Мальчик, что уже успел добежать до остановки, вернулся назад. Его терзало чувство вины и жалости к такой доброй девушке, которая сейчас лежит на ледяное земле, примерзая к ней. Он вспоминал тот убитый взгляд парня, что с битой последний вошёл в помещение. Вспомнил его пустой и очень-очень злой взгляд, от которого по спине такташевского пробежала дрожь. Это насколько нужно было дорожить человеком, чтобы смотреть на врага так?
— Эй, ты слышишь? - подлетев к ней, когда наконец добрался, Степа наклонился к ее рту, но он не мог почувствовать дыхание. После он приложил палец к ее холодной синей шее, но и пульса не было. Слезы градом потекли из его глаз, - я же просил не умирать! - он схватил ее за плечи и встряхнул. Никто так и не пришел, никто не забрал ее, - помогите! - кричал он, а голос эхом проходился по лесу, ударяясь об каждое дерево и возвращаясь к нему.
Паника охватила тело ребенка. Отлипив ее от снега, он поднял Алю на руки. Спотыкаясь, он побежал к дороге, где быть может хоть какая-то машина перехватит их и отвезет в больницу. Парень чувствовал невероятную вину за то, что сделал с бедной девушкой, ведь если бы не он, она бы, возможно, уже лежала в больнице и лечилась.
— Прости, прости меня, - проговаривал мальчик, ревя навзрыд и задыхаясь, пока нес ее по заснеженному лесу.

«..И мы не ходим на свидания..
Да никогда и не пойдем.
Зато не будет расставания
И слез под проливным дождем..»*

Оказавшись на проезжей части, парень выбежал прямо на дорогу, держа в руке холодное мертвое тело, в надежде, что хоть кто-то проедет в такое позднее время.
— Ты держись, слышишь? Не умирай, как я и говорил! Сейчас я найду помощь, - сказав это ей дрожащим голосом, он закричал. Из-за того, что губы замёрзли, говорить связно и звать на помощь он почти не мог, так что оставалось просто кричать, привлекая внимание хоть кого-то, кто мог находиться в лесу. Заметив фары вдали, он побежал навстречу, чуть не падая с девочкой на руках, а когда машина доехала, он бросился под нее, вынуждая остановиться.
— Что случилось? - мужчина вышел из своей машины, накидывая куртку.
— Нужно в больницу, - задыхаясь, смог произнести мальчик, чье лицо все было красное от холода и мокрое от слез, - пожалуйста, отвезите!
На расстоянии посмотрев на тело в руках парня, мужчина развернулся и открыл дверь своей машины.
— Так она мертвая, - заявил он, усаживаясь обратно в водительское кресло, - мне такие проблемы не нужны.

— Возьми себя в руки, черт возьми! - кричал Зима, вставая с парня, - она сейчас хуй пойми где в лесу умирает! Что с тобой творится сегодня, я понять не могу? Я до последнего терпел твои идиотские поступки, думая, что ты всё-таки понимаешь, что делаешь! Адидас доверил тебе жизнь Алины, а ты проебал ее!
Все это время Турбо молча слушал друга, соглашаясь с ним во всем. Он и сам не понимал, почему так раскис, но пока есть время, ему нужно было что-то предпринять.
— Садись в машину, - сразу сказал он, вставая на ноги и проходя к водительской двери, около которой стоял Зима. Аккуратно отодвинув друга, он открыл дверь, - проедем вдоль леса и посмотрим, есть ли что.
— Думаешь она своими ножками утопала? - продолжал на него злиться Вахит.
— Думаю ее похитили, снова, - холодно ответил Валера, лишь мельком посмотрев на друга. После парень сел в кресло и завел машину. Замолчав, увидев решимость Турбо, Зима обошел машину и сел на пассажирское переднее сиденье.
— Какой шанс, что мы ее найдем? - тихо спросил Вахит, смотря в окно, пока Валера выезжал на проезжую часть.
— Нулевой, - честно ответил парень, смотря назад и заворачивая на дорогу. Он решил довериться интуиции и поехать вперёд.
— Когда найдем живой, будешь на коленях перед ней прощение просить, при мне, при Вове и перед всем Универсамом, - Зима это сказал так, словно был уверен в том, что они действительно найдут ее. Честно говоря, он просто не хотел думать о том, что она утеряна навсегда.
— Да хоть перед всей Казанью, - заявил парень, - лишь бы просто найти ее. Живой.

— Да какая мертвая? Она жива, просто замёрзла! - мальчик подошёл ближе, но мужчина тут же завернул, объезжая ребенка, - погодите вы, отвезите в больницу! Да как вы так можете? - кричал Стёпа, падая на колени и прижимая Алю крепче к своей груди, - ее ведь ещё можно спасти! Не уезжайте, пожалуйста! - он поднял голову, смотря в небо, что уже было затянуто тучами, хотя ещё недавно оставалось чистым. Парень истерично кричал что-то невнятное о том, что Алина жива и что ей нужна помощь, но мужчина уже далеко отъехал, так что не слышал этого.
Найдя в себе силы осмотреться, он заметил ещё одну машину, сразу поднимаясь на ослабевших ногах и выбегая ей навстречу, но та даже не остановилась, объезжая ребенка с синим телом на руках.
— Почему вы все такие бессердечные? Я оставил ее только на десять минут, понятно? Она не могла умереть! - кричал ребенок, задыхаясь в собственных слюнях и слезах, а крик его становится все болезненнее и отчаяннее. Снова падая на землю, он прижал девушку к себе, утыкаясь в ее замёрзшие и твердые волосы, - помогите-е-е-е! - кричал он на последнем издыхании, пока оно окончательно не сбилось, заставляя грудь активнее подниматься, с невозможностью вдохнуть полные лёгкие. Он склонился, превращаясь в небольшой комок, стараясь согреть Алину, чтобы дать ей дополнительные хотя бы несколько минут, - не ум-мир-рай, - прошептал он, делая вдох после каждого слога, потому что лёгкие абсолютно перестали насыщаться морозным воздухом.
Сняв с себя куртку, он укутал девушку, что поддавалась на каждую его манипуляцию, ибо тело ее было совершенно неживое и не имело способности сопротивляться. Из-за обморожения, на ее руках начали появляться небольшие волдыри, но это вовсе не остановило Степу. Взяв ее руки, он поднес их к своим губам, выпуская теплый воздух, но большим потоком не выходило, ибо лёгкие все также не насыщались из-за истерики, которая так и не оставляла его.
— Просыпайся ты-ы, - протянул он, опуская ее руки и снова обнимая.

Адидас вышел из здания, а толпа из сорока человек за ним. Им повезло, что они напали неожиданно, так что смогли выжить все, но многие были искалечены, поэтому он понимал, что ехать придется в больницу, там же он решил отчитать и Турбо за то, что он так медлил.
Когда он вышел, первым делом обратил внимание на отсутствие машины. Облегчённо выдохнув, он повернулся к парням, что уже усаживались в автобус. Водитель, чье имя Карим, протянул ему руку, пожимая.
— Спасибо, - сразу сказал Вова, - вы нам очень помогли, Универсам будет рад видеть вас в гости.
— Да ладно тебе, я ничего и не сделал. Едем в больницу, я так понимаю? - уточнил мужчина, открывая дверь автобуса.
— Да, нужно подлатать парней, - сам Вова сел рядом, на второй сидение, что было около водителя для кондуктора, - все молодцы! - крикнул он, оглядываясь на уставших ребят. Те зааплодировали в ответ на слова старшего.

— Смотри, впереди, - сказал Турбо, обращая внимание Вахита на дорогу и отвлекая от ножа в груди. Перед ними на дороге был силуэт, который активно что-то делал. Остановив машину в нескольких метрах, Валера пулей вылетел, встречаясь с вспухшим лицом мальчика, что изначально сидел к нему спиной, а после повернул голову.
— П-простойте, п-помогите, - шептал он, лишь потом понимая, что это машина, на которой приехали универсамовцы, но сейчас ему было плевать на то, что может быть, они убьют его. Сейчас ему нужно было спасти Алину, - о-она ж-живая, п-просто з-замерзла, п-поэтому с-синяя, - продолжал говорить он, но только губами, потому что голоса у него уже не было. Пока Турбо подходил ближе, он даже не сразу понял, что на его руках лежит Аля.
Побежав, он сел на колени, смотря то на мальчика, то на девушку.
— Она хоть жива? - спросил старший, перехватывая ее тело на свои руки. Он был в ужасе от цвета ее кожи, что уже синела.
В ответ на этот вопрос парень мотал головой то из стороны в сторону, то вверх и вниз, чем мгновенно разозлил Турбо. В порыве эмоций, он замахнулся и ударил мальчика ладонью по щеке.
— Ты говорить-то можешь, нет? - процедил он, укутывая ее в куртку парня посильнее.
— П-пульса нет и дыхания, - Стёпа еле нашел в себе голос, чтобы ответить на вопрос старшего.
— Садись, - сказал ему Турбо, указывая на машину и вставая. Парень не хотел укладывать ее на ее холодное заднее сиденье, поэтому взял с собой, решив поехать с ней на руках, чтобы как-то согреть.
— Н-нет, я.. это я ее чуть не убил..
— Садись в машину! - крикнул Зима, высовывая голову из окна, - ты где сейчас найдешь транспорт? Потом разбираться будем кто кого убил!
Послушно кивая, мальчик встал на замёрзших ногах и в мгновение оказался в машине. Турбо также уселся в кресло, поудобнее укладывая на себя совершенно обездвиженное тело.
Зима посмотрел на девушку, и его передёрнуло. Она действительно не выглядела, как живой человек, сильнее смахивая на труп.

Наташа сидела около регистратуры, переминаясь с ноги на ногу. Было уже слишком поздно, девушка ожидала, что Адидас приедет раньше. Марат уже находился в больнице, но сидел около спящей Айгуль. Напряжённо смотря на время, Наталья покусывала губы. Внезапный шум в коридоре, заставил ее подскочить на месте. Она рванула к парням, что о чем-то очень громко разговаривали.
— Наташ! - голос Турбо дрожал. На руках у него было бледное, а местами синее, тело. Когда девушка увидела ее, то на секунду замерла и не сразу придвинула кушетку, смотря на то Валеру, то на Алину.
— Укладывай сюда, - прошептала она, не отрывая глаз от сестры Вовы, которую парень бережно уложил на твердую поверхность, - Люда, передашь Владимиру Николаевичу, - начала она, беря в руки стетоскоп, что находился на ее шее. Поднимая грязную окровавленную кофту Алины, она оголила грудь и приложила стетоскоп к ее холодному телу, прислушиваясь к слабому дыханию, - лёгкая пневмония, - убрав предмет, она начала щупать ее тело, - предположительно переломаны ребра, - поднимаясь в голове, она немного повернула и чуть вздрогнула, - черепно-мозговая травма, предположительно, - последнее слово она произнесла тихо, поглядывая на парней.
Чтобы не привлекать внимание своим ранением и дать Наталье сосредоточиться на спасении Али, Зима отошёл в другой конец коридора, слушая то, что говорит девушка. Турбо сел на соседнюю кушетку, сложив руки в замок, напряжённо смотря в точку перед собой. То, что перечисляла подруга Вовы, с каждым словом ранило его все сильнее.
Стёпа же, который винил во всем этом себя, сел на пол, снова впадая в истерику, только стараясь тихо, чтобы не мешать медсестре осматривать пострадавшую. Он прикрыл рот рукой, зажмуриваясь, а слезы горячим потоком текли по щекам.
— Обморожение.., - девушка сглотнула, осматривая ладони Алины, - скорее всего третьей степени, а может и четвертой, - она медленно подняла глаза на коллегу, что стояла, практически не моргая, - пульс критически слабый, а зрачки не реагируют на свет, - добавила она дрожащим голосом, - передай это все ему, пусть подготовится, мы пока переведём ее в реанимационное отделение.
— Хорошо, - кивнула коллега и, немного спотыкаясь, пытаясь переварить весь ужас, побежала по коридору. Наташа повернулась к Турбо и указала на палату, в которую нужно было перевезти Алину на каталке.
— Она же будет жить? - спросил парень, поднимаясь на дрожащих ногах и обхватывая ручки, медленно передвигая каталку по полу, внимательно смотря на Наталью.
— Не знаю, - ответила девушка, смотря на Алю. Она медленно качала головой из стороны в сторону. Наташа ответила так, чтобы не солгать, потому что и правда не понимала, как жертва все ещё дышит с такими травмами, - но знаю точно, что она очень сильна, - тут же добавила медсестра, сглатывая ком в горле и останавливая накатывающие слезы, - мало у кого сердце бы билось в таком состоянии, она борется за свою жизнь там, внутри. С вашей поддержкой она обязательно должна справиться, - Наташа не моргала, потому что пыталась удержать слезы, которые так просились на выход, - обязана, Алин, слышишь? Тебя тут очень ждут.
От последних слов, что сказала медсестра, Стёпа заревел навзрыд, падая на пол всем телом. Ногами он пинал стену, пытаясь куда-то вылить сильные эмоции, накрывавшие его с головой.
Марат вылетел из лестничного пролета, останавливаясь, видя картину перед собой. Наташа стояла с покрасневшими глазами, Турбо, склонив голову над телом на кушетке, а какой-то незнакомый мальчик бился в истерике. Сердце его тут же ушло в пятки, он очень боялся плохих новостей. Так что, медленно подойдя, он со страхом посмотрел на тело сестры, что неподвижно лежало, пока Турбо не покатил ее в сторону реанимации.
— Что с ней? - спросил брат, обращаясь к Наташе, которая, прикрыв рот рукой, не могла ничего сказать, - эй, что с ней? - схватив медсестру за локти, парень приблизился к ней, а глаза его тут же намокли. Обиды, что когда-либо были на сестру, отошли на второй план, они забылись. Сердце забилось со скоростью света, а адреналин разлился по телу, словно кипяток.
— Она жива, - ответила ему девушка, - просто в тяжёлом состоянии.
Как бы то ни было, но у младшего отлегло. Он выпустил выдох облегчения, прижимаясь спиной к соседней стене.
— Возьми пока телефон и позвони домой, только скажи, чтобы они сейчас не приходили, потому что Алина будет в реанимации. Пусть приедут утром, когда мы закончим, - словно зомбированная, сказала медсестра, завидев врача в конце коридора. Она тут же сорвалась с места и пошла в палату, откуда вышел Турбо.

Адидас вошёл как раз тогда, когда двери в реанимацию закрылись. Степу и Зиму уже успели увести другие врачи. Ребенок был в ужасе от произошедшего и, понятное дело, возможно, у него у самого возникли психологические проблемы. Вову встретил полуживой взгляд Валеры, отчего стало не по себе.
— Ну что? - спросил он, вставая около напряжённого Турбо, который от его неожиданного появления даже не дёрнулся.
— Перелом ребер, пневмония, обморожение и черепно-мозговая травма, но это пока что, - тихо прошептал Валера, смотря в одну точку. Он боялся даже повернуться к другу, испытывая стыд за то, что не смог вовремя забрать его сестру и позволил ей оказаться в таком состоянии, что даже врачи не знают, сможет ли она жить.
— А обморожение почему? - спросил Вова, медленно усаживаясь рядом, переваривая весь ужас. Он мог понять все травмы, что получила Аля, но когда он ее вынес, она была более или менее в порядке, ибо в подвалах стояла жара.
— Давай попозже поговорим? - сказал Турбо, посмотрев на друга вспухшими глазами, - я сейчас не в силах. Либо спроси у Зимы, когда он вернётся, ты только мальчика не трогай, который тоже с нами, ему и так поршиво.
Вова непонимающе смотрел на друга, но не мог ничего больше сказать, видя его состояние. Парень решил узнать все от Наташи, когда она выйдет. Турбо поднялся на ноги и отошёл к окну, где уже светало. Казалось, будто солнце несёт за собой избавление от всех проблем, потому что немного, но Валере становилось легче, дышать становилось проще.
Час за часом тянулся, словно жвачка. Все ещё находясь у окна, парень слышал, как к Адидасу пришли родители, о чем-то тихо переговариваясь. Зима, что до этого сидел с Вовой, рассказывая ему о том, что произошло, подошёл к Турбо, опираясь руками в подоконник и боковым зрением поглядывая на виноватого парня. Врачи лишь иногда выходили, бегая из одной палаты в другую, но ничего не говорили о состоянии девушки, все время повторяя: “Мы ещё не закончили, подождите”. Атмосфера в коридоре накалялась, становилось все сложнее находиться там, но Турбо будто был не от мира сего, ожидая новостей.
Стёпу так и не вернули к остальным. Мальчика поместили в палату, где он находился в полном одиночестве. Конечно, ему дали успокоительное, но проще от этого не становилось, несмотря на то, что слезы не шли, хотя очень хотелось. Он прижался спиной к холодной стене, пытаясь переварить эту ночь, а когда в окне показались первые лучи солнца, уставший ребенок окунулся в сон, только сон этот был тяжёлым, болезненным, Стёпа видел только тьму., а в этой тьме синее лицо умирающей Али.
Адидас не стал говорить родителям о вине Турбо, он лишь рассказал о том, как девушку держали в заложниках по вине самого Вовы. В нем было сильной разочарование, от того, что он доверился Валере, что это было ошибка. Он видел, как родители злы на него, как напряжённо они отошли , встав в стороне, как отец успокаивал мать, которая смотрела на старшего сына,  будто на врага, от этого всего Адидасу становилось дурно.
Наташа сидела на стуле, наблюдая за тем, как врачи, словно бабочки, порхали над неподвижным телом. Она смотрела на девочку и видела все эти аппараты, что были к ней подключены. Эти приборы значительно облегчали жизнь Алине.
— Ну как? - спросила девушка, когда главврач снял маску, вздыхая. Она тут же поднялась с места, медленно подходя.
— Жить будет, - сказал он, поворачиваясь в медсестре, - подождем месяц, другой, а когда она в себя окончательно придет, нужно будет ее направить в психиатрическую лечебницу, но это пока в теории, самое главное, что страшное позади.
Наталья улыбнулась, а по ее щекам ручьями пошли слезы. Она тут же побежала к двери, чтобы обрадовать новостями семью девушки. Выйдя, она тут же наткнулась на вспухшие лица.
— Так, ну..., - услышав голос Наташи, все напряглись, но они, в отличие от Турбо, видели ее улыбчивое лицо, а Валера весь сжался, прикрывая глаза и ожидая услышать что-то плохое, но этого не последовало, - начну с того, что состояние ее нормализовалось, страшное позади, - сказала она, слыша, как люди облегчённо выдохнули, а мать девочки заплакала, утыкаясь в грудь мужа. Она и представить не могла, как озвучивала бы плохие новости, - сексуального насилия не было, но из-за многочисленных травм в области матки, она, возможно, навсегда останется бесплодной, - начала перечислять девушка, боясь поднять глаза на собравшихся, - кровь ее заражена из-за антисанитарных условий, в которых ее пытали, но поступив она чуточку позже, мы бы не смогли остановить омертвление клеток, и она бы погибла. Два ребра по обе стороны сломаны из-за ударов ногой, это мы предполагаем, завидев следы от грязных ботинок на ее нижнем белье, - Наташа сглотнула, не смотря на родителей Али, - обморожение третьей степени, но клетки смогут восстановиться, когда она обновит омертвленный кожный покров, который в скором времени почернеет и отпадет, - девушка вздохнула, решая объяснить, как все, скорее всего, будет происходить, - в период второй недели сформируется демаркационная борозда, которая отграничивает поврежденные ткани от здоровых, а лечение обморожения осуществляется путем введения в пораженную конечность растворов из новокаина, эуфиллина и никотиновой кислоты. На это потребуется достаточное количество времени, но она обязательно вылечится, - добавила Наталья, улыбнувшись и посматривая на такие же, более или менее, счастливые лица, - черепно-мозговая травма у нее открытая. В данном случае нарушение целостности мягких тканей происходит вследствие разрушения костей черепа. Опасность таких травм кроется в возможном присоединении инфекций, проникающих в организм через полученную рану, но их мы не обнаружили. Повреждение диффузное аксональное. Поражение аксонов возникает вкупе с мелкими очагами кровоизлияний, а также пневмония, - она помолчала, закрывая блокнот, в котором все записывала, и поднимая глаза, - в целом она будет в порядке, позже мы перенаправим ее в психиатрию, посмотреть, что с ней на ментальном уровне.
— Спасибо, - Кирилл Суворов подошёл к медсестре, пожимая ей руку, - будем надеяться, что она понравится как можно скорее. Когда можно будет к ней зайти?
— Нескоро, - мотнула головой девушка, - ей нужно время на восстановление. Мы пока не знаем, как она будет вести себя, когда очнётся, а пока ей помогают выжить аппараты жизнеобеспечения, потому что она даже дышать из-за пневмонии не может сама.
Слушая Наташу, Турбо глубоко дышал, представляя все то, что она говорила, в голове. Посмотрев на уже почти вставшее солнце, он слабо улыбнулся, выпуская выдох облегчения. Зима похлопал его по плечу.
— Она у вас очень сильная, - сказала девушка, - цепляется за жизнь. Осталось только понять, как ее психическое состояние.
— Спасибо тебе, - Адидас встал с места и подошёл к медсестре, обняв ее за плечи. Его переполняли эмоции, так что слезы не останавливались. Парень старался не смотреть на родителей, потому что знал, что они винят его во всем, что произошло, да и он сам не может назвать себя невиновным, потому что это не так.
— Поговорим наедине? - спросила Наталья, чуть отстраняясь, - мне есть что ещё добавить, но только тебе, - говорила она это тихо, пока Кирилл и Диляра отошли.
— Да, давай, - ответил Вова, все также придерживая ее за плечи. Она указала ему на дверь в уборную, а тот кивнул.

Турбо все также сидел в коридоре, спустя несколько часов. Родители девушки ушли уже к Айгуль, которая лежала на этаже ниже. Насколько парень знал, она уже пришла в себя и разговаривала. Марат же, чья девушка это была, не спешил к ней возвращаться. Он поник, сидя на полу около реанимационной палаты, где лежала его сестра и откуда было слышно медленное пиканье аппарата, который говорил о стабильном состоянии Али.
Стёпа уже проснулся и ходил по кругу в другом конце коридора. Как не пытались, ни врачи, ни сами парни, не могли его прогнать. Его не меньше всех остальных интересовало состояние девушки. Радовало то, что он больше не плакал, лишь нервно кусал губы.
— Она сегодня точно уже не проснется, - сказал Зима, вставая около мальчика. Тот вздрогнул, поднимая голову, - иди домой, придёшь через несколько дней.
— Я не могу, - сказал мальчик, а на его глазах снова появлялись блестящие слезы, - мне так страшно..
— Все будет хорошо, тебе же сказали, что она будет жить, Степ, - Вахит положил руки на плечи парня, подбадривающе встряхивая, - все в порядке, тебя никто не винит. Пошли я провожу тебя на остановку, поедешь домой, поешь, поспишь нормально.
— А вы? - спросил он, поглядывая на Зиму и Турбо, что без движения и каких-либо реакций сидел перед кабинетом напротив Марата. Оба молчали, смотря в одну точку и слушая звуки из палаты Али.
— Мы тоже разойдемся, только чуточку позже, - прокомментировал Вахит, также посмотрев на ребят. Ему было жаль обоих, а также и Адидаса, которого уже забрала милиция в отделение. Его отец обещал постараться вытащить сына как можно скорее. Зима видел, как плакала Наташа, которая уже более суток была без сна. Несмотря на то, что все вроде бы было плохо, внутри Зимы было спокойствие. Он знал, что все ещё нормализуется, что Аля проснется, что Вова вернётся, - я поеду за тобой, только сначала спущусь и посмотрю, как там наши ребята в травматологии.

Более полтура года спустя:

Кирилл и Диляра уже стояли около входа в лечебницу, дожидаясь Турбо, что тут же сорвался с работы, которой его загрузила мать, а именно, ремонт в квартире.
С того момента, как под утро ребята заявились в больницу, с полумертвой Алиной на руках, прошло уже более полутора лет. Спустя полгода после случившегося, когда она наконец проснулась, ее перевели в психиатрию, но даже там она долгое время не могла прийти в себя, каждый день переживая то время в подвале, где ее мучили и пытали, отыгрываясь на бедном теле и психике.
Турбо бежал так быстро, как только мог, наплевав на то, что был без куртки и шапки, хотя мать и пыталась его остановить, чтобы он хотя бы оделся, но парень не слушал, сломя голову перепрыгивая через ограды и лужи. Несмотря на то, что путь был долог, он ни разу не остановился, чтобы перевести дух, поэтому, оказавшись во дворе больницы, он не мог и слова сказать родителям Алины, ибо дыхание сбилось.
— Давай, приходи в себя, - Кирилл похлопал парня по спине, заводя в двери психиатрической лечебницы, где их уже ждали.
Новости, которые семья узнала, это то, что девочка наконец заговорила, она начала реагировать на звуки и прикосновения, пусть немного, но начала. Марат уже находился в здании, он весело встречал родителей и друга.
— Она говорит! - шипел радостно он. Парень был настолько счастлив, что глаза его были на мокром месте из-за слез, - она узнала меня!
За это время Марат немного, но отстранился от семьи. Айгуль пришлось уйти от родителей и перевестись в новую школу, дабы спокойно жить, а парень не оставлял ее, поддерживая и помогая. Иногда девушка ночевала в его доме, но чаще всего в интернате, который давали за счёт школы, обычно для приезжих детей. Там Айгуль нашла множество друзей, которые не знают о том, что произошло с ней, что она даже в больнице лежала из-за попытки суицида. Так ей было гораздо проще восстановиться.
Поднимаясь по лестнице, сердце Турбо трепетало. Он слушал то, что говорил ему взбудораженный из-за количества эмоций Марат, но всё-таки голова его была занята другим, там, что он наконец увидит ее, почти здоровой, но увидит.
— Это просто чудо какое-то, - комментировала Диляра, улыбаясь своему мужу, а после и сыну с Валерой. Парень улыбался в ответ, но не уверен, что искренне. Оказавшись около ее палаты, он посмотрел на нее через стекло, а сердце тут же облилось чем-то горячим. Его девочка сидела на кровати и рассматривала коробочку от сока, иногда поднося трубочку к губам и немного отпивая.
Ее не сразу привлек шум в коридоре, поэтому, она обратила внимание на людей, только когда они вошли. Улыбка сразу появилась на ее лице, сопровождаясь рыданиями.
— Мама, - хрипло прошептала она, завидев женщину, которая и сама дала волю эмоциям, падая на кровать дочери и прижимая ее к себе, - мамочка.., - произносила Аля слова так, словно была маленьким ребенком, словно отстало немного, реакции были такие же заторможенные, а взгляд совершенно непонимающий, будто не помнящий, что было полтора года назад, чистый и ещё детский, будто ей все ещё четырнадцать. От этого сердце Турбо закололо. Он прижался к стене палаты, пока родители разговаривали с дочерью. Все это время она глупо улыбалась со слезами на глазах, лишь иногда посматривая на Валеру, у которого от ее взглядов бабочки в груди порхали. На ее щеке и шее парень заметил шрамы, что до сих пор остались с того времени. Ее руки были также покрыты шрамами после обморожения и порезов, а ведь никому на свете даже никогда не узнать, а тем более не понять, что чувствовала она, что пережила, целый месяц находясь в заложниках. Ей никогда не отойти от этого, ибо каждый из тех моментов, каждый из долгих тянущихся дней запечатан в шрамах, которые она будет видеть всегда. Улыбаясь сейчас, она переживала очень сильную боль внутри, но вряд ли кому-то вообще когда-либо скажет об этом. Сложно было даже сейчас назвать ее счастливым человеком, когда она год лежала пустой куклой, видя все, слушая, но без возможности рассказать, что чувствует. От этого на душе Валеры становилось паршиво, а кулаки снова заныли, с желанием разнести всех, кто сделал это с ней, кто сломал ей жизнь.
— Так, мы пойдем к врачу, узнаем, как ты и когда тебя можно будет забрать, - сказал отец, поцеловав дочь в макушку, - а вам есть о чем поговорить, - добавил он, кидая взгляд на затаившегося в углу Турбо.
Мужчина и женщина вышли из палаты, оставляя Валеру наедине с Алиной. Наконец-то. Наконец он снова рядом с ней, с живой и почти здоровой, наедине.
— Привет, - сказала она, снова по-детски улыбаясь. От этой улыбки у парня снова защемило в груди. Медленно, словно заколдованный, он подошёл к кровати, на которой лежала девушка. Присаживаясь рядом, он коснулся рукой ее щеки, за которую та сразу ухватилась, прижимая к своему лицу сильнее. Ее руки, украшенные шрамами, все равно оставались нежными и мягкими.
— Как ты? - спросил парень, сглатывая ком в горле, - как чувствуешь себя?
— Все в порядке, - ответила она, поцеловав ладонь старшего, - я скучала, - тихонько прошептала Аля, посмотрев в глаза Турбо.
— Я тоже скучал, - произнес он, а глаза его снова покраснели из-за наступающих слез. Он не понимал, помнит ли она то, что было, а может и вовсе все забыла. Может она просто молчит, пытаясь не говорить об этом, пытаясь забыть о том, что успела перенести.

— Она навсегда останется такой? - спросил Кирилл, поглаживая руку своей жены, которая сидела на кресле и покусывала губы.
— Этого мы сказать не можем, - ответил врач, даже не смотря на родителей. Его глаза были устремлены на записи, что ведь медсестры, изучая состояние ребенка весь этот год, - единственное, в чем мы уверены, так это в том, что она совершенно не помнит того, что с ней было. Она не знает, откуда взялись шрамы, понятия не имеет, как добралась до Казани из Москвы, но, как бы грустно не было, она вспомнит, - сказав последнюю фразу, мужчина наконец поднял глаза, - ей сейчас очень трудно там, внутри, постарайтесь быть для нее поддержкой. Прогнозов нет, насколько долго она пробудет в таком состоянии, но она обязательно из него выйдет, только нужно давать ей таблетки и немного подождать. Ей трудно говорить и понимать, а сейчас ее придется выхаживать и в прямом, и в переносном смысле. Желательно, чтобы вы не заставляли ее вспоминать и не давили, так будет легче ей самой, когда воспоминания вернутся. Ведите себя так, словно ничего не было.
Айгуль стояла около Марата, который внимательно слушал наставления врача. Она нежно поглаживала его по напряжённой спине, понимая, что ему трудно слышать о состоянии сестры. Каждый вечер он разговаривал с ней о том, как любит сестру и как хочет извиниться перед ней за то отношение. Девушка искренне было жаль Алину и всю ею семью. Она очень хотела познакомиться с Алей и стать для нее, может быть, подругой.

— Вот, смотри, - она показала старшему рисунок, что подарила ей девочка, лежащая в соседней палате, - оказывается она часто приходила ко мне.
— Это очень мило, - сказал Турбо, посмотрев на работу ребенка, где была, предположительно, здоровая Алина, держащая девочку за руку. На руках нарисованной Али ребенок даже не забыл прорисовать полоски, которые являлись шрамами. Подняв глаза с листа бумаги на руки девушки, он снова сглотнул ком в горле.
— Пойдем гулять? - спросила она, забирая рисунок из его рук и возвращая в тумбочку, что стояла около кровати.
— Да, давай, вставай, - Турбо поднялся на ноги, но Аля даже не шелохнулась. Она пустыми, но счастливыми глазами смотрела на него, мотнув головой.
— Не могу, ноги не ходят. Врач сказал, что это из-за того, что я очень долго лежала, - объяснила она, убирая одеяло и показывая конечности, - но мне делают массаж, сказали, что я скоро бегать начну, - улыбнулась она, снова смотря на старшего, что стоял и пытался просто не плакать.
— А как мы гулять пойдем? - нежно спросил он, видя себя так, словно говорит с ребенком.
Девушка указала на окно, около которого стояла инвалидная коляска. Парень замер. Никому не понять то, что он чувствует. Казалось бы, вроде все хорошо, вроде все в порядке, но что-то внутри грызло, когда он замечал изменения в жизни Алины, отличающиеся от жизни нормального человека, пусть это и временно, ему все равно было плохо, его все равно душило.
— Хорошо, давай, - сквозь боль в горле, произнес Турбо, отходя к окну. Тяжело выдыхая, он положил руки на подоконник, смотря в окно, где выпадал первый снег, такой пушистый и большой, будто вата. Боль внутри треском отзывалась, заставляя сердце биться быстрее, а грудь подниматься и опускаться, пытаясь восстанавливать сбивающее дыхание. Глаза болели из-за частых слез, но это не мешало влаге снова прорываться.

Адидас вышел из отделения, но никто его не встретил. Отец парня внёс деньги, чтобы освободить сына из тюрьмы, где он сидел за убийство Жёлтого. Вздыхая морозный запах, он вошёл в дом ровно тогда, когда раздался звонок. Подняв трубку домашнего телефона, он услышал голос Марата.
— Вова? - тихо спросил голос на другой стороне.
— Да, я только зашёл, - сказал парень, скидывая дорожную сумку с плеча, - где все?
— Мы в психушке, Аля в себя пришла, придёшь? - спросил младший, замолкая. На фоне Адидас слышал голос Айгуль, который узнал сразу. На душе стало легче, от понимания, что у брата все хорошо, а от новости про Алину, он даже заулыбался.
— Да, сейчас пойду на остановку и подъеду, - ответил парень, убирая трубку. Даже не переодеваясь, он вышел из дома, закрыв дверь.

Выкатывая девушку из больницы, Турбо аккуратно накрыл ее пледом, который успел взять с регистратуры. Она молча рассматривала свои руки, будто видя их впервые. От такого состояния Алины становилось не по себе. Он просто надеялся, что она как можно скорее поправится. Помахав рукой в окошко, где стояла мама девушки, Валера покатил ее дальше, по уже заснеженной улице.
— Как красиво, - подала голос Аля, указывая на деревья, где оставались хлопья снега, - жаль я не помню этого лета, уснула в конце зимы, а проснулась вначале.. тоже зимы, - произнесла она, снова смотря на свои руки. Сама девушка не понимала, какие грустные вещи говорит, а Валере будто ножом по сердцу, потому что для него это был очень тяжёлые почти два года. Нервно облизав губы, он натянуто улыбнулся.
— Да, жаль, - согласился парень. Сейчас он не понимал, как разговаривать с ней, пока она в таком состоянии. Он боялся сказать что-то не то или сделать, поэтому старался с ней аккуратно обращаться, не напоминая о том, что прошло. Если она захочет, то сама заговорит с ним.
— Это Зима? А рядом.. Вова? - девочка указала на ворота, через которые проходили два парня. Завидев друга с сестрой в коляске, они сразу направились к ним.
— Приве-е-ет, - протянул Вахит, усаживаясь на корточки перед девушкой, - ну как ты? Ничего не болит? - он лишь мельком посмотрел на Турбо, которого, на самом деле, давно не видел. Они редко встречались с тех пор, как Универсам распался. Зима устроился на работу, а Турбо постоянно помогал родителям, из-за чего его отношения с предками улучшились.
— Болит, - отчеканила Аля и положила руку на свою грудь, - не знаю почему, но тут ноет. Грусть какая-то, как будто что-то хочется сказать, но я не знаю что.
Валера прикрыл глаза рукой, тихо всхлипывая, снова слушая голос девушки, что был таким неродным, не тем, что он помнил.
Вова подошёл к другу и отвел его в сторону, пока Зима разговаривал с Алиной о чем-то.
— Что с ней? Она какая-то заторможенная.., - сказал парень, пожимая руку Турбо.
— Не заторможенная, просто разговаривает как пятилетка. Это последствия травмы. Она год молчала, лежала и просто смотрела в потолок, - объяснил парень, доставая сигареты.
— И надолго у нее это? - Вова тоже достал сигарету, закуривая и посматривая на сестру, которую совершенно не узнавал. В ответ на это Валера пожал плечами, выпуская дрожащий выдох вместе с дымом.
— Может навсегда, может на некоторое время, пока не выходим ее, - сказал парень, смотря на девушку, которая что-то на пальцах показывала Вахиту и смеялась, - не помнит того, что было два года назад, помнит только как выехала из Москвы и очнулась уже в психушке.
— Жутко, - прокомментировал Вова, опуская глаза, - даже не думал, что такие последствия могут быть от месяца в заложниках.
— Врагу не пожелаешь находиться в таком состоянии, как она, - заявил Турбо, выкидывая половину сигареты и убирая руки в карманы, - сидишь, нихуя не понимаешь, не можешь нормально разговаривать и вникать в информацию. Она перескакивает с одной темы на другую очень быстро, как и ведут себя маленькие дети. Ощущение, будто ее развитие где-то остановилось.
Докурив, Вова отошёл от друга и присел около коляски, в которой находилась сестра. Та сразу же посмотрела на него своими пустыми стеклянными глазами, нежно улыбаясь.
— Где ты был? - спросила она, склонив голову, как маленький щенок, - я проснулась, а тебя нет, мама плакала, Марат тоже, а тебя не было.
Вове внезапно стало дурно после слов сестры. Он будто бы разговаривал не со взрослой девушкой, а с маленьким ребенком, хотя она даже в мелком возрасте так глупо не говорила.
— Кушать хочу, - заявила она, не дожидаясь ответа от брата. Девушка опустила голову, смотря на свои израненные руки, - где я могла так удариться?
Адидас в ужасе поднялся на ноги, словно на ватных ногах поворачиваясь к Турбо, который напряжённо смотрел то на него, то на Алину.
— Где родители? - спросил он, снова возвращаясь к другу, что все это время стоял в стороне.
— Они в здании, мать была на входе, может до сих пор там, - ответил Валера, подходя к коляске. Зима все также улыбался, о чем то разговаривая с девочкой.
— Я тоже так хочу, - говорила Аля.
Турбо слышал отрезки их разговоров, тяжело выдыхая. Подойдя ближе, он взялся за ручки, выкатывая ее на дорогу. Вахит пошел за ними, сопровождая. На самом деле, так Валере было даже проще, он не мог оставаться наедине с ней, становилось плохо и жутко.
Снег мягким одеялом укрывал землю, а морозы начали возвращаться, встречая девушку, которую два года назад провожали.