Миа

Плотнее закутываюсь в махровый плед, и зарываюсь лицом в нагретую ткань. Глупо, конечно, сидеть в декабре на открытом балконе, но находиться в сейчас в квартире намного ужаснее. Я бы хотела встретить рассвет, но слишком ясно понимаю, что никакого солнца мне сегодня не видать. Однако мой взгляд радостно вылавливает кое-что другое, не менее прекрасное, чем яркое солнце. Снежинки, пушистые хлопья снега, лениво и медленно падают вниз, на припорошенную землю. Их так много, что от созерцания этой красоты замирает сердце. Ровно до тех пор, пока не вспоминаю, из-за чего, все-таки, я оказалась здесь. Поднимаю руку и касаюсь холодными пальцами своих губ. Прошло уже несколько часов, как мы с Троем простились, а я до сих пор чувствовала вкус его губ и напористость поцелуя. Он поцеловал меня. Он сделал это не один раз, и сделал бы гораздо больше, если бы я его не остановила. Но почему я все-таки это сделала? На самом деле, я понятия не имела, почему это произошло.

В тот момент мне просто захотелось, чтобы он прекратил меня целовать. Но позже, когда у меня появилось время об этом подумать, мысли уходили совсем не туда. Все это произошло так резко, что я до сих пор чувствую легкое, оседающее в моей душе, удивление. Но было ли это так неожиданно на самом деле? Ведь изначально в отношении Троя я не чувствовала и намека на дружбу. А после произошло это. Его слова, его дрожащий голос до сих пор витают в моем сознании, вновь и вновь заставляя меня смущаться.

- Ты нравишься мне, Миа. Безумно, очень сильно, так, как никогда раньше. И я понятия не имею, почему это происходит. Пожалуйста, позволь мне избавить тебя от той боли, что до сих пор заставляет тебя страдать. Просто дай мне шанс, и я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

Обрывки его фраз, сказанные в крепких объятиях. Мое плывущее сознание и ожидание чего-то неизбежного. И вскоре это произошло. Трой поцеловал меня, и я позволила этому случиться. Я доверилась ему, поверила каждому слову, и решила, что его предложение действительно может помочь. Но тогда почему, почему я так сильно сомневаюсь? Почему я не могу просто отдаться в его объятия и позволить ему излечить мое израненное сердце? Почему я не могу сделать то же самое и с ним? Ведь Трой очень хорошо понимает мою боль только потому что испытал примерно то же самое. И вместо того, чтобы думать о себе, он предложил использовать его. Это прозвучало так низко и жестоко, и я едва не отказала ему в тот момент. Я понимала, что использовать человека – не самая лучшая идея. Но, к сожалению, наши отношения получаются именно такими. Даже если я так сильно нравлюсь Трою, я не испытываю к нему и половины тех чувств, что мучают его. Если бы он позвонил мне сейчас и сказал, что его предложение отменяется, то я, честно говоря, даже не расстроилась бы. Не думаю, что мне бы стало лучше, но я бы, по крайней мере, не причинила бы ему боль. Что, если со временем я его не полюблю? Что, если со временем, я пойму, что это была очередная ошибка? Что, если я постоянно буду сомневаться, как сомневаюсь прямо сейчас?

Вздыхаю, нащупываю у себя на животе грелку, и прижимаю ее к своей груди. Сейчас меня сжирает холод, морозный воздух, колющий кожу на лице, и тоска в самых темных уголках моей души. Но когда-то, совсем недавно, всего этого не было. Закрываю глаза, прижимаюсь щекой к коленке, и позволяю себе окунуться в воспоминания.

- Пожалуйста, прекрати ворочаться. У нас есть еще час до подъема, - говорил Стефан, недовольно морщась, и пытаясь затащить меня обратно в постель.

- Не важно, я хочу собраться, мне нужен душ, - возмущалась я, пытаясь выбраться из его крепкой хватки.

- Душ? – тут же оживился он, приподнимая голову, - Тогда я с тобой.

- Не в этот раз, Стефан. Ибо не уверена, что у тебя получится меня остановить, - усмехаюсь я, предпринимая еще одну попытку выбраться из ловушки.

Но Стефан сжал меня еще сильнее, наклонился к моему уху, и тихо, нежно шепнул:

- Я переживу это только по причине того, что мы еще много раз будем просыпаться вместе. И теперь я совершенно точно больше не один.

Тогда я поняла эту фразу немного по-другому, но сейчас мне открывались совершенно другие ее смыслы. Мы были вместе, мы были друг у друга, и он так легко от этого отказался.

- Лжец.. – шепчу я, пряча лицо в складках пледа. С тем, какая боль вдруг нахлынула на мое сердце, слишком трудно справиться.

- Ты чертов лжец.. – вновь шепнула я, комкая в дрожащих руках мягкую ткань.

Да, Стефан, ты лжец, разбивший мое сердце. Но я слишком нереально, до жути, бесконечно по тебе скучаю. Я так хочу услышать твой голос, ощутить твои прикосновения, взглянуть в твои глаза и увидеть в них хотя бы намек на то, что я тебе не безразлична. Я вновь хочу наших перепалок, споров, и твоего хмурого лица. Я вновь хочу просыпаться в твоих объятиях и засыпать с твоим тяжелым телом поверх меня. Я хочу задыхаться от твоих жарких поцелуев и раскрываться для тебя. Я столько всего хочу.

Всхлипнув, резко подрываюсь, хватаю телефон со столика рядом, и тут же набираю номер, который уже так давно не в черном списке. Две секунды, и короткие гудки на том конце. Набираю вновь, и ситуация та же. Третий раз, четвертый, пятый.. Телефон Стефана недоступен. А я чувствую себя так, будто мое сердце разбилось вновь. Прижимаю прохладный металл ко лбу, громко всхлипываю, и тихо, практически бесшумно, шепчу в ночь:

- Ты чертов лжец, Стефан Фальк. И за это я тебя ненавижу.

Он никогда об этом не узнает. Он никогда не поймет, что мои чувства к нему слишком сильны, чтобы избавиться от них по щелчку пальцев. Ведь он больше даже не смотрит в мою сторону. Он так редко оказывается рядом, так редко обращает на меня внимание, что складывается впечатление, будто все, что между нами было, я себе выдумала. И если бы не фотографии на моем телефоне, если бы не видео, то это все могло бы действительно быть ложью. Стефан, спящий в моей постели, с легкой улыбкой на лице. Стефан, стоящий на краю парома, с серьезным лицом смотрящий вдаль. Стефан, сжимающий меня в объятиях, и целующий мое замершее ушко. Эти короткие дни, когда мы с ним были счастливы. Эти короткие дни, когда все было похоже на сказку.

Но сейчас, как бы больно не было это признавать, эти дни прошли, а этого Стефана больше нет. У меня есть возможность стать счастливой, и я не могу ее упустить. Господи, прошу, пусть мои чувства к Трою станут такими же сильными, как и его чувства ко мне. Если он тот, кто залечит мои раны, и заставит меня вновь святиться чистой, искристой любовью, то я просто обязана его полюбить.

Ведь Трой имеет очень большое преимущество над моей больной любовью.
Он рядом.
И он пообещал мне себя.

- Я знаю, насколько эгоистично это прозвучит. Но твой ответ, твое согласие, твое «да», сделало меня безумно счастливым, Миа. И я обещаю, что заставлю и тебя испытать такое же счастье. Ведь я всегда буду рядом с тобой.

Пусть это будет правдой. Пусть каждое слово, сказанное им для меня, будет частичкой моего исцеления. Я хочу его полюбить. И я хочу сказать ему то же самое. С чистым и любящим сердцем.

Ты нравишься мне, Трой Шайар. И это самое меньшее из того, что я к тебе испытываю.

Я хочу сказать ему это, и при этом быть уверенной в том, что это не ложь. Я не такая, как Стефан. Я просто хочу быть счастливой.

***

- Что это? Рождественская ярмарка?! – громко выдыхаю я, завороженно поглядывая в окно машины. Трой тихо усмехается рядом, и спокойно отвечает:

- Да, это рождественская ярмарка, Миа.

Мы проезжаем мимо, и я нехотя отвлекаюсь от стекла, усаживаясь нормально. Думаю, на моем лице написано гораздо больше, чем я хотела показать, ибо Трой смеется, а после говорит:

- Хочешь пройтись? Думаю, тебе там понравится.

- Шутишь?! Конечно, хочу! – сразу же соглашаюсь я, и Трой улыбается еще шире.

- Могла бы для приличия и отказаться разок. Я ведь собирался приготовить для тебя ужин.

- Ох, прости. Но мы ведь совсем немного. А после поедем к тебе и я съем все, что ты приготовишь! – отвечаю я, с замиранием поглядывая на Троя, и следя, как он разворачивается.

Он паркуется на только что освободившемся месте, на другой стороне улицы, а после поворачивается ко мне.

- Я в этом не уверен, Миа. Если там будут крансекакке, то места в твоем желудке не останется.

- Крансе что? – переспрашиваю я, и Трой громко смеется. Он выходит из машины, обходит ее с моей стороны, и, открыв дверцу, протягивает мне руку.

- Пойдем, глупышка. Я покажу тебе, что такое скандинавская рождественская ярмарка.

Я, не медля протягиваю руку, и Трой тут же помогает мне вылезти из машины. Он захлопывает и блокирует дверцы, а после вновь касается моей руки, переплетая наши пальцы вместе. Мы переходим дорогу, напряженно медля на светофоре, и оказываемся перед милейшей аркой с названием ярмарки. Я едва удерживаю свой рот закрытым, ибо удивленное восхищение и детская радость пронизывает меня насквозь. Из-за ощущений, обрушевшихся на меня так резко, я сильнее сжимаю пальцы, и чувствую, что Трой отвечает мне тем же. Он чуть склоняется ко мне и шепчет:

- Ну что, готова?

- Да.. – отвечаю я, энергично кивая.

Трой улыбается, мотает головой, и делает шаг вперед, ведя меня следом. Он крепко держит мою руку, и старается не отпускать ее, в довольно плотной толпе народу. Но, даже не смотря на обилие людей, я испытываю чистый восторг от осознания, в каком прекрасном месте сейчас нахожусь. Множество миленьких деревянных домиков, плотно стоящие друг к другу, и украшенные сотнями теплых огоньков. В каждом домике, в каждой лавке, совершенно разная атмосфера. Где-то виднеются теплые носки и пледы, а дядечка в красном колпаке машет рукой, заманивая к себе покупателей. В том месте продают горячие вафли, пахнущие просто божественно. А вот там улыбчивая женщина предлагает самые невероятные украшения с яркими камнями. Я едва сдерживаю восторженный вздох, когда замечаю впереди мирно прогуливающегося норвежского Санту.

- Прости, я не помню, как он называется у вас, - шепчу я, прижимаясь к Трою чуть сильнее. Он прослеживает мой взгляд, мягко улыбается, и, наклонившись, отвечает:

- Это Юлениссен. И у меня такое чувство, что при виде его ты радуешься даже больше, чем когда видишь меня.

Я улыбаюсь, переводя взгляд на Троя, и говорю слишком серьезным голосом:

- Ну, в этот раз, я даже не могу определиться.

Он тихо шикает, а после наклоняется ко мне, и стискивает меня в крепких объятиях. Я громко смеюсь и молю его, чтобы он прекратил меня мучить, но некоторое время он даже не обращает на мои мольбы внимания. А после, быстро чмокнув меня в висок, Трой выпрямляется, и заглядывает в мое лицо.

- Мы почти пришли, Миа. Крансекакке за две лавки от нас.

Я оборачиваюсь, пытаясь понять, что именно он имел в виду, и Трой не заставляет меня ждать. Он вновь сжимает мою руку и подводит меня к домику, в котором готовят что-то сладкое, и пахнущее так невероятно, что мой рот тут же наполняется слюной. Как оказалось, крансекакке – это миндальная выпечка в форме колечек разного диаметра. В конце эти колечки накладывают друг на друга, поливают сиропом или белоснежной глазурью, и получается милая елочка, украшенная звездочкой. Трой снимает одно колечко, самое маленькое, и протягивает его мне. И только откусив первый кусочек, я понимаю, что все это не только выглядит невероятно. Оно так же безумно вкусное.

- М-м-м, это просто божественно, - со стоном произношу я, уничтожая колечко всего за три укуса. Трой тихо смеется, и тут же протягивает мне еще одно колечко.

- Я рад, что тебе понравилось, - а после, совсем немного подумав, добавляет, - И я рад, что именно со мной ты оказалась здесь в первый раз. Я так много хочу тебе показать.

Я смотрю на него, но тут же отвожу взгляд, почувствовав неловкость, витающую в воздухе. Смущенно выдыхаю, и стараюсь придумать, куда же перевести тему. Почему я вообще избегаю таких разговоров?

- Есть еще что-то, что ты хотел бы мне показать? – спрашиваю я, зацепившись за этот вопрос.

- Конечно, - усмехается Трой, и наконец-то откусывает кусочек своего кольца.

- Что-то съедобное? – интересуюсь я, с надеждой заглядывая в его глаза.

На этот раз Трой не выдерживает и вновь громко смеется. Боже, какой же у него красивый смех. Из-за того, что это происходит крайне редко, я ценю такие моменты больше всех остальных.

- Боже, Миа, ты неисправима. Хочешь еще?

Киваю, отправляя в рот последний кусочек своего миндального колечка. Трой смотрит на меня, протягивает руку, и стирает пальцем сахарную пудру с моих губ.

- Тогда нам не стоило начинать со сладкого, глупая. Я должен был показать тебе сначала что-то вроде Риббе.

- А что такое Риббе? – тут же загораюсь я, поддаваясь вперед, ближе к Трою.

Он обхватывает рукой мою талию, разворачивается, и ведет меня дальше.

- Тогда начнем все сначала. Забудь, что ты только что ела.

- Не могу. Это было чертовски вкусно.

- Чертовски? Ты умеешь ругаться?

- Ты еще не знаешь как сильно, - хихикаю я. Но Трой наклоняется, совсем близко к моему лицу, и шепчет так, что слышу только я:

- Рано или поздно я услышу, как ты ругаешься, Миа Лайбет. Сразу же после того, как этап с «подождать» пройдет.

Я вспыхиваю, словно рождественская елка, и ненадолго затихаю. Ведь я действительно сказала ему это. Сегодня, когда Трой заехал ко мне, я попросила его ненадолго зайти. Я бы могла сделать это позже, но промучившись всю ночь, я решила, что будет лучше сказать ему все сразу. Мне просто хотелось объясниться и хотя бы немного ослабить чувство вины. Я просто хотела почувствовать себя лучше. Трой зашел в мою квартиру, сел напротив, достаточно далеко, чтобы не касаться меня, и спокойно все выслушал.

- Я, я хотела бы попросить тебя о кое-чем, - мой голос звучал слишком тихо, ибо я безумно сильно нервничала.

- О чем же?

- Мы могли бы продолжать? – спросила я, надеясь, что он поймет меня без объяснений. Но даже если Трой и понял, он все равно сказал:

- Подождать с чем?

Прикусив губу, и собравшись с мыслями, я все-таки ответила:

- Мы могли бы не торопиться? Я хочу, чтобы наши отношения развивались медленно. Я не хочу спешить. Ибо я.. Чувствую, что поступаю неправильно.

Я сказала это, уверенная в том, что Трою это не понравится. Я была уверена, что он попросит объяснить меня еще подробнее, обосновывая каждое свое слово. Но вместо этого он поступил совершенно иначе. Трой наклонился ко мне, коснулся моих рук, заставляя посмотреть на него, и совершенно спокойно произнес:

- Я понимаю тебя, Миа. И я готов ждать сколько угодно. Только будь со мной, ладно?

Я смотрела в его кристальные глаза, ловила в них отражение своей души и мыслей, и понимала, что соглашусь на все, о чем он меня попросит. Практически на все.

Хотя Трой и согласился с моей просьбой, подшучивать надо мной и грязно флиртовать он не перестал. И, с каждым разом, реагировать на это становилось все проще. Шаг за шагом я смогу избавиться от своей боли. Шаг за шагом я избавлюсь и от любви.

- Что это? – спрашиваю я, когда спустя больше часа мы наконец-то решаем уйти. Большинство домиков изучено, мой желудок забит полностью, и об ужине сегодня не может быть и речи. Однако завидев такую прелесть чуть в отдалении, я уже не могла отвлечься, сгорая от желания выяснить, что там.

- Ты о той лавке? – спрашивает Трой, указывая по направлению к домику, на который я смотрю, - Там пекут пипаркукас.

И прежде чем я успеваю поинтересоваться, что это, Трой поясняет:

- Это имбирные пряники. Они такие яркие, потому что очень часто их расписывают. Обычно на них пишутся какие-то милые, приятные пожелания на грядущий новый год, но с каждым годом вариаций становится все больше.

- Звучит слишком мило, чтобы быть правдой, - отвечаю я, но Трой уже ведет меня в ту сторону.

- Ну, значит, сейчас ты в этом убедишься.

Я останавливаюсь возле милейшей лавки, и мои глаза тут же разбегаются, цепляясь взглядом за пряники разных форм и размеров. Вот там имбирный человечек в штанишках из красной глазури, а тут лежат пряники с орехом миндаля в сердцевине. Но больше всего мне нравятся небольшие прянички в форме сердечек, с различными надписями разноцветной глазурью. Счастливого рождества, удачи в новом году, прекрасного настроения, радостная улыбка. Десятки милейших пряничков, каждый из которых я хочу попробовать.

- Ну, какой выбираешь? – спрашивает Трой, вновь появившись со мной рядом. Я даже не успела проследить, чем он только что занимался, хотя почувствовала, что его тепло пропало.

- Думаю, я хочу вот этот, - говорю я, и указываю на пряник немного в углу. Продавец заботливо упаковывает его в небольшой крафтовый пакетик и протягивает мне.

- Что там написано? – спрашивает Трой, и я достаю пряничек, чтобы показать ему. Эта надпись для меня значит гораздо больше, чем можно подумать. Эти слова, которые выглядят как простое, незначительное, пожелание, на самом деле самая желаемая для меня вещь. Я вздыхаю, поднимаю взгляд и тихо шепчу:

- Счастья в новом году.

- Могу ли я считать, что эта надпись имеет ко мне прямое отношение? – спрашивает Трой, еще раз пробегаясь глазами по вкусным буквам.

Задумываюсь всего на секунду, а после, в который раз для этого парня, отвечаю:

- Да..

- Знаешь, хотя я тоже взял пряник, но выбрал я его для тебя. Прочитаешь, что там написано? – говорит Трой, и протягивает мне свою упаковку.

Широко улыбаюсь, в предвкушении развожу края бумаги, и достаю еще теплый пряник. Пробегаюсь взглядом по милой фразе и чувствую, как моя улыбка моментально тает. Эти слова, слишком милые и такие желанные, которые я пока не могу произнести. О которых я сейчас не могу даже думать. Но Трой как-то сказал:

- Я постараюсь ради тебя, Миа. И ты можешь довериться мне, пока что моих чувств хватит на нас обоих.

А сейчас я держу в руках кусочек моего счастья, на котором, изумрудной глазурью, выведено всего три слова. Ты мне нравишься.

Поджимаю губы, а затем и вовсе закусываю нижнюю, стараясь держать себя в руках. Ну почему, почему именно в этот момент, ощущение боли и стыда ко мне вернулось?

- Прости, я просто не смог удержаться, - поясняет Трой, замечая мою заледеневшую реакцию.

- Нет.. Все хорошо, - хрипло выдыхаю я, и буквально заставляю себя улыбнуться.

- Вот как, хорошо. Тогда могу я попросить маленькую награду за свое внимание? – говорит Трой, и я тут же поднимаю на него заинтригованный взгляд.

- Конечно.

- Тогда, мисс, не подарите ли вы мне поцелуй? Всего один, быстрый и легкий поцелуй в щеку.

Не смотря на то, что Трой намного выше меня, не смотря на его фигуру, и мужественный вид, сейчас он выглядит как взбалмошный мальчишка, ожидающий своего подарка. Тихо хихикаю, и поддаюсь на его чары, пряча пряники в карман своей куртки. Киваю, протягиваю руки, и касаюсь ими лица напротив.

- Хорошо. Всего один поцелуй.

Трой выдыхает, наклоняется ко мне, и закрывает глаза, позволяя мне делать все, что я захочу. Он слегка поворачивает свою голову, и подставляет щеку для поцелуя. Но я, поддавшись вперед, решаюсь поступить иначе. Крепко зажмуриваюсь, и прижимаюсь губами к горячим губам. Всего на секунду, короткую, но обжигающую все мои чувства, секунду. Я пытаюсь отстраниться, но Трой не позволяет мне этого сделать. Он сжимает руками мою талию, притягивает к себе, и упирается лбом в мой лоб. Его глаза закрыты, он выглядит довольно расслабленным, и я позволяю расслабиться и себе. Мы стоим, так близко друг к другу, и время вокруг нас тает под чувствами, и бешеным биением сердец. Падает снег, темнота плавно опускается на радостный город, и молчание между нами прерывает тихий, хриплый голос Троя:

- Я бы хотел попросить тебя о кое-чем еще.

- О чем же? – шепчу я, прижимая заледеневшие ладони к широкой груди.

- Мой день рождения через неделю, в канун рождества. Ты встретишь его вместе со мной? Это будет самым лучшим подарком для меня. На оба праздника.

Я раскрываю глаза и с удивлением поглядываю на Троя. Он родился в канун рождества, в один из самых волшебных праздников в году. И единственное, о чем он меня просит, провести его вместе с ним. Разве можно в этом сомневаться?

- Конечно, - шепчу я, и еще тише добавляю, - Я проведу это рождество с тобой.

Трой усмехается, трется носом о мой нос, и говорит, все еще не открывая глаз:

- По правде говоря, кроме нас там будет еще много моих друзей. Но самое главное, что теперь там будешь ты.

Приятное наваждение тут же спадает, ибо я понимаю, что человек, который в последнее время обходил меня стороной, тоже может там быть. Неужели на этот раз наши пути наконец пересекутся? Но, даже если так, я должна с этим справиться. Я должна посмотреть на него, заглянуть в его глаза, и сказать то, о чем думала несчетное количество раз.

- Я тебя ненавижу.

Хлопья снега падают на землю, еще сотни огней загорается вокруг, и тепло милого норвежского дня навсегда откладывается в моем сердце. Но больше всего меня греет улыбка парня, которому я подарила кусочек надежды. Надежды, которой у меня, к сожалению, больше не осталось.