Я жил один уже второй год. Мой сосед отчислился в начале второго семестра и с тех пор ко мне никого не подселили. Хотя, несмотря на то, что у Насти появилась соседка и Тоня бонусом, Настя все равно редко приходила ко мне. Ей не нравилась моя желтая комната и пустота. Комнаты маленькие, но, когда нет кого-то в комнате – это чувствуется. Бетонные стены, на которых желтые обои, поглощают тебя. Пустота пожирает. Убежать от этого невозможно, остается только привыкнуть. Я смог, Настя нет.

У неё наконец-то появились подруги. Я не мог лишать её этого удовольствия, но перемены меня пугали. Я ревновал. Безумно ревновал...Мне казалось, что в один момент Настя покинет меня, не даст возможности хоть что-то ей сказать в своё оправдание. Я одинок. И особенно хорошо одиночество ощущалось, когда Насти не было рядом, потому что никого кроме Насти у меня нет. Да, с однокурсниками я хорошо общался, но не было кого-то такого с кем можно разделить свои переживания и опасения. Не было кого-то важного, кто бы помог мне пережить одиночество и боль. Настя много не могла понять, потому, даже с ней, мне было одиноко...

А когда-то я был душой компании.

- Раньше был. – самое прекрасно и одновременно самое пугающее в одиночестве это то, что ты познаешь себя. Я не готов к тому, чтобы погрузиться в глубины своей души, но моя готовность от меня и не требовалась, пугающие мысли сами шли. Это уже не остановить. Я не хотел, не хочу и не буду хотеть узнать многое про себя, потому что-то я старался сдержать. Например, Тоня. Она поселилась в моей голове со своими красными губами на белом лице, как кровавая прокладка. Она не покидала меня, словно увлекая куда-то, а куда не понятно. Но её глаза, её губы, её слова, я не мог выкинуть это из головы, хотя очень хотел, пытался отвлечь себя, не думать, но каждый раз я возвращался к её образу.

- Черт.

Худая, странная, пугающая девушка, которая могла завлечь тебя не понятно куда, а как только ты очнёшься от этого дурманящего очарования, то не поймешь где ты и кто ты.

- Я слишком много о неё думаю. Эй, скажи мне, почему я так много о тебе думаю? – я сказал это в потолок. Ответа не было. Ни пустота, что была моим соседом долгое время, ни бетонные стены с желтыми обоями не дали ответа. Я сидел по середине пустой комнаты и думал о другой, совсем чужой для меня девушке.

В итоге я пошел к Насте. Я хотел успокоиться рядом с ней. Я неспешна спускался на 8 этаж. Она там. В комнате, где дырявое окно, где двухъярусная кровать, где пахнет её духами и мылом.

Я стучусь, вдруг там Катя...

- Открыто. – это не Настя. Она знает, как я стучу, она знает, что мне не обязательно стучать, если она одна. И она не отвечает так. Это не Катя. Хилый, но писклявый, как у цыплёнка. Ах, Екатерина, зачем вы привели свою девушку сюда? Мне было бы проще жить и не знать Тоню, а лишь видеть её в курилке и наслаждаться тем, что мы не знакомы.

- Привет. – я смотрю на свою Настю. Мне всегда казалось, что Настя — это моя судьба, та самая, единственная и неповторимая. Та, с кем мы проживем всю жизнь... Но сейчас я смотрел на неё и не видел чего-то очень важного. Какая-то деталь ускользнула от меня и от неё, и этого не вернуть. Настя тоже это чувствовала, я понял по её лицу. Так началась вторая сцена нашего конца.

- Привет, - Настя нежно улыбается, но улыбка не та.

- Виталя, чай? – не тот голос, не тот тон, не та улыбка. Я терял её, я никогда её не найду и не верну. Чем дольше она с ними, тем дальше она от меня. Тем более будет мне, когда я буду одинок.

- Да, пожалуйста.

- Тоня принесла вкусный чай. Выбирай пакетик. – набор пакетиков за тысячу рублей. Тоня принесла несколько. Она часто приносила чай. Заварка, пакетики, заварка, пакетики. Череда чая. И она никогда не пила кофе. Ничего крепче чая. Даже алкоголь. Сигареты с шоколадом, чай с чабрецом и свинцовые глаза, которые впали в душу. Такое себе сочетание.

- Вот этот – я показал на мятный. Во мне была какая-то злоба и ненависть ко всему. Ненужный гнев, который не куда деть.

У Насти всего лишь появляются друзья, а я уже паникую.

Пока она бегала за водой, включала чайник, я ощущал невыносимую тревогу. Страх, который разрывал мое сердце на части.

- Тоня, можешь подсказать что тут. – Катя подошла к Тони. Видимо к чему-то готовилась, а Тоня, как более страшная, помогала. Я не слушал, о чем они говорят, не хотел знать, что, Тоня объясняет Кати. Мне не хотелось вообще в это лезть, но я вольно не вольно был свидетелем происходящего. Мне не нравились их отношения. Чего-то им не хватало. И причина здесь не в том, что они девушки, причина в том, что они не любят друг друга. Отношения ради отношений, ради того, чтобы не быть одинокими. Два человека спасаются от одиночества. Ничего удивительного.

- Вот и чай, - Настя улыбнулась. Её длинные рыжие волосы были собраны в косичку. Как и всегда. Ей было тяжело с ними, и она давно хотела подстричься, но никак не решалась, отчасти потому что, я любил её волосы. Но сейчас, глядя на её косу я улыбнулся... я хотел сделать для неё что-то, хотя бы дать немного свободы.

- Знаешь, я думаю, что тебе бы пошло с короткими волосами. – мне не сильно нравились девушки с короткими волосами, но с другой стороны, я люблю Настю не за волосы, а за то, что она есть. Моя милая Настя, которую я люблю за то какая она, и если она измениться не так как мне хотелось бы, то и пусть, главное, чтобы она была счастлива...

Люблю ли? Важна ли?

- Думаешь?

Не знаю. Не уверен.

- Ты же давно мечтала подстричь их. Так почему бы и нет? – она засияла. И тут я почувствовал облегчение. Словно, что-то, что тянуло меня вниз, упало. Это что-то было небольшим, но мне было уже проще подняться вверх. К солнцу. Достичь чего-то очень важного.

Вот только чего? Ответа нет. Ничего нет, пустота, ничего не чувствую.

- Ты какой-то странный сегодня.

- Не знаю, просто на душе как-то не спокойно. Весь день мысли лезут не хорошие. Никак не могу успокоиться... - одна из этих мыслей смотрит на меня своими свинцовыми глазами, словно, возвышаясь.

- Займи себя чем-то. – Начала Настя. – а если дурные мысли не уходят, то ты всегда можешь выговориться мне, ведь ты всегда можешь на меня положиться, рассказать, что на душе. Я приму твою боль себе. – чтобы не случилось, как бы больно самой Насти не было, она примет эту боль себе... Это ранило меня, но в то же время я испытал что-то невероятное. Глядя на Настю, на её улыбку, на её счастливые глаза, я понимал, что любим.

- Это я должен говорить тебе, а не ты мне. В конце концов, я мужчина, я должен защищать тебя. – я обнял её.

Запах заваренного чая, нежный голос Насти, разговоры обо всём и ни о чем одновременно. Её руки, прикосновения, поцелуи. Я любил её... люблю её.

- знаешь, давай поженимся, когда съедемся, я хочу, чтобы ты была моей женой. – она удивилась, улыбнулась. Потом смутившись, отвела взгляд, не зная, что сказать. – Я не...

- Витала, - Настя опечалено посмотрела на меня. – я не могу съехаться с тобой. – как гром среди ясного неба. Настя покраснела. Она всегда краснела, когда сильно волновалась. Сейчас она боялась того, что я скажу. не удивительно, ведь я был зол. Она хотела сказать что-то еще, но не успела. Я перебил её.

- Что? Неужели тебе хочется жить здесь, в этом забытом богом месте? – Катя и Тоня с удивлением посмотрели на нас.

- Просто...

- Просто что? – ссорились мы редко, но если сора начиналась, то лучше бежать как можно дальше. – Почему? У тебя появились друзья? Но какие они друзья, две лесбиянки, которые ничего не могу? Или что, Настя, почему ты молчишь – мне было уже все равно на то, что скажут девушки. Мне было все равно на чувства Насти. Все это не имело значения, я в бешенстве.

Она боялась меня. По глазам было видно. Меня бесило то, что она молчит.

- Я... - она ломала ногти от волнения, краснела от страха, заикалась. Но тогда я об этом не думала. Я думал лишь о том, что она рушит наши планы. В ту минуту она посмотрела на меня своими ярко-зелеными глазами, и я не сдержался. Я ударил её по щеке. Ударил со всей силы. Тут же подскочили Катя и Тоня. Удивленные, ошарашенные. Теперь комнату заполнил страх, боль.

Первая отреагировала Тоня. Она схватила меня за руку и вывела из комнаты. Сначала я не понял, что она хочет от меня, наверное, потому я не ударил и её, хотя Тоню бы это не остановило. Она вывела меня в холл.

- Ты что творишь? – изумление в свинцовых глазах.

- Воспитываю её! – я кричал. Я был в не себя от злобы. Конечно, ей не понять, какого это, когда твоя любимая девушка, говорит, что не хочет жить с тобой. – Тебе не понять.- Это тебе не понять. – она закричала на меня. – Ты не думал, что у её семьи просто не может быть денег, чтобы она снимала квартиру, а сидеть на твоей шеи она не хочет?

- Она сказала тебе такое?

- Она сказала бы и тебе... Господи, как она тебя терпит. Ты отвратителен. – Я был готов ударить её. Я хотел, как следует ударить её, но не посмел. Она смотрела на меня так, будто сильнее меня. Стоит мне тронуть её, так она сломает мне все кости. Ощущение было именно таким. – Иди отсюда. Подумай. А как только до тебя дойдет то, что ты сделал приходи извиняться перед всеми нами.

И я не удержался. Стоит отметить, что драться она не умела, потому кусалась и царапалась, однако я не могу не отметить то, что она, в целях самообороны, хорошенько ударила меня между ног.

Я резко схватил её за руку. Руки у неё были тонки, ещё тоньше, чем у Насти, но в отличии от последней, кости были крепкие, а кожа не походила на снег. Но на её руках всё равно останутся синяки.

- Пусти меня, - она шипела на меня. Больше похожая на змею, нежели на кошку. Свинцовые глаза наливались кровью, теперь они больше походили на грозовые тучи. А Тоня походила на медузу горгону. Я на минуту оцепенел, словно она превратила меня в камень. Но тут же ударил её по лицу, что есть сил. Она чуть не упала, думаю, что это благодаря мне: я со всей силой сжал её руку. Но Тоня, сразу поняв, все происхождение, дала мне громкую пощёчину.

Это было унизительно.

- Да как ты смеешь, - и я придавил её к стене, держа за руки со всей силы. Потом на её руках появились следы моих прикосновений. – как ты смеешь меня трогать. Знаешь, что я могу с тобой сделать... - она как следует ударила меня между ног. Прекрасный удар. Я согнулся пополам, от невыносимой боли. Чертова женщина. Чертова сука. Она уже отвернулась от меня и пошла в комнату, но я не был готов оставить все просто так. Я схватил её за волосы. Видит бог, я был готов её убить. Мне хотелось бить её лицом об пол, пока это милое личико не превратится в кровавое месиво. Я с трудом сдержался, и ударил снова по лицу, а потом под дых, так, что она начала задыхаться. Теперь в её лице я видел панику и страх. Тоня встала на четвереньки, чтобы хоть как-то выровнять дыхание, но я ей этого не дал. Я хорошенько ударил ей по спине. И, если бы никто не вышел, то я бы точно убил её...

Я знаю, что благодаря Насти я не сел: она попросила Тоню не писать заявление, и та, так не имела никаких травм, кроме синяков. Что касается общежития, то тут дискомисия. Мы написали, что не имеем друг к другу претензий, и дело благополучно замялось, но опять-таки благодаря Насти. Тоня даже не смотрела на меня. Когда я попытался извиниться перед ней, то она даже не посмотрела на. Её примеру последовали и Катя с Настей. И если на Катю мне было все равно, то вот игнор Насти меня пугал. Словно меня и не было. Но я боялся как-то преследовать её, что-то говорить, как-то наставать на своём. Я просто решил дать ей время, что она пришла в себя...

Только бы пришла.

Я не хотел её терять, но это не самое худшее, что могло быть.