В библиотеке, как обычно, никого нет, и я рад этому. Я счастлив, что могу просто побыть в тишине без стенаний и нытья друзей.

Я подхожу к полке и, задумавшись, окидываю стеллажи взглядом. Здесь точно должно быть что-то на мою тему.

— Добрый вечер, королева знаний, — улыбаюсь я, поглаживая полки. — Я скучал по тебе. Надеюсь, ты дашь мне возможность немного побыть здесь. Я бы хотел найти информацию на тему «конфликт сил». Поможешь?

Стеллажи тут же оживают и начинают двигаться. Я с предвкушением ожидаю результатов. Но происходит что-то странное, потому что всё замирает, и передо мной появляются любовные романы. Это что, шутка какая-то?

— Хм, думаю, я неверно дал задание. Я ищу всё, что касается конфликта сил. Помоги мне найти эту информацию.

Библиотеке снова оживает, но всё повторяется. Опять полки с любовными романами. Да, чёрт возьми, что не так? Вдруг вообще не существует конфликта сил?

— Ладно, попробуем иначе. Найди мне информацию по конфликту энергий тёмных и светлых сил, — с надеждой пробую я.

Происходит всё то же самое. Стеллажи двигаются, и я смотрю на яркие корешки историй про любовь. Издав стон, я поднимаю голову к потолку и под нос себе ругаюсь.

— Даже не сомневался, что найду тебя здесь, Кан.

Повернув голову, я встречаюсь с усмешкой Серафуса. Окинув его взглядом, я сглатываю от его вида. Чёрная рубашка расстёгнута на несколько пуговиц, открывая золотистую ровную кожу и ямку между грудных мышц. Чёрные штаны облегают его ноги, кожаные сапоги идеально сидят на нём.

Сердце бешено колотится в груди, а по щекам разливается жар. Один только вид Серафуса, его манящее телосложение и пленительная улыбка разжигают во мне огонь. Мои ладони становятся липкими, а дыхание - поверхностным, с трудом пытающимся найти свой ритм.

Я отвожу взгляд, отчаянно пытаясь вновь сосредоточиться, но это тщетная попытка. Его образ задерживается в глубине моих мыслей, дразня меня своей соблазнительной силой. Я почти чувствую мягкость его кожи под кончиками пальцев и тепло его тела, прижимающегося к моему. Словно невидимая сила тянет меня к нему, побуждая отдаться запретным фантазиям, которые преследуют меня каждый миг бодрствования.

По моей шее стекает струйка пота. Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь отвлечься от непреодолимого желания, бурлящего в моих венах.

Я пытаюсь напомнить себе, что он просто мой учитель, авторитетная фигура, которую нужно уважать и которой нужно восхищаться на расстоянии.

— Добрый вечер, Серафус. Вы меня искали? — Я обвожу взглядом полки. Ох, кажется, мне придётся объясняться, почему я пялюсь на любовные романы.

— Нет, — издав смешок, он подходит ближе. — Конечно, нет. Я читал и ощутил движение. Сюда редко кто-то заходит в такое время. От кого снова прячешься?

— Ни от кого, — пожимаю плечами. — Просто решил почитать новую информацию.

Серафус переводит взгляд на то, что предложила мне библиотека, и вопросительно вскидывает тёмную бровь.

— Я не это искал, — бурчу я. — Поисковик сломался, потому что я точно искал не это.

— Вероятно, ты задал неверный вопрос.

— Я всё задал верно.

— Хорошо, и что ты хотел найти? Я могу помочь.

Наши взгляды встречаются, и я делаю глубокий вдох. Нет ведь ничего предосудительного в том, чтобы изучать что-то новое, верно?

— Я искал книги по конфликту сил или энергий.

Лицо Серафуса тут же преображается. Он недовольно поджимает губы и словно каменеет.

— Зачем тебе эта информация? — Его тон становится ледяным и резким. — Это не входит в учебную программу.

— Хм, Фима предположила, что я не мог найти тёмную силу в себе именно из-за конфликта внутри меня. Я решил узнать поподробнее.

— Ты уже нашёл тёмную силу. Вопрос отпал сам собой.

— И всё же, Серафус, мне интересно. Вдруг со мной снова это случится.

— Не случится.

Я прищуриваюсь, ощущая его очень явное нежелание говорить мне об этом.

— Почему я не могу узнать про конфликт сил?

— Потому что у тебя такого вообще не может быть. Это касается только чистокровных существ, — отрезает Серафус. — Тебе пора спать.

— Только начало десятого. Я не хочу. Найду значит что-то другое почитать или всё же найду то, что хочу.

— Кан, — Серафус тяжело вздыхает и качает головой, — почему ты настолько упрямый? Если я говорю тебе, что это тебе не нужно, то просто поверь мне.

— И я верю, — быстро заверяю его. — Но я хочу знать. Вообще, если бы не моё упрямство, то я вряд ли бы здесь находился. Так что я считаю это хорошим качеством.

— Что ж, тогда тебе придётся найти чистокровного, чтобы узнать об этом, — фыркает Серафус.

— Я уже нашёл, — делаю к нему шаг, удерживая цепкий взгляд золотых глаз. — Вы, Серафус, чистокровный.

— Но и слова тебе не скажу об этом.

— Почему? — Удивляюсь я. — Что такого в этой информации, раз вы боитесь обнародовать её? Она может вас убить?

Серафус прикрывает глаза и отворачивается. Я замечаю, как он сжимает кулак, отчего острые когти впиваются в его ладонь, и несколько капель крови падает на пол.

— Я никому не скажу. Клянусь, — шёпотом заверяю его. Касаюсь плеча демона и моментально ощущаю тепло его энергии, прокатившееся по венам. — Пожалуйста.

Мышцы под тонкой материей рубашки напрягаются сильнее, и это безумно приятно. Я бы хотел коснуться его кожи...обнажённой кожи, лизнуть её, поцеловать, узнать вкус и...

Моя рука падает с плеча Серафуса, и я выныриваю из своих мыслей. Быстро отхожу на шаг назад на всякий случай, вдруг у него все же появятся подозрения на мой счёт, хотя я выпил то лекарство, которое он мне выдал. Оно работает. А вот на нём тоже работает?

— Ты должен знать. Когда-нибудь этот вопрос всё равно всплывёт, — со вздохом произносит Серафус. Я хочу задать вопрос, почему я должен знать? Именно должен, но опасаюсь, что если издам хотя бы звук, то он передумает.

— Конфликт сил редкое явление, так как возникает только в случае сближение чистокровных светлых и тёмных. Сначала ничего не чувствуется, даже нет никаких изменений. Но потом становится всё хуже и хуже, причём внезапно. Силы исчезают, появляется слабость, отторжение пищи, боль от солнечного света, резь в глазах, тело иссушается, и в итоге это всё приводит к смерти.

— Хм, — я хмуро обдумываю его слова. — Но разве правители всех королевств не чистокровные представители родов?

— Чистокровные, — кивает Серафус.

— Я слышал, что они встречаются для обсуждения конфликтных вопросов, да и на уроке мировой экономики и политики нам об этом тоже рассказывали. И раз всё настолько категорично, то, как же они проводят время в обществе друг друга? А на балах или приёмах они тоже встречаются и не только они, но и их отпрыски, братья и родственники. Чистокровных пусть и мало, но достаточно.

— Ты абсолютно прав. Встречи необходимы для решения вопросов и поддержания хотя бы видимости мира между силами. Я говорил не про обычных чистокровных. Они, конечно, ощущают присутствие конфликтной силы, но они не проводят время друг с другом достаточно, чтобы это стало проблемой. Да и на них конфликт не особо действует.

— Тогда я не понимаю.

— Конфликт сил был зарегистрирован только раз, да и то неофициально. Эта информация засекречена и о ней знают лишь несколько существ, теперь и ты.

— Я никому не скажу, — быстро шепчу я.

— Я знаю, поэтому и говорю тебе об этом.

— Выходит, что конфликт сил не так опасен на самом деле, верно?

— Нет, не опасен, но опасен для...любовников, — последнее слово Серафус едва слышно шепчет. Я замираю. Пульс резко подскакивает от осознания, что он имеет в виду. Меня обдаёт ледяным холодом, в животе всё сжимается от какого-то незнакомого мне чувства, а ладони потеют.

— Вы и наследный принц эльфов были любовниками, — утвердительно говорю я.

Серафус не отвечает, даже не смотрит на меня. Да уже и не нужны слова. Это правда. Они были любовниками, поэтому информация засекречена. Ведь в то время была война между светлыми силами и тёмными, а Серафус и принц учились здесь.

Меня начинает подташнивать.

— Не просто любовниками, Кан, — горько произносит Серафус. — Мы были истинными друг для друга.

Кажется, я сейчас просто рухну от информации. Истинными? Тёмный и светлый? Во время войны? Матерь, ты так жестока. За что ты так с Серафусом? За что прокляла его так?

— Были? — Выдавливаю из себя.

— Были, — кивает Серафус.

— В прошедшем времени?

— Именно. Мы отказались от этого дара, заблокировали все чувства и более никогда не встречались. Ты удовлетворён? — Злость и боль кипят в глазах Серафуса.

— Я глубоко подавлен и шокирован, — признаюсь я. — Невероятная жестокость со стороны Матери. Мы все её создания. И получается, что она изначально создала нас противоборствующими сторонами. Тёмные и светлые это уже первоначальный конфликт всего нашего мира. Неужели, Мать настолько жестока, раз сделала это с вами, Серафус? Неужели, то, чему она учит нас ложь? А как же наши постулаты: не убей себе подобного живого существа? Нам с рождения прививают, что истинные чувства, любовь — это самое редкое и важное в нашем существовании. Сколько же существ пало в войне против своих чувств? Невероятно.

Я поджимаю губы, сдерживая горькие слёзы.

— Я не могу смириться...принять подобное. Это...мне просто больно, Серафус. Больно, ведь я тоже ведь мечтаю влюбиться, встретить того, с кем проведу каждый день своей жизни. А выходит, что любовью Мать наказывает и убивает некоторых из нас. За что? Это невыносимо жестоко. Я не думал, что Мать так бесчувственна и бесчеловечна, насколько ненавидит своих же созданий. Это нечестно. Просто нечестно заставить вас обоих страдать. Мне очень жаль...мне так жаль, Серафус. Простите, что затронул эту тему и заставил вас вспомнить об этой глубокой ране. Я...мне очень жаль.

И всё же предательская горячая слеза скатывается по моему лицу. Я не хотел показывать ему эту часть себя. Слабую часть, слишком ранимую, слишком чуткую. Луа часто говорил мне, что нельзя быть таким, нельзя всех жалеть, справедливости не существует, я пострадаю из-за своей доброты ко всем. И вот...это снова случилось. Да просто моё сердце до боли разрывается из-за того, что открыл мне Серафус. Он любил...нет, он любит. Я не верю в прошедшее время. Я не верю в то, что любовь так просто исчезает, особенно, истинная. Это же и доказывает, что ничто и никто не будет таким же важным для Серафуса, как принц эльфов. Никто...всегда лишь вторые роли, замены.

Я задерживаю дыхание, когда остриё ногтя демона касается моего лица. Он надавливает, но так мягко, так нежно, отчего всё внутри меня снова вспыхивает от восторга. Я поднимаю взгляд на Серафуса и поворачиваю к нему голову.

— Ты самое чистое и прекрасное существо во всём мире, Кан. В тебе нет ни злобы, ни ненависти, ни гнилья. И это невыносимо прекрасно, — шепчет Серафус, обдавая меня жаром своего дыхания. Моё сердце ускоряет свой ритм, заставляя тело подчиняться таким глупым чувствам, которые никогда не будут взаимны. Теперь-то я знаю. И да, это тоже больно.

— Серафус...

Он прикладывает палец к моим губам.

— Молчи, Кан. Просто дай мне на тебя посмотреть. Я так давно не ощущал восхищения при виде существа, а видел я многих очень сильных магов, демонов, эльфов, вампиров. Но ни один не вызывал внутри меня настолько сильное желание лишь смотреть. Только бы не сломать...такой хрупкий с виду, и такой сильный внутри.

Лицо Серафуса приближается к моему. Я почти чувствую вкус опьяняющего очарования, которое окружает его. Воздух становится густым от электризующей энергии, притягивающей к себе, и я не могу устоять. Время словно замирает, и всё остальное становится незначительным, оставляя только нас двоих в этом моменте.

Его аромат обволакивает меня, окутывая облаком соблазна. Он витает в воздухе, пьянящая смесь мускуса и чего-то неописуемо соблазнительного. Каждый вдох наполняет мои лёгкие его ароматом, опьяняя мои чувства и затуманивая рассудок.

Но больше всего меня завораживают его глаза. В них есть глубина, с которой я никогда раньше не сталкивалась, и они притягивают меня, как мотылька на пламя. В их глубине я вижу отражение своих собственных желаний и уязвимых мест, зеркало, отражающее негласную связь между нами. Они говорят о многом, не произнося ни слова, безмолвно призывая меня остаться, исследовать неизведанную территорию этого негласного влечения.

В этот момент я стою на пороге выбора. Разумная часть меня знает, что я должен бежать, спасаясь от возможных неприятностей, которые меня ожидают. Я разрываюсь между разумом и желанием. Уйти — значит лишить себя возможности исследовать то, что лежит за этой пропастью. Остаться — значит отдаться неизвестности, с готовностью нырнуть с головой в море страсти и уязвимости.

Его губы едва касаются моих, и я делаю выбор. Всё в этом мире стоит минутной близости с Серафусом. Буквально всё и даже я готов отдать жизнь за поцелуй с ним.

Резкая боль пронзает всё моё тело, как яркая и жестокая вспышка. Она молниеносно проходит от моих ног до висков и стягивает их, словно плитами. Я выгибаюсь и кричу от этой боли. Сжимаю рукой рубашку Серафуса. Сквозь шум в голове и эту ужасающую боль, которая вот-вот разорвёт моё тело, я слышу, как Серафус зовёт меня, бьёт меня по щекам. Но я не могу открыть глаз. Моё тело выгибает, как будто сейчас сломается надвое. Ослепляющая вспышка перед закрытыми глазами выбрасывает меня из моего тела во мрак.