— Какого чёрта?! — я был поражён так, будто в руке Чонгука была не зубная щётка, а огнестрельное оружие и вокруг валялось, как минимум, пару-тройку свежих трупов.
— Доброе утро, ТэТэ, — глядя на меня в пол-оборота, он улыбнулся. И я мысленно отметил, что улыбающийся Куки — это определённо нечто жуткое, не от мира сего. Ибо слишком ново и непривычно.
— Какое ещё доброе?! — взвился я. — Что ты делаешь в квартире Чимина?!
— Тебя я могу спросить о том же, — невозмутимо отреагировал он и сплюнул зубную пасту в умывальник. — Да и чему ты так удивляешься? Вполне непримечательная ситуация.
— Если ты не заметил, то я сейчас не удивляюсь, а злюсь, — сложил руки на груди на манер рассерженной мамочки.
— С чего бы это?
Действительно, с чего бы, Тэхён, а?
— Ну, — я немного стушевался. — Просто... В отсутствии Хосока, я за него. А он, думаю, в такой ситуации, очень даже рассердился бы.
— Звучит очень глупо.
— Эй! Я всё ещё жду разъяснений!

— Что тут за шум? — из кухни вышел недовольный взлохмаченный Чимин. Полуголый Чимин. В одних лишь тренировочных штанах.
Подтянутое тело Чимина было слишком увлекательным зрелищем. Настолько увлекательным, что я на мгновение даже забыл о Куки, невольно сглатывая, когда взгляд мой остановился на кубиках пресса...
— Можешь пялиться сколько угодно, денег не возьму. Но я всё ещё жду ответ на свой вопрос, — негромко, но властно произнёс Чимин.
— Просто... Здесь он, — указал я пальцем на Куки. — И я хочу понять, что он тут делает.
— Ах вот в чём дело. Скучно, — Чимин закатил глаза и направился обратно на кухню. — Живёт он здесь, — бросил холодно через плечо, прежде чем скрыться за дверью.
— Что? Вы живёте вместе? Как?! Почему?!
— Разве не очевидно? — Чонгук невинно захлопал ресницами. — Потому что мы встречаемся.
— Я не тебя спрашиваю, — покосился на него. — Чими-и-ин!

На кухне Чимин сидел за небольшим круглым столом, не спеша попивая из чашки.
— Садитесь. Я и вам налил, — кивнул на ещё две чашки, стоящие посредине стола. — Люблю зелёный чай. А вы?
— Очень, — закивал я, усаживаясь за стол и хватая чашку.
Рядом плюхнулся на стул Куки.
— Давно вы живёте вместе? — как можно миролюбивее и дружелюбнее поинтересовался я.
— С сегодняшней ночи, — ответил Чимин и достал из кармана штанов пачку сигарет. — Вы же не будете против, если я закурю?
— Раз уж ты любезно поинтересовался... — начал я, но был перебит.
— Конечно же вы не против, это ведь мой дом.
Сам спросил, сам ответил. Чудно.
— И что же такого знаменательного произошло этой ночью, что аж сподвигло вас на сожительство? — ненавязчиво поинтересовался я, не спеша цедя чай и стараясь почти не дышать быстро заполнившим крохотную кухоньку дымом.
— Мы переспали, — смирно, бесстрастно, как ни в чём ни бывало поведал Куки, едва словив мой взгляд.
Чимин на его слова лишь чуть повёл бровью и снова затянулся.

— М-м-м... — выдал протяжно я, закатив к потолку глаза. — А блуднице нашей всё неймётся, да? И кто кому, интересно, заплатил?
— Не поверишь, но это было обоюдное согласие, не требующее денег.
— И другой человек в соседней комнате вам совсем не помешал?
— Совсем. Этот человек дрых как убитый.
— Ну, рад за вас. А то я-то думал, что это только у меня эта ночь выдалась горячей.
— О чём ты?
— Прежде чем оказаться здесь, я проводил время с Юнги. Очень плодотворно его проводил, — я растянул губы в многозначной ухмылке.
— Что у вас было? — былая невозмутимость с лица Куки слетела моментально. — Вы переспали?!
— Да. Переспали, — заявил я, самодовольно улыбаясь и часто кивая, прикрыв глаза. — А нельзя? Или думаешь, раз ты с ним зависаешь временами, так никто уже и не смеет притронуться к его чудному телу? — мне нравилось видеть, как тот понемногу закипает, как начинает кусать губу и как его глаза, да этого нагло смотрящие в мои, теперь начинают блуждать по столу. — Несмотря на всю свою холодность, в постели Юнги очень горяч. Так что теперь я понимаю, почему ты с ним... Хотя нет, забыл, тебе ведь даже не понять, о чём это я. Вы ведь не были настолько, — выделил последнее, — близки.

— Какого хера?!
Да, кидаясь подобными словами, я не учёл такой фактор как «Чимин».
— Ты трахался с Юнги?! — через стол ко мне потянулась рука, хватая меня за грудки и выдёргивая из-за стола.
— Мне не нравится это слово... Оно звучит слишком грубо для моих нежных ушек, — пробормотал я, широко улыбаясь и не зная, что теперь делать. Отказываться от своих слов не хотелось, но и смерть от рук Чимина — тоже перспективка так себе. — Это не я, он сам. Честно! Я вообще никаких предложений не высказывал и никак его не провоцировал!
— Хули он с тобой спит, а меня динамит?!
— Давай ты успокоишься, ладно? Отпустишь меня, и мы с тобой миролюбиво за чаёчком продолжим беседу, а? Чай же стынет. Зелёный, между прочим. Который ты очень любишь. А ещё твоя сигарета упала на пол и рискует прожечь дыру прямо в ад.
Скрипя зубами, Чимин всё же отпустил меня, хорошенько встряхнув напоследок, и поднял сигарету, затушив её прямо в чашке в остатках чая.
— В общем, — я сел и одёрнул футболку, — вот что я думаю. Данная ситуация тебе только на руку. Я к тому, что эти слова Юнги, мол «школьников не совращаю» теперь можно всерьёз не воспринимать. Здорово же, да?
— Ты тут зубы не скаль. Провоцируешь.
— Понял, — кивнул серьёзно, перестав улыбаться. — Пойду тогда в школу, — я поднялся из-за стола.
— Суббота же, — Куки кивнул на мою полупустую чашку. — Посиди с нами ещё.
— Раз не надо в школу, пойду на работу.
— До открытия «Омута» ещё долго.
— Уверен, оранжевый там уже вовсю хлопочет. И очень нуждается в помощи. Спасибо за гостеприимство, Чим. Ты просто ангел во плоти! Обязательно помолюсь за тебя, если меня вдруг каким ветром занесёт в храм, — я низко поклонился и поспешил покинуть сие злачное место.

У входа в «Омут» я нерешительно притормозил. Юнги, на самом деле, видеть совершенно не хотелось. А слышать и тем более. Я даже успел пожалеть, что не остался с Чимином и Куки. Но жалел не долго. Так как, зайдя в бар, к своему удивлению, Юнги там не обнаружил. Только Хосок, сидя за одним из столов, не спеша подкреплялся рамёном.
— Утречко доброе! — я сел напротив.
— О, наш ТэТэ! — обрадовался тот. — Чего так рано?
— Да вот, заняться было абсолютно нечем. Дай, думаю, прогуляюсь на свежем воздухе! Гулял, гулял и вдруг совершенно неожиданно наткнулся на бар. Бывает же!
— На тебе вчерашняя одежда. Не ночевал дома? — он выглядел обеспокоенным. — Что-то стряслось?
— Всё чудно. Просто надел то же самое. Разве это запрещено? — фыркнул я и подхватил пальцами из его миски лапшу, отправив её в рот.
— Голоден?
Я закивал, и Хосок тут же подорвался, скрывшись на кухне. Вернулся он оттуда минут через пять с ещё одной миской рамёна.
— Приятного аппетита, — поставил её передо мной и положил рядом палочки.
— Ты чудо, — улыбнулся в ответ я и принялся за еду. — А где Юнги? — поинтересовался, когда миска наполовину опустела.
— Ушёл со счетами, кажется, разбираться. А то нам уже грозятся электричество отрубить.
— Я только вчера узнал, что бар принадлежит ему. А ведь я звал тебя шефом, почему ты не сказал ни слова против?
— Просто мне нравилось, что ты меня так зовёшь. Да и я для этого бара сделал больше, чем этот чёртов Мин. Так что вполне заслуживаю побыть шефом.

— Как так вышло, что ты вообще связался с Юнги?
— А тебе правда интересно?
— Очень. Это ведь ошибка всей твоей жизни. А чужие ошибки — это так увлекательно.
— Эй, — он рассмеялся. — Не такая уж и ошибка. Юнги хороший. В глубине души.
— Угум, что-то его душа уж больно глубокая, раз так тяжко рассмотреть там чё-то хорошее.
— Может и так, — не стал спорить. — Мы с ним познакомились, будучи учениками старшей школы, — Хосок задумчиво уставился в окно, за которым потихоньку начинал моросить дождь. — В тот день я был очень обижен и зол. Ещё в раннем детстве, когда мне было лет пять, меня оставила мама, а отца я и вовсе не знал. Жил я с бабушкой. Она растила меня с большой любовью, но всё равно не могла заменить родителей. Я скучал. А потом она пришла. Моя мама. Заявилась с извинениями двенадцать лет спустя, говоря о том, как она уже давно хотела вернуться, но не могла, потому что ей было стыдно, — лицо Хосока помрачнело, и я уже засомневался, стоило ли мне затрагивать эту тему. — Но я не обрадовался, — продолжил он после паузы. — Она вернулась, как я и мечтал, но я был лишь зол и обижен на неё. Обижен, что она пришла так поздно и что вообще посмела явиться после того, как бросила. Я совсем не хотел принимать её обратно в семью. Тогда тоже был дождь, как сегодня. И я шёл без зонта и плакал, пока не пришёл к реке и, спустившись к самой воде, сел на камни. За собственными слезами, я даже не сразу заметил, что неподалёку тоже сидел парень. И он тоже плакал.
— Юнги? Это был он? — я слишком удивился плачущему Юнги, чтобы промолчать. Даже лапшой едва не подавился.

— Да. В тот день были похороны его родителей. Они погибли в автокатастрофе, а Юнги остался на попечительстве тёти, которой было абсолютно плевать на проблемного подростка. Тогда мы немного поговорили с ним, и мне стало ужасно стыдно. Ведь его родителей уже было никак не вернуть, а я посмел плакать от того, что ко мне вернулась мама. После этого я помирился с ней, хоть и не простил её полностью и по-прежнему остался жить с бабушкой. С того дня я стал упорно набиваться Юнги в друзья. Я... даже не могу объяснить, почему я так делал. Мне казалось это правильным и... необходимым, что ли. Юнги не выходил из своей комнаты, сутками спал, пропускал, естественно, школу и практически не ел. Он был похож на живой труп, разбрасывающийся время от времени ругательствами. Я, как идиот, продолжал приносить ему еду и пытался растормошить его. Прибирал в его комнате и заставлял идти в душ. Даже пачки сигарет таскал ему, которые он скуривал моментально. Мне не нравилось, что он так много курил, но он говорил, что ему это необходимо, и я не мог отказать. Сколько я от него наслушался в то время... - Хосок сморщил нос. - Сколько раз он посылал меня, оскорблял, унижал... А я всё равно приходил. Как верный пёс. Приходил и улыбался, терпя его ворчание, недовольство и вечную язвительность. Я был твёрдо уверен, что он нуждается во мне, что бы он мне ни говорил. В любом случае, в итоге же я это сделал, растормошил его и вытянул из-под одеяла. Он даже курить бросил. И с тех пор вообще не терпит всё, что с этим связано.
— Видимо, на жизнь вперёд накурился, — хмыкнул я.
— Да, наверно.

— И что дальше?
— Закончив школу, он продал родительскую квартиру и съехал от тёти сюда, в «Омут», который ему тоже достался от родителей. Я к тому времени нигде не преуспел. За спиной были только проваленные прослушивания. Так что я согласился помочь ему здесь. Хотя и «Я открываю „Омут", и ты там будешь со мной» не очень-то было похоже на просьбу, — Хосок улыбнулся воспоминаниям. — Мы вместе пережили трудные времена, и бар открывать тоже было нелегко, долго работали в убыток. Но именно благодаря этому мы так сблизились.
— И почему ты его терпел, если он был так груб с тобой?
— Говорю же... Что-то тянуло меня к нему. Наверно, я просто очень сострадателен.
— Никогда не думал, что этим «что-то» могла оказаться... любовь? — поинтересовался я аккуратно, но лицо Хосока всё равно изумлённо вытянулось и он растерянно уставился на меня.
— Ты чего? Он ведь натурал.
— Но ты-то нет. Разве то, что он натурал, мешает тебе влюбиться в него?
Хосок опустил отрешённый взгляд в миску с остывшим рамёном и замер.
— Неужели... — пробормотал он минуты две спустя притихшим голосом, — ты прав и в этом всё дело? Наверно, — тяжело вздохнув, сам себе ответил. — Похоже, я и правда влюбился в Юнги.