Воздух будто исчез из лёгких, когда Ли скрылась за одним из гигантских стеллажей в нескольких метрах от моей напуганной физиономии. Осознание того, что подруга обманула меня, настигло сразу. Ноги остановили свой ход, а дрожащие руки стали поворачивать карточку с кодом для выхода. Фотография отца Ли переливалась от яркого света в помещении. Недалеко отсюда послышался чей-то грубый голос, который звучал словно в замедленной съемке. Резко мотнув головой в сторону, я увидела силуэт толстой женщины в сером слитном костюме и сразу узнала в ней сторожа.

К горлу подкатил ком, и я почувствовала, как моё тело стремительно начал обволакивать приступ. Размытая тень человека приближалась сюда, и я стала проваливаться в бездну своих мыслей. Вспомнив советы врача, что когда-то давно тот давал мне, я глубоко вдохнула воздух, насытив голову кислородом. Я поняла, что это помогло, когда ощутила силу в ногах: они несли меня прочь от бесконечных лабиринтов архива.

Не обращая внимания на камеры наблюдения, пальцами я начала стучать по сенсорной клавиатуре ввода, а когда металлическая дверь щёлкнула, я ухмыльнулась и всем нутром прочувствовала успех нашей опасной операции.

— Почему так долго? — сердце ушло в пятки, когда я ощутила прикосновение Ли на своих плечах. Она недовольно выговорила короткую фразу прямо в моё ухо, а руками развернула меня к себе лицом.
— У нас получилось! — я радостно обняла подругу, словно не могла поверить в её присутствие рядом со мной.
— За этой полкой я прячусь минут десять, — отстранившись от меня, Лина указала на рядом стоящий стеллаж и наконец открыла дверь, что вела в другой коридор, — госпожа Люттен уже исследует каждый сантиметр этой комнаты.
— Мне показалось, — запнулась я, когда поняла, что не помнила происходящего после ухода подруги, — прошло лишь несколько мгновений.

Я вышла вслед за Линой и тихо захлопнула тяжелую дверь, оставив секретные данные у себя за спиной. Не сбавляя скорости, подруга смело преодолевала проходы и повороты, которые казались мне однообразными. Свет становился настолько тусклым, что на короткое время я теряла впереди идущую девушку из виду. Обувь начала громко скользить на идеально вымытом полу в главном холле, и Лина ежесекундно устремляла свой неодобрительный взгляд в мою сторону. За дверью, что вела вниз по лестнице, оказалась сплошная кромешная темнота. Ни на секунду не растерявшись, Ли достала карманный фонарик и исчезла с ним в руках, пройдя вглубь.

— Что произошло после того, как я умчалась с пропуском твоего отца? — я задала вопрос, интересующий меня всю дорогу назад.
— Я поняла, что не смогу сбежать с папкой МакКалена, поэтому схватила её и скрылась за ближайшей полкой, — объяснила Лина, — к тому времени ты уже растворилась в лабиринте. Выждав пару минут, я убедилась, что никого поблизости нет и аккуратно начала пробираться к выходу. Но и там тебя не оказалось.
— Где она? — я перебила подругу и судорожно начала крутить своим фонариком, направляя его на разные части тела подруги, — где папка?
— Она оказалась тонкой, и я подумала, что в силах сфотографировать все данные, а не читать их вместе, затаившись в уборной, — Ли пожала плечами, — держи, — она протянула мне мой мобильный телефон, который я изначально положила в её портфель, — я сделала копии и тебе.

Глубоко выдохнув, я спиной надавила на последнюю дверь, и она со скрипом закрылась. Ощутив ночной воздух, я от усталости закрыла глаза, осознав, что больше не надо бегать от охраны. Вблизи послышался звон металла, и передо мной возник четкий силуэт высокой девушки. На фоне яркого фонаря её растрепанные волосы напоминали одуванчик, а лицо было скрыто в тени. Одарив Лину победоносной улыбкой, я слегка коснулась багажника, свесив ноги в одну сторону, как велосипед пришёл в движение. От внезапности мои пальцы впились в чёрную водолазку девушки, и, ослабив хватку, я прижалась к ней сильнее, вдыхая аромат цветущих лилий, исходивший от её кожи.

Черный капюшон стало сдувать ледяным ветром, что был направлен нам навстречу, сильный поток развивал уголки тёмно-синей, настежь расстёгнутой кофты, и только пальцы, укутанные в тёплую шапку подруги, оставались в тепле. Подняв взгляд на здание архива, которое увязало в темноте ночного города, я стала наблюдать за маленькими светлячками вдали, а потом разглядела в них светящиеся окна одноэтажных домиков. Они, словно по щелчку пальцев, ритмично начали погасать один за другим, пока и вовсе не исчезли из виду.

Мне показалось, что я начала засыпать, щекой уткнувшись в спину подруги. Но стоило лишь выехать на неровную песчаную дорогу, как велосипед стало качать во все стороны, а тихая ругань Ли заставляла глаза вновь размыкаться. После каждого грязного слова она мямлила что-то несвязное про своё воспитание, оглядываясь по сторонам в поисках строгих родителей. Тогда я сжимала её талию крепче, давая понять, что здесь лишь мы и наш сокровенный секрет.

***

— Я Элина, — монотонно произнесла девушка, скромно улыбнувшись мне.
— Это моя сестра, — вмешался Адам, не дав сказать и слова, — госпожа Хоуп, — представил меня брат, продемонстрировав низкий поклон.
— Мне ты так не кланяешься, — недовольно бросила Рита, которая не спеша направлялась к нам.
— Для тебя я просто Рейчел, — наконец сказала я, привстав на носочки, чтобы застегнуть на голове Элины заколку, усеянную белыми блестящими камушками, — ты прости нас, — я ткнула пальцем в грудь Адама, а он с улыбкой отклонился назад, словно я оказываю на его тело запредельное давление, — мы не специально растеряли твои украшения. Ветер подул настолько сильно, что все блёстки взмыли в воздух, украсив кусты школьного сада, — я до сих пор не унялась, попросив прощение уже минимум в сотый раз.

Элина громко рассмеялась, из-за чего все взгляды были уставлены на нас. Одной рукой она обняла меня, а другой Адама, близко наклонившись к нашим лицам.

— Почему-то мне кажется, что это не последнее наше приключение, — тихо прошептала девушка, — но этот концерт испортить я не хочу, поэтому увидимся в школе, ребята, — выговорила Элина и, постучав по нашим с братом спинам, тотчас испарилась, убегая ближе к сцене.

***

Проснувшись в тяжёлой одышке, я ощутила холодный пот на своей спине и, закрыв глаза, стала молить Бога о том, чтобы произошедшее вчера не оказалось лишь сном. Внезапный звук мобильного телефона, что валялся на прикроватной тумбочке, сначала напугал меня, а потом одним глазком я заметила входящий вызов от Ли:

— Я буквально чувствую правду на собственной коже, — её бодрый голос оказался настолько громким, что в комнате даже послышалось тихое эхо, — Представляешь?
— Значит, всё-таки не сон, — убедилась я.
— Твой вчерашний страх мне показался очень даже настоящим, — саркастически выговорила та.
— Эй, — обиженно ответила я, — ничего там я не боялась, — на что подруга лишь усмехнулась.
— Предлагаю встретиться в нашем кафе возле школы с начисто выветренной головой, если такое слово вообще существует, — второпях отчеканила Лина, успев даже пошутить над собственной речью.
— Ладно, я распечатаю фото, которые ты вчера сделала в архиве, — согласилась я, подключив к мобильному телефону USB-разъём.
— А я захвачу парочку круассанов, — добавила Лина.

Сбросив трубку, я выбрала фото для печати на принтер, в котором, на удивление, до сих пор не высохли чернила, и уже через несколько мгновений в моих руках виднелся скоросшиватель, куда я сложила распечатанные листы. Сунув цветную папку в рюкзак, я спустилась вниз.

— На тебе папина кофта? — с тревогой заметила мама, уставившись в ноутбук, и я совершенно не поняла, как она смогла увидеть меня.

Сначала её вопрос будто пролетел мимо, а потом на уставшем лице матери я заметила лёгкую улыбку. Такое выражение лица можно наблюдать лишь в одном случае: когда я опять отвлеклась от её присутствия.

— Эта кофта, — заметив моё потерянное состояние, она перефразировала свою ранее сказанную фразу, — откуда она у тебя?
— Позаимствовала в шкафу отца, — я ответила практически сразу.
— Он об этом разве знает? — настойчиво произнесла та, на что я лишь отрицательно повела головой.
— Ты не хочешь мне всё объяснить?— подозрительно сощурив глаза, она начала вставать со светло-розового пушистого покрывала, в то время как я повторила то же движение головой и, покрепче схватив рюкзак и теплую куртку, ускользнула на улицу.

Она стала что-то подозревать. Это напугало меня. В то время, как у неё до сих пор нет ответов насчёт Адама, в её жизни появляются новые загадки, связанные со мной. Внезапно в моей голове возникла мысль, что рассказать ей всё до мельчайших подробностей правильно. Немного подумав о последствиях, я представила как та начинает захлебываться слезами, прижавшись спиной к стене и от отчаяния постепенно съезжая на корточки. Её сын — неудачник, а дочь стала воровкой.

Закутавшись в собственные мысли, внезапно мой взор упал на лёгкий иней, что виднелся на коротких травинках тихой улицы. Морозный ветер, словно тяжелой пощёчиной, пронесся по моей коже, а потом на волосы спустилась пара пушистых снежинок. Я перестала замечать то, как стремительно идёт время и только сейчас увидела суматоху, что кружила вокруг меня. Взявшись за руки, подростки в разноцветных огромных шапках катались на коньках по кромке льда белого озера. Плотно закрыв за собой дверь кофеини «Дон Капучино», их громких голоса исчезли, и я будто попала в другую реальность.

Оглядев зал по кругу, я не нашла своей пунктуальной подруги и немного удивилась. Здесь были дружные компании старшеклассников, которые за своими столиками собирали пирамидки из цветных кубиков, подобно детям. На небольшом участке, что походил на сцену, стоял микрофон, а высокие парни в кожаных куртках перебирали провода, подсоединяя их к гигантским колонкам. Почувствовав себя неловко, я двинулась с места и прошла к барной стойке, чтобы лицезреть особое зимнее меню.

— Пряничный какао со взбитыми сливками, пожалуйста, — произнесла я, опустив голову на кошелёк.
— Сию минуту, — доброжелательно ответил бармен и повернулся ко мне спиной, когда я достала жменю монет.

Поставив картонный стакан под кран огромной машины, он ловкими манипуляциями рук смешал содержимое нескольких стеклянных бутылок и поставил напиток на стеклянную стойку, украшая какао взбитыми сливками. Как ни в чём небывало он немного улыбнулся, рассчитав меня, и его густые брови поднялись вверх. Проведя рукой по объёмным тёмно-русым волосам, он уложил их на правую сторону, а на лбу тут же показались тонкие морщинки.

Я не смогла проронить ни слова, когда увидела Адама. Вспомнив газету с предложениями о возможной работе, что когда-то я наблюдала в его руках, ситуация показалась мне сносной, и постепенно удивление спало.

Адам выглядел ровно точно так же, будто я попала в прошлое, но сейчас его улыбка больше не согревала прохожих, а девушки не заливались румянцем, когда тот смотрел в их сторону. Я понимала, что все до единого знают, кем стал мой старший брат. Никто уже и не помнит его идеального прошлого, все просто безразлично наблюдают за Адамом, будто тот никогда и не был парнем, которого уважает весь город. Подростки замечали в нём лишь обыденность, и только я бездыханно стояла здесь с лёгкой искристой улыбкой, словно сама Мадонна сделала мне какао.

Я заняла столик у окна, чтобы сохранить возможность изредка поглядывать на брата. Он продолжал выполнять заказы и улыбаться, когда прохожие подавали ему чаевые. Отпив немного горячего напитка, на его стакане я заметила надпись «Рейчел» чёрным перманентным маркером и мгновенно развернула голову на барную стойку, но вскоре поняла, что не в силах хоть на секунду отвлечься от Адама. Достав скоросшиватель из расстёгнутого рюкзака, я положила его перед собой и с ужасом заметила, что буквы буквально стали расплываться. Мысли о брате захватили мою голову, и сейчас единственным разумным решением являлось ожидать Лину, чтобы хоть та смогла как-нибудь подавить бурлящие эмоции.

Ли не появилась и через полчаса. Несильный поток волнения поселился где-то глубоко внутри, но я незамедлительно стала гнать плохие мысли подальше, продолжая рассматривать узор на бумажных салфетках за своим столиком.

Неосознанно мои глаза взглянули на прозрачную папку, что небрежно лежала под моим локтем. Отставив картонный стакан в сторону, я, подобно запрограммированному роботу, достала содержимое из файлов и приступила к чтению.

Вся информация из документа была собрана в единую таблицу с несколькими колонками. В первой значился какой-то код, состоящий из заглавных букв и цифр, а в последующих виднелись имена и одна фамилия, которая так и врезалась во взгляд. Первым в списке стоял некий Джонатан, который родом происходил из Западной Америки, как и вся его семья, состоящая из жены Анж, сына Кристофера и дочери Одри. В две тысяча седьмом году они по неизвестной причине иммигрировали в Германию в небольшой город Марбург и, как сказано в документе, по сей день живут на улице Россдорфер нашего города.

В моей голове возникли сомнения насчёт правдивости этих данных. Ссылаясь на то, что документы архива могли устареть давным давно и сейчас семья МакКален отдыхает где-нибудь в своём доме в Америке, а не никак на улице Россдорфер, я запуталась окончательно. Должно быть, папа что-то напутал, когда говорил о жизни Криса с Адамом. Найдя логичное объяснение этой неразберихе, я в ужасе осознала, что всё это время Крис находился буквально в двух шагах от меня.

Пролистав страницы по своей очереди, я с облегчением выдохнула, ведь за ними скрывались лишь короткие медицинские справки и данные об образовании. Вероятно, Крис МакКален является законопослушным гражданином Германии и лишь переписывается по почте со своим старым другом в запароленной переписке, а мы с Ли уже повесили на него все семь смертных грехов.

Собрав листочки обратно, я кинула бессмысленный взгляд на часы, что висели над барной стойкой, чтобы в последний раз увидеть Адама, и скрылась за огромным декоративным деревом, увешенным маленькими картонными снежинками в поисках выхода, так и не дождавшись подруги.

В надежде, что она помнит о наших секретных встречах в конце каждой недели, я, из-за холода прижав голову поближе к вороту куртки, побрела за сиянием уличных фонарей навстречу перекрёстку одуванчиков, которые, должно быть, уже давно исчезли. Метель, что кружила далеко впереди, легко дотрагивалась до голых ладоней, будто обжигая их холодом. Обхватив собственные плечи обеими руками, я медленно присела на корточки, а потом безвольно свалилась на холодную траву, окутанную снегом.

Кажется, лишь мгновение назад я готова была отдать всё ради этой глупой тишины, а теперь сердце разрывается от неизвестности. Будучи здесь совсем одна, мне страшно, что одиночество уже живёт во мне. Куда бы я не пошла, где бы не оказалось, все без исключения навсегда останутся там, за далекой стеной, которая когда-то беспощадно разделила нас.