— Стокгольм снимет защиту на несколько секунд 27 августа. Конкретнее он ничего уже не скажет, — заключил Доминик, вытирая кровавые руки о темный фартук.

Стоны Языка в соседней комнате постепенно затихли, и их сменило тяжелое дыхание сквозь булькающее горло. Через заколоченные окна на втором этаже заброшенного дома пробивался тусклый свет. Штукатурка с потолка оседала на волосах мага. Силеста подняла на него немного отстраненный взгляд. Она пребывала в задумчивости и не обращала внимания на то, что происходило за стеной. Так сосредотачиваться она могла лишь на стратегии захвата колонии, а в этот раз мародерам предстояло прыгнуть выше головы — напасть на второй по безопасности город Европы. Доминик не понимал, чего Силеста хотела добиться, относился к плану как к ее прихоти, но помогал даже с черной работой.

Тем временем фея рассматривала подобные «набеги» как извращенный аналог карьерного роста. В ее случае речь давно не шла о выживании: единственное, что мешало ей переехать в город и жить спокойной жизнью, — разбойнический вид, привлекающий пристальное внимание в любом поселении. Стоило задержаться в колонии дольше, чем на сутки, и Силеста рисковала стать трофеем для местной полиции. Проблему было бы легко решить, но фея даже не пыталась слиться с толпой мирных жителей.

Утреннее июльское солнце приятно пекло кожу мага и играло бликами на волосах женщины. Они вышли на дорогу из затхлого дома, и Доминик тут же снял черную тряпку и бросил в сторону, а Силеста закинула руку на его плечо. Доминик с удовольствием вдохнул прохладный воздух после душного помещения со стойким запахом горелого мяса и костей. Оба пребывали в прекрасном расположении духа.

— Нашла для тебя кое-что, — наклонилась к его уху Силеста, — в Штатах есть небольшой городок, куда нетрудно телепортироваться прямо с пустырей, если знать место, — она развернулась к магу и положила оба локтя ему на плечи, сцепив ладони в замок.

— Там достаточно безопасно, чтобы залечь на дно? — спросил Доминик нейтрально, но в тоне слышалась легкая обеспокоенность.

— Зуб даю. Об этом месте знают только два мародера помимо меня, — на лице Силесты играла улыбка на грани легкого оскала. — Кое-кто прячется в стае того штата, когда на него открывают охоту.

— Только не говори...

— Да, это Шейн.

Доминик поднял глаза к небу. Он не видел оборотня больше года и надеялся, что так оно и останется.

— Не волнуйся, в Штатах ты с ним не пересечешься, — отмахнулась женщина. — Зато я могу выяснить, куда именно телепортироваться, чтобы тебя не выкинули из страны сразу.

Над головами Доминика и Силесты раздался приглушенный стон и грохот. Фея сорвалась с места, но маг придержал ее за талию, стараясь не касаться испачканной стороной ладони.

— Он просто яд выпил. Я поставил его так, чтобы можно было достать рукой, — маг потянул подругу к машине.

— Мог бы просто его прикончить, — ответила Силеста, оглядывая дом в последний раз.

— Мог бы, — согласился Доминик, — но мне нравится осознавать, что они предпочитают смерть очередной встрече со мной.

Маг в последний раз оглядел заброшенный дом и заколоченные пыльные окна. Взмахом руки он подтащил к себе окровавленную тряпку. В одной из магических книг он прочитал, что телекинез возможен только благодаря способности ведьм менять магнитное поле, влиять на окружающие предметы. Проверить эту гипотезу даже теоретически Доминик не мог: хоть он и не помнил, кем именно работал в прошлой жизни, но с физикой это явно связано не было.

Для того, чтобы спрятать труп под печатью-иллюзией, ему пришлось снова подниматься на второй этаж. Сил на заклинание ушло много. По неточным прогнозам, он должен был восстановить потери через двое суток. Такой долгий срок смутил даже Рино, видевшего на своем веку самые разные отклонения. К счастью, Доминик нашел небольшую хитрость, чтобы обмануть собственную природу.

Маг снова сбежал по лестнице вниз, ощупывая подушечками пальцев острый темный камешек, напоминающий осколок стекла. С каждым нажимом он чувствовал, как поле вокруг него расправляется, позволяя груди дышать легко и свободно. Этот амулет он позаимствовал у Индиры и теперь мог понемногу восстанавливать силы, пока камень не иссушится окончательно.

Из всех возможных способов забирать у других ведьм магию, этот был самым безопасным: не таким болезненным, как втягивание заклинания, направленного на тебя с единственной целью причинить вред; не таким подлым, как наглое воровство у беспомощного собрата; не таким долгим, как попытки соединить поля с другой ведьмой, чтобы мирно обмениваться силами.

Пока Доминик очищал следы их присутствия, фея ждала, сидя на багажнике с новой, только что открытой бутылкой в руках. Взгляд ее бездумно следил за магом.

— Это еще зачем? — рассеянно бросила Силеста, кивая на камень в его ладони.

— Чтобы дольше колдовать, — Доминик уже собрался в очередной раз пуститься в пространные объяснения.

Фея в ответ ехидно хмыкнула, но маг перебил ее прежде, чем она открыла рот:

— Я предугадал твою шутку, и мы оба знаем, что она не имеет ничего общего с реальностью.

Силеста изобразила недовольство и поднесла горлышко бутылки к губам. Доминик легким движением выхватил ее из рук.

— Либо я веду, либо ты не пьешь, — отрезал маг и тут же добавил с укором: — Там узкая дорога, не хватало нам снова перевернуться.

Силесте пришлось подавить досаду: она настолько ненавидела ездить в транспорте, управляемым другим существом, что готова была согласиться на абсолютную трезвость, хоть это и приносило дискомфорт. Когда способности исчезали, алкоголь становился одним из немногих способов вернуть хоть толику прежней легкости.

— Только ради тебя, — пробурчала она и спрыгнула с багажника. — Мы едем к нашим?

— Ага. Мне понадобится один из твоих магов, чтобы попасть в Шотландию.

Громко хлопнули дверцы старой ржавой машины, — петли провисли, и без усилий они не закрывались.

— К тому Шаману? — скептически отозвалась Силеста, пока искала ключи. — Дело твое, но его не даром считают ебнутым на голову мошенником. И освой уже телепортацию, хватит моих магов воровать.

Силеста завела двигатель и тронулась так, что Доминика прижало к сидению.

— Я в процессе, — проворчал он, пристегиваясь. — Лучше расскажи мне, что за город в Штатах, где находится? Туда можно просто так телепортироваться? Разве там нет защитного купола?

— Обычный город, — с демонстративной скукой отвечала фея. Голова склонилась набок. — Нечисти там больше, чем людей — легко сольешься с толпой. Насколько я знаю, там полицию реформируют, поэтому будет полный бардак. Можно незаметно проскочить. И вообще-то, если ты не знал, над Штатами нигде нет защитных куполов, это тебе не города-государства, — Силеста усмехнулась. — Что они, должны купол над всем континентом поставить? Тем более, там колдовать нельзя, а такая защита держится только на магии.

— Да-да, про ту Конвенцию... — маг осекся, задумался и исправил себя: — вернее, Конституцию Консилиума я слышал. Не понимаю, почему ее так назвали, — Доминик сразу же ответил на свой вопрос: — Видимо, слово расширило значение за пару веков.

— Про что? — переспросила Силеста в очередной раз. Маг уже несколько раз объяснял ей одно и то же, но женщина решительно отказывалась запоминать.

— Это международный акт, запрещающий в том числе магию, — терпеливо повторил Доминик. — В США его ратифицировали почти сразу же, лет тридцать назад. Кстати, забавно, что составляла Конституцию, помимо Соломона — Первого Создателя вампиров и Марка Кламберга — председателя Ассоциации человечества, еще и Томоко Сайо — глава Всемирного Совета ведьм, потомок того самого Сайо, который был судьей Европейского Суда по правам человека в мое время...

— Мне неинтересно, — прервала его Силеста, — я уже поняла, что ты знаешь о мире больше меня, умник ты долбанный.

— Да пожалуйста, я не намеревался тебя принижать, — маг привык к всплескам токсичности со стороны феи и научился гасить ее раздражение спокойствием. — Поедешь со мной в Штаты?

— Провожу тебя, — смена темы сработала, и Силеста слегка толкнула мага локтем. — Придется снова пачкать руки, когда ты уедешь. Из тебя получился отличный палач, еще никто не умер раньше времени.

Доминик принял это как комплимент, хотя «отличный палач» — последнее, что могло ему польстить.

— Я не получаю от этого удовольствия, — маг поймал себя на том, что пытается оправдаться скорее перед собой, чем перед феей, — и не стал бы заниматься подобным, не приноси оно столько пользы: вот сегодня я научился делать мелкие петли из энергии, пока отрывал ему пальцы.

***

Хижина Шамана оказалась старым кирпичным домиком, спрятанным в трущобах шотландских колоний под плакучими ивами, спускающими ветви до самой земли. Найти жилище оказалось труднее, чем Доминик предполагал. Магические печати скрывали его от постороннего взгляда, и парень долго ходил кругами, прежде чем случайным образом наткнуться на пресловутую Хижину. Дорожку ко входу преграждали разросшиеся кусты миртолистной ивы, по старым дощечкам забора ползли пятна мха.

Доминик постучал в металлическую дверь. Красный кирпич от ударов слегка осыпался. Изнутри ее толкнули, и в углу мелькнула белая кисть. Маг шагнул в темноту, в помещение, снизу доверху заполненное хламом. Сладкий смутно знакомый запах заполнил ноздри. В углах покоились завалы мебели, книг, ритуальных вещиц: костей, сухих трав и камней.

— Давно пытался разгадать загадку, — раздался голос над ухом Доминика, заставив его вздрогнуть.

Сверху, на комоде ждало существо. Оно подобрало ноги и село на корточки. На длинных тонких конечностях выпирали суставы. Руки и ноги будто не сгибались, а ломались посередине. Кудрявые волосы взъерошились на голове метиса с хитрыми миндалевидными глазами.

— Лоа сказали, ко мне придет сбежавший мертвец, — продолжал хозяин полушепотом. — Долго ломал голову, что же имел в виду достопочтенный Геде. Думал, снова говорит загадками.

Маг, которого называли Шаманом, вкрадчивым движением конечностей переполз к краю комода.

— Теперь я понимаю, — заключил он.

Доминик разглядел татуировки на лбу собеседника в виде четырех лишних глаз.

— Сбежавший мертвец? — с интересом переспросил маг.

Хозяин спрыгнул на пол и выпрямился. Его макушка оказалась на уровне подбородка Профессора, потому пришлось слегка наклонить голову. Шаман имел такое же отношение к древней религии, что и Доминик к ученым званиям — то есть, самое отдаленное. Свои прозвища они получили лишь за счет внешнего вида.

— Ага. Пришел снять проклятье? Говорю сразу, цена будет высока, а результата никакого, — Шаман ушел вглубь дома и устроился на опасно накренившейся стопке книг, подтянув ноги в позу лотоса.

— Вообще-то я пришел узнать, что не так с моей магией и почему мне так сложно колдовать, — Доминик проследовал за ним и постарался ничего не касаться.

Собеседник хмыкнул.

— Ты проклят.

Он сказал это будничным тоном, и маг засомневался, стоило ли тратить время на сумасшедшего.

— Кем? — Доминик решил не отступать, раз уж прибыл ради мага в Шотландию.

— А за эти знания придется платить, — широко улыбнулся Шаман и маг заметил над его верхней губой две пары отростков, напоминающих имплантированные и вряд ли функциональные клешни. — Обычно я забираю годы жизни, но в твоем случае они ничего не стоят. Порой беру души, кровь, свободу — то, за что существа привыкли цепляться. Даже не знаю, что можно забрать у мертвого. Разве что... — Шаман надолго задумался и стал неподвижен, как вдруг его глаза нездорово загорелись, — как насчет души твоего первенца?

Доминик не отличался суеверностью, но в темноте и дурмане благовоний слова собеседника прозвучали правдоподобно.

— Мне не настолько нужна информация.

— Так и знал, — Шаман выглядел раздосадовано, как ребенок. — А если я попрошу тебя оказать мне ма-а-аленькую услугу, но в будущем?

— Смотря какого рода услугу.

Доминика начало забавлять общение с эксцентричным магом. Он подыгрывал, чтобы представление продолжалось. Едкий дурманящий запах пробирался сквозь ноздри и окутывал разум.

— М-м-м-маленькую-премаленькую. Ты сможешь отказаться, если тебе она не понравится, — скрипучий голос норовил перейти на шепот.

— Не слишком ли лояльные условия? — собственная разумность звучала неуместно в такой обстановке, а голос — слишком устойчиво и резко среди вещей, которые каждое мгновение меняли формы.

— Ну или душа первенца.

— Хорошо, — Доминик поднял руки, — Услуга так услуга. Тогда...

— И еще, и еще, — перебил Шаман. Магу показалось, что татуировки на его лбу моргнули, — ты назовешь мне свое настоящее имя. Полное имя. И тогда сможешь задать... семь, пусть будет семь, вопросов.

— Его и так знают многие. Доменико Моретти, — маг чувствовал, что ему не стоит проводить здесь и секунды сверх необходимого, а потому спешил скорее все выяснить. — Мой первый вопрос — кто проклял меня?

— «Тринадцать». Тринадцать ведьм. Я ничего о них не знаю, — Шаман посерьезнел.

Доминик задумался. Он впервые слышал о них, но название звучало претенциозно, в духе первых ведьм его времени.

— И как проклятье влияет на мою магию?

Шаман щелкнул пальцами. Сначала магу показалось, что он потерял сознание, но как только зрение привыкло, он увидел множество нитей, огибающих все пространство.

— Полюбуйся, — произнесло скопление зеленой энергии напротив мага и указало одной из конечностей на грудь Доминика.

Он опустил взгляд и увидел, как на нем зеленые нити чернеют и склеиваются в темно-синее вязкое месиво. В голове вспыхнул образ места, предшествовавшего пробуждению.

— Проклятье связано с моей смертью — это очевидно, но как именно? — оторвавшись от чернильного комка, маг поднял глаза на Шамана. Он снова щелкнул пальцами, и в погасшей полутьме проступили очертания мебели.

— Оно не дает тебе уйти окончательно. Смерть — билет в один конец. В твоем же случае поезд едет не в ту сторону.

— Почему я очнулся спустя сто восемьдесят лет вблизи Алессандрии с амнезией?

— Сто восемьдесят лет — потому что слишком долго блуждал в межмирье. «Вблизи Алессандрии» ты и умер. А память со временем вернется, — теперь, когда Шаман общался с Домиником спокойным, человеческим тоном, с ним можно было иметь дело. — Я посчитал это за три вопроса.

— Как снять проклятье? — Доминик чувствовал, как начинает давить на собеседника, но не мог прекратить.

— Исправить то, что ты натворил, — отчеканил Шаман так, будто рикошетом отбросил слова в мага.

— Что же я сделал?

— Восьмой вопрос, — усмехнулся метис, и к нему вернулась прежняя хитрость, — но ладно уж, не буду тебя мучить. Ты сжег детей.

Шаман встал. Доминик нахмурился, пытаясь осмыслить сказаное. Неясное, гнетущее чувство напоминало те события из прошлого, которые пугали настолько, что становились нереальными. Сознание резко отделялось от тела, и казалось, это случилось с кем-то другим — с ним просто не могло произойти подобного.

«Что если это генетика, и я такой же больной психопат?»

— Прежде чем уйдешь, один совет, — голос Шамана донесся издалека. — Не надо пытаться телепортироваться силой воли. Наоборот нужно... — долгая вспышка ослепила Доминика, — исчезнуть, — раздался голос позади, — и довериться себе, чтобы проявиться снова.

Костлявая рука придержала дверь, выпроваживая мага. Доминик вышел в глубокой задумчивости. Обернувшись к кирпичному дому, он смог при свете дня разглядеть худого неприметного паренька европейской внешности в мешковатых футболке и шортах, с рыжими веснушками по всему лицу. Ясновидение подсказывало, что в доме был лишь один хозяин. Он помахал гостю и крикнул вслед:

— Еще увидимся!

На секунду Доминик замешкался, но тут же подумал, что Шаман мог поставить на дом особую печать, из-за которой внутри, еще и в полутьме, все казалось иным.