68

В родительский день приехала также комиссия - уж не терпелось им все проконтролировать, а может, просто искали к чему придраться. Местность, где был пожар отгородилась: она всегда была неприметной, поэтому ни у кого не вызвала вопросов.

После концерта дети гуляли с родителями и на полдня могли забыть о порядках лагеря. В этот раз мама Дианы с Софией тоже присутствовали: сидели в первых рядах и следили за выступлением детей.

Когда все закончилось, они втроем отправились на детскую площадку. София побежала на карусель, а взрослым не терпелось поговорить по душам. Мама рассказывала о работе, сестра выкрикивала новости о друзьях, которых Диана отлично знала. А вот сама она и понятия не имела о чем поведать родительнице. Про пожар не хотелось, про то, как вожатый скатился с горы и сейчас валяется в больнице - тем более. Коротко объяснила, что все, как обычно, хорошо и ничего увлекательного не происходит. Хотя из всех смен эта оказалась самой незабываемой.

Мимо них проскользнул Вадим и в последний момент остановился, не в состоянии пропустить такое. Даже с большой дистанции Диана видела его улыбку, показывающую, что он не уйдет. Более того сам двинулся к ним. Диана не готовая к такому повороту событий, вскочила с лавки и кинулась к нему.

- Что?

- Познакомишь? - он дернул бровью в сторону ее семьи.

- Еще чего? - она скрестила руки на груди. - Не в этом году.

- Там за тебя Кошмарова спрашивала, что-то по поводу рисунков. Идея есть, воплотила?

- Да, почти все готово. Потом разберусь, сейчас мне пора.

Она обернулась и заметила, насколько внимательно мама с сестрой следят за их разговором: не моргая, словно боятся что-то пропустить.

- Идите к нам! - позвала мама.

- Подстава, – процедила Диана. – Ну пойдём.

Вернулись они уже вместе. Знакомить их не пришлось, потому что Вадим все сделал сам. Натянул дружелюбную улыбку и протянул руку ее матери:

- Вадим. Друг вашей дочери.

- Зинаида Станиславовна, - женщина пожала его ладонь.

Также Вадим представился Софии.

Диану поразило насколько легко и просто ему удалось понравиться ее близким. Вел непринуждённые беседы, улыбался и казался очень интересным человеком. Но пару месяцев назад, когда началась их вражда, она была о нем другого мнения, ведь они не могли также нормально общаться. А может, Вадим просто не пытался вести себя по-другому.

- Пс, - Зинаида Станиславовна пригнулась, подозвав к себе друга дочери. Когда тот подсел ближе, начала шептать: - Диану никто не обижает? Какая-то она грустная.

- Ну разве что я иногда, - в шутку ответил он, вызвав заразительный смех. - Может уезжать не хочет?

Диана уже не удивлялась, что мама начнёт выпытывать подробности у кого-то еще, ведь дочь сама десять минут назад отмахнулась от вопроса. Эта женщина не ждала правды, просто хотела, чтобы Диана видела, что о ней беспокоятся. И если есть что рассказать, то лучше это сделать.

Зинаида Станиславовна открыла свою волшебную сумку и достала кулек пирожков, контейнер с какой-то едой и подарочный мешочек конфет. Все запаковывала в фольгу, поэтому не боялась, что по дороге содержимое испортится. Она брала вкусности не только для Дианы - также ее друзей подкармливала. Сейчас их количество немного увеличилось.

- Угостишь всех пирожками, - требовала мама.

- Конечно, - усмехнулась Диана. В голове неожиданно промелькнула мысль, что Рик, валяясь в больнице, был бы счастлив такому подгону. - Когда они слышат, что ты приехала, их желудки автоматически начинают урчать.

София позабыла о качелях и вернулась к остальным. Ей нравилось разговаривать с новым знакомым, а Диана замечала, как ее мама поглядывает на Вадима. Его представили как обычного друга - критерии там значительно ниже, но, вероятно, мама что-то заподозрила, и неспроста.

После долгих разговоров семья Дианы начала собираться на автобус. Вместе с Вадимом они провели их до ворот, обнялись на прощание и разошлись.

Диана шла молча. Стоило близким уехать, как душу заполонила тоска. В лагере безумно не хватало семьи, но, также видя эту самую семью, Диана вспоминала все ужасное, что ей довелось пережить. От этого не отмыться, не стереть из памяти.

- У тебя такая классная мама, - восхищался Вадим. - Понимает тебя с полуслова, вы общаетесь как подружки... А еще у тебя очень интересная сестра. Вы с ней так похожи, прямо одно лицо.

Диана остановилась у дерева, где были вырезаны чьи-то инициалы. Время правды настало.

- Ты хотел послушать мою биографию, - решительно начала она. - София мне не сестра. Она моя дочь.

Вадим застыл на мгновение, его счастливый настрой растворился.

- То есть... как дочь? - он пытался что-то высчитать в уме. - Ей же одиннадцать. Или двенадцать.

- Меня изнасиловали в тринадцать.

Впервые за много лет Диана озвучила это громче шепота и уже не боялась, что может спугнуть его. Если он хотел познакомиться с ее мамой, то ему стоит услышать все. Лучше пусть уйдет сейчас, чем обвинит ее во лжи.

- Тогда я еще не знала, что беременна - мало понимала в этом, - она видела как мрачнеет лицо Вадима. - Когда начал появляться живот, мне пришлось признаться маме, было уже поздно делать аборт, и я родила. Софию записали на имя мамы, а мы переехали в другой город, где мы для всех чужие. Никто не знал правду. Я ходила в школу, пока росла моя дочь... Все это время я притворялась, что она моя сестра, хотя София всегда больше тянулась ко мне, чем к маме. Потому что она ей и не мама вовсе. Бабушка. Я столько лет хотела рассказать дочери правду, но боюсь, она не поймет. Подумает, что я отказалась от нее и возненавидит меня. Черт, что же так трудно... - она потерла лицо ладонями, не желая больше видеть его реакцию.

Вадим стоял, прижавшись спиной к дереву и просто слушал. Когда Диана договорила, ему судя по всему, нечего было ответить.

- Ого, - спустя время он подал голос. - Ты знаешь, кто это сделал? Он наказан? Я надеюсь, что да...

- Не сомневайся в этом, - Диана увидела в его глазах боль. Такую же, как в те моменты чувствовала и она сама. - Это сделал лучший друг моего отца. Они вместе работали в МЧС и часто зависали у нас дома. В тот день никого не было, а его друг пришел пьяным и сделал... то, что сделал. Тогда я закрылась ото всех, никому ничего не говорила, скрывала. Спустя несколько дней после случившегося он погиб на задании. Кажется, это была канализационная труба. Мне так смешно было, что карма настигла его. А потом я узнала, что с ним так же был мой отец.

Они стояли, глядя в одну точку, кто куда. Казалось, время остановилось - для Дианы так точно. Она снова погрузилась в ужасные воспоминания, оказалась там, откуда не выбраться.

Вадим медленно сдвинулся с места, подошел и обнял ее. Диана сдалась, слезы градом катились из глаз, а губы дрожали. Прижатая лицом к его плечу, она не показывала своих эмоций, но он мог чувствовать, как она вздрагивает, и крепче прижимал к себе.

- Я не знаю... что тут сказать, - Вадим взял ее лицо в руки, провел большими пальцами по щекам, что уже щипали от слез.

- Ты видишь, как я плачу, - усмехнулась Диана, тихо всхлипнув. - На это нужно больше доверия, чем на ночь вместе. Я просто хотела, чтобы ты знал.

- Я такой придурок, прости, - раскаивался он, сделав полшага назад. - Я хреново относился к тебе, мне не следовало так себя вести. Уже потом, когда мы начали общаться... близко общаться, я понял, что ты боишься мужчин... мне теперь так стыдно.

- Прошло больше десяти лет, я почти не вспоминала об этом, - выдавила она, поправляя зеленый галстук. - Проблема в том, что иногда мне сложно строить отношения. Меня пугают некоторые мужчины одним своим присутствием.

- Если они были такими же как я, то я не удивлен.

Диана неожиданно засмеялась.

- Нет, так со мной себя еще никто не вел. Ты был уникальным.

На его лице тоже показалась улыбка, а у Дианы возник серьезный вопрос:

- Тебя это все оттолкнет?

- Что? Нет, - он резко махнул головой. - Ты больше никому не говорила?

- Никому, только Алиса знает, - ответила она. - А тут я подумала, если ты пытаешься играть идеального кавалера, с мамой моей знакомишься, почему бы не показать тебе и дочь?

- Спасибо за честность, - искренне проговорил Вадим.

Они вернулись к остальным, а Диана не знала, как расценивать его реакцию. Он поддержал ее, сказал все по делу и убедил, что для него это не препятствие. Но ведь Диана знала, что мужчин отталкивают чужие дети, или как они их называют «прицеп». В чем-то она была согласна. Приняла бы ребенка любимого от чужой женщины, только если бы правда очень любила - тогда бы не посмотрела ни на что. А если это временное развлечение, то сказать можно что угодно. Большинство сбежит, как только узнает.

Один раз Диана пыталась проверить парня, который когда-то запал ей в душу. Они провели несколько вечеров вместе, дело дошло и до ночи... Все казалось таким серьезным, он едва ли не жениться на ней хотел. Когда она сказала, что у нее есть дочь, парень уговаривал признаться, что это шутка, а затем ушел все обдумать. До сих пор ничего не решил...

69

После завтрака Ярослав с Ромой взяли двоих подруг и потянули в лес на прогулку. Сонные Альбина и Ингрид были не рады такой инициативе, тем не менее покорно следовали за парнями по узкой тропинке. Роса оставляла следы на их джинсах, к кроссовкам приставали листики и репейники.

Они прибежали к мосту с ручьем, что находился на развилке с дорогой, по которой они всем лагерем ходили на речку, но вожатые ни разу не привели их в такое потрясающее место - даже не вспомнили о нем.

- Из всех пейзажей тут находится самый красивый, - Ярослав махнул рукой на поднимающееся солнце.

Ингрид и Альбина, не сговариваясь, достали телефоны и сделали несколько фотографий. Сначала природу, затем себя. Вскоре к ним присоединились и парни. Спустя пару минут галереи были забиты глупыми, но такими счастливыми лицами. Они улыбались, смеялись, кривились и позировали. Ярик подставлял девчонкам рожки и тыкал в камеру средние пальцы. Рома, уткнувшись подбородком в макушку Ингрид, прижимал ее к себе. Ее телефон соскользнул, и друзей больше не было видно - только они с Ромой вдвоем. Это была их первая совместная фотография, и такая удачная.

- Так не хочется уезжать, - Ярослав сел на мост и свесил ноги.

Остальные последовали его примеру.

- Последний раз так собираемся, - от осознания этого факта Рома и сам загрустил. - Никто за нами уже бегать не будет. В следующем году мы станем старыми для лагеря.

- В качестве вожатого - самый раз, - напомнила Ингрид.

- Ну, если ты будешь в первом отряде, тогда конечно, - улыбнулся Рома.

Ингрид было шестнадцать, поэтому в следующем году она вполне могла приехать сюда снова.

- Эй, мы же не в разные страны едем! - похлопала их по плечам Альбина. - Мы живем неподалеку. Можем иногда видеться.

- Тогда обещайте, видеться каждый месяц, - Ярослав притянул друзей к себе.

Между их домами был всего час езды, поэтому дать такое обещание они могли, и более того, исполнить.

Ярослав первый поднялся и подошел к иве, находящейся рядом с мостом. Достал раскладной ножик из кармана и принялся что-то царапать. Друзья подошли ближе и заметили, что он пишет свое имя.

- Теперь ваша очередь, - он протянул другу нож.

Рома принял его предложение и начал вырезать имя, тогда же возник интересный вопрос:

- Это нормально, что человек всегда носит с собой нож?

- Чувак, ну тут же штопор, - Ярослав своим ответом вызвал смех у друзей. - Один раз в комнате забыл, так мы вино разбили. Больше я так не косячу.

Рома также нацарапал имена девчонок.

«Ярик

Рома

Ингрид

Альбина»

Ингрид никогда прежде не могла похвастаться большим количеством друзей и, замечая на заборах и в подъездах имена, кричащие всем о дружбе, не понимала этого. А сейчас, видя, что в одной из таких надписей мелькает ее имя, осознавала, сколько смысла в этих словах, особенно для людей, которые совсем скоро разъедутся и уже не будут так счастливы. Это прощальная надпись.

Когда они вернулись в лагерь, их одногруппники уже вовсю выписывали свои имена на асфальте, как это было заведено. Их творчество не увидят следующие смены, но от этого меньше желания оставить после себя след не стало.

Впервые вожатые сделали также. Диана нарисовала разноцветными мелками главный корпус и салют, а ниже каждый написал свое имя. Больше не было разделения на группы: всей толпой они сидели на корточках и рисовали, делясь планами на ближайший год.

К ним подошла директриса и начала тщательно осматривать рисунок, пробежалась глазами по каждому имени и решила внести свою лепту.

- Мое должно быть в центре.

- В центре вселенной? - уточнил Вадим.

- Да. Я так и сказала.

Диана кивнула и начала аккуратно писать ещё одно имя. Отчество не стала, да и не влезло бы.

- Что это вы все вместе тусуетесь? – Галина Андреевна поставила руки в бока. - Мне было веселее, когда вы ссорились.

- Вы обещали выгнать нас после каждой ссоры, - напомнил Дима, потирая влажный от жары лоб.

- Так и есть, - она равнодушно пожала плечами. - Как коллектив вы дерьмо, но профессионалы хорошие. В следующем году жду вас здесь же.

- Но мы больше не будем ссориться, - предупредила Агата, выкрашивая свою букву синим мелком.

- В смысле не будете? - наигранно удивилась Кошмарова. - Зачем вы тогда нужны? Я со Степаном на вас такие деньги ставила.

Все знали, что она шутит. На самом деле Галине Андреевне нравились ее работники - она бы их ни на кого не променяла. За столько лет все привыкли друг к другу, стали как одна большая семья, несмотря на все невзгоды. Просто у директрисы такая манера общения, и юмор странный, но у работников на него уже иммунитет.

70

На дискотеке Рома впервые пригласил Ингрид на танец. Полтора месяца не решался, а когда время подходило к концу, сразу прибежал.

Большинство парочек первое время соблюдали дистанцию едва ли не в полметра, а эти двое ее пропустили. Обнимались, смотрели друг другу в глаза, прижимались лбами, не замечая ничего вокруг. Рома спрятал пышную прядь Ингрид, выбившуюся из пучка, за ухо и быстро поцеловал в губы.

Она улыбнулась и смущенно опустила глаза, а Рома посмотрел куда-то позади нее и заметил взгляд Вадима, направленный на них.

- Ой, как неудобно, - растерялся он. - Не оборачивайся, - предупредил, когда осознал, что начал думать вслух.

Ингрид дернулась, но послушалась.

- На нас просто твой брат смотрел. Я не сразу его заметил.

Ингрид замедлила движения. Не хватало ещё, чтобы Вадим рассказал родителям, либо сам начал вести беседы об отношениях и взрослой жизни. Он такой может презервативы принести и подробно рассказать об их предназначении, тогда бы она точно сгорела со стыда.

С одной стороны лучше сразу услышать все, что он об этом думает и забыть, но с другой - ему вообще не стоит напоминать. Может, он промолчит? Если все в порядке, то точно промолчит.

Когда танец закончился, они разбились по компаниям. Рома уселся под деревом на лавку и взглянул на Вадима, что ошивался рядом. Что-то обсуждал с коллегами, нервничал и активно жестикулировал. Когда к ним директриса подошла, он и вовсе схватился за голову. Вскоре не выдержал и ушел от них, умостился рядом с Ромой, начал поправлять носки. И надпись «У тебя проблемы».

Рома сидел как на пороховой бочке, ожидая, когда же друг прокомментирует увиденное, но тот молчал, тем самым напрягая еще больше. Хотя Рома не считал себя плохим человеком и не думал, что Вадим запретит ему общаться с сестренкой, но слышать комментарии на эту тему не хотелось. Казалось, они должны быть. Как любой заботливый брат, он должен затронуть увиденное. Рома сдался первый.

- Давай, скажи уже что-нибудь. Не мучай меня, - просил он.

- О чем? - Вадим оставил свои носки в покое.

- Ну как же, я поцеловал твою сестру...

Глаза Вадима увеличились вдвое.

- Да? А я не видел, - неожиданно заявил он. - Темно же.

Рома стукнул себя по лбу. Так тупо спалиться.

- Не суть, - продолжил Вадим. - Короче, поговаривают, что Жанна Игнатьевна и Вероника сваливают в следующем году. Так что Галинка может взять тебя на роль вожатого.

- Меня? - не сразу поверил Рома. - Мне восемнадцать весной стукнет.

- Уже можно будет.

- Тогда я согласен, - он засиял от счастья...

Ингрид стояла в другой части площади за деревьями, где не было танцующих, и снимала чехол с телефона. Там самое надежное место, ведь больше всего она берегла именно телефон, а с ним записку Ромы, которую он просил прочитать в конце третьей смены. Время настало. Лучше сделать это сейчас, чем в дороге домой.

Она достала листик и развернула.

«Я влюбился в тебя еще во время того спора за классику».

Ингрид улыбнулась, ощущая, как по сердцу разливается тепло. Значит, в конце второй смены он уже знал, кто она такая, только рассказывать правду не спешил. Видимо, решил, что все должно быть по-другому.