Утром я открываю глаза и чувствую себя так, словно спала часов до десяти: до такой степени я не ощущаю никакой усталости. Наоборот, отчего-то хочется вскочить с кровати и куда-то скорее бежать. Нет, не то чтобы мне хотелось поскорее оказаться на уроке алгебры - я не извращенка, в конце концов. Но что-то такое само словно выбрасывает меня из кровати. Когда я осознаю это, первая мысль, которая приходит ко мне в голову, звучит, как: «Блин, проспала!».

Я судорожно хватаю лежащий на тумбочке мобильник. Нет, судя по нему, мне еще можно поспать законные десять минут. Но - вот ведь новость! - совершенно не хочется. Очень непохоже на меня. Отключив будильник, я иду собираться.

По дороге в школу я осознаю, что же именно заставляет радостно биться мое сердце: ведь я знаю, что там, в школе, он. Неизвестно, кто именно и где, но, так или иначе, чем ближе я к школе, тем ближе к нему. Такое странное ощущение...

В школьные двери я чуть ли не вбегаю, и в раздевалке встречаю Настю.

- Привет! - кричит она и машет мне рукой, а когда я подхожу к ней, спрашивает уже вполголоса:

- Ну, как? Он написал?

Она подмигивает мне, а я, улыбнувшись как-то криво, киваю.

- Ну! - Настя бросается мне на шею. - Дашь почитать?

- Э... прости, но... он просто просил... - мне неудобно перед ней, но и нарушать обещание, данное таинственному незнакомцу, я не хочу. То есть, собственно, обещания-то я пока не дала, но раз уж он просил...

- Ну, ладно, - Настя надувает губки, и следующие два урока мы с ней не разговариваем.

Учебное время, щедро выделенное мне государством для повышения моего образовательного уровня, я самым наглым образом использую не по назначению: а именно, для того, чтобы написать ответ. Пока получается примерно следующее:

«Дорогой Х.

Спасибо вам за ваше послание, благодаря которому я, в свою очередь, убедилась в том, что эпистолярным слогом вы владеете выше всяких похвал. Однако же, некоторые места из вашего письма остались мне не вполне ясны. Так, вы пишете, что я достаточно о вас знаю - но я могу понять подобное высказывание разве что, как насмешку надо мной.

Совершенно очевидно, что из нас двоих именно вы гораздо лучше осведомлены о своем корреспонденте: ведь вы знаете, кому пишете, а я - нет! Потому, хотя я и не настаиваю на том, чтобы вы совершенно открыли себя - я осознаю, что у вас могут быть веские причины для того, чтобы сохранять инкогнито - хотела бы, все же, чтобы вы рассказали мне о себе в той мере, в которой это вас не выдаст.

Что касается меня...»

Здесь я погружаюсь в рассказ о любимых книгах и музыке, и отвлекаюсь от него уже на третьем уроке, когда решаю вновь заглянуть на его страничку. Оказывается, на стене у него новая запись, причем оставленная всего пару минут назад. Вот такая:

Утро. Солнце встало над горою,
Озарив мир розовым лучом.
Воздух пахнет солью и смолою,
И чуть-чуть историей еще.

Флейта ветра в воздухе запела,
Паруса от неги пробудив.
Гавань покидает каравелла -
Догонять начавшийся отлив.

Алый с белым флаг на древке вьется,
Скрип снастей над бухтою повис.
За кормою розовое солнце.
За кормою пепельный Кадис.

Там, вдали от брошенного дома,
Земли без названий и примет,
Где и солнце светит по-другому,
Словно льет на землю новый свет...

...Моря первозданная пустыня,
Лижущий скалу седой прибой.
Красный крест на белой парусине
Исчезает в дымке голубой.

Здесь я уже не могу удержаться и, толкнув в бок Настю, сую ей под нос телефон. Несколько секунд она читает, а потом говорит, как бы не мне, а в сторону:

- А я знаю, в каком он классе...

Мое сердце пропускает удар.

- В каком?! - едва не выкрикиваю я, так что химичка, объяснявшая что-то в этот момент, бросает на меня строгий взгляд из-под очков. Однако, никаких санкций за этим не следует, и я вновь умоляюще гляжу на Настю.

- А не скажу! - заявляет она, сложив руки на груди. - Будешь знать, как секреты от подруги заводить!

- Ну, Насть... прости меня, пожалуйста... я буду обо всем рассказывать, ну только если не что-то совсем... - я хочу сказать, «интимное», но выговорить у меня не получается.

- Ой, ну, ладно, черт с тобой, не умею я ни на кого сердиться! - Настя снова улыбается во все тридцать два зуба.

- Ну, так в каком он классе-то!

- А я еще не знаю, - отвечает она, и, глядя на мое недоуменно-раздраженное лицо, быстро добавляет. - Но знаю, как можно узнать. Короче, как только прозвенит звонок, быстро бежим к сорок шестому кабинету!

Сорок шестой - это кабинет географии, но не тот, в котором занимается наш класс, а еще один. Я в него раньше никогда не заходила. Совершенно не понимая, что именно затеяла Настя, я просиживаю остаток химии в таком состоянии, словно меня посадили на раскаленную сковороду, да еще, пожалуй и без штанов. Стоит ли говорить, что, услышав звонок, я тут же подскакиваю со стула - хорошо, что химичка не решила задержать нас для чего-нибудь. Словно сумасшедшие, мы взлетаем по лестнице на следующий этаж. Как раз в тот момент, когда мы добегаем до нужной двери, из нее с криком и смехом вываливает толпа малышни.

- Эй, вы какой класс? - растерянно спрашивает Настя выхваченную из детской лавины девочку с двумя русыми косичками.

- Пятый «Б», - отвечает она, хлопая голубыми глазами. - А что?

- Ничего, - отвечает Настя, садится на пол и начинает громко хохотать.

Я стою рядом и вопросительно смотрю на нее. Настя пытается сделать серьезное лицо, но получается у нее с трудом - время от времени ее вновь разбивают приступы смеха.

- Короче... либо я чего-то не поняла... либо тебе пишет пятиклассник, - она снова начинает ржать. Меня это уже слегка выводит из себя.

- Да с чего ты взяла-то?!

- А ты зайди, посмотри...

Я заглядываю в пустой по случаю перемены кабинет. Ничего особенного, класс как класс. На стене портреты разных первооткрывателей, над доской карта мира, а рядом с картой... А рядом с картой - плакат, на котором изображена каравелла, выходящая из гавани...