— Дорогая, — где-то вдалеке слышу знакомый голос, и приоткрываю глаза, но со стоном закрывая их снова.

Болит каждая частичка тела, буквально до волос. Снова открываю глаза, смотря на белый потолок, а затем в синие глаза, появившиеся надо мной.

— Тебе надо выпить кровь. Давай, Мия, — Спиро подхватывает меня за затылок, поднося что-то к губам. Но не могу, тело ломает, и я не могу понять, что происходит. До носа доносится ароматный запах и пульсация в верхней части челюсти становится невыносимой. Резко выдвигаются клыки и прорывают пакет, втягивая в себя кровь, растекающуюся по телу приятной и необходимой целительной силой.

Становится легче, боль притупляется, разум становится яснее. Выпиваю до конца и клыки исчезают, прячась обратно. Падаю обратно на подушку, а в голове появляются воспоминания, которые заставляют меня нахмуриться и распахнуть глаза, чтобы увидеть незнакомую спальню, крутить головой, пробегаясь взглядом по Спиро, выбрасывающим пакет в урну, а затем подходящим к постели.

Страх, такой сильный и болезненный, сжимает сердце, а губы начинают дрожать, не смея задать вопрос.

— Брендон, — шепчу, не в силах даже подумать о том, что не получилось.

— Жив, — сухо отвечает Спиро, и чую злость, исходящую от него.

— Но как? Я должна была умереть! Должна была переродиться в другой жизни! Так написано. Там даже дата моей смерти есть. Восемнадцатое декабря, — быстро произношу я, а брови мужчины удивлённо ползут вверх.

— Я видела это. Было два варианта. Если не хватит сил справиться с Лироем, то четвёртое декабря, но буквально в последние минуты перед нашим уходом из особняка, появилась дата моей смерти, но тусклая, как будто судьба была не уверена...мы думали, что не получится обратиться. А выходит...решалось совершенно иное, — я перебираю в памяти все моменты книги вечности и теперь все встаёт на свои места.

Я так явно помню эти цифры, словно сейчас их вижу перед собой. Они были тусклыми, потому что зависели от феникса. И это не дата смерти, а дата жизни нового обращённого. Нового члена тёмного мира. А я решила, что в этот день умру, и пошла на это осознанно. Я готова была отдать жизнь, чтобы он только дышал. И выходит, это была проверка моей любви. Природа решала: дать моей сущности продолжение или же забрать меня за ложь.

— Как...что было? Почему я тут? — я поднимаю голову на Спиро, и он отворачивается, вставая постели.

— Потому что забрал тебя. Ты хоть представляешь, что чувствовал каждый из нас, смотря, как горит замок? Он сгорел дотла. Горел трое суток. И никто не мог потушить его, нам пришлось так часто менять восприятие людям, чтобы не было паники, а морганиям закрывать огонь куполами, но они не выдерживали. Рушились на глазах. И не было возможности даже подойти туда. А ты была, чёрт возьми, там! И никто не знал, что там происходит. Но отвратительный запах секса витает до сих пор в городе. Он с ума сошёл. Не знаю, сколько жизней появится через девять месяцев, но демография очень всколыхнётся тут, да и, думаю, до Лондона тоже это дошло, — он бросает на меня взгляд, полный обиды, а я только закусываю губу.

— Феникс питается страстью для жизни. Любовь и страсть — лучшие лекарства для него, другое не поможет. И я сделала то, что сама хотела, — попыталась объяснить ему, но он только поднял руку, останавливая меня.

— Все закончилось и замок обрушился. Все испугались, и нам пришлось сутки откапывать завалы. Всем старейшинам, Рори и Дилану. Они ушли подкрепиться, а я остался, чтобы найти твоё тело. Ты вся была сожжена, волосы сгорели, было просто кровавое месиво, а не ты. И мне хотелось убить его, лежащего рядом, полностью здорового и отдыхающего. Когда ты едва могла дышать. Все кости были сломаны. Я вынес тебя оттуда. Ты хоть мать твою знаешь, как это больно? Нет. Ты дура, глупая дура, потому что он только использовал тебя, а ты... — он запустил руку в волосы, быстро дыша.

— Ты неделю лежала в ванной полной крови. Мы меняли её два раза в день и только когда тело покрылось кожей, мы вытащили тебя. Я остался тут, чтобы вливать в тебя кровь каждый проклятый час, собирая тебя по кусочкам снова и снова. И ты просыпаешься и первый твой вопрос про него? Да пошла ты, — он хватает стул и с силой бросает его об стену, что тот ломается, а я кривлюсь на этот звук.

— Спиро, прости, что тебе пришлось это видеть. Но я готова была умереть, я шла туда, думая, что это последний мой день. И сейчас я не ожидала, что буду сидеть тут и слушать твой ор. Прости, но я пока не готова к этому, — спокойно отвечаю я, вставая постели, и замечаю, что я полностью обнажена, юркая обратно.

Он ловит мой злой взгляд, на что приподнимает уголок губ.

— Ага, а кожа бы на одежду наросла. Да чего я там не видел. Не время для смущения. У меня есть вопрос, который сейчас важнее. Почему твои волосы другие? — он подходит ко мне, а я мотаю головой, чтобы короткие пряди по плечи упали на лицо.

Беру пальцами волосы, которые больше не имеют оттенка бургунд, а стали обычными и каштановыми. Подрываясь с места, ещё не свыкнувшись со своей скоростью и силой, снося дверь с петель, влетая в ванную и приближаясь к зеркалу.

Даже не обращаю внимания на то, что голая. Смотрю на девушку в зеркале. Не узнаю себя. Прямой пробор и пряди волос, свисающие по бокам. Глаза остались такими же зелёными, только имеют стальной блеск. Невероятный блеск, а кожа из золотистой стала бледной. На её фоне губы казались кроваво-красными. Я дотрагиваюсь до своих волос, до сих пор не веря в это.

Позади появляется Спиро, набрасывая на плечи халат и помогая в него влезть.

— Когда они начали расти, я поверить глазам не мог. Но они выросли буквально за несколько часов, а теперь уже медленно, — тихо произнёс Спиро, подхватив прядь волос, и я поймала его озадаченный взгляд в зеркале.

— Моё проклятье снято. Больше не родится в роду ДельРосс потомок с волосами цвета бургунд. Я отдала эту особенность за спасение Брендона. Это хорошо. Очень даже хорошо, — улыбаюсь ему.

— Мия, мне нужно с тобой поговорить о нём, — он отходит от меня, осматривая сломанную дверь в ванную, и я поворачиваюсь к нему.

Спиро начинает что-то говорить, но я останавливаю его взмахом руки, прислушиваясь к голосу друга о чем-то спорящим с другим. Они приближаются и через несколько мгновений раздаётся стук в дверь.

Я отталкиваю Спиро, подлетая к двери, и с улыбкой открываю её, как меня с ног сбивает Дилан, подхватывая за талию и обнимая.

— Ты жива! — кричит он так радостно, что я могу только кивнуть и рассмеяться.

— Когда мы услышали твой голос, то тут же поднялись, — спокойно говорит Рори, бросив удивлённый взгляд на сломанную дверь ванны и Спиро, помрачневшего и вышедшего оттуда.

— Поставь меня уже, — прошу я, пока Дилан кружит меня с невероятной скоростью, что в голове начинается круговорот.

Он останавливается и ставит меня на пол. Его глаза округляются, когда он дотрагивается до моих волос.

— Ты что, перекрасил её? — спрашивает Дилан.

— Нет, это мой настоящий цвет без проклятья и предназначения сосуда. Я теперь просто бессмертная с клыками. И давайте не будем, потому что я хочу знать другое. Первое: во что мне одеться. Второе: где Брендон, я хочу его видеть, — воодушевлённо отвечаю я.

Но что-то меняется в воздухе, повисает хмурость и лица присутствующих идентичны ей. Я оглядываю каждого, и останавливаюсь на лице Рори. Он поворачивается к Спиро, только разводящему руками.

— Я не успел сказать, — произносит он.

— Что не успел сказать? Что с ним? — испуганно спрашиваю я.

— Не волнуйся, он жив. С ним все хорошо. Очнулся после того, как мы нашли его, а Спиро забрал тебя. Чувствует себя прекрасно, практиковался в новой роли сутки, играя с огнём и летая на своих крыльях. А затем... — Рори замолкает, вздыхая и не смея посмотреть на меня. Избегает моего ищущего взгляда.

— А затем? — я смотрю на Спиро в поиске ответа.

— Собрал всех, кто выжил. Наших, морганий, зверей и неверных. Сказал, что теперь он будет отслеживать каждого. И кто попытается без его согласия превратить в одного из нас, того ожидает смерть. Только он может убить теперь нас, без любых лекарств. Сжечь заживо. Он закрепил за собой позицию главного и ему все подчинились. Только я...я решил быть отшельником. Не смог простить его за то, что он сделал. Он отпустил меня, — Спиро отвернулся и я видела как сжал кулаки.

— А...а где он сейчас? Он ждёт меня? Вы сказали, что со мной все хорошо? — я с надеждой смотрю на них, но они не выражают того энтузиазма, который излучаю я.

— Прости, детка. Не ждёт. Он сказал, что его сердце полностью принадлежит миру. Он не может его делить с кем-то, иначе снова нагрянет зло. А он рождён только для равновесия и защиты, — сказал Дилан, сев на постель, а я пошатнулась от его слов.

— Что? Он...но он же...мы ошиблись, Рори. Та дата ведь означала не смерть, а жизнь. И я выиграла у природы свою жизнь, отдав себя ему. Он говорит...он очнулся...говорил, что любит, — бессвязно бормочу я, отступая от них, не желая верить их словам. Ведь моё сердце так изранено внутри и не может принять отказа.

— Феникс скажет все, чтобы получить жизнь, Мия. Я сказал ему, что мне удалось тебя спасти. Но его это больше не волнует. Мы все там были. Старейшины, которых он распустил, Дилан и Рори. Мы это слышали. Можешь спросить у любого. Но он не желает видеть тебя. Он даже зол на тебя, что ты раньше не вернула ему его сущность, что скрывала от него, кто он на самом деле. И я не могу позволить, чтобы он, ведомый своим эгоизмом, причинил тебе ещё больше бед или же убил. Он улетел, чтобы собрать в каждой стране тёмных и оповестить их о его безграничном контроле, появится перед каждым и предупредить о последствиях. Того Брендона, которого ты знала, больше нет. Мне жаль.

И я видела эту жалость в глазах Спиро, а у меня в груди повернулся нож, и я закрыла глаза, чтобы принять такую правду. Но разве это можно было сделать? Нет. Но я знала. Книга предупреждала, что феникс отдаёт сердце только раз. И Брендон сделал свой выбор.

«Истинный встанет перед решением. Только оно будет вести его всю жизнь. Только оно станет ценным для него. Одна возможность для него и никогда оно не будет изменено», — перед закрытыми глазами пронеслись строчки, и я услышала свой обречённый стон.

И он сделал его. Выбор был не в мою пользу. Значит, его любовь была слаба. Значит, сущность феникса выбрала добро, за которое он будет бороться, забыв напрочь о себе. Он станет отвернут от всех плотских утех, запретит себе пить алкоголь и людей. Только пикетированную кровь и жить одиноким вечно. А я буду нести свою любовь сквозь века, и останусь одинокой в душе.

Тишина в комнате стала меня тяготить, и я открыла глаза, смотря бессмысленным взглядом перед собой.

— Что ж. Это его решение, и никто не может противиться ему. Спиро, какие планы на ближайшее столетие? — я выдавила из себя улыбку.

— Никаких, — издав смешок, ответил он.

— Тогда не хочешь переехать? К примеру, Лондон, Париж, Мадрид, а там может быть, я наконец-то увижу Грецию, — продолжила я, хотя каждое слово давалось с трудом. Сохранять спокойствие и играть его было сложно. Ведь до сих пор не могло сердце поверить, что оно бьётся только для меня.

— С удовольствием. Мне требуется отдых, как и всем нам. Когда хочешь выехать?

— Для начала я бы хотела попрощаться с семей, а потом заставить их поверить, что я счастлива и перевелась в Лондонский университет. Также мне нужно встретиться с Геральдом и выполнить последнее, что я могу преподнести этому миру.

— Мия, ты серьёзно собираешь вот просто так взять и уехать? — недоверчиво спросил Дилан.

— Да, серьёзно собираюсь вот так просто взять и уехать. Я заслужила это. А он...я принимаю и уважаю его решение. Но мне нужно быть подальше от него, потому что буду любить всегда, сколько бы времени ни прошло. Я попробую теперь не хвататься за призрачные надежды и жить. Наконец-то начать жить, а не быть чьей-то пешкой в игре за добро и зло. Я выжила, только благодаря надежде, но сегодня она исчерпала себя. Поэтому да, я уезжаю из этого проклятого города навсегда.

И посмотрела на Рори, который покачал головой на моё решение и, развернувшись, вышел, напоследок красноречиво хлопнув дверью.

— Звони мне, ладно? — Дилан встал, и я улыбнулась ему.

— Не буду, детка. Потому что ты теперь волен делать все, что хочешь. И это ты мне позвонишь, когда откроешь тот бар, о котором так мечтаешь, — ответила я, подойдя к нему, немного приобняв за плечи.

— Откуда ты...

— Феникс знает каждую мечту, и я знаю мечты тех, кто мне дорог. Поэтому сам позвонишь, и мы приедем, если конечно, этот мне не надоест, и я где-нибудь его не оставлю, — на моих словах Дилан хмыкнул, бросив взгляд на Спиро.

— Мия, ты знаешь, как я люблю тебя. И знаешь, сейчас иначе, чем раньше. Нет этого маньяка внутри, готового убивать. Это так легко и прекрасно. Спасибо, что ты появилась в моей жизни и продлила её до скончания веков. Если будет что-то нужно, ну или там дружеский перепихон, то я всегда готов, — Дилан подмигнул мне, и я, откинув голову, рассмеялась. Он всегда мог подарить мне чувство теплоты в сердце и я была за это ему благодарна.

— Иди, думаю, ты найдёшь, чем заняться, — я подтолкнула его к выходу, и он посмотрел на нас, скривив лицо.

Я смотрела на друга, который уходит в новую жизни и радовалась за него. А что будет со мной? Я справлюсь. Теперь я знаю, насколько сильна могу быть в своём одиночестве.

Повернувшись к Спиро, я развела руками, показывая на комнату.

— И мы остались тут одни. Только где мы? — спросила я.

— В отеле. Каждый из нас расположился по городу. Кто-то снял квартиры, кто-то номера. Но потихоньку они опустели. Ты правда готова уезжать? Может быть, попробуешь ещё раз? — я видела, что ему неприятно говорить это.

— Нет, Спиро. Наверное, это самое правильное, что я могу сделать. Знаешь, я то убегала от него, то тянулась за ним. А сейчас остановилась, чтобы осмыслить свою жизнь и понять только себя. Ведь всю жизнь жила по чужим правилам, и пришло писать новые. Свои. И чем дальше я буду от него, ему будет легче. Сердце когда-нибудь смирится, когда-нибудь, — я вздохнула и улыбнулась ему.

— Тогда я привезу твою одежду, предупрежу самолёт, что мы улетаем завтра рано утром. У тебя есть ночь, чтобы решить тут свои дела. Если тебе надо больше...

— Нет, ночи хватит, чтобы я простилась с этим городом. Спасибо, Спиро. Я буду ждать тебя тут, — перебила я его, и он кивнул, выходя из номера.

И вот я одна. Подойдя к окну, я открыла тяжёлую штору, чтобы посмотреть, как город завершает этот день. Но горечь внутри от того, что оставляю его с решением, принятым так неправильно для меня, задержалась внутри. Любил ли он меня когда-нибудь? Я не могла ответить на этот вопрос, а перебирала в памяти всю нашу жизнь, которая была подарена нам. Его, стоящего рядом со мной, и просящего в первый раз моей руки. Нашу свадьбу, смерть и новую встречу.

Он мой муж по документам до сих пор. И я видела только его в этой роли. Я дотронулась до шеи, где когда-то висело его сердце. Пусто. А моё превратилось в такой же камень, не умеющий без него биться.

Я улыбнулась печальным воспоминаниям и закрыла штору, чтобы не позволить себе сделать неверный шаг. Пришло время проститься не только с городом, но и с собой старой. Ошибки остались в прошлом. И я переступила грань, которая перевела меня в новый мир. Не страшусь его. Больше нет. Ведь где-то летает он, наблюдая за нами. И однажды заметит меня, пролетит мимо, а я так и не узнаю, что он почувствовал в этот момент. Укололо ли его сердце, мучают ли его воспоминания. И я продолжу путь без него.