Сонни

— Я хочу только тебя, — говорю я.

Дотрагиваюсь до ее подбородка, поднимая лицо и всматриваюсь в глаза, полные отчаяния.

— Только тебя, слышишь? — повторяю я, едва сдерживая гнев, когда она уводит взгляд, — Смотри на меня!

— Скажи, что любишь меня, — беспомощно просит она.

— И ты перестанешь в этом сомневаться? — почти кричу я, — Слова или действия, Серена? Что тебе нужно? Слова? Этого тебе будет достаточно?

Я знал, что свобода открывает все возможности мира. Никто и никогда не заставлял меня ощущать нехватку власти над собственными решениями, действиями и их последствиями.

Не проявлять эмоций, не показывать слабость, не повышать голос, не озвучивать идеи. Ничего, что может помешать добиться целей. И ещё: никто не должен знать, что происходит в моей личной жизни. Именно по этой причине, я выстрелил в камеру, мигающую в верхнем углу.

Устало опускаю голову на ладони. Меня словно зажало бетонными плитами, и я безуспешно пытаюсь сдвинуть их в сторону, чтобы ощутить глоток воздуха. Хочу выбраться, но вместе с тем, становится страшно узнать, что ожидает меня снаружи.

Быть с Сереной — это заключение. Но мысль о том, чтобы стать свободным, пугает. Как я жил без неё? Как буду жить?

— Мне не нужны слова, — отвечает она, обессилено откинувшись на спинку дивана, — Ты прав. Дело во мне. Я не замечаю действий.

И это не все. Ревность Серены вызвана не только сомнениями в моих чувствах.

— Мы оба новички в этом деле, — хмыкаю я.

— Я ревную тебя даже к твоей работе, Сонни, — стонет она, — К этой стране, городу, Гарсиа, чёртову кабинету, Мэнни. К тому, что ты прячешь в своём письменном столе. Мне страшит, что ты не принадлежишь мне, когда уходишь. Это сводит с ума. Я схожу с ума, Боже... В моей голове всплывают образы, о которых я даже не хочу говорить. Не знаю, как могу справиться с этим.

— Мы справимся, — отвечаю я.

— А если нет? — ее голос дрожит.

— Это — все, что я могу, — объясняю я, охватив взглядом помещение, — В Лондоне я владел лучшим клубом города. Лучшим, Серена. Это то, что у меня получается.

— Звучит так, словно я заставляю тебя делать выбор.

— Так и есть, — отвечаю я.

— Но я не хочу этого, —  Серена кусает губы, чтобы сдержать слёзы.

— Знаю, — шепчу я, — Но чего ты хочешь?

— Чтобы ты принадлежал только мне? — спрашивает она, и я согласно киваю головой.

Серена сосредоточено смотрит на меня, человека, которого избегала долгие годы. То, чего опасалась. Я — это то, против чего она выступала.

— Что со мной? — интересуется она, смахивая слезу, — Почему?

— Не знаю, — моя рука скользит по её шее, опускаясь ниже, к плечам, — Но я чувствую тоже самое.

— Ты никогда не ревнуешь меня! — слабо улыбается она.

— Ты ошибаешься, — протестую я, усмехнувшись.

— Никогда, — повторяет она, не скрывая обиды, — Ты знаешь, Маттео? Симпатичный парень, что работает в кофейне у башни? Он подкатывает ко мне с тех пор, пока мы живем здесь. Каждый раз, когда я беру у него кофе, видит меня беременной от него.

— Чтобы заметить, что он мечтает о тебе, мне понадобилась секунда, — отвечаю я.

— И тебе наплевать!

— Меня очень задело его повышенное внимание к тебе, — надеюсь, мой голос звучит убедительно.

— И ты не сказал ни слова!

— Когда ты видела его последний раз? — интересуюсь я.

Она задумывается над моим словами, пытаясь вспомнить. Привыкла видеть Маттео каждое утро, ловить на себе его восхищенные взгляды. Это стало естественным спутником каждого утра, как и то, что оно начинается с рассветом. Настолько привычным, что Серена перестала замечать присутствие милого бариста в своей жизни. Именно по этой причине, я остаюсь спокойным, когда она говорит об этом парне. Уверен, девушка даже не помнит, как он выглядит.

— Что ты сделал? — выдыхает она, когда понимает, что не видела Маттео несколько дней.

— Мне не нравится, как он смотрел на тебя, — отвечаю я, состроив серьезную мину.

— Что ты сделал? — с ужасом повторяет она, переводя взгляд на пистолет, лежащий рядом.

— Избавился от соперника, — пожимаю плечами, едва сдерживая смех, — Ты ведь этого хочешь? Чтобы я неистово ревновал тебя к каждому встречному?

— Ты...

Недавно я встретил этого чудилу у входа в супермаркет, и он рассказал, что взял небольшой отпуск, чтобы подготовиться к экзаменам. Но Серене это знать не обязательно.

— Ты шутишь, — сомнение в ее голосе сменяется улыбкой, когда я отрицательно качаю головой и перевожу взгляд на пистолет.

Только сейчас замечаю, насколько она изменилась с момента нашего знакомства. Почему я не замечал этого раньше? Усталость и потухший взгляд с оттенком грусти. Ее красота не померкла, но черты лица словно заострились. Когда я вижу, как она улыбается, это кажется чем-то неестественным. Невероятно красивым, но редким явлением.

Твою мать, в какой момент я упустил это?

— Что ты принимаешь? — тихо спрашиваю я, снова приподнимая ее подбородок.

Она отрицательно качает головой и принимает на себя удивлённый вид.

— Давно? — настаиваю я, вглядываясь в ее глаза.

— Обычное успокоительное, — отмахивается она, — Только когда не могу уснуть, ожидая тебя по ночам.

Зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох. Он встречает препятствие в груди, натыкаясь на сгусток боли, вызванного ее словами и получается прерывистым, словно я получил удар под дых. Сам того не желая, я веду Серену в пропасть лишь тем, что существую.

Что ж, придётся приходить домой пораньше.