— Ты же понимаешь, что завтра ты в школу не идёшь? — треснул лёд. — Она не отойдёт за сегодня, и за ней надо смотреть.

Ещё в субботу вечером я сказала себе, что не буду сидеть с ней вместо учёбы. В этом году я пропустила достаточно школьных дней «по семейным обстоятельствам», но только раз я действительно не хотела идти на уроки. Да и летние деньки, проведённые в компании пьяной Матери, запомнились мне достаточно хорошо.

С того момента, как Отец сообщил мне своё, как ему казалось, правильное решение, я думала только о том, какой план побега был бы наиболее безопасным. Глупо, ведь я словно всегда знала, что мне нужно делать. Но попытки занять себя чем-то другим не давали никаких результатов: плохие шутки в интернете казались ещё менее смешными, чем обычно, видео совсем меня не занимали, а Толстого можно было и не пытаться читать. Сколько бы я ни старалась отвлечься, мои мысли непременно возвращались к побегу, однако дальше составления планов дело не заходило. До того момента, как Отец не стал собираться на вечернюю прогулку. Он, конечно, хотел взять Мать с собой, но она отказалась в последний момент. Ей помешали пятна крови на её светло-голубой куртке. Возможно, именно после таких происшествий люди и начинают верить в судьбу.

Я слышала, как Мать оттирала кровь. Покончив с этим, она незамедлительно пришла в мою комнату. Утренняя история повторялась. Но на этот раз я хотела повернуть сюжет в другом направлении, поэтому не была так категорична с Матерью.

— Я тебя не подведу, честно... Дай ключи... Дай ключи...
— Хорошо, мне только нужно позвонить, — наконец ответила я и, предупреждая вопрос Матери, добавила: — Не папе.

Мать кивнула, и я набрала номер.

— Помнишь, о чём я тебе говорила днём? Это повторяется.
— О-ох, — взволнованно выдохнула Подруга. — И что ты собираешься делать?
— Ну-у... Помнишь, о чём я тебя просила? — Мне не хотелось говорить об этом при Матери: возможно, узнав о моих намерениях, попыталась бы меня остановить, а я уже решилась бежать и не собиралась оставаться.
— Да... Но я не знаю. Что она сейчас делает?
— Сидит и смотрит на меня.
— Выпустить её ты, как я понимаю, не можешь?
— Могу, но... — Заметив, что Мать сверлила меня взглядом, я прервалась. — Давай я лучше буду тебе писать.
— Хорошо.

Я бросила трубку и сразу же принялась писать Подруге.

— Ну что? — спросила Мать.
— Сейчас, сейчас... — бормотала я, набирая сообщение.
— Ты рассказала обо мне кому-то?
— А ты думала, я буду молчать?

Переписываясь с Подругой, я не могла даже стоять на месте. Я металась по комнате и молилась неизвестным богам, чтобы она набирала сообщения быстрее и чтобы они содержали нужную мне информацию. Я несколько раз ловила себя на мысли о том, что мы зря теряли драгоценные минуты на уточнение ненужных деталей, однако каждый раз я приказывала себе даже не думать об этом. Злиться на человека, который искренне хотел мне помочь, было бы слишком эгоистично. Подруга расспрашивала меня только для того, чтобы лучше понять ситуацию, в которую я попала.

Нет, не пьяная. Поэтому и злая. Да, Отец ушёл. Позвоню — кричать будет. Да, может ударить: было уже пару лет назад. Я уже говорила, что его нет дома. У меня мало времени. Я понимаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Нет, Бабушке ещё не звонила. Я потому тебе и пишу, что я сегодня к ней уже не поеду. Поезда туда нет, а последняя маршрутка уехала. Но мне страшно. Я хочу приехать к тебе, а потом, завтра, уехать к Бабушке. Поговорю с Отцом оттуда. Я не представляю, что он может сделать, если я выпущу её...

— Ну что? — нетерпеливо спросила Мать уже раз в пятый.
— Сейчас... Ещё пару минут.
— Ты уже говорила так. У нас же времени мало. Если бы ты меня выпустила, я бы уже вернулась.
— Я понимаю, да. Но мне нужно ещё немного времени, — взволнованно говорила я, недоумевая, почему Подруга так долго писала.
— Я сейчас пойду покурю. Приду — и ты мне ответишь, хорошо? — Я рассеянно кивнула, продолжая смотреть на экран не отрываясь.

Но ждать у меня не было сил, и, как только за Матерью закрылась балконная дверь, я снова позвонила Подруге.

— Ну как ты там?
— Она ушла курить. Всё ещё просит ключи. Я не знаю, что мне делать.
— Позвони бабушке. На твоей стороне должен быть взрослый родственник.
— Да, я позвоню ей, но сначала мне нужно уйти куда-то от Отца. А к Бабушке я уже не уеду, — повторялась я.
— Я рассказала папе, мы думаем, что делать. — Я была слегка шокирована этой фразой, но спустя несколько мгновений поняла, что подруга поступила разумно. И разве я когда-либо заботилась о сохранении семейных тайн? — А поезд к нам... Я смотрела расписание, и следующий — в двадцать два с чем-то. Могут возникнуть вопросы, почему ты на вокзале так поздно.
— Да, я... Буду писать. Мама возвращается.
— Хорошо.

Перемещаясь по комнате на дрожащих ногах, я слушала её шаги. Сперва я даже не увидела Мать, а почуяла. Этот запах дыма... Забыть бы его хотя бы в гробу.

Я глубоко вздохнула и подошла к дивану. Звон холодного металла отозвался эхом в моей опустевшей голове.

— Если что, ты отобрала их с боем, — сказала я неожиданно жёстко, хотя настолько страшно мне не было ещё никогда.
— Спасибо, я тебя не подведу.
— Одевайся быстрее. Времени нет.

Шелест одежды. Звон ключей. Хлопок двери.

«Я её выпустила. Не знаю, что будет, если отец вернётся раньше неё». — «Прямо сейчас звони Бабушке и говори ей, что приедешь. Лучше, чтобы ты утром выехала к нам, а от нас — к Бабушке. Но если совсем невмоготу, покупай билет и приезжай сейчас. Но сначала позвони Бабушке. По чьей она линии?»

Я не теряла времени зря. Сбегала в комнату родителей за паспортом. Не стала доставать из рюкзака лежавшие там книги.

«По папиной».

Положила в рюкзак одежду, которую выбрала ещё утром. На мне были джинсы и домашняя кофта, а переодеться я могла и в какой-нибудь уборной.

«Приезжай. Но звони Бабушке. Зарядное и деньги есть? А на телефоне?» — «Денег достаточно. На телефоне долг, но связь отключить не должны. Чёрт, я очень боюсь времени. Раз ты говоришь, что поезд поздно... Но если через пять минут её не будет... Господи, я не знаю!»

Я боялась, но уже знала, что не останусь здесь. Взяла так и оставшуюся на столе купюру, захватила коробочку с мелочью...

«Бери на двадцать два с копейками — встретим. От нас поедешь к Бабушке. Понятно, что не сразу». — «Хорошо».

Времени больше не было. Я надела пуховик и шапку, обулась, взяла рюкзак и только тогда вспомнила, что мне самой нужно запереть дверь квартиры. Я вернулась в комнату с мыслями о том, что глупее меня человека ещё не рождалось и что я обязательно встречусь с Отцом на лестничной клетке или во дворе. После этого, зачем-то попрощавшись с собакой, закрыла квартиру и устремилась вниз по лестнице.

Я бежала не оглядываясь, пока, оставив позади дворы, не оказалась на шумном проспекте. Здесь я чувствовала себя чуть более безопасно. Преодолев половину пути до остановки, я достала телефон, чтобы проверить, не писала ли мне Подруга.

Писала.

«Но обязательно сообщи родителям, куда ты едешь. Напиши им или оставь записку».

Я бы предпочла последнее, но было уже поздно. Писать родителям я тоже не стала: опасалась, что меня перехватят на вокзале.

Снова отправив телефон в карман, я обернулась и увидела треллейбус. Это заставило меня снова перейти на бег. О, как прекрасно было свечение двух оранжевых цифр на табло троллейбуса! А как я любила вечно шагающего зелёного человечка на светофоре! Несмотря на всё случившееся, вечер складывался крайне удачно.

Я потратила последние силы, оставшиеся в моих ногах, но оно того стоило: повалившись на синее сиденье, я почувствовала новый прилив облегчения.

Восстанавливая дыхание, я распутывала наушники. О том, чтобы слушать музыку, не могло идти и речи, но услышать собеседника без них было просто невозможно. Стоило мне подумать о телефонных разговорах, как на экране показалась фотография Матери. Желудок завязался в узел, и я, не успев даже подумать, отклонила вызов. Со следующим поступила так же. Если с Отцом я боялась говорить, то с Матерью просто не хотела.

И всё же мне нужно было сделать два звонка. Первым я набрала номер Подруги.

— Ну что, я выехала.
— Хорошо. Ты Бабушке звонила?
— Нет, сейчас позвоню.
— Ты на вокзал едешь? Бери билет на двадцать два с копейками. Но если будет поезд раньше, покупай на него. В общем, позвонишь, как возьмёшь билет.
— Да, конечно, — сказала я. На несколько секунд воцарилось молчание, и я, чтобы не терять время, попрощалась с Подругой.

Я провела рукой по запотевшему стеклу. Моё усталое лицо светилось на фоне тёмных видов за окном, и только сквозь жирные пряди волос отчётливо проглядывал ночной город. Стёкла очков были в пятнах, но мне было всё равно. А за стеклом расстелился такой знакомый пейзаж: оранжеватые огни фонарей на поверхности грязной реки, велодорожка — сколько километров я прошла по ней за лето? — и покосившиеся деревянные домики, соседствовавшие с многоэтажками-столбиками.

«Пора», — сказала я себе и нашла в списке контактов номер Бабушки.

Гудок, второй, третий, вырванный волос, кровь на нижней губе...

— Здравствуй, моя хорошая.
— Здравствуй, Бабушка. Я звоню, потому что у меня здесь... чрезвычайная ситуация.
— Что такое?
— Родители рассказывали тебе, что мама периодически уходит в запои?
— Нет. — В голосе Бабушки слышалось удивление и ещё что-то холодное, но она всё ещё оставалась спокойна.
— Я не удивлена.
— Я звонила ей, когда поздравляла её с днём рождения, и мне казалось, что всё было нормально, но с тех пор мы не говорили.
— В общем, сейчас это снова случилось, и я... — Не закончив фразу, я остановилась. Не зная, что сказать, я просто бросала в трубку обрывки истории, которую планировала рассказать медленно и спокойно. — Я боюсь каждый раз, когда она это делает... Летом, когда папа был в Турции, я приезжала к вам именно по этой при...
— Да, — тихо перебила меня Бабушка. — Я же всё чувствую — я поняла: что-то было не так.
— В общем, сейчас я ушла из дома. Папа будет злиться, когда узнает... Сейчас я к Подруге в Город еду, а можно оттуда к вам?
— Конечно.
— Спасибо.
— Только позвони мне, когда будешь выезжать к нам.
— Да, хорошо.
— Ладно тогда, пока. Приезжай.

Ещё один камень упал с моей души, но на этот раз скорее из-за того, что Бабушка не стала задавать много вопросов. Растягивать разговор с ней мне не хотелось, потому что по мере приближения к вокзалу все мысли из моей головы вытесняло одно — поезд, который отвезёт меня в Город. Я одёргивала себя каждый раз, когда с лёгкой улыбкой начинала думать о том, как легко и спокойно будет за несколько сотен километров от родителей. «А что, если билетов не будет?» — спрашивала себя я. Нужно было морально подготовиться к этому, иначе такое открытие стало бы слишком большим разочарованием.

Безликая (но полная и светловолосая) женщина сообщает мне, что билетов на ближайший поезд нет, а следующий — в три часа ночи. Несколько часов на вокзале — и у бравых ребят в форме возникают вопросы. Стражи порядка просят у меня документы, узнают мой возраст, возвращают меня домой... И всё кончается пятном в личном деле и сломанной жизнью.

Игнорируя сообщения Матери, я рассматривала здание кондитерской фабрики, проплывавшее мимо меня. Три четверти пути до вокзала уже были позади, а я до сих пор не могла поверить, что я действительно делала всё это. Ещё несколько часов назад побег казался мне только призрачной идеей, одним из тех планов, которым никогда не суждено осуществиться. А теперь я сидела в троллейбусе и всей душой надеялась купить билет на поезд. Пути назад не было в любом случае. Не знаю, какое из моих действий можно назвать точкой невозврата, но к этому моменту оно определённо осталось позади.

Мне почему-то всегда казалось, что на троллейбусе этого маршрута до вокзала ехать дольше, чем на каком-либо другом, но я, видимо, ошибалась. За пятнадцать минут, наполненных звонками, сообщениями и мыслями о собственном сумасшествии, я преодолела бóльшую часть пути. Однако как только перекрёсток, который я всегда считала началом финишной прямой, остался позади, волнение сжало мои внутренности с новой силой, а водитель словно решил, что никто из его пассажиров никуда не спешил. Я оглядывалась на кабину, наверное, каждую минуту, как будто мой прожигавший стекло взгляд мог убедить его в обратном.

Мы уже проехали мост — осталось немного... Почему красный свет загорается так невовремя?.. Вот и остановка, а мне на следующей... Снова красный? Да что же это такое?.. Быстрее, пожалуйста! Там же никого нет перед троллейбусом!.. Неужели? Последний поворот!

Я пулей вылетела в среднюю дверь и побежала по направлению к вокзалу, но вскоре перешла на быстрый шаг. Дыхание сбивалось, ноги болели, а так горячо любимый мной центр города жил своей жизнью и не обращал на испуганную беглянку никакого внимания.

И я могу оставить всё это?

Я вдыхала запах вокзала и автомобильных выхлопов словно впервые, вслушивалась в шум... Но стоило мне моргнуть, как перед глазами появился образ Матери.

Оставить можно что угодно.

Под моими ногами замелькали ступеньки. Подземный переход. Сладости, сувениры, цветы... Есть ли в этом городе место, где больше роз, чем в сером привокзальном переходе?

Увы, наслаждаться их ароматом я тогда совсем не хотела. Мне приходилось сдерживать себя, чтобы снова не перейти на бег, и, пусть в этом мне помогала колющая боль в боку, я уже видела, как потрёпанного вида мужчина прямо перед моим носом забирает последний билет на нужный мне поезд. Эти мысли придавали мне сил. Едва удержавшись от того, чтобы самой раздвинуть автоматические двери, я наконец достигла первой из своих целей — освещённого сотнями желтоватых ламп здания вокзала. Я даже не помню, работал в тот день эскалатор или нет, потому что я, огибая людей, шла по нему как по обычной лестнице.

Итак, теперь дело было за малым — купить билет. Сердце билось с рекордной скоростью, потому что не отпускавшее меня волнение подкрепилось ещё одним вопросом.

А что, если спросят возраст?

Я понимала, насколько это глупо, но не могла ничего с собой поделать. Пока я искала свободную кассу, перед моими глазами пронеслось несколько сцен, которые неизменно вели к одному — к возвращению.

Но когда я наконец разглядела окошко, перед которым стояла только одна девушка, моя голова опустела. Я словно автоматически подошла к нему и сняла с плеч рюкзак, чтобы достать кошелёк. У продавщицы были тёмные коротко стриженные волосы, и я надеялась, что это к лучшему. Девушка передо мной ехала, кажется, в Петербург, и я не могла не порадоваться, даже если у всех остальных касс люди покупали билеты в Город.

Наконец она отошла, и я снова осталась наедине со своими переживаниями. «Совсем неподходящее время, чтобы бояться незнакомцев», — шепнул голос, который поддерживал меня на протяжении всего дня, и я, перестав сверлить блик на стекле взглядом, выдохнула:

— Билет на ближайший поезд на Город, пожалуйста.
— Отходит в двадцать два сорок, — произнесла продавщица, посмотрев на экран монитора. — Пойдёт?
— Да.
— Сидячий, плацкарт или купе?
— Плацкарт. — Я надеялась поспать. Наивная.

Отдав продавщице деньги и получив заветный билет, я наконец позволила себе широко улыбнуться. Вернувшись в вестибюль, я снова позвонила Подруге и сообщила ей, что в Город я прибывала в два сорок пять в первом вагоне. Она пожелала мне удачи, и мы попрощались. Теперь у меня была только одна проблема: до отправления поезда оставалось почти два часа, а Мать писала мне всё активнее.

Немного поразмыслив, я решила отправиться в ближайший торговый центр, чтобы закупить предметы первой необходимости не по таким сумасшедшим ценам, как на вокзале. Я снова спустилась под землю, но на этот раз оказалась в другом отделении перехода. Оно не слишком отличалось от того, через которое я попала на аоезал, разве что было немного больше. И цветов там было меньше. Но я хотя бы чувствовала себя спокойно.

Стоило мне бросить денег скрипачу на ступенях и вдохнуть ледяного ветра, как меня охватила паника. В водителе каждой проезжающей машины я видела своего отца. Если он не вёл свой драгоценный автомобиль, то обязательно был на пассажирском сиденье какого-то другого и видел меня в каждой проходящей мимо девушке...

Спокойно. Если я не хотела, чтобы меня заметили, то передвигаться нервным медленным бегом и оглядываться каждые полминуты было явно не лучшим моим решением. С таким поведением и незнакомец бы меня в чём-то заподозрил. Я перешла на шаг, глубоко вздохнула и приказала себе смотреть только вперёд.

Они не могут быть здесь, они не могут быть здесь...

Родителей я не встретила ни по пути в торговый центр, ни внутри него. Я спокойно купила всё необходимое, обменяла сто долларов. В кабинке туалета я кое-как сменила домашнюю кофту на рубашку и свитер. Вышла к умывальникам и попыталась поправить волосы...

«Уважаемые покупатели! До закрытия торгового центра осталось тридцать минут...» — примерно в то время, как я услышала эти слова, я заметила первое сообщение от Отца.

«Можешь возвращаться. Я успел вылить две бутылки водки».

Значит, он недавно пришёл. Я понимала, что надолго он в неведении не останется, и не ошибалась. Теперь меня обстреливали с двух сторон, поэтому я просто забросила телефон в карман, предварительно отправив родителей в чёрный список, и попыталась отвлечься на одежду и аксессуары в витринах. Звонками им не выбить меня из колеи...

А вот звонку Подруги я была рада.

— Ну как ты там? — спросила она.
— Неплохо. Гуляю по торговому центру и считаю минуты до отъезда.
— Ну хорошо. Родителям писала?
— Нет. Напишу, когда сяду в поезд: боюсь, что перехватят.
— Логично. А они что тебе пишут?
— Говорят, что выходят искать.
— Они думают, что ты там у подъезда на лавочке сидишь? — Я ухмыльнулась.
— Видимо. Печально, что они недооценивают меня, но, может, это к лучшему.
— Может... Ладно, пока тогда. Отпишись, как в поезд сядешь.
— Обязательно. Пока.

Прослушав объявление о том, что торговый центр закрывается через пять минут, я снова отправилась на вокзал. На улице становилось всё холоднее, да и паника не грела. Сообщения родителей становились всё более навязчивыми и агрессивными, а до отправления поезда оставалось ещё сорок минут.

Разумнее было бы идти медленно и тянуть время, но мои ноги голос разума не слушали, и до зала ожидания я добежала. Найдя в этом светлом стеклянном помещении выход на нужный мне путь, я присела на сиденье недалеко от него. И какой чёрт дёрнул меня сесть спиной?

Я наконец достала потрёпанный том «Войны и мира», но углубиться в чтение этого неоспоримо великого произведения сложно даже при при менее отвлекающих обстоятельствах, а сейчас я каждые несколько минут оборачивалась на табло.

Полчаса. Двадцать пять минут. Двадцать. Пятнадцать... Всё, не могу терпеть.

Телефон сходил с ума. Я, кое-как затолкав объёмную книгу в рюкзак, забросила его на плечи и устремилась к выходу. Вагон долго искать не пришлось, и я надеялась, что уехать будет не сложнее, чем купить билет.

Группа детей прошла проверку, и япосмотрела прямо в глаза проводнице.

Пожалуйста!..

— Проходите, — сказала она монотонным голосом.

Я заняла нижнюю полку по соседству с дружелюбного вида пожилой дамой. Достала телефон, чтобы позвонить Подруге...

А там Мать угрожала мне вызовом стражей порядка.

Не виновата я, что это произошло в одно и то же время!

«Я в поезде. Еду в Город, оттуда к Бабушке», — написала я и отправила сообщение обоим родителям.

Верхние места были у двух парней лет двадцати. Оба расположились на моей полке, но мне вполне хватало места.

С лёгким толчком поезд тронулся.