Мия

Говорить не было сил, да, вообще, ничего не было, кроме огромной любви, затопившей сердце, разум, чувства. Всю меня.

Я всматривалась в его лицо, даже уже забытое с этими днями, что я существовала без него. Брендон осторожно опустил меня ноги, но не убрал руку с талии, удерживая рядом с собой, и мы молчали. Смотрел на меня, словно не помнил больше. А моё сердце изнывало от боли видеть его так близко и так далеко от меня одновременно.

Прикоснулся горячими пальцами к моей щеке, а мои губы продолжали трястись от страха. Я больше не могла противостоять ему. Пришел сам за нами. Видела, как его глаза поменяли цвет, насыщаясь огнем. Я зажмурилась, знала, что пришло время моей смерти. Он тут для этого.

Но неожиданно взял мое лицо в ладони и прижался к моим губам своими. Внутри все перевернулось, и я вцепилась в его футболку, сжимая её. А он не двигался, словно замер, целуя меня. Нежно, как будто любил. Как будто, была нужна ему. Но воспоминания из прошлого, где за поцелуем последовала моя смерть ярко врезались в сознание.

— Пожалуйста...нет...не делай этого, — прошептала я в его губы и открыла глаза. Он отстранился и поджал губы от злости. Крылья за ним расправились, а я сглотнула от страха, снова закрыв живот от него. Хотела отойти, но ноги приросли к полу. И я ждала смерти, но все прекратилось. Брендон снова смотрел на меня серебристыми глазами полными боли и печали.

— Прошу тебя, если хоть что-то ты помнишь из прошлого. Прошу, не убивай нас. Не забирай его у меня, — прохныкала я, и он отшатнулся от меня.

Хотел что-то сказать, но не мог. Как и я не могла смотреть на него. Отвернулась. Стало ещё труднее дышать, что я покачнулась от этого, голова стала тяжелой.

Подхватили снова забытые руки и прижал к себе. Молчал, только принюхивался ко мне. А я жмурилась от боли и слабости сердца. Боже, как я его любила и позволила себе обнять его за шею и начать дышать ароматом, ставшим всем для меня.

— Жива, моя родная, ты жива. Прости...прости меня, любимая, что не продолжил искать. Прости, — наконец-то прошептал он и казалось время остановилось.

Ощутила невероятный прилив сил и подняла голову. Стало неожиданно легко дышать, цепи внутри разбились и сердце забилось в груди.

— Что...что ты сказал? — облизав иссушенные губы, переспросила я.

Он улыбнулся мягкой и знакомой улыбкой, опуская меня на пол.

Взял мое лицо в руки и беззвучно рассмеялся, бегая глазами по моему лицу.

— Жива, любимая. Родная. Моя Амелия. Моя жизнь. Прости меня, прости миллион раз за то, что сдался, — шептал он и покрывал поцелуями мое лицо, а я находила в шоке, совершенно не понимая, что сейчас происходит.

— Убери руки от моей жены, — раздался позади голос Спиро.

Брендон отпустил меня и моментально огненные крылья появились позади него.

— Зайди за меня, Амелия, — процедил он, даже не смотря на меня. Но я отошла от него, недоуменно смотря то на бессмертного, готового к бою и выпустившего клыки. То на феникса, образовывающего огонь в руках.

— Что происходит? Почему ты тут? Почему зовешь меня любимой? Зачем? — крикнула я.

— Почему? — Брендон метнул огненный шар в Спиро, который отскочил ко мне и схватил меня за руку, притягивая к себе.

— Не верь ему, я ведь говорил тебе, что хочет он, — прошептал Спиро мне на ухо. Брендон зарычал, готовясь пустить ещё один огненный шар только уже в меня.

— Отойди от моей жены. Прячешься за ней? После всего, что ты сделал, ублюдок. Иди ко мне, Амелия, иди ко мне, — он протянул другую руку, и я перевела на неё взгляд.

— Нет. Ты не сделаешь этого, — за локоть меня крепко сжал Спиро.

— Ты хочешь убить меня? — я указала головой на сгусток огня, и он тут же пропал, как и крылья.

— Нет...боже...нет. Я так часто убивал тебя, так ранил. Нет, родная, я пришел за тобой. Я люблю тебя. Я выбрал тебя, но меня уверили, что ты мертва. Тот, который сейчас стоит рядом с тобой, обманул и тебя, и меня. Я не знал... — он посмотрел на мой живот, а малыш внутри как будто отозвался этому взгляду, перевернувшись. Я зажмурилась от боли внутри и начала дышать, пока до сознания доходили его слова, а руки Спиро исчезли.

— У нас будет ребенок. Наш ребенок, и я ни за что на свете не позволю кому-то тронуть его. Я не знал...не знал...прости меня, — он сглатывал слова, и я подняла на него голову, продолжая быстро дышать. Красные глаза горели невообразимой печалью, а я словно увидела эти дни безумного горя, которые он проживал.

Я не могла поверить в это, повернувшись к Спиро.

— Это правда? То, что он говорит правда? Ты не встречался с ним? Ты не сказал ему о сыне? Вы все...боже...все уверяли меня, что забыл, что не хочет видеть, — с горечью шептала я. И мне не нужен был ответ, я видела его в лице Спиро. Как он поджал губы, как виновато опустил голову.

А в моей возникли слова прощения от Геральда, от Дилана. Все вставало на свои места, но я хотела услышать это. Как ту ложь, в которой я жила все это время.

— Амелия, — позвал меня Брендон, и я посмотрела на него. Он боялся сделать ко мне шаг, а я не смела двинуть тоже. Пребывала в шоке.

— Мне было больно. Не думал, что когда-нибудь я испытаю такую сильную боль. Я горел там вместе с тобой. Я чувствовал эти ожоги...все. И не смог, думал, что так будет лучше, — подал голос Спиро.

— Лучше украсть её у меня? И первое о чем я спросил, когда очнулся — где она. И вы ведь сами договаривались, что расскажете мне. Но ни один из вас не облегчил мои дни. Все видели, как я умер без нее, как искал её, но решили отравить меня. Возможно, я это заслужил. С точностью могу сказать, что не достоин твоей любви, Амелия. Но и жизнь без тебя мне не нужна. Смотрел...эта дата, когда я убил тебя. И я помнил, все помнил. А тебя не было рядом. Даже в Париже я ощущал твой аромат, другой...но все же мой. Я сдался, решил ждать твоего появления на этом свете. Пока Дилан не рассказал мне все и не показал, что они сделали, — произнес Брендон.

— Твой адвокат ведь звонил...

— Ложь, — перебил он меня, покачав головой. — Я не связывался с ним. И ты до сих пор моя жена, потому что я свою подпись нигде не ставил, — мотнул Брендон головой и хищно посмотрен на Спиро.

Я не могла принять эту правду. Было сложно, ведь я так доверяла Спиро, я верила в него, а оказалось, что страдала зря. Снова зря. Мой малыш страдал вместе со мной. Во мне вскипела такая злость и ярость, что я метнулась к Спиро, ударяя его по плечу так сильно, что он отлетел к стене.

— Как ты мог? — закричала я. А внутри растекалась боль.

— Как ты мог так со мной поступить? Как? — уже тише повторила я, а из глаз вырвались слезы, когда он встал и поднял на меня голову. Глаза его потухли, превратились в блеклые камни. Мне стало его жаль, настолько жаль, что я закрыла лицо руками, ненавидя себя за эти чувства. Не было ненависти только боль. Боль и душевная, и физическая. Но за своей яростью и обидой я не замечала её, не замечала, как силы медленно покидают меня, как что-то не то происходит внутри.

— Амелия, — на плечи легли теплые руки, и я вцепилась в одну из них, чтобы поверить и чтобы поддержал, потому что ног уже не чувствовала.

— У меня есть повод, чтобы убить тебя. Но я это не сделаю. Ты сам уже наказал себя, — продолжил Брендон за моей спиной.

— Я не верил, да до сих пор не верю в твою любовь. Никогда не поверю в неё. А ты, я пытался сделать для тебя все, я был рядом. Я спас тебя, а ты даже этого не оценила. Я просто хотел быть нужным, — по его скатилась слеза.

— Я...я...трудно-то как, — прошептала я, не в силах смотреть на Спиро, испытывая такую боль, что дышать стало сложно. Повернулась к Брендону, ища помощи, но он, видимо, расценил мои слова иначе. Мне обдало жаром от его рук таким сильным, что пот скатился по спине.

— Посмотри, поверь мне, что я не сделаю того, о чем он тут наговорил. Посмотри, — предложил он и дотронулся своими руками до моих висков.

Сильный и удушливо обжигающий ветер ворвался в мое сознание, такой горячий, и я слышала в голове его крик. Я чувствовала, как боль затопляет мое сердце. Прочувствовала каждую минуту его жизни. Это пронзило мне, что и я не сдержала крик от физической боли сердца.

Брендон оторвал мои руки от себя, его отбросило от меня неведомой силой. А я распахнула глаза, задыхаясь от горячего воздуха. Что-то было не так. Боль в нижней части живота, затем в пояснице стала невыносимой. Я сжала живот, опуская голову. В нос ударил запах крови, и я увидела её на полу.

— Амелия, — Брендон подлетел ко мне, не дав рухнуть на пол, когда я снова закричала оттого, что кости ломают изнутри.

— Она...рано ещё...очень рано...мы не готовы. У неё нет сил для этого...нет, — испуганно прошептал Спиро.

— Я улечу...

— Не успеешь, Брендон. Дай мне помочь в последний раз. Я сейчас вызову нашего врача, попытаюсь материализовать его сюда...я ведь тоже к этому готовился и знаю.

— Хорошо. Быстро.

Пока они обсуждали это, я больше ничего не соображала, а только кусала губы до крови, цепляясь одной рукой в живот, поддерживая его, а другой в футболку Брендона, разрывая её.

В такие моменты все уроки, которые ты проходила, напрочь забываются. Оставляют только панику и страх от боли, которую испытываешь.

Брендон подхватил меня за руки и началось просто безумие. В голове безумие и хаос. Меня опустили куда-то и Брендон появился надо мной. А я лежать не могла, меня ломало в прямом смысле. Тело извивалось на чем-то мягком. А перед глазами все плыло.

— Амелия, послушай, я...я люблю тебя и сейчас мы родим нашего сына. Послушай, — он схватил мое лицо в свои руки, а я не могла сконцентрировать на его напряженном лице взгляд. Он метался мимо него, вырывая стены спальни, картину, а тело выгибалось, его буквально подбрасывало то вверх, то вниз, когда новая вспышка боли пронзала меня.

— Я не могу...он не успеет, — прошептала я, хватаясь в его руки и издавая крик от потуг.

— Я не знаю, как, но попытаюсь.

Брендон разорвал на мне сорочку до живота, который с безумной скоростью двигался. Ходит ходуном то вниз, то вверх, то вправо, то влево. Выгнулась, разрывая простыни, и закричала.

— Сейчас будет. Уже в городе.

— Неси кровь и помогай, — перебил Спиро Брендон, забираясь на постель и располагаясь за мной, облокачивая на себя.

— Потерпи, любимая, потерпи. Сейчас будет легче, я с тобой, я рядом. Я нашел тебя...люблю...господи так сильно люблю тебя. Кричи, — шепчет он, убирая с лица мокрые пряди.

И я схватилась в его бедра, выгибаясь всем телом. Кости не успевали собраться, как следующая схватка пронзила тело. Спиро влетел в спальню и разорвал пакет с кровью, поднося к моему рту, капая в него. И ощутила слабый прилив сил.

— Давай я, а ты смотри что там...не смей смотреть на нее, — прорычал Брендон, когда Спиро расположился между моих распахнутых ног.

— Заткнись, а как мне ещё роды принять? Головку вижу. Мия, тужься, давай, — фыркнул Спиро.

И я жмурюсь, так сильно, что лопаются капилляры в глазах, а кровь в меня вливают. Пытаюсь вспомнить, но ни черта не выходит. Больно. Но я стараюсь из последних сил, я чувствую, как моему сыну плохо там. Он задыхается. Кричу от страха за его жизнь, больше не за свою.

— Ещё...давай ещё, любимая. Давай, открой рот, третий пакет, — шепчет Брендон, и я облизываю губы, даже сил нет, чтобы клыки выдвинуть.

Тужусь, продолжая сжимать бедра Брендона руками, что слышу, как его кости хрустят. Но он не издает ни звука, только подбадривая меня.

Ещё один рывок и раздается пронзительный плач по всей спальне одновременно с раскатом молнии, освещающую комнату.

— Дай, дай мне его, — Брендон подскакивает и забирает из рук Спиро нашего сына.

Я падаю на мокрую постель, смотря на них. Спокойствие, такое нежное настигло сердце. Даже не ощущала, как кровь вытекает из меня, как становится хуже. Смотрела на них. На моего возлюбленного, улыбающегося сыну слезящимися глазами. Смотрела и видела, что любит. Нас любит.

Глаза медленно закрываются, но я хочу ещё. Сил нет.

— Что-то не так...кровь...она не останавливается...не свертывается! Брендон! — сквозь туман слышу голос Спиро, а затем нашего врача.

— Амелия! — испуганный крик Брендона.

— Забери его, унеси...унеси.

— Амелия, не смей, поняла? Я не для того прилетел, чтобы видеть, как ты дала жизнь нашему сыну и умираешь! А ну-ка борись, я люблю тебя....люблю...борись, прошу. Не оставб меня одного. Нет...любимая...

Его голос...любимый...единственный...родной...улыбаюсь ему. А душа спокойна. Нет страха. Ничего нет больше. Я оставила после себя след в этой истории и это прекрасное окончание моей. Я любила и была любима. Я до боли счастлива наконец-то отдохнуть в его руках.