— Ты готова? — спросил Спиро, когда мы остановились у кабинета врача. И я кивнула, погладив свой округлившийся животик.

Спиро раскрыл дверь, и мы вошли туда. Нас поприветствовал уже знакомый врач и пригласил меня прилечь на кушетку, спрашивая о моём самочувствии. Оно было прекрасным. Правда. Я все же попыталась связаться с Брендоном, хотелось переубедить его, чтобы он хотя бы проявил интерес к ребёнку. Но мои мысли, которые я послала ему, представив его образ, ушли в никуда. И это означало, что теперь он глух ко мне. Он заблокировал своё сознание.

Но первый раз за всю свою жизнь я была счастлива. Больше не жалела себя, не вспоминала ничего плохого, только приятные вещи и постоянно разговаривала с животом. Знала, что моя крошка меня слышит. И живот рос по часам. От Спиро я узнала, что беременность у бессмертных длится всего четыре месяца. И за неделю, пока меня мучил токсикоз и я принимала лекарства, предписанные врачом, я замечала, что тело совсем не изменялось, а вот животик округлялся. И я как ребёнок скакала по квартире и постоянно смотрела на него в зеркало. Ела буквально все подряд, мешая кровь с обычной едой. Мы обе были счастливы. Спиро помогал, как мог. Сказав, что мы переедем в Грецию, после разрешения врача. И там будем жить до рождения. Больше не думала о том, что от нас отказались. Нет. Прерывала эти мысли, сразу же дотрагиваясь до живота. Ночью она была очень активной, а я вместе с ней полна энергии. Мне хотелось летать от счастья. И я это делала.

— Итак, дата родов у нас в конце марта, начале апреля, — произнёс врач, выдавливая на живот лубрикант и растирая его аппаратом.

— Примерно дети у нас рождаются все ростом шестьдесят сантиметров, и весом в четыре килограмма. Поэтому покупайте одежду именно на этот рост. Но немного, потому что растут они быстро. За год вырастают до человеческих трёх лет. А за шесть лет достигают восемнадцати. Далее решая, когда остановить взросление. Поэтому не переборщите, — произнёс он, и я кивнула, поворачиваясь к монитору впереди нас.

Мы смотрели на ножки, ручки, и услышали медленное сердцебиение, которое означало, что внутри меня растёт бессмертный малыш.

— А вы можете сказать, кто это? — спросил Спиро.

— Конечно, — улыбнулся мужчина и надавил на мой живот так сильно, что кроха недовольно лягнула его, а я рассмеялась.

— Ну смотрите какой парень обиженный, — рассмеялся врач, а мою улыбку стёрло с лица, и я повернулась к нему.

— Мальчик? — переспросила я, и он кивнул, указав на принадлежность к этому полу.

— Нет...нет...там должна быть девочка. Посмотрите ещё раз, — прошептала я, и глаза наполнились слезами.

— Амелия, у вас отчётливо мальчик. И вряд ли это поменяется, это вряд ли отпадёт, — хохотнул он.

А я расстроилась, что природа обманула всех, даже судьбу, навсегда обрубив возможность любви для Спиро. Повернувшись к нему, я не увидела на его лице печали, а только радость и возбуждение. Он вёл себя так, словно это был его ребёнок. И даже не понял, что с этим вердиктом навсегда останется одиноким.

— Прости, — прошептала я, когда мы вышли из кабинета.

— За что? — удивился он. — Да я лучшего в жизни не видел. Это же так невероятно. И у нас будет мальчик.

Я только вздохнула, не хотелось рушить его радость своей печалью. Мальчик. У Брендона будет сын, которого он не хочет признавать. А что я скажу ему, когда он спросит про своего папу? Скажу правду? Нет. Буду лгать. Никогда не позволю сыну думать, что его отец не хотел его. Просто не смог противостоять своей сущности.

Сын. Сложно было перестраиваться теперь на другой пол, но Спиро потащил меня в ближайший детский магазин, чтобы купить первую одежду для ребёнка. И я наблюдала за его энтузиазмом и вопросами к консультанту. Отойдя от них, я дотронулась до розового платья, но на это ребёнок внутри меня возмутился, и я погладила живот.

— Ну уж прости меня, — прошептала я, обращаясь к нему. — Но и тебя я люблю.

Странно, что ещё недавно я так злилась на родителей, которые заставили меня остаться в Бристоле. А сегодня уже беременная и благодарю их за это. Только со временем понимаешь, что для тебя было правильным. Принимаешь это и коришь себя за многое, что ты не хотела осознать. Но ни о чём не жалею, только буду идти дальше.

Мы со Спиро вылетели в Грецию на обособленный остров, принадлежащий ему, на следующий день. Он выделил спальню, которую мы начали переустраивать под детскую, и я забыла о времени, только наслаждалась этим периодом с радостью подбирая краску для стен, вещи и все, что могло понадобиться бессмертному младенцу. Спиро читал книги по нашему виду и рассказывал мне, как они живут в первый период. Чем питаются. И это, на удивление, не особо и отличалось от человеческого малыша. Только вот кровь он поглощает вместе с молоком матери. И я готовилась к этому. Тело менялось, живот уже было не скрыть. Хотя он был аккуратным, и я спала больше, чем вообще это делают даже люди. Через месяц кости начало ломить, и мы позвонили врачу, потому что Спиро перепугался. Он успокоил его, прописав те же лекарства, что и в самом начале. Это означало, что мы переходим в новый период. Перешли два месяца и теперь остаётся только расти и ждать появления.

Сидя у бассейна и попивая коктейль из крови и арбуза, я наслаждалась вечером, сгущающимся над морем. Рядом со мной сел Спиро, и я поставил бокал на столик, улыбнувшись ему.

— Мия, нам надо кое-что решить, — медленно начал он, и я привстала.

— Случилось что-то? — спросила я, и он неопределённо пожал плечами.

— Я знаю, что никогда ты не полюбишь меня, как его. Но...я хочу быть отцом. Один сын мой вырос, а я даже не знал об этом. И я хочу насладиться отцовством твоего ребёнка. Мальчику нужен отец. Его следует обучать нашему миру, а ты сама ещё новичок. И многое для тебя не известно, а тем более в мужском развитии нашего вида. Поэтому, я хочу попросить тебя стать моей женой. Знаю...да, знаю, что это никогда не будет брак по любви. Но хотя бы по дружбе и тому, что есть между нами, — он вытащил из кармана брюк коробочку и раскрыл её.

Я опешила от этого предложения, а затем боль пронзила сердце, что я отвела взгляд за его спину.

— Я не могу, — прошептала я.

— Понимаю...

— Нет, Спиро. Я была бы рада стать твоей женой и всегда ощущать себя спокойной и защищённой, как с тобой. Но я уже замужем, — тихо ответила я и посмотрена на него.

— Что? — переспросил он.

— В тот день...не знаю, помнишь ли ты его. Ты пришёл к нам в ресторан, мы пили шампанское, и ты спросил, что мы празднуем. Тем утром мы расписались в мэрии. И до сих пор до документам Брендон мой муж, — последние слова я прошептала очень тихо. Ведь пыталась не вспоминать, но прошлое продолжало давить на меня. И это было неизменно. Он мой муж, а я так и не узнала, какого это быть его женой.

Спиро молчал, а я не смела посмотреть на него, положив руку на живот, где пошевелился мой мальчик. Я поглаживала живот, успокаивая его и своё сердце, которое не могло отпустить эту печать, поставленную на бумаге.

Мужчина встал и подошёл к бортику бассейна, смотря вдаль. Я тоже поднялась, хотя было с каждым днём сложнее передвигаться.

— Спиро, — я положила руку на его плечо, и он перевёл на меня задумчивый взгляд.

— Если я скажу, что ты можешь развестись, но для этого нам надо поехать в Лондон. Ты сделаешь это? Сделаешь это, чтобы отпустить его и быть свободной для новой жизни со мной? — спросил он, а я не знала, что ответить.

Было сложно отпускать. Всегда это делать крайне сложно, потому что никогда надежда не покинет сердце. Сколько я ещё смогу ждать его? Ведь Брендон так и не появлялся, забыл обо мне, как и о своём ребёнке. Смогу ли я наступить на то, что люблю его до сих пор и это не утихает в сердце, ради своего ребёнка?

— Да, я готова развестись с ним, — ответила я и сняла руку с его плеча.

Он замер, а я чувствовала внутри опустошённость от своих слов, словно ускользнуло из рук что-то важное. Значимое и моё. Но мой сын должен быть счастлив, хотя бы один из нас.

— Мия, я обещаю, что буду из кожи вон лезть, чтобы ты улыбалась, — произнёс Спиро.

— Я это знаю. И спасибо тебе за это. Но я не обещаю любить тебя, я даже пока не могу подумать о сексе с кем-то другим...

— И я это знаю, — перебил он меня и достал из коробочки кольцо, подхватывая мою руку и надевая на палец сверкающий бриллиант. — Но когда-нибудь мы оба начнём жить друг для друга. Обещаю.

Я улыбнулась ему и, сославшись на своё состояние, ускользнула в спальню, чтобы подойти к окну и посмотреть на луну, такую яркую и одинокую.

— Брендон, — прошептала я, и по щеке скатилась слеза. Притронулась к своему животу и сквозь слезы улыбнулась.

— Не бойся, малыш, не бойся. Я постараюсь сделать все, чтобы ты никогда не раскаивался в моих поступках. Я расскажу тебе, какой твой папа прекрасный. Он сильный и самый могущественный в этом мире. И он будет тебя защищать. Я надеюсь, что он ощутит эту потерю, когда ты появишься на свет. Он прилетит к тебе, чтобы убаюкать в ночи, и пусть я даже об этом не буду знать. Но ты передай ему, как мы его любим. Ты и я. И возможно, он не захочет отпускать тебя. А я буду рада даже этому. Ты часть его, и ты мой самый негаданный подарок. Я буду беречь тебя, любить тебя и когда-нибудь увижу, как ты счастлив.

Я закрыла шторы, ложась в постель и закрывая глаза, чтобы забыться в спасительном сне. Иного мне не осталось.