Тоня

Когда Холд возвращается в комнату, его спортивный костюм по прежнему чистым. Он стрелял с далёкого расстояния, чтобы кровь не могла его запачкать. Как практично.

Я смотрю прямо в его глаза, когда он подходит ко мне и садится напротив. Парень выглядит серьёзно, и его тон даёт мне понять, что сейчас он не намерен шутить или играть:

- Послушай меня внимательно, - начинает он. - Сейчас сюда едут копы, которых вызвал твой мёртвый возлюбленный. Поэтому я даю тебе инструкцию, как следует поступить после того, как тебя освободят. Когда тебя начнут допрашивать, ты будешь говорить, что тебя похитили и удерживали парни, имена которых тебе совершенно неизвестны. Они мучили тебя и требовали выкуп у твоего парня - Райана Треворса, но тот приехал просто так, желая тебя спасти. Один из этих парней его и убил, как и своего нарника несколькими часами ранее. Сейчас я объясню тебе, почему в это не стоит впутывать меня. Первое - у меня есть алиби, причём такое, что не докопаться, поэтому даже не пытайся играть в борца за справедливость. Дурой будешь выглядеть. Второе - если меня вдруг спалят, то достанется и Шону и, что для тебя будет важнее, бедному мистеру Треворсу старшему. Несчастный человек потерял жену, а пару минут назад ещё и сына, так дай ему пожить без лишних стрессов, ладно? - он смотрит на наручные часы. - Время поджимает, а мне ещё надо стереть свои пальцы со всего, до чего только дотрагивался. Так вот, Тоня, после следствия я советовал бы тебе уехать подальше отсюда. Просто уехать на всякий случай. Меня ты так или иначе больше не увидишь, но мне кажется, этот город уже кажется тебе филиалом ада на Земле. И постарайся зажить нормальной жизнью и больше не путаться с парнями вроде нас, - он поднялся и уже направился к двери. - Как видишь, ни к чему хорошему это не приводит.

Дверь закрывается, а я продолжаю сидеть на ледяном полу связанной кабельными стяжками по рукам и ногам. Интересно, правда ли меня освободят или это просто шутка Холда, который решил оставить меня в замкнутом пространстве без еды, воды и возможности двигаться? Учитывая всё, что он сделал, я даже не буду удивлена.

Но меня освободили минут через десять после ухода Филла. Это было совсем как в фильмах: люди с автоматами, крики о том, чтобы бросили оружие и легли на пол. У меня не было оружия, а все движения были скованы, поэтому мои спасители сразу меня узнали. Они срезали кабельные стяжки с рук и ног и вывели на свет.

Небо было светлым, но холодным с полным спектром серых оттенков. Солнце не показалось, но моим глазам было сложно принять даже такое освещения после темноты подвала, где меня продержали две ночи и полтора дня.

Дом, где я провела это время, был мне незнаком и стоял далеко за городом. Когда я вышла наружу, всё здание было окружено машинами служб, в одной из которых находилась моя семья: мама и бабушка.

Стоило мне увидеть их, как моё тело наполнилось невероятной силой. Я бросилась к ним и обняла сразу двоих, дала волю слезам. Мама тоже не удержалась и плакала, прижав меня к себе. А про бабушку я вообще молчу.

После того, как я немного пришла в чувства, меня отвели к машине скорой помощи, чтобы осмотреть. Хоть боль и была чертовски сильной, но от ударов Конора я пострадала несильно. Никаких трещин или переломов, лишь ушибы. Мою кровь взяли на быстрый анализ прямо там, а после отпустили домой.

Когда я вернулась к бабушке Лили, то первым делом отправилась в душ. Мне хотелось избавиться от этого ужаса, смыть его навсегда. Не уверена, что я когда-либо тёрла свою кожу мочалкой с такой силой.

Бабушка принесла в мою комнату немного еды, и я с трудом заставила себя её съесть. Я чувствовала себя настолько уставшей и измученной, что легла спать в восемь часов вечера.

И в момент, когда моя голова соприкоснулась с мягкой подушкой, а тело укрыло тёлпое одеяло, я зарыдала. Все это время я даже не старалась себя сдерживать, просто голова была забита другим.

Но сейчас, когда меня оставили абсолютно одну, я не могла остановиться.

Райан мог вызвать полицию, чтобы меня освободили. Просто вызвать полицию, но он не сделал так. Парень знал, что пока он жив - я больше никогда не буду в безопасности. Он приехал в таком ужасном состоянии и обменял свою жизнь на мою.

«Прости меня. Будь счастлива».

Его последние слова сотни раз проносятся в голове. Счастлива? О каком счастье вообще может идти речь после всего, что со мной произошло?

Я влюбилась в человека, жизнь с которым чуть не убила меня, мои чувства были просто уничтожены, потом меня мучили и держали в ледяном подвале, после чего убили единственного человека, которого я когда-либо любила.

Если после всего этого я смогу вернуться к хоть немного нормальной жизни - это уже будет чудо. А счастье... теперь это не про меня.

На следующее утро я поехала давать показания в полицейский участок. Меня не повели в комнату с прослушкой и стеклянными стенами, а просто посадили в небольшой кабинет. Женщина в форме села напротив меня и начала задавать вопросы обо всём, что случилось со мной за время, проведённое в плену.

Я отвечала так, как сказал мне Филл. Просто потому что мне уже было всё равно. Бог ему судья, а не я, поэтому бороться за справедливость не собираюсь. Райана моя честность не вернёт, так какой смысл?

Мы говорили около получаса, после чего женщина меня отпустила. Выйдя в коридор, я увидела дядю Билла, сидящего в одном из кресел. Выглядел он ужасно: бледный, как мертвец, с опухшими глазами и носом. Заметив меня, он молча встал и, подойдя ко мне, крепко обнял.

- Мне так жаль... - прошептала я, уткнувшись в его плечо. - Дядя Билл, простите меня...

- Нет, - тихо ответил он. - В этом нет твоей вины, Тоня. Даже не думай себя осуждать.

Дверь кабинета открылась, и женщина пригласила дядю Билла войти.

- Можешь подождать здесь? Мне нужно тебе кое-что передать.

Я только кивнула.

После того, как мистер Треворс дал показания, мы отправились к нему домой. Мне было страшно возвращаться туда, но делать было нечего. Я не могла отказать ему, ведь сейчас у нас была одна боль на двоих.

- Было просто дико опознавать его тело, - говорил мужчина, пока мы ехали домой. - Ему выстрелили прямо в лицо...

- Господи, - я приложила ладонь к губам. - Кошмар...

Всю дорогу мы только и делали, что причитали. Нам обоим нужен был человек, чтобы излить душу. Мне кажется, на Земле осталось лишь двое людей, которые любили его безоговорочно и абсолютно. Его отец и я. Поэтому мы хорошо понимали друг друга.

Войти в дом было сложно, а подняться в комнату Райана... уже бывшую комнату - невероятно больно. Дядя Билл открыл дверь, подошёл к письменному столу и, открыв один из ящиков, протянул мне конверт, на котором крупными буквами было написано моё имя.

- Сегодня утром перебирал его вещи, чтобы потом убрать, и нашёл это. Не знаю, когда он хотел тебе это передать и хотел ли вообще, но я подумал, что ты должна это прочитать. Как видишь, я не открывал... - он несколько секунд потоптался на месте и сказал. - Оставлю тебя одну. Кстати, если ты хочешь, можешь забрать себе что-то из вещей... на память о Райане.

Я была настолько шокирована, что еле смогла кивнуть, прежде чем он покинул комнату. Чтобы не потерять равновесие, я облокотилась о стену и начала прожигать глазами конверт.

Наверняка это то письмо, которое он не хотел отправлять. Одно из тех, что он должен был сжечь на озере потом. Стоит ли мне его читать? Думаю, стоит. Хочу ли я узнать, что он хотел сказать мне в глаза, но не решился? Не уверена.

Руки задрожали, а ноги стали ватными, когда я вскрыла конверт. Лучше я узнаю ужасную правду, чем продолжу жить в неведении.

Я раскрыла письмо и поднесла лист к лицу. Мои глаза быстро начали бегать по строчкам, и с каждой секундой мне становилось всё труднее дышать.

Моё сердце стучало с огромной скоростью, а дыхание превратилось в череду всхлипов и хриплых вздохов. И как только последние слова письма были прочитаны, я упала на пол и зарыдала так, что вся Земля слышала мои крики.