Арлетт вновь участвовала в боях. Она вновь и вновь наносила удары своему противнику, зная, что вымещает на невинном злость и ненавидела себя за это.

Однако осознание было слишком ясным и портило ей все удовольствие, и то самое минутное, нет, секундное облегчение, ради которого Вайс все это и делала. Ради которого превращала кости парня напротив нее в осколки и готова была проливать кровь и дальше.

Все рушилось прямо у нее в руках и она не могла этого остановить. Безысходность порождала в ней неугомонный гнев запертого в клетке обстоятельств зверя, которому следовало найти безопасный выход, иначе могла случиться беда. Но Арлетт не позволяла себя даже думать о насилии как о возможном решении, она определенно не брезговала своей силой, но сейчас это был даже не вариант, ведь речь шла не о простой девушке, а о принцессе, к тому же ее подруге.

Когда же звезды соизволят ответить на единственный интересующий ее вопрос...? Почему на эту роль была избрана именно она? Что в ней было такого особенного?

Ведь кем Арлетт по сути своей являлась? Несчастной девчонкой, которую в детстве не замечал отец, а потому чьи амбиции простирались так далеко, лишь для того, чтобы заслужить его внимание? Неудачницей, которая оказалась слишком самоуверенна и слаба, чтобы сражаться в кровопролитной войне, исполнить свой долг и не потерять рассудок? Импульсивным и безответственным генералом, чьи приказы слишком часто ставили под вопрос из-за ее неспособности заслужить уважение, которая лишь подтвердилась, когда она сбежала?

Все это было правдой и Вайс уже не было обидно, на себя ей давно стало плевать. Арлетт жалела лишь за свой народ, которому она по итогу не сумела помочь, которому не смогла подарить мирное небо над головой.

Она знала, что не сдаться так просто, еще был шанс, что Эстер согласится. Давить на нее ей не хотелось, но если того требовало спасение стольких жизней, она была готова это сделать. Арлетт была готова молить, встать на колени, лишь бы это убедило Декко, что ее вмешательство в положение вещей крайне необходимо.

Этот ее глупый страх, она бы выбила его к чертовой матери... Но Вайс знала, что такое мышление и поведение абсурдно, она понимала по какой причине ее подруга так себя ведет и предполагала откуда он возник, так что никогда бы не поступила подобным образом. Потому что силой бороться с чувствами бесполезно, они слишком сильны, чтобы топить их, выжигать или бежать от них.

Разбитое же ее сердце в то время лишь ныло.

Ее душа отказывалась смирится с потерей своей недостающей части, которую Гамаль унес вместе с собой, когда ей пришлось его оттолкнуть. Эта предательница заставляла ее верить, что вот-вот все кончится и она обретет потерянную часть своей души вновь, а точнее воссоединится с объектом своих внутренних метаний, восхищения и желания.

Но, вот незадача, главный диссонанс происходил у Арлетт с разумом. Он безустанно твердил ей, что этого не будет. Она сама лично не должна была этого допустить, она сама лично приложила руку к тому, чтобы этого не было. На первом месте для нее стоял долг, а на втором собственные опасения. Не зря же она так долго избегала длительных и серьезных отношений. Может, разум и был ее главным предателем? Может, именно из-за собственно установленных в разуме негласных правил Вайс была несчастна? Об этом под натиском дел, забот и обязанностей, она пока не задумывалась.

Поэтому Арлетт избивала молодого парня напротив нее, пока ткань ее повязок не стала окроплена кровью, из-за чего приобрела темно-багровый оттенок. Она не чувствовала сожаления или боли, просто наносила удары, специально допуская ошибки, чтобы у паренька были шансы выйти из этого боя живым, потому что он был ну слишком юн для смерти. Однако он владел своим телом еще хуже, чем она предполагала. Кто только надоумил его прийти сюда и бросить ей вызов?

Паренек был ростом чуть выше нее, кудрявые темные волосы были в запекшейся крови, ею было перемазано и лицо. У него  были темные глаза и Вайс не могла отделаться от мысли как он был похож на ее усопшего брата. Поэтому то она и сдерживала свою жестокость, память о Феликсе ее сдерживала. Как бы жутко он не вел себя накануне своей смерти и какой бы вред не хотел ей причинить, она не могла вычеркнуть его из своей жизни. Он был ее братом, ее кровью, ее поддержкой.

"Небеса, только о нем не хватало мне вспоминать." - подумала Арлетт про себя, отходя на несколько шагов от валяющегося на ринге парнишки. Он силился встать, но из-за вывихнутой ключицы и сломанной кисти не мог и это была идеальная возможность для нее нанести самый болезненный, сокрушительный удар. Но Вайс медлила, она не могла ничего с собой поделать и просто ожидала, когда истекут десять отведенных секунд.

Но воспоминаниям не требовался повод, причина, чтобы нахлынуть и захлестнуть ее с головой.

Она всегда была в семье одна, да еще и последняя. Арлетт была одна такая маленькая, одна такая хрупкая, самая младшая и самая... незначительная, незаметная. Даже ее предшественник, младший брат, Батист, который умер через четыре дня после рождения, был удостоен большего внимания и... уважения, чем она за всю свою жизнь. Она не хотела обесценивать все, что дали ей родители. Вайс не жила в голоде, в холоде и была образованной. Однако чего ей недоставало так это любви, и лишь средний брат всегда был рядом, мог ей ее дать, предоставить свое крепкое плечо.

Корникс же, самый старший брат из всех. Первый сын и главный наследник. Гордец - так она его всегда называла, и был как раз таки гордостью семьи, любимцем отца. Везде первый, везде лучший. Из-за этого Арлетт завидовала ему черной завистью, ведь даже отец прислушивался к его мнению, именно ему уделял столько внимания, чьими успехами всегда интересовался в первую очередь. Чтобы потом бросить взгляд на нее и спросить купили ли они с матерью платья к лету, чтобы она не носила старье. Ох, он соизволил об этом побеспокоиться. Однако стоило маленькой Арлетт, не спросив позволения, рассказать о хороших отметках в школе, буквально выкрикнуть, потому что другой возможности могло и не представится, ей начинали объяснять, что светлый разум у женщины ни что иное как бесполезная вещь и лучше бы ей больше беспокоится о своем внешнем виде, о замужестве.

Брат не мог этого не замечать, но он смотрел на мир свысока своего пьедестала, наверное, поэтому Корникс сам относился к ней как к надоедливой младшей сестре, редко воспринимал всерьез и мог даже донести на нее отцу, если она мешала ему чем-то заниматься.

В целом, они невзлюбили друг друга с детства. И уж тем более не жаловали друг друга во взрослой жизни. Корникс каждую их встречу, а встречались они часто из-за его должностей в политике и ее чина, сетовал на то, как Арлетт подвела семью и в какое некрасивое положение она их поставила своим побегом. Прошло, мать его, несколько десятилетий с того момента, а он все не мог этого забыть!

Однако после окончания Ледяной войны, ее брат переплюнул сам себя, обвинив ее в смерти их брата. Вот тогда Арлетт даже не нашла для него слов, просто смотрела, пока не почувствовала, что плачет. Корникс воспринял это по своему и сделал неправильные выводы, предпочел спихнуть всю вину на нее. Поэтому Вайс избегала его и мыслей о том, что он у нее остался один из родственников. Отец же отрекся от нее сразу же после того своевольного поступка в юности и никогда не пытался с ней связаться, а Арлетт была слишком упрямой, чтобы терпеть столько лет и резко пойти к нему, да еще и просить прощение! Ни за что! Мать скончалась еще вечность назад из-за какой-то серьезной болезни, узнала об этом Вайс чисто случайно - вновь пересеклась с братом. На похороны ее и не думали приглашать, а найти время, чтобы написать сухое письмо и элементарно сказать - твоя мать мертва, конечно же никто не удосужился.

Такова была ее семья, и таковы были ее о ней воспоминания. Поэтому назвать их безрадостными было уменьшительно-ласкательным примечанием.

По прошествии десяти секунд парню встать все же не удалось и Арлетт мысленно расслабилась. Рефери, как и всегда, объявил ее победу и она, впервые, за прошедшую неделю пощадила проигравшего. А проигрывали в бою с ней все.

Когда она сошла с ринга, Вайс затаилась в углу и когда молодому парню помогли собрать свои сопли с пола и он сумел устоять на ногах, она вышла из тени и стремительно оказалась у него за спиной. Арлетт схватила его за шкирку, от чего парень застонал от боли, вызванной вывихнутой ключицей и испуганно дернулся.

- Не дергайся. Спрошу один раз. Кто тебя сюда притащил? - опасно тихим шепотом задала свой вопрос она, оттаскивая паренька в сторону. Никто не обращал на них никакого внимания.

Парень испуганно повернул к ней голову и увидев ее лицо вновь дернулся. Да уж, видимо она произвела на него не самое лучшее впечатление, оно и не мудрено.

- Тебе какое дело? - осмелился вымолвить он, за что Арлетт его тряхнула и парень вновь заскулил.

- Такое. Отвечай, тебе же лучше будет. - непреклонно ответила она.

- Вообще, подруга. Сказала что если одержу победу, то она пойдет со мной на свидание. - смущенно промямлил парень.

-Тебя как звать то, романтик недоделанный? - тяжело вздохнув, спросила Арлетт, чуть ослабив хватку на его шее.

- Жак.

- Значит слушай меня сюда, Жак. - серьезным тоном вымолвила она. Обхватив его затылок, Вайс заставила его наклонится, чтобы они были почти нос к носу и продолжила, глубоко заглядывая в карие глаза полные страха. - Во-первых, не водись с такими девчонками. Они тебе сто лет как не сдались, у них на уме лишь дурь. Во-вторых, чтоб я тебя больше здесь не видела, иначе в следующий раз ты у меня будешь свои кости собирать по полу, понял? Еще раз здесь появишься, вывихнутой ключицей, сломанной рукой и разукрашенным лицом не отделаешься, я тебе это гарантирую.

Грудь парня быстро вздымалась, но он не предпринимал попыток к бегству, внимательно слушая ее слова и не смея перечить.

- Ты меня понял, я спрашиваю? - грозно гаркнула она на него и он поспешил утвердительно закивать, на что Вайс усмехнулась и похлопала его по плечу, зная, что это причинит ему немного боли. - Умница. - похвалила Арлетт и ошарашенный парень даже не заметил, как она резким движением вправила ему ключицу на место, пока та не встала на место с приглушенным хрустом. - А теперь вали отсюда, быстро! - прикрикнула она и он сорвался с места, хватаясь за больное место и спотыкаясь о собственные ноги.

Покачав головой, Арлетт лишь невесело усмехнулась ему вслед.

***

Вернулись домой они довольно поздно, ведь до рассвета народ на улице гулял и время утекало незаметно, пока тело было в танце, а душа полна незабываемой музыки. Марвин был поглощен Эстер, да и она выглядела не слишком заинтересованной окружающим миром, пока он был рядом. Это определенно был один из лучших вечеров в его жизни, и все благодаря ей.

Поразительно, но проснувшись утром Коди чувствовал себя вовсе не уставшим, а удивительно живым. Куда живее, чем обычно. Его разум был чист, спокоен, будто подготовлен к дальнейшему. Вот она настоящая магия, которую может сотворить с человеком лишь счастье и влюбленность. Марвин испытывал последнее впервые, но точно знал, что это она.

Потребность вернутся к работе гложила его с самого утра, однако у судьбы были другие планы и завтракая вместе с Эстер, он неожиданно выдал:

- Черт, я совсем забыл, что моя мама приезжает сегодня вечером. - промолвив это на одном дыхании, Коди с ужасом воззрился на свою тарелку с яичницей, а Декко напротив него подавилась водой и закашлялась. Однако стоило ему успокоиться и поспешить ей на помощь, Марвин заметил, что вода, попавшая ей не в то горло не помешала Эстер расплыться в яркой и насмешливой улыбке, которую она не успела прикрыть рукой. - Эй, ты ведь тоже здесь живешь, так что советую перестать ржать, а браться за дело.

Декко довольно спокойно отреагировала на необходимость провести генеральную уборку и даже не возмутилась его забывчивости, взяв процесс в свои руки. Она довольно шустро распорядилась куда ему идти и что делать, в его же доме, Эстер даже лучше знала где находятся моющие средства и сама ему их вручила. Да, теперь Марвин мысленно согласился с матерью, ведь та твердила ему, что иметь женщину в доме полезно.

Переругиваясь, они преодолели пытку пылесосом и испытание вытиранием пыли, а после под музыку, которую включила Эстер, они в четыре руки вымыли полы. Слава звездам, в квартире было две швабры. Следом их поджидал последний этап - очистка гостевой комнаты от многочисленных вещей Декко, ведь его мать должна была ее занять. Где будет спать сама Эстер... он пока предпочел не озвучивать, хотя мысли так и роились в его голове.

Когда Марвин взглянул на до отказа забитый шкаф, который она ему продемонстрировала со словами "доставай все, что видишь" и с усмешкой предложила покопаться в нижнем ящике, откуда не стесняясь потом достала аккуратно сложенное нижнее белье. После этого Коди предпочел удалится и оставить ее наедине со своей одеждой, под глумливый взгляд Эстер.

"Чертовка."

Спустя некоторое время, к полудню они наконец расправились с уборкой и в гостинной теперь стояли два аккуратных чемодана, в которые, о чудо, поместились все вещи Декко, чем Марвин был определенно удивлен. Набравшись смелости, которая, как оказалась, ему очень требовалась, чтобы произнести следующие слова, он вышел из кухни и оперся о дверной проем комнаты Эстер, которая тихо копошилась и "добавляла последние штрихи" - меняла постельное белье на кровати.

- К слову, мне требуется,... чтобы ты побыла моей девушкой, пока моя мама будет здесь. - вымолвил он медленно и образумив себя, принял невозмутимый вид. Чего это он ведет себя с ней как пятнадцатилетний подросток с девочкой, которая ему нравится?

Данный вопрос задать было крайней необходимостью, ведь его мать была из того разряда людей, которые не верили в дружбу между мужчиной и женщиной. Она бы со стопроцентной вероятностью начала бы приставать к нему с вопросами "вы ведь не просто коллеги, да? уж поверь сынок, я знаю как это происходит" и "она же тебе нравится, я по глазам вижу, мать не обманешь", если бы он сказал ей, что Эстер просто его сожительница и не более. Потому легче было не опровергать ее точку зрения, а сразу удовлетворить ее заявлением "да, она моя девушка".

- Какая интересная формулировка «мне требуется». Ты просишь об очередном одолжении? - выгнув брови, Эстер оставила свое занятие и вышла из своей комнаты в коридор. - Я уже выплатила свой долг, которого на самом деле и не было, ведь я до этого тоже спасла тебе жизнь, но промолчала. - Она ухмыльнулась и театрально сложила руки на груди, покачав головой. - Давай справедливый обмен. Что мне за это будет?

Маврин наблюдал за этим всем с видом уставшего от жизни человека и лишь вздохнул, закатив глаза.

- А что ты хочешь? - подражая ее манере, он сдвинулся с места и приклеился к стене напротив нее. Темно-зеленые глаза были прикованы к ней и щеки Эстер чуть покраснели от пристального взгляда, это от Коди тоже не укрылось.

- Занимательный вопрос... - ее ухмылка становилась все шире и превратилась в яркую игривую улыбку, по мере того, как Декко сократила между ними расстояние и пожевав нижнюю губу, как бы невзначай спросила. - А что ты можешь мне предложить, Марвин?

Ее парному не понадобилось много времени, чтобы распознать бесстыдный флирт с ее стороны и его губы расплылись в легкой, снисходительной улыбке. Его широкая ладонь переместилась на ее талию, а пальцы принялись играть с краем футболки.

- На самом деле немногое. - без лукавства вымолвил Коди с долей насмешки, за что Эстер одарила его недовольным выражением своего очаровательного личика. Однако это не умаляло того кокетливого взгляда, коим она на него смотрела сквозь веер густых темных ресниц и соблазнительного тона, какой Декко любила использовать, но сейчас была явно серьезно настроена в своих намерениях.

Секунду они испытывали друг друга и Эстер не стала более медлить. Ладонями она обхватила его лицо и прижалась к его губам своими, одновременно и дерзко, и нежно. Каждый поцелуй с ней был не похож на предыдущий, она создавала контраст и всегда действовала по разному. В одну минуту Декко была мягкой, плавилась в его руках, а в следующую становилась требовательной, почти властной и прижимаясь к нему, до боли впивалась в его кожу ногтями.

- Так чего же ты все-таки хочешь? - спросил Марвин с отдышкой, когда головокружительный поцелуй подошел к концу и Эстер отстранилась, скользя руками вниз по его шее и остановилась, когда достигла груди. Ее глаза были широко распахнуты, без бывалого прищура, искренне, с любопытным и оживленным блеском.

- Тебя. - изображая невинность, произнесла она и Коди сглотнул от накатывающей волны возбуждения. На свое место вернулась лиса и Декко облизнула губы в крайне вызывающей манере. Ее ладони на удивление крепко прижимали его к стене, иначе бы Эстер не сумела бы даже ровно стоять на ногах, не то что бесстыдно дразнить его. - Я хочу тебя. Но выберу всего одно желание.

Ее парному не понадобилось много времени, чтобы распознать бесстыдный флирт с ее стороны и его губы расплылись в легкой, снисходительной улыбке. Его широкая ладонь переместилась на ее талию, а пальцы принялись играть с краем футболки.

- На самом деле немногое. - без лукавства вымолвил Коди с долей насмешки, за что Эстер одарила его недовольным выражением своего очаровательного личика. Однако это не умаляло того кокетливого взгляда, коим она на него смотрела сквозь веер густых темных ресниц и соблазнительного тона, какой Декко любила использовать, но сейчас была явно серьезно настроена в своих намерениях. 

Секунду они испытывали друг друга и Эстер не стала более медлить. Ладонями она обхватила его лицо и прижалась к его губам своими, одновременно и дерзко, и нежно. Каждый поцелуй с ней был не похож на предыдущий, она создавала контраст и всегда действовала по разному. В одну минуту Декко была мягкой, плавилась в его руках, а в следующую становилась требовательной, почти властной, и прижимаясь к нему, до боли впивалась в его кожу ногтями.

- Так чего же ты все-таки хочешь? - спросил Марвин с отдышкой, когда головокружительный поцелуй подошел к концу и Эстер отстранилась, скользя руками вниз по его шее и остановилась, когда достигла груди. Ее глаза были широко распахнуты, без бывалого прищура, искренне, с любопытным и оживленным блеском. 

– Желание. Всего одно. – соблазняя интригой вымолвила она. – В нужный момент я попрошу тебя его исполнить и ты не сможешь мне отказать. – усмехаясь, Эстер, хоть и не хотя, но убрала руки от его тела.

– Мне это не нравиться. – не особо явно выказывая свое недовольство, ответил Марвин, но на этом ограничился. В конце концов он действительно просил ее об услуге, и она имела право потребовать у него что-нибудь взамен. Однако зная его парную… Она сделает так, что он не забудет это желание до конца своей жизни.

– На то ведь и рассчитано. – самодовольно улыбаясь, Декко щелкнула его по носу и удалилась в комнату, продолжая наводить порядок.

Управились они со всем лишь к вечеру, учитывая, что Коди пришлось еще и съездить на работу. Марвин предусмотрел все правильно, прекрасно зная свою мать, которая любила появиться в самый неподходящий момент. Потому они были полностью готовы к моменту ее приезда и вместе встретили ее на вокзале. Шарлотта, так звали его мать, была весьма уставшей, но с теплотой во взгляде поприветствовала его новоиспеченную “девушку” и они суетливо познакомились. Вечер был поздний, поэтому долгих посиделок и разговоров на ночь глядя не было и они договорились как следует обсудить все утром, как только добрались обратно в квартиру.