Мерзлое утро чувствовалось даже сквозь не заделанные щели деревянных окон. Прохлада остро била по голым ногам, но желания искать тапки в кромешной темноте совсем не было. Вова присел на край кровати, лениво протирая заспанные глаза. Дневной сон не лучшая идея, если ты не хочешь ощутить полноценный прилив бодрости в чертовы четыре часа утра. Владимир неохотно встал, и, достав из прикроватного комода пачку сигарет с дежурной зажигалкой, вальяжно направился к заледеневшей лоджии. Студёный воздух пронзил все тело, несмотря на накинутую на футболку флисовую кофту. Возможно, штаны тоже следовало бы надеть...
Покрытая коркой льда железная перила медленно таяла под нежной кожей, немеющей с каждой секундой все сильнее. Январская метель нещадно атаковала Вову, посылая крупные хлопья прямо под его и без того замерзшие ноги. Если бы он и мог что-то отстудить, то он бы уже давным-давно это сделал. Уличный фонарь, едва освещающий четвертый этаж, ( но никак не девятый), слышно хрипел и гас каждые пятнадцать минут, будто не мог дотерпеть до своих положенных пяти часов утра. Город спал, но чувство умиротворения так и не наступало. Возможно, это было связано не с серым горизонтом, ведь даже особо придирчивый Владимир мог уловить эти тонкие нотки уюта в зимней тишине Российских улиц.
Когда неменее переросло в ощутимое покалывание, дрожащие руки потянулись в карманы за заветной коробочкой. Сухие губы ловко обхватили дымящуюся сигарету, а руки все так же сжимали единственный на данный момент источник тепла. Не только физического.
Вова облокотился на перилу теперь уже локтями, задумчиво всматриваясь в однотипные виды. " Неужели единственная вещь способная согреть меня, это ровно та же вещь что однажды меня убьет?". Двоякая фраза. Применима буквально ко всему. Забавно, что Семенюк услышал ее от того, к кому подставлял ее больше всего.
Тепло пришло оттуда, откуда его не ждали. Точнее, даже не представляли, что оно может там быть. А ещё точнее, даже не думали. Мало кто захочет разбавить одинокие будни типичного "новичка" в классе неожиданным вниманием. Хотя, Владимир уже год не был новичком, но ощущал себя именно так, и как оказалось, не он один. И мало кто поверит в серьезность уж слишком благих и, как казалось, "бесполезных" намерений, но как видно, исключения случаются.

Первое время Вову это жутко бесило:
1. Взгляды, когда человек знает, что ты знаешь, что он смотрит.
2. Неловкие (нарочные) толчки и прочие касания, сопровождаемые пунктом номер один.
3. Локальные шутки, бывающие временами обидными, будто вы знакомы уже кучу лет и можете позволить себе такую "близость".
Однако со временем он и сам нашел что-то в этом ироничном поведении, и решился пойти на уступки. Так, шаг за шагом, ледяное сердце юного мальчишки таяло, впуская в свой ограниченный мир ещё одну необычную для себя персону, местами, слишком активную, неугомонную и просто странную...
Вова не привык к этому. Не привык, что люди могут спрашивать как у тебя дела просто так. Интересоваться здоровьем или рассказывать что-то из жизни. Но да, ему определенно нравилось это. Со временем, проведенным за не одной бутылочкой дешёвого "Гаража", украденного из круглосуточно работающего ларька; обсуждений фильмов, сериалов и игр, а так же за одной партой на уроке наискучнейшей географии, он уже не боялся писать первым.

Время проведенное вместе летело слишком быстро чтобы ему удавалось остановиться и осмыслить что происходит, и в какой-то момент осознание происходящего, пожалуй, слишком резко ударило в голову возбужденному своей «новой» жизнью подростку.
Это было на крыше. Пара друзей сидела почти у самого края, вглядываясь в рябящий под моросящим дождем город. Безграничный простор отсюда казался пустым, а картина в целом слишком меланхоличной, чтобы настраивать на положительный разговор, которого, собственно говоря и не было. Вова докуривал сигарету. За эти пару месяцев, неожиданно для самого себя, он научился курить. Ему не хотелось, правда, но он видел как человек, бывший для него буквально всем, делал это постоянно, и просто не смог сдержаться от соблазна. Хорошего понемногу.

- Не советую,- прохрипел голос.- Хорошего мало. Точнее, ничего.

- Тогда зачем Ты делаешь это?- фигура, шагающая рядом, вальяжно пожала плечами.

- Не знаю. Успокаивает.
Вова застыл в собственных раздумьях. Первое время казалось, что он вообще затаил дыхание и просто, не сомкнув глаз, пялится куда-то дальше кончающихся на горизонте дорог. Лишь порыв ветра, вырвавший оставшуюся часть его сигареты из тонких палец вывел его из транса.

- Черт!- крикнул Семенюк.- Ещё курить и курить можно было!

- Оно и к лучшему.- иронично говорит фигура рядом, выпуская клубы дыма изо рта, сливающиеся с туманом Питерских улиц.

- Да что ты говоришь? А ты? Бросай тогда тоже,- обиженно, как ребенок говорит Вова, возмущаясь качанию головы напросив.

- А я не могу.

- Почему?- искренне не понимая, спрашивает парень.

- Потому что холодно.

- И что?!

- И все.

- Это не оправдание!

- Почему тебя это задело?

Простой вопрос имеющий простой ответ, поставил Владимира в ступор, из которого ему не удавалось выйти вполне долгое время. Наверное потому, что ответ был не тем, какой от него ожидали, и он прекрасно это понимал.

- Не нужно за меня бояться,- речь прозвучала быстрее, чем парень вообще смог открыть рот.- Этого не должно быть.

Сердце Вовы болезненно сжимается и он не знает что сказать. Ему казалось, он начал открывать глаза, намеренно закрытые от нежеланной правды.

- Я не могу,- тихо говорит он, не желая быть услышанным в принципе. Возможно, потому ответа и не последовало, однако он был уверен, что его слова не растворились в пустоте.
Голова болела, будто мысли пытались выбраться оттуда, а единственный выход- язык, который парень накрепко запер за зубами. Воздуха не хватало, и сердце стало отбивать жуткий ритм. В последний раз он чувствовал подобное когда впервые попробовал энергетик.
Он не чувствовал неловкой тишины, которая безусловно была, он был полностью погружен в себя, и все что смогло вырвать его из замкнутого круга своих эмоций- чужой голос.

- Неужели единственная вещь, способная согреть меня, однажды меня убьет?

В этот момент Вова окончательно расставил все точки над И. Мысли наконец отделились от эмоций, и теперь внутри образовалась полная пустота. Такие тяжёлые для закрытого большую часть времени от социума, переживающего свои проблемы в одиночку и имеющего проблемы с пониманием себя парня, слова вдруг забились в голове с неистовой силой: "Я влюбился".

Вова до сих пор плохо помнит что было дальше. Кажется, он ушел домой, один, не дожидаясь. Сел на диван, отнекиваясь от предложения мамы покушать, и после этого наступил какой-то провал. Он ещё долго переживал эту мысль.

К счастью, их отношения не изменились, однако Вова больше не мог вести себя так же непринужденно как прежде. В каждой брошенной даже совершенно случайным образом реплике не чувствовалось ни капли смущения, неловкости, или, чего больше всего боялся Владимир- отвращения (которое неизменно испытывал сам к себе день ото дня).
В тот момент Вова четко понял, что границы дружбы, бывшей ему такой дорогой, совсем потеряли очертания и стали слишком размытыми, чтобы придерживаться их. Теперь все казалось каким-то "не дружеским". Объятия при встрече; переглядки на уроках; предложения сходить куда-нибудь. Все приобрело совершенно иной окрас, который подросток никак не мог принять или хотя бы игнорировать.
Вина душила день ото дня. Ложь самому себе переросла в нечто большее, касающееся уже не только его. Это ощущение не давало ему спокойно спать по ночам, подобно девчонке пубертатного периода, пуская соленые слезы на подушку, стараясь не всхлипывать слишком громко. Не давало учить физику на уроке, не думая о собственных чувствах и эмоциях. Он стал одним огромным шаром, широким и чувствительным, каждый сантиметр которого болезненно жал на нужные (и не совсем) точки при малейшем прикосновении.
Школьный коридор был забит, что не могло не раздражать. Толпы детей, кричащих по поводу и без, никак не могли рассосаться по кабинетам, создавая еще большую катастрофу. Вдруг Владимир почувствовал, как кто-то тянет его за ворот толстовки, безуспешно пытаясь вытянуть из нескончаемого круговорота. Парень напугался, вздрогнул, но спустя какое-то время, увидев очертания знакомой бежевой рубашки с оторванной пуговицей, расслабился и посодействовал попыткам выбраться в совершенно противоположную сторону.
Это был Вадим. Его взгляд был каким-то через чур возбужденным, а его припрыгивающая походка не могла не заинтересовать Вову. Теперь они уже оба на всех парах мчались куда-то, а куда, второй даже и не догадывался. Однако пункт назначения оказался на удивление простым и даже типичным. Никакой драки рядом, кричащих учителей, ну или хотя бы историка с физичкой, стоящих у школьного окошка в обнимку, думая, что рассеянные раним утром ученики ничего не заметят. Ничего. Вова вопросительно посмотрел на друга, приподняв бровь. Энтузиазм начал убавляться.

- Вов, прикинь че, у Б- класса сейчас химия была, мне Валера сказал. У них там такое было! Такое, черт, я не могу перестать смеяться,- и Владимир это видел, между прочим. Расфокусированный взгляд стал бездумно блуждать по второму этажу- самому наполненному и активному. Все самые интересные события происходят обычно здесь.
- Короче, у них лабораторная была, так химик им как самым "умным из 10-х" разрешил работать с какими-то там кислотами...- речь, отбивающая барабанную перепонку парня, не заканчивалась. И сейчас она была ему вовсе не интересна, потому что рядом с окном стояла «сладкая парочка», и хоть это были и не физичка с историком, она показалась Владимиру до боли знакомой. По крайней мере, одна персона уж точно.

Ребята мило переговаривались. Девушка кокетливо наматывала локон на палец и оживленно кусала нижнюю губу, а парень, явно замечая эти жесты, слегка улыбался, что-то рассказывая и время от времени смеялся приятной хрипотцой. Картина могла показаться очень даже милой и обыденной, если бы не такой шокирующей. Вова не мог оторвать взгляд и хоть приличия ради взглянуть на Володю, который, уже понял, что его свежие новости никому не интересны.

- Вова, ты чего?- первая реплика была пропущена мимо ушей, как и вторая, и третья. Тогда друг сам решил посмотреть, на что так уставился его «собеседник», однако увидев, не понял, что же там такого увлекательного. Всего лишь проникновенные голубые глаза, безразлично, но тем не менее пристально глядящие на них, затем пара романтичных движений, и легкий поцелуй, сопровождаемый женским заливистым смехом.- Воу, воу, нет, ну ни стыда не совести, да? Эй? Брат, ты тут вообще? Вова?!

Но Вова был не тут. Далеко не тут. В мыслях он уже был на своем любимом месте, наедине с самим собой и своими эмоциями, совладать которыми, в данный момент, было уж очень сложно.
В последний раз взглянув на родной силуэт, парень сорвался с места, стремясь прямиком к выходу из школы. Озадаченный друг, который после попыток остановить или расспросить о столь непонятной реакции был послан куда подальше, догонять больше не стал, лишь озадаченно обернулся на двух голубков у окна, след которых уже простыл. Теперь ситуация становилась еще страннее.

Владимир на всех парах мчался на крышу. Он был уверен, там еще должен был остаться недопитый Вермут, который друзья празднично распивали в честь сданного ими парного доклада по химии. Ноги были ватные, подходить к краю было страшно, но мозг был затуманен. Парень, перывисто дыша, вскочил по лестнице, быстро разыскал остатки приятного вечера и сделал размашистый глоток, от которого часть содержимого небольшими каплями потекло по шее и худым ключицам. Он присел в позу лотоса, дрожащими руками схватился на сигарету, и не долго думая, закурил.

Горько.

Он знал, он больше не заговорит с ним. Он закончит это здесь и сейчас, сделает то, что от него ожидали- отстанет.

Мерзко.

Забудет ту сладкую улыбку, на которую был готов смотреть вечно. Заставит себя больше никогда не вспоминать солнечные морщинки вокруг глаз и оголенные зубы, которых Он всегда стеснялся.

Першит в горле.

Перестанет боготворить его. Тот ведь прекрасно знал о его чувствах, все это было сделано намеренно. Но, возможно, оно к лучшему, теперь Владимир знал наверняка, что этому человеку нет места в его жизни.

Черт!

Подросток ломает сигарету пополам. Без него не то. Без него дым не обволакивает горло, а больно его раздирает. Алкоголь не пьянит, а мутит. Жизнь Вовы без него- не то, и ни одно оправдание не могло бы придать этой ситуации более приятный оттенок. Он так неожиданно ворвался в его жизнь, изменил её, заставил вдохнуть полной грудью, а затем вышел из нее, оставив его совсем одиноким и пустым изнутри.

Сил не остается. Владимир переполнен чувствами, самыми разными, и теперь, в миг выпускает их наружу. Прерывистый крик вырывается откуда-то из грудной клетки, он плачет, всхлипывая вслух и сгибаясь пополам. Руки снуют по усыпанной мелкими камнями и осколками поверхности, не замечая, как пара из них неприятно вкололись в ладони. Слезы капают без остановки, и все, чего бы сейчас хотел Семенюк- это чтобы Он никогда не появлялся в его жизни, что бы Вова так и остался серой мышью, одиноким, но спокойным, без разбитого сердца и искалеченных легких. Чтобы Вова так и не знал, какого это, иметь того, чья жизнь, предпочтения и интересы стоят выше твоих собственных. Временное веселье, казавшееся парню чем-то неземным, оказалось совершенно никчемным по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас, будто бы этого всего и вовсе не было.

Истерика продлилась около пяти минут, после чего парень, поджав колени к груди, сидел на краю, копаясь в мыслях. Ему нужно было время, и он хотел провести его в одиночестве.

На следующий день виновника прошедшего «торжества» не было в школе. Как и на следующий. Как и всю следующую неделю. Вова искренне старался подавить в себе интерес (а может и беспокойство), и в скором времени терпение было вознаграждено.

Парень шел по коридору, время от времени заглядываясь в телефон. Было достаточно мирно и безлюдно, поэтому можно было позволить себе со спокойной душой присесть на скамью. Спустя некоторое время кто-то решил составить Вове кампанию, бодро похлопав по плечу.

- Привет!

- О, Баранов! Здравствуй.

- Ты как?- спросил последний, осторожно.

- Я? Да все нормально вроде, а что?

- Ну как, друг твой выпилился,- сердце пропустило пару добрых ударов.

- Чего?!

- Ну, в смысле со школы ушел. Говорят даже из города уехал, но это скорее всего слухи. Это так?

Владимир застыл на месте, совершенно не зная, что и сказать. С одной стороны наступила доля облегчения, с другой- еще более тяжелый груз. История была окончательно завершена, и, к сожалению, прощание не состоялось. От этой мысли становилось больно.

- Я не знал. И где он сейчас не знаю.

- Как так? Вы поругались?

- Вроде того,- отстраненно ответил парень и выключил телефон. Легкая улыбка посетила лицо парнишки, ведь теперь они оба свободны.

Лишь спустя год Владимир узнал, что его друг уехал в Москву на лечение в онкологическом центре сразу после того инцидента. Лишь спустя год Владимир узнал, что в тот день в школе уже не было его документов и он не числился в базе данных. Лишь спустя год Владимир узнал, что Он знал о своем диагнозе с самого начала. И лишь спустя год Владимир понял, что этот поцелуй был сделан во благо.

«- Не нужно за меня бояться,- речь прозвучала быстрее, чем парень вообще смог открыть рот.-Этого не должно быть.»

Когда сигарета догорела, околевший Владимир зашел обратно в квартиру. Вздохнув, он вновь присел на кровать и взял телефон с прикроватной тумбочки. Пальцы машинально застучали по экрану смартфона.

Сообщения.

«Я всегда любил тебя.»

- Алексей.