Чуть погодя, девушки присоединились к Аннану и Мэвису, обсуждая предсказания, сравнивая их с увиденным в огне колеса и рассказывая, как нареченные днем суженые уже пригласили их на прогулку или на танец.

– Как жалко, Кэтлин, что мы не узнали имя твоего нареченного. – вздохнула Гленна.

– А я совсем об этом не грущу, – улыбнулась Кэтлин. – Судьба преподносит нам свои дары, когда посчитает нужным. Мы не вправе требовать от нее обоснований своих решений или торопить события.

– Почему же ты не увидела, Кэт? – вскинул брови Аннан. – Мы с Мэвисом проходили мимо как раз, когда ты всматривалась в огонь.

– Я пыталась, но колесо потухло, – пожала плечами девушка.

– Опять огонь, – хмыкнул Мэвис. – Сначала зажгла, потом погасила. С такой девушкой как ты и еду готовить страшно.

Кэтлин нахмурилась, покачала головой и поспешила отойти в сторону. Ее тут же увлекла волна танцующих, и один из учеников подхватил девушку, весело кружа. До компании друзей донесся звонкий смех.

– Умеешь ты быть галантным, Мэвис, – поморщился Аннан.

– Стой, я сам с ней поговорю, – остановил его друг.

Взяв с подноса две кружки, Мэвис поднял их повыше над головой и направился вслед за Кэтлин в толпу танцующих. Высокий брюнет, недавно круживший девушку в танце, сейчас что-то рассказывал ей, отведя чуть в сторону. Кэтлин вежливо улыбалась и поддерживала беседу изредка брошенными фразами.

– Прошу прощения, но мне просто необходимо украсть эту скромную повелительницу стихий, – Мэвис встал между ними, загораживая девушку, отдал ей одну из кружек и тут же подхватил под локоть, уводя ее и не дожидаясь реакции собеседника.

– Мэвис, ты просто невыносим! – воскликнула Кэтлин, отскакивая в сторону, когда ее друг едва не разлил содержимое кружек, зажатых в одной руке.

– Невыносим, невывозим и просто потрясающе неловок, – серьезно кивнул юноша. – И часто говорю ерунду.

– И зачем же ты увел меня? Беседа, между прочим, была очень интересной.

– Надо же мне было с кем-то разделить этот напиток, – усмехнулся Мэвис и поднес кружку к носу. – Кажется это пиво.

– Но мы же.. – удивилась Кэтлин. – Я никогда его не пробовала.

– Сейчас самое время. – подмигнул юноша и сделал глоток, наслаждаясь вкусом. – Давай оставим все обиды. В эту ночь обиды тяготят сильнее ноши.

– Я никогда и не обижалась на тебя, Мэвис. – кивнула Кэтлин, попробовала пиво и, фыркнув, засмеялась. – Горькое!

Мэвис обнял ее, чмокнул в щеку, а затем звонко стукнул по ее кружке своей и снова отпил, рассказывая, как днем они с Аннаном водили скот к реке. Упомянутый в рассказе юноша появился, когда луна уже освещала дно кружек, а щеки девушки заметно порозовели.

– Кажется, пора проводить тебя домой, – Аннан подхватил Кэтлин под локоть, отбирая кружку.

– Я не хочу спать, – замотала головой девушка. – Но ты прав, уйти отсюда необходимо.

Она вырвалась из его объятий и побежала в сторону поля пшеницы, туда, где музыка и веселье оставались всего лишь отголосками праздника, а само торжество оживало в единении с природой.

Пред Аннаном предстала удивительная картина, – Кэтлин бежала среди колосьев ловкой ланью, едва касаясь земли, а вокруг нее загорались тысячи огней – маленьких светлячков, подобных звездам. Они хаотично кружили в воздухе, загораясь ярче и потухая.

Кэтлин остановилась посередине поля, закрыла глаза, развела руки и вдохнула полной грудью, подставляя лицо луне. Огоньки несмело окружили ее и зависли в воздухе, боясь приблизиться. Девушка сделала то, что делала сотни раз – раскрыла им свое сердце, протянула не только руку, но и внутренний огонь, и несколько тоненьких ярких нитей соскользнули с ее руки. Огоньки приняли ее в свои объятья, окутали, становясь второй кожей, и прекратились в пылающий сгусток в ее руке.

– Невероятно, – прошептал Аннан позади нее. – Я никогда не видел ничего подобного.

Кэтлин снова прикрыла глаза и мысленно поблагодарила огоньки за доверие. Тонкой струйкой они соскользнули в ночь и снова заполнили пространство вокруг. Девушка опустилась на землю и растянулась, стараясь примять как можно меньше колосьев.

– Кэтлин, я... – начал говорить Аннан, но девушка остановила его движением руки.

Юноша тоже лег на землю, и девушка тут же прильнула к нему, положив голову на плечо. Они любовались огоньками, продолжающими свой причудливый танец, и каждый думал только о волшебстве и невероятности момента.

– Это лесные духи? – прошептал юноша.

– Не знаю. – пожала плечами Кэтлин. – Может эта дети Богини луны и Бога ночи. Я никогда в жизни не видела ничего подобного.

– Я тоже.

– Люди там за лесом тоже отмечают Лугнасад? – задумчиво спросила Кэтлин, перебирая завязки рубашки на груди Аннана.

– Да, но совершенно иначе. Они называют этот праздник Ламмас и почитают не Таилтину, в честь которой создан праздник, а Луга, основавшего его.

– Но Луг – это Бог искусств и ремесел. Как же он связан с почитанием земли и ее благоденствий?

– Ты права. Он покровительствует плотникам, кузнецам, врачевателям, земледельцам, воителям и героям. А именно это и нужно людям – вера не в природу и мифические силы, а в себя. В сердце рода людского гордыня преобладает над созданием.

– Тогда я счастлива, что оказалась по эту сторону леса. – прошептала Кэтлин. – Люди никогда не смогут увидеть магию, которой пропитан воздух.

Аннан крепче обнял девушку и вдохнул цветочный аромат ее волос.

– Но вместе с тем ты пытаешься вырваться отсюда?

– Матушка Энид права, напоминая нам что община – это дом, а не тюрьма. – после нескольких мгновений раздумий ответила Кэтлин. – Мы вольны покинуть лес, когда захотим, но вместе с любопытством и желанием увидеть жизнь людей своими глазами во мне живет страх и жажда испить чашу обучения и энергии до конца. Но когда буду готова, я обязательно уйду с надеждой в сердце, что здесь мне всегда будут рады.

– И ты боишься остаться без защиты в новом пути?

– Аннан, научиться стрельбе из лука было моим желанием. – догадалась Кэтлин к чему ведет юноша.

– И я не осуждаю его. Просто хочу подарить тебе кое-что.

Аннан потянулся к поясу, отстегнул маленькие черные ножны, положил к себе на грудь и накрыл ладонью Кэтлин.

– Этот кинжал мне подарил Айлбе в первые дни моего появления здесь.

– Я помню, – кивнула девушка. – Он сразу увидел в тебе нечто особенное, на что остальным потребовалось время.

– Да, и, по его словам, этот кинжал не знает промаха. Это подарок самой Богини Луны. – юноша легко освободил кинжал он ножен. – Видишь эти камни?

Острая сталь блеснула в свете огней. Рукоятку кинжала украшала изысканная роспись листьев и цветов и большой молочный камень, переливающийся голубовато-серебристым свечением в окружении двух таких же камней в форме лун.

– Лунные камни особенно красивы ночью, – продолжил юноша. – Они даруют защиту и позволяют усилить интуицию, раскрыть чувства.

– Почему ты рассказываешь мне об этом? – подняла голову Кэтлин и заглянула ему в глаза.

– Я хочу, чтобы ты обещала его беречь. Он защитит тебя, если однажды ты покинешь лес.

Аннан вернул кинжал в ножны и снова положил руку Кэтлин на рукоятку, но девушка отчаянно затрясла головой.

– Нет, Аннан! Я не могу взять его!

– Он уже твой, ты и сама это чувствуешь. Вещь меняет хозяина, как только прежний этого пожелает. А я от всего сердца жажду твоей безопасности. Его судьба теперь в твоей власти.

Кэтлин, не сводя взгляда с Аннана, сжала руку на рукояти кинжала, понимая правдивость его слов. Сталь легким звоном отозвалась на ее зов и завибрировала в ответ на прикосновение.

– Спасибо, – смущено улыбнулась Кэтлин, убирая кинжал за пояс.

Девушка снова вернулась в объятия Аннана и уткнулась носом ему в грудь.

– Кэтлин, – негромко позвал юноша.

– Ммм? – промурлыкала девушка, приподнимая голову.

Она почувствовала нежные поцелуи Аннана – сначала в волосах, потом на лбу и наконец, на губах. Несмелые прикосновения таили в себе всю страсть и преданность, на которые только юноша был способен. Его руки сжались чуть крепче, прижимая в себе Кэтлин, а губы, не встретив сопротивления, стали настойчивее. Кэтлин ответила на поцелуй, и Аннан издал едва слышный стон.

Кэтлин переполняли эмоции – новизна, энергия и восторг ритуала перемешались с усталостью и растерянностью. Всю жизнь она относилась к Аннану исключительно как к другу, но теплое нежное слияние губ, прикосновение крепких мужских рук, такие искренние и страстные намерения она чувствовала впервые и внутренне взорвалась снопом искр, наслаждаясь ощущениями, испытанными впервые.

***

Первые лучи солнца коснулись земли, еще не согревая, но обещая ясный погожий денек. Община друидов не спешила просыпаться вопреки обыкновению, – торопиться со сбором урожая не было нужды, и люди, уставшие после приготовлений к празднованию и переполненные впечатлениями, мирно спали в своих кроватях.

А поле пшеницы еще хранило тепло и очертание тел двух молодых людей в примятых колосках. Но солнце не успело стать свидетелем внезапного порыва чувств, Аннан проводил домой свою спутницу незадолго до рассвета.

Кэтлин прислушивалась к себе и удивлялась, как сильно изменилась ее жизнь за один день. Девушке впервые позволено было бодрствовать ночью, гулять в свете луны, стать частью ритуала. А в довершение всего она впервые почувствовала себя желанной и уязвимой. Прощаясь с Аннаном и пожелав ему крепкого сна и восстановления сил, она задавалась вопросом, может ли теперь считать себя взрослой. И честно признавалась себе, что не готова нести эту ношу.

Кэтлин присела перед зеркалом, вытащила из волос подсолнух и начала расплетать косу. В зеркало на нее смотрели знакомые оливковые глаза, вот только дымка сомнений и тоски делали их неузнаваемыми. Девушка прикрыла глаза и погрузилась в воспоминания о прикосновении Аннана, которые еще хранило ее тело. Но впервые почувствовав прикосновение губ юноши, она представила перед собой совсем не того, кто ее целовал, и теперь корила себя за это. Мысленный облик Ланселота возник в голове, и Кэтлин едва не застонала от раскаяния, осуждения самой себя и желания узнать какие же на вкус его губы и насколько сильны его объятия.

Расчесав волосы, она отложила гребень и задумчиво провела пальцами по своему отражению. Кэтлин не видела Ланселота уже несколько дней и с нетерпением ждала наступления завтрашнего дня, чтобы встреча, наконец, состоялась.

Завтра они встретятся, и Кэтлин подробно расскажет о праздновании, умолчав лишь о пшеничном поле, а после Ланселот в который раз выразит сожаление, что Кэтлин никогда не проводила ночь на озере, убеждая ее, что водная гладь сверкает особенным серебристым светом. И Кэтлин снова вернется к рассуждениям о неписаных законах озера, – кто знает, может ночью в лесу проход к нему закрыт. Мэрилин, как и большинство друидов, мог верить в таинственную магию Богини Луны и запретить ученикам посещать созданное им место ночью.

Девушка не раз прокручивала в голове все, что услышала про Мерлина от матушки Энид. Могущество великого друида могло объясняться не только его волей, стремлением и знаниями, но и быть отголоском необычных предков. Согласно одной из легенд Мерлин является потомком лесного духа, и Айлбе как-то упомянул о том, что в крови великого друида течет кровь Цернунна – владыки леса и его обитателей.

Закрывая глаза, и покоряясь накатившей усталости, Кэтлин даже не подозревала насколько разные мысли и чувства занимаюсь ее и Аннана. Окрыленный юноша засыпал с улыбкой на губах и надеждой на то, что свершенное в такую священную ночь крепкой нить свяжет его с той, кто давно завладела его сердцем.