Рука женщины дрожала на скрипке. Надрывно, нервно и совершенно бесцеремонно. Я ничего не видела и не помню кроме этого дрожания. Оно наизнос, навыворот, кривыми в свете прожектора пальцами. Под ними все таяло, становилось ватным и ненастоящим. Может скрипки и вовсе не было?

Вдохи и выдохи чередовали друг друга, я чувствовала эту вибрацию собственной кожей. В движении ее рук было больше жизни, чем в рождении, и больше смерти, чем в самой жизни. Как если бы начало и конец нашли друг друга и зациклились. Ее рука тоже в какой-то степени зациклилась. Она трепетала и стонала, прокручивая через разные ноты все одну и ту же пластинку.

И вот она закончила. Стряхнула усталость себе под ноги, словно хлебные крошки, и поклонилась. Руки теперь свисали вольно и до безумия просто. Пожалуй даже слишком просто.

Наконец она медленно встала и удалилась.
Моя кровь дрожала ей вслед.