Смерть, конечно, большое несчастье, но все же не самое большое, если выбирать между ней и бессмертием.
(с) Том Стоппард

Имею ли я право пытаться раскрыть для самой себя секрет своей подруги? И не является ли это попыткой непрошенно залезть грязными руками в чужую душу? Моя же душа всё разрывается в сомнениях. Все последующие недели я просто повнимательней наблюдаю за Фэйт. Если собрать воедино всё то, что я знаю, то мои подозрения таковы: Фэйт относится к самоубийцам с таким негативом потому, что сама является одной из них, но по какой-то причине не попала в Mortem Domus.

Почему это могло произойти? Может, её целенаправленно довели до суицида и это не считается добровольным лишением самой себя жизни? Я никогда не пыталась разобраться в тонкостях распределения, поэтому мне было сложно судить об этом, а пойти в архив для самоубийц, чтобы поискать там дело Фэйт, я бы не рискнула даже под страхом смертной казни. Но в то же время её фамилия — Доу, и вполне может оказаться, что она не является её настоящий фамилией, так как таким образом обычно классифицируют неопознанные тела умерших. От этой мысли мне становится жутко.

— Фэйт, какой ты запомнила жизнь на Земле? — спрашиваю я её в один из тех дней, когда мы вместе лежим на кровати и рассуждаем вслух о смысле жизни.

Она изучает потолок, как будто где-то там написан ответ на мой вопрос, а потом, с сомнением в голосе, неопределённо отвечает:

— Спокойной, безопасной и очень тёплой. Не было ни бед, ни горестей, ни предательства... до определённого времени.

Понимаю, что узнавать подробности по-прежнему бесполезно и больше не пристаю к ней с расспросами.

Примерно через месяц моя стажировка в Кантионе заканчивается и я официально становлюсь полноценным работником. Фэйт была права, говоря «Это пройдёт», потому что я действительно значительно изменилась внутренне. Было немного странно ощущать себя полноценным членом этого общества, в который раз рутинно встречая очередного новоприбывшего и равнодушно реагируя на его беспокойные попытки найти выход обратно. Теперь они, как и я когда-то, считают всех вокруг психами, тайным обществом и компанией, занимающейся розыгрышами. 

Скольких людей я приняла, находясь в Тектуме без малого почти три месяца? Не меньше сотни, но все они соединяются воедино в моей памяти — одинаково плачущие, непонимающие, убитые горем и беспокойством за тех, кого оставили на Земле. Мне очень хочется попробовать себя в роли наставника, но я понимаю, что срок моей жизни в этом месте слишком мал, чтобы брать на себя такую ответственность, ведь я сама ещё, как слепой котёнок, да и Фэйт считает, что за мной до сих пор нужен глаз да глаз. Хоть она и перестала официально быть моим наставником, но, по факту, всё осталось по-прежнему, без неё я до сих пор не справилась бы.

В один из дней Тектум радостно оживляется в предвкушении праздника Зимы. Первый снег мягкой пушистой россыпью покрывает его земли, оседая на проводах, голых ветвях деревьев и остроконечных крышах зданий. Инфанты неугомонными щебечущими стайками весело выбегают на улицу из школы и радостно подставляют свои детские лица маленьким снежинкам, все как один пытаясь поймать их языками. Но ещё не сезон и снег быстро тает, оставляя на дорогах грязноватые лужицы, в которых лениво плавают не убранные опавшие листья. Упрямая осень всё никак не хочет отдавать свои права подступающей зиме.

В честь праздника в кантоне целых два дня объявлены выходными. Среди спиритов поднялся радостный гомон, улицы и помещения мгновенно становятся украшенными десятками переливающихся всеми цветами радуги гирлянд, даже в окнах домов по вечерам мерцают разноцветные огни. К моему удивлению, серьёзные и чопорные спириты, работающие в Кантионе, тоже спешно украшают свои кабинеты, стараясь кто во что горазд. Я своими глазами видела, как обычно ничем не интересующийся старик Стивен с молодецким упорством пытался затащить в свой кабинет огромную разлапистую ель, за что получил нагоняй от Сары, которая, в свою очередь, теперь целыми днями сидит у себя в кабинете, чередуя встречи новоприбывших спиритов с подготовкой праздничных подарков для маленьких инфантов.

Тем временем, мы с остальными спиритами решили устроить своё собственное празднование, отдельно от Совета и наставников. Вечером, в первый день выходных, мы все вместе собираемся за пределами нашего кантона, в ближайшем лесу, чтобы разжечь большие праздничные костры и повеселиться, попивая принесенное кем-то втихушку креплённое красное вино. Высокие деревья и густой кустарник надёжно прячут огромную поляну с дикой растительностью от глаз нежелательных надсмотрщиков, на запах еды и свежеприготовленного на огне мяса сбегаются местные коты и собаки, а неподалеку, под крутым обрывом, заросшим высоким травой, яростно бурлит широкая быстрая река с довольно сильным и опасным течением.

Спириты быстро собираются небольшими группами, громко смеются, активно общаются и танцуют, забыв о своих делах и проблемах. Мы сидим вместе с Фэйт на поваленном стволе дерева, подложив под свои задницы плотный махровый плед. Перед нами жарко полыхает костёр, от чего мои щеки и руки быстро становятся красными и горячими. Я с удовольствием жую поджаренный сэндвич, беспечно болтая с подругой и перешучиваясь с остальными новыми друзьями.

Помимо знакомых мне Лесли и Трэйси, с нами сидят другие спириты, с которыми мне удалось наладить достаточно близкие отношения: Кай, он лет на пять старше нас и отлично играет на гитаре, Уитни, она работает младшим помощником Совета и занимается предоставлением жилья парам, а ещё Колин, который попал сюда совсем недавно, в один из своих дней неудачно прыгнув с парашютом.

Вино приятной волной бьет в голову и я чувствую себя захмелевшей и расслабленной. Пламя костра выхватывает из темноты приближающихся к нам двух спиритов и я с удивлением узнаю в них Эллиота и Андреса. Меньше всего я ожидала увидеть их вместе. Эллиот разгоняется, задиристо перепрыгивая через костёр, едва не опалив штанины брюк и падает на колени прямо перед нами, едва не задев нас своими длинными ручищами. Мы возмущённо визжим, а он садится между нами и выхватывает у меня стакан с вином. Я шутливо бью его по спине, он давится напитком и громко смеётся. Андерс подходит ближе, и блики от костра играют на его лице, он выглядит спокойным и расслабленным.

— Ребята, позвольте представить вам моего подопечного, — Эллиот хвастливо показывает на своего подопечного и оглядывается, следя за нашей реакцией. Я перестаю жевать сандвич и мы с Фэйт непонимающе переглядываемся.

— Эллиот, чтобы ты — и наставник? Да ты за собой в пространстве уследить не можешь, не говоря уже о другом спирите! К тому же, разве не ты лежал под его коленкой несколько недель назад! — Фэйт удивленно смотрит на Андерса, но тот молча пожимает плечами, глядя в костёр.

— Я вообще-то очень ответственный! И мы прекрасно поладили, — Эллиот залпом выпивает вино и тянется за бутылкой, чтобы налить себе ещё.

— Да-да, я помню, как ты встретил меня в первый день, — напоминаю ему я и поворачиваюсь к Андерсу, — Как ты?

Он присаживается на корточки у костра и греет руки о пламя. В его голубых глазах играют оранжевые огоньки и я невольно засматриваюсь, пожалуй, даже больше, чем того требуют правила приличия, но не в силах отвести взгляд. Где же я раньше его видела?

— На самом деле, я хотел бы извиниться, — Андерс отказывается от предложенного Эллиотом стакана с вином, и его беру я, отпивая терпкий напиток маленькими глотками, — Я задерживал преступника, но меня подстрелили и я не отдавал себе отчета, что происходит и где я нахожусь. Мне очень жаль, что я причинил вам вред и напугал.

Мне нравится, что он сохраняет чувство собственного достоинства. Я смотрю на других ребят, и вижу, как Уитни заинтересовано разглядывает его лицо, кокетливо поправляя свои золотисто-каштановые волосы. Неудивительно, ведь он довольно привлекателен. Я чувствую маленький укол недовольства и тут же одергиваю себя, попутно удивляясь. Видимо, мне надо притормозить с выпивкой.

— Андерс, мы рады, что ты нормально устроился и совсем не держим на тебя зла, — разряжает обстановку Фэйт, недоумевающе косясь на меня.

Я встряхиваю головой, перевожу взгляд на них и ободряюще улыбаюсь Андерсу. Он встаёт на ноги, обходит костёр и по очереди протягивает каждой из нас свою руку.

— Друзья?

— Друзья, — я жму его крепкую, горячую ладонь, осторожно поднимая глаза, но тут же быстро опускаю их, делая вид, что рассматриваю что-то в своём стакане.

Мне почему-то становится неловко и, чтобы поддержать разговор, я спрашиваю:

— Чем ты собираешься заниматься здесь дальше?

Парень, не задумываясь, отвечает:

— Я же коп, вот и буду продолжать заниматься своим делом. Вступлю в патруль, может быть, даже отправлюсь охранять границы Большого Котла.

— А разве этим не самоубийцы занимаются?  — удивляюсь я.

— Нет, — подаёт голос Уитни, — я слышала в разговорах Совета, что на границе растёт напряжение. Изгнанные бунтуют и пытаются прорваться на территории Тектума.

Я представляю себе, что может случиться в случае их успешного восстания и ёжусь от нахлынувшего липкого страха. Пытаюсь представить себе Большой Котёл. Фэйт рассказывала, что это место — одна большая свалка с беспорядочными грязными постройками, а ещё живущими в них озлобленными отморозками, творящими полное беззаконие, вследствие чего там процветает насилие и ненависть.

— Верховный Совет Тектума не позволит, чтобы изгнанные ворвались к нам, — уверенно заявляет Кай и берет гитару, мягко проводя пальцами по струнам.

Он запел и от этого наше напряжение мгновенно улетучивается. У Кая оказывается потрясающе бархатный голос, а когда он играет, самозабвенно глядя на струны, белые кудри падают ему прямо на глаза, делая его похожим на романтического героя. Мы все заслушиваемся, попивая вино и изредка посмеиваясь над фразами друг друга. Колин, уже в стельку пьяный, слегка задремал, опустив голову вниз.

За веселыми разговорами прошёл час и уже полностью стемнело. Силуэты деревьев выглядят загадочно и немного зловеще, костры полыхают всё ярче, а разговоры спиритов становятся веселее и громче, заглушая шум беспокойной реки. Вино сделало своё дело. Андерс попрощался со всеми и ушёл с поляны домой, к большому неудовольствию Уитни. Я заметила, что ему не очень приятны алкогольные вечеринки.

Я продолжаю сидеть, наблюдая за танцующими ребятами, пока Кай напевает что-то ритмичное, виртуозно подбирая аккорд за аккордом. Фэйт весело смеётся, в притворном возмущении размахивая руками, когда Эллиот подхватывает её на руки и быстро кружит на месте. Её волосы разлетаются белоснежным потоком и только чудом не попадают в огонь. Она сейчас такая красивая и беззаботная, что я засматриваюсь на неё, подперев подбородок ладонью и искренне улыбаясь тому, что вижу. Впервые за долгое время я употребила так непозволительно много алкоголя, пытаясь растворить скопившееся напряжение, что меня совсем развезло. Мой язык немного заплетается, а в глазах слегка двоится.

Сначала мне кажется, что спириты тоже переборщили с алкоголем и от этого начинают общаться громче, чем следовало бы. Но потом за моей спиной множество голосов вразнобой несколько раз повторяют друг за другом одно и то же короткое слово.

«Самоубийцы».

Кай обрывает песню, не допев слова до конца, а Эллиот останавливается, по-прежнему держа Фэйт на руках, и все вместе они взволнованно смотрят куда-то за мою спину. Я вскакиваю со своего места, поворачиваюсь, качнувшись от ударившего в голову хмеля. На поляне появились чужие. Человек пятнадцать самоубийц, парни и девушки, явились на вечеринку и  принесли с собой холод и страх. Спириты испуганно замирают, с тревогой глядя на них, повисает напряженная тишина и вокруг слышится только потрескивание сухих дров в кострах.

Вперёд выходит тот, что выглядит постарше остальных, он примирительно расставляет руки, подходит поближе к собравшимся и громко произносит:

— Эй, а чего все так скисли? Мы решили немного повеселиться и взяли с собой столько выпивки, что вам и не снилось! Ну же, не будьте такими негостеприимными!

В его голосе сквозит неприкрытая усмешка. Хулиганы залетели на вечеринку к «белым воротничкам».

Среди спиритов зашелестели тихие переговоры.

— Но как вы обошли охрану? — спрашивает кто-то из толпы.

Самоубийцы рассмеялись.

— Наша охрана в стельку пьяна, празднуя точно так же, как и все наставники во главе с Советом. Не могли же мы оставить себя без веселья?

Среди спиритов слышатся робкие смешки.

— Не нравится мне это, — разом посерьезневшая Фэйт напряжённо слезает с рук Эллиота и с неприязнью смотрит в сторону незваных гостей.

Внезапно один из спиритов повнимательнее приглядывается к самоубийцам и поражённо восклицает:

— Джастин?! Ты какого хрена тут делаешь, пропащая твоя задница?

Из стаи самоубийц ему навстречу вышел высокий коротко стриженый парень с потрясающе—шоколадным цветом кожи и пухлыми губами, и я вижу, что он весь словно состоит из одних мышц, а его глаза напоминают непроницаемое темное стекло.

— Поло? Когда ты успел сдохнуть, засранец? — он неверяще смотрит на спирита, его руки трясутся в замешательстве, а в глазах мелькает искра узнавания и даже некой человечности.

— Уж поверь, для этого не надо сильно стараться, не то что ты, повис на верёвке, как грёбаная новогодняя игрушка, — смеётся его знакомый и быстрым шагом приближается к нему, — Иди сюда, дубина. Ну ты и неудачник, — они крепко обнимаются и тот с озорством сдавливает голову вновь обретённого друга в подобие удушающего захвата, с силой взлохмачивая его волосы.

Это подействовало на всех успокаивающе, поэтому уже порядком пьяные спириты расслабляются и радостно свистят в поддержку происходящего. Праздник продолжается своим чередом, будто и не был только что нарушен свод самых строжайших правил Тектума. Я вижу, как самоубийц спешно окружает толпа спиритов, с любопытством разглядывая их так, словно те были самые настоящие пришельцы с другой планеты. Тем временем чувствуется, как общая веселая атмосфера сглаживает тяжёлую энергетику обитателей Mortem Domus.

— Фэйт, — я снова пошатываюсь и сажусь обратно, чтобы ненароком не свалиться в огонь, — Ты видишь? Они совсем не опасны, — мой язык предательски заплетается, но я стараюсь излагать свои мысли как можно более понятней.

Фэйт с сомнением смотрит, как все вокруг знакомятся друг с другом и взрываются оглушающим смехом. Теперь уже сложно понять, кто самоубийца, а кто обычный спирит. Эллиот обнимает мою подругу и она прижимается щекой к его плечу, расслабленно закрыв глаза.

— Я не могу тебе ничего сейчас сказать Сесиль, но я рада, что они не приближаются к нам. А ещё, если их побег обнаружится, у всех будут большие проблемы, и у спиритов в том числе.

Меня начинает подташнивать, и я неуверенно поднимаюсь. Фэйт открывает глаза и с волнением смотрит на меня.

— Куда ты собралась?

— Мне нехорошо, — отставляю стакан в сторону и осторожно обхожу костёр, — Пойду посижу у реки, я перебрала с алкоголем.

— Я пойду с тобой, ты можешь свалиться в реку, — Фэйт мягко отталкивает Эллиота и берет меня за руку, внимательно заглядывая в глаза.

Я опускаю голову и сглатываю комок, подошедший прямо к горлу.

— Я в порядке... Оставайтесь здесь, я прочищу желудок и вернусь.

Разворачиваюсь и ухожу с поляны вглубь леса, за деревья. Всего пару десятков шагов — и я тяжело приземляюсь на сырую продрогшую землю, с удовольствием вдыхая запах прелой листвы и речной воды. Тошнота понемногу отступает. От обилия вина в моей крови мне совсем не холодно.

Сидя на краю обрыва, наблюдаю, как в темноте шумно перекатывается речной поток, унося вдаль вместе с собой сломанные ветви деревьев и опавшие листья. В лунном свете это смотрится так потрясающе, что я невольно пускаю слезу, неловко вытирая её рукавом шерстяного свитера. Мне кажется, что я, как и эти опавшие листья, нахожусь в точно таком же неумолимом потоке, не понимая, куда меня несёт и выплыву ли я когда-нибудь в тихие воды. Восхищенно перевожу взгляд на звёздное небо и от того, что я пьяна, мне кажется, что луна наверху уже не одна — их стало целых две.

Сзади раздаются тихие шаги.

— Фэйт, это ты? Я же сказала, что скоро вернусь.

Поднимаюсь на ноги, но теряю равновесие и хаотично размахиваю руками, пытаясь ухватиться за кусты, чтобы не упасть прямо в центр течения. Не хватало ещё, чтобы меня вынесло куда-нибудь к Большому Котлу. Вот им будет подарок. Моё тело отказывается слушаться и я с чисто девчачьим визгом соскальзываю по влажной траве, почти падая с самого края крутого обрыва. Сзади мою талию уверенно и крепко обхватывают чьи-то сильные руки, и я вместе с неизвестным спасителем лечу прямо в мокрую траву.

Это так глупо, но после падения я лежу, не открывая глаз, пусть и отдавая себе отчёт в том, что мой инстинкт самосохранения послал меня куда подальше. Я чувствую, как моё лицо приятно холодят капли росы, но, к сожалению, это длится недолго — кто-то осторожно вытирает их прохладной ладонью.

— Значит, правильные девочки напиваются ещё отчаяннее, чем плохие.

Я широко распахиваю глаза. В темноте надо мной нависает насмешливое лицо Дагласа. Пытаюсь встать, но меня предательски качает и я падаю обратно, прямо ему в руки.

— Ого, ты меня спас. Как необычно, что ты не нападаешь, — да, это я так пытаюсь язвить.

Выражение лица Дагласа не меняется и он продолжает снисходительно улыбаться, глядя на меня сверху вниз.

— Приму это, как благодарность. Пожалуйста, Сесиль.

Он помнит моё имя. Я собираю глаза в кучку и рассматриваю его шрам на лице, а потом пытаюсь сфокусировать свой взгляд на голубых глазах Дагласа, чтобы рассмотреть их получше. Мне с трудом это удаётся, но я вижу, как красиво отражается в них холодная луна, исчезая во тьме бездонных зрачков.

— Надо же... Все вокруг оказались не правы. Вы такие же, как и мы, — пьяно бормочу я и поднимаю руку, чтобы коснуться его лица. Он ловит мою ладонь своей рукой и мягко, но решительно прижимает её обратно к телу. Его лицо сводит судорогой, словно от внезапной сильной боли, но он быстро скрывает неожиданные для самоубийцы эмоции.

— Все вокруг хотят, чтобы мы были живым щитом, охраняющим ваше праведное безгрешное общество от низших каст, и все потому, что наши чувства мертвы и поэтому нас можно смело пустить в расход, — грустно, но твёрдо произнёс Даглас, изучая мои пальцы, — Но кто знает, вдруг существует что-то, что сможет разжечь огонь там, где давно живёт одна только тьма.

Он помогает мне встать на ноги и я, отпираясь на его плечо, нетвердой походкой иду к выходу на поляну.

— Я помогу тебе дойти домой, — Даглас останавливает меня и удерживает за руку.

— Но там Фэйт...

— Скажи ей, что уходишь. Тебе опасно оставаться без защиты в таком состоянии. На будущее, не стоит больше так напиваться.

— А тебя я не должна бояться? — ехидно
вскидываю подбородок и вызывающе смотрю ему в глаза.

Даглас холодно смотрит на меня в ответ и жестко припечатывает:

— Твоё тело — это последнее, что мне нужно.

Мне становится немного обидно, но я гордо отворачиваюсь и возвращаюсь на поляну, пока Даглас стоит, скрывшись за тёмными деревьями. Нахожу Фэйт, успокаиваю её и оставляю вместе с Эллиотом, а сама возвращаюсь обратно к своему спутнику. Он молча выводит меня к городу и мы вместе неторопливо идём по улице, избегая ярких фонарей. У Дагласа уверенная и спокойная походка, я же в свою очередь постоянно дёргаюсь и озираюсь по сторонам, страшно переживая, что нас заметят.

— Успокойся и иди ровно, — с недовольством поглядывает на меня Даглас.

— Я не хочу, чтобы тебя наказали, — слышу сзади громкий шорох, нервно подпрыгиваю и оборачиваюсь. Мимо пробегает большая лохматая собака.

— Мне все равно на это. Что они мне сделают? Отправят в Большой Котёл? Я там был и не раз, — он запускает руку в волосы и отбрасывает челку назад, губы изгибаются в подобии улыбки.

Мне становится интересно.

— Какой он, Большой Котёл?

— Зачем тебе знать всю эту грязь? — он смотрит в сторону главного здания, где слышны звуки празднества Совета, — Большой Котёл — это концентрация боли и человеческих пороков. И лучше туда не попадать.

Мы спускаемся вниз по улице и подходим к моему дому. Я уже почти протрезвела от свежего ледяного воздуха и энергетики самоубийцы рядом. Подхожу к двери и поворачиваюсь к Дагласу.

— Спасибо, что проводил.

Он качает головой.

— Считай, я был тебе должен. Ты помогла мне, а теперь я, в свою очередь, помог тебе.

Даглас, не прощаясь, разворачивается и идёт в сторону Mortem Domus. Я в замешательстве, но, вспомнив кое-что, негромко зову его по имени. Он останавливается и вопросительно смотрит на меня.

— Даглас... Зачем ты пришёл к реке?

Что-то мелькает в его глазах, но я в который раз не успеваю понять, что же именно в них кроется.

— Я хотел посмотреть на луну, — просто отвечает он и уходит.

Я остаюсь стоять, глядя в его удаляющуюся спину, и моля всех известных мне богов, чтобы они защитили Дагласа от ненужных внимательных взглядов. Когда он скрывается во тьме за поворотом, я нетвёрдым шагом поднимаюсь к себе и, не снимая одежды, устало падаю на кровать, в ту же минуту забываясь глубоким сном.

Во сне я вижу луну, камнем падающую с небес и тонущую в чёрных объятиях холодных ночных вод.