Немного погодя Кэтлин вернулась в общину, отмечая, что ее подопечные делили друг с другом не только занятия, но и игры, – дети бегали друг за другом, прятались и весело щебетали. Видеть, как зарождается дружба, было приятно. Кэтлин знала, что эта привязанность пройдет с ними через года, становясь крепче, и улыбнулась, думая о том, что семья не всегда дается нам по праву рождения, иногда ее преподносит жизнь.

Девушка вспомнила о своих друзьях, надеясь, что все у них идет благополучно. Она старалась не смотреть на знакомые дома, оставленные прошлыми владельцами – в некоторые из них уже заселились новые ученики, а некоторые пустовали и ждали, пока кто-то вдохнет в них жизнь. Кэтлин ранила мысль, что беззаботные разговоры и игры с друзьями остались в прошлом, и каждый раз, вспоминая о друзьях, она сетовала, как быстро их пути разошлись.

В общине из дорогих сердце Кэтлин людей, выросших с ней вместе, осталась только Кателл, но отношения их становились холоднее с каждым днем, обещая превратиться в айсберг. Кэтлин не понимала, чем обидела подругу и старалась вернуть былое доверие, но девушка упорно обрывала все связи.

Гленна и Келли покинули общину, чтобы найти свои семьи. Несмотря на годы, проведенные вдали от родителей, они надеялись на воссоединение или хотя бы знакомство с родными. Девушки собрали в дорогу необходимые травы и снадобья, намереваясь помочь всем страждущим, которых встретят на своем пути, и разошлись в разные стороны. Кэтлин ждала их возвращение на праздновании Имболка, грея в душе предвкушение встречи и надежды, что вместе с природой новое начала наступит и в их дружбе.

Мэвис, несмотря на все трудности, не только благополучно закончил обучение, но и превратился в сильного и знающего друида. Не раздумывая ни минуты, по приглашению Бранока он первым покинул общину, чтобы стать советником одного из рыцарей круглого стола, приближенного короля Артура. Кэтлин искренне гордилась успехами друга и крепко обняла его на прощание, пожелав благоприятной дороги и поддержки святых предков.

Но больше всего девушка скучала по Аннану, ставшего таким родным, что община без него предстала осиротевшей. Кэтлин начала скучать по нему уже на следующий день после его ухода, раздумывая, не пуститься ли вслед, но не решилась и с каждым днем все больше уступала тоске, царапающей сердце острыми когтями. Мужчина не возвращался в общину уже почти год, и Кэтлин гадала, как далеко завела его судьба, искренне надеясь, что увидит на Имболк и его, хоть и чувствовала, что это всего лишь пустые мечты. Дом Аннана уже был занят, – в нем жили две сестры, и Кэтлин оставалось лишь порадоваться, что бывшее жилище ее друга не чахнет в одиночестве, подобно ей, а дарит свой уют кому-то еще.

Миновав свой дом, Кэтлин завернула за угол и вышла на дорогу, ведущую в дубовую рощу. Путь ее пролегал мимо дома Кателл, и, увидев движение на крыльце, Кэтлин ускорила шаг, торопясь пройти побыстрее мимо бывшей подруги, не смотря в ее сторону.

– Здравствуй Кэтлин! – раздался мужской голос.

Девушка едва не подпрыгнула от изумления, обнаружив на крыльце дома Кателл Виллема. Она приветливо ему помахала и подошла ближе. Мужчина сколачивал тоненькие дощечки, мастеря что-то похожее на стену, и Кэтлин, поначалу нахмурившаяся, поняла, что по конструкции в скором времени будет расти дикий плющ. Кателл за завтраком сетовала о необходимости перемен и рассказывала, что давно пытается пустить плющ по стене дома, но тот упорно не хочет цеплять. Услужливый Виллем наверняка сам предложил свою помощь и отодвинул в сторону все свои заботы, ради ее желания.

Кэтлин радостно восприняла то, что Виллем остался в общине, раз за разом отвергая просьбы и предложения о работе. Мужчина был одним из немногих, с кем девушка могла откровенно поговорить по душам в надежде на совет и поддержку. Ей было приятно провести с ним время, разделяя трапезы и заботы общины. Как и у нее, у Виллема могли быть свои причины остаться, но в душе Кэтлин укоренилась уверенность, что сделал он это из-за Кателл – так открыто он оказывал ей знаки внимания, стремился помочь и угодить. Но уверенность в Кэтлин делала место с жалостью, – холодная и неприступная Кателл не просто не игнорировала мужчину, но и будто не замечала, как он душит свою скромность и стеснение в попытках ее добиться.

Порой при виде нежности и безграничной любви во взгляде Виллема в душе Кэтлин закрадывалась тень зависти, но девушка гнала ее прочь, убеждая себя, что лишилась счастья по собственной воле. Между Кэтлин и Аннаном встало ее желание не покидать общину, боязнь нового, и все уговоры и мольбы мужчины оказались тщетными. И все же Кэтлин часто скучала по теплым объятьям, поддержке и заботе, и потому никак не могла смириться с холодностью Кателл.

– Ты идешь собирать травы? – улыбнулся Виллем.

– Да. Хорошая сегодня погода, природа милостива.

– Хочешь, схожу с тобой? – Виллем выпрямился и убрал с лица прядь. – Я почти закончил.

Кэтлин кивнула и прислонилась к дереву, стоящему неподалеку, вдыхая чудесный аромат осеннего леса, отдающего последние крупицы летнего тепла. Она поставила корзину на траву и задумчиво следила, как Виллем прибил последнюю доску и начал крепить получившуюся решетку к основанию крыльца неторопливыми выверенными движениями. Девушка водила пальцами по шершавой коре, чувствуя, как под ее пальцами заискрилась лесная энергия. Кэтлин не призывала и не просила, но зеленые отблески, повинуясь своим, неведомым девушке желаниям и законам, оплели ее пальцы и маленьким вихрем потянулись вверх по руке. Взгляд Кэтлин помутнел, и она часто заморгала, прогоняя пелену, застлавшую глаза, а в следующий миг увидела, как Виллем, тянущийся к верхней балке и стоящий на носочках, поскользнулся и рухнул вниз. Кэтлин хотела закричать, но ее тело отказывалось повиноваться, парализовано замерев. Голова мужчины пришлась прямиком на лестницу, и в воздухе замер страшный треск, источником которого могли стать не только деревянные ступеньки. Издав хриплых вздох, Виллем закрыл глаза и замер. А Кэтлин, наконец подчинившая себе свое непослушное тело, оттолкнулась от дерева и сделала шаг вперед, торопясь на помощь. Но тут же замерла в недоумении.

Виллем стоял к ней спиной и, чуть согнувшись, крепил решетку с правой стороны. Кэтлин тут же посмотрела на его голову, а затем перевела взгляд на крыльцо. То, что она увидела, было таким реальным, что взволнованное сердце в груди никак не хотело найти покоя. Девушка не решалась произнести ни звука, не подошла ближе и убедилась, что верхняя часть решетки по-прежнему не была закреплена. Виллем улыбнулся ей через плечо и сказал:

– Осталось совсем чуть-чуть, надо только сверху закрепить.

Но стоило ему потянуться наверх, как Кэтлин тут же остановила его, резко развернув к себе. Стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и беззаботно, она решительно остановила мужчину.

– Постой, так тебе не дотянуться. – Кэтлин поднялась на крыльцо и ловко просунула руку через одно из окошечек решетки. – Я закреплю сама.

– Спасибо. – Виллем хлопнул в ладоши. – Тогда все готово. Соберу инструменты.

Кэтлин прикрепила решетку, не сводя глаз с мужчины и гадая, могло то, что она увидела, случиться на самом деле. Когда девушка уже спускалась с крыльца, на пороге дома появилась Кателл и тут же бросила на нее гневный взгляд.

– А вот тебя я в дом не приглашала.

– Я и не надеялась, – применительно развела руками Кэтлин. – И уже ухожу.

– Она просто помогла мне с решеткой. – добавил Виллем, почувствовав, как между девушками сгустился воздух. – Посмотри, как красиво получилось.

– Красиво или нет мы узнаем только по весне, тогда плющ здесь зацветет. – недовольно бросила Кателл, не сводя глаз с бывшей подруги.

– Зачем ждать весну? – покачала головой Кэтлин. – Я могу помочь.

Она подошла к решетке и встала на колени, зарываясь ладонями в густую траву. Искорки ее энергии мгновенно сплелись с зеленым потоком и закружились, утопая в земле. Кэтлин представила, как зеленые змееобразные стебельки цепляются за доски, образуя объятия, надежно пускают корни в земле и позволяют листьям напитаться силой. Несколько зеленых росточков появилось из земли, когда Кателл вдруг сорвалась со своего места, оттолкнула Кэтлин и закричала.

– Нет! Я вырву их с корнем! Не хочу, чтобы даже частица твоей силы оставалась возле моего дома!

Кателл начала гневно топтать появившиеся ростки, и Кэтлин с грустью и удивлением, не представляя, как ей помешать, лишь погладила траву, мысленно прося прощения у природы, что с дарами ее обошлись так безжалостно. Девушка поднялась на ноги и отошла, но Кателл не успокоилась и на этом, обернувшись теперь к Виллему, изливая на него свою злость.

– Как ты мог все испортить! – крикнула она, ткнув в него пальцем. – Видеть тебя больше не хочу!

Виллем лишь покачал головой и, подхватив корзинку Кэтлин, медленно пошел в сторону лесу. Кателл замерла возле дома, а после закрыла лицо руками и прислонилась спиной к прохладному дереву стены. Кэтлин сделала к ней шаг, но, опасаясь нового потока гнева, остановилась и тихо сказала, так чтобы голос ее был слышен только им двоим.

– Как все могло так перемениться, Кателл? Когда-то мы были друзьями, делили вместе радости и подставляли плечо в напасти. Когда мы успели стать врагами?

Но Кателл даже не посмотрела на нее, не отвела руки от лица и только прошептала, покачав головой:

– Уходи.

Кэтлин послушно пошла в след за Виллемом. Но перед тем как догнать мужчину и извиниться за все, чего не совершала и чему стала причиной, напоследок она заказала вопрос, который давно терзал:

– Что я сделала тебе, Кателл?