Сегодня всеми любимый праздник - День Святого Валентина.
Не понимаю, за что его можно любить? Влюблённые просто дарят друг другу подарочки и всё... бестолковый праздник.

Но мои родители так не считают. Наоборот, в этот день я только и вижу, как они целый день напролёт смотрят в обнимку различные мелодрамы и говорят друг другу различные милые слова.

Не могу сказать, что меня от этого тошнит, но... я стараюсь в такое время просто отсидеться в комнате.

Но в этот раз, меня будто сам бог наказал. Я заболел.

Ну за какие грехи, скажите мне пожалуйста?
Я ничего такого криминального не делал!

С самого утра моя голова будто была готова взорваться, хотя температура была всего лишь тридцать семь с половиной градусов. Для меня это было не особо много, но впервые конкретно при этой температуре у меня так болит голова.

Я проснулся от того, что мне трезвонил Полсон.

Ну вот что ему может быть надо в десять утра? Ну что за жестокость и бессердечие?

В эту минуту мне захотелось ему проорать прямо в трубку и каким-нибудь чудесным образом придушить, но я же умный, и решил сделать легче: просто поставил телефон на ночной режим.

Вот хоть усрись теперь, Ник.

Плюхнувшись обратно на подушку, я вновь опустил веки, которые, было такое ощущение, будто горят.

Через час этот настырный блондин мне позвонил вновь. На этот раз ему повезло, потому что к этому времени я уже проснулся.

- Хэй, Полсон, я впервые вижу, что парень хочет умереть молодым, - ирония звучит в моём голосе.
- Благодарю, Эндрю, но не в этот раз, - Ник смеётся, и мне вовсе не нужно смотреть на его лицо, чтобы понять, что он сейчас улыбается. - Кстати, что с тобой? Почему не в школе?
- Ой, а ты что, Полсон, соскучился? - я тоже улыбаюсь и опять задаю ироничный вопрос.
- Ну да... дай угадаю, ты опять заболел?
- В точку, друг. У меня температура... уже тридцать восемь... А-а-а, чёрт, Ник, спаси меня, - я провожу пятернёй по волосам и отмечаю для себя, что было бы неплохо пойти и помыть голову.
- Хэй, Кэмпбелл, не раскисай и приходи быстрее. Мы тебя все ждём.

Я посмеялся, что-то промямлил и повесил трубку.

Пф, так сказал, будто он и Алекс это целая вселенная.

***

Когда я проснулся, на часах было три часа дня. Вау, во я хорёк.

Температура, вроде, спала, и мне стало лучше. Правда, не знаю, как можно так долго спать. Хотя... в силу того, что у меня температура ещё можно как-то понять.

Я открыл сообщения и увидел, что меня всё это время атаковала смс-ками моя любимая анонимка.

"豪雨": «Хэй, привет) -豪雨»
"豪雨": «Я тебя сегодня не видела первых два урока... что-то случилось? -豪雨»

"豪雨": «Так, прошёл час, а ты мне так и не ответил -豪雨»

"豪雨": «Чёрт, Кэмпбелл, я же волнуюсь! -豪雨»
"me": «Хэй, приятельница, не бомби, всё в порядке, я тут)»

Через секунд тридцать мне вновь приходит уведомление. Она ответила.

"豪雨": «Раз всё в порядке, так что ж ты сегодня в школу не пошёл? Ты же никогда не прогуливаешь, настолько я знаю *вопросительно выгнула бровь* -豪雨»
"me": «Да, ноооо... в общем, я заболел»
"豪雨": «Воу, ну... тогда выздоравливай) -豪雨»

На этом я отложил телефон и стал смотреть в потолок. Так скучно. И ничего делать не хочется. Ты чего-то хочешь, но не знаешь чего. В этом и заключается твоя проблема, когда болеешь.

Я мог бы почитать книгу, а не хочется, мог бы порисовать, да нет настроения, мог бы послушать музыку, так голова сейчас разболится от неё.

Тут вдруг ко мне постучали. Слава богу, я был в одежде, и мне не составило большого труда накинуть сверху тёплый плед и поплестись к двери.

Голова, конечно, до сих пор немного болит, когда делаешь резкие движения, но это ничего, терпимо.

Я жил в квартире, в высоком длинном доме, вместе со своими родителями. Нас было всего трое: мама, папа и я.
Они всегда работали, и оба приходили после пяти, но я никогда не жаловался на недостаток внимания со стороны родителей. Конечно же, мне прекрасно было известно, как устаёт мать, которая встаёт в шесть утра и приезжает домой только в восемь вечера, при этом после работы у неё остаются силы на глажение вещей, готовку, стирку и всякую прочую дребедень. Что на счёт отца, то он приезжал примерно в такое же время, правда вставал пораньше, вместе со мной, в восемь утра.
Я просто старался быть понимающим сыном. Я прекрасно знал, что они меня любят, и мне этого было достаточно.

Мне, конечно, всегда хотелось младшую сестру. В моих представлениях ей было лет пять, такая маленькая, худенькая, с мягкими чертами лица, кудрявыми белокурыми волосами и прекрасными глазами цвета чистого голубого неба ранним летом. Она бы ходила в школу, я её защищал, и тогда был бы хоть кому-то нужен, можно было бы хоть с кем-то поговорить кроме Алекса, Ника и Хэйли. Она бы мне говорила что-то о Свинке Пеппе, а я бы смеялся и рассказывал ей глупые история, смысл которых она ещё не понимает.

Когда я открыл дверь, на пороге стояли мои любимые друзья. Полсон, в своей ярко-красной толстовке, и Ричардсон, в чёрной рубашке и чёрных джинсах.

Они смотрелись такими разными, как Инь и Янь.

- Эм, привет, ребят, - я им улыбнулся и каждому пожал руку.
- Ох, Эндрю, а тебе всё холодно, - иронично сказал Алекс, дергая край моего красного клетчатого пледа.
- Хэй, я болею, забыл? - я усмехнулся, а потом посмотрел на Ника. - Зачем пришли, ребят?
- Во-первых, Кэмпбелл, ты не обнаглел ли? Мы, может быть, соскучились! А во-вторых, меня попросили тебе кое-что передать.

Слова Полсона меня о-о-о-очень заинтриговали и с волнением я спросил:

- И что же?

Пф, а потом окажется, что это просто домашнее задание от мисс Тарчелли, которая ненавидит, когда не делают домашки по её предмету, литературе.

Ник снял портфель с плеча и начал в нём копаться, поставив его на своё колено, которое приподнял в воздухе. Я любезно ему предложил поставить рюкзак на стульчик, который стоял рядом с ним и, хлопнув себя ладонью по лбу, тот сделал всё как я сказал, и продолжил рыться в рюкзаке.

Когда я посмотрел на Алекса, тот только растеряно пожал плечами, мол, не знаю.

В комнате была тишина, которую прерывали лишь шорохи Полсона.
Спустя секунд тридцать, он, наконец-таки, достаёт какой-то конверт в половину листа А4.

- Держи, - он весело улыбается, и потягивает мне его.

Я озадаченно смотрю то на Ника, то на Алекса, но тот в ответ мне лишь говорит: «да что ты на меня так смотришь?! Я вообще без понятия, что тут происходит, а этот шпендик мне ничего не рассказывает!».

Я посмеялся и спросил, что это. Нет, конечно, и ежу понятно, что это конверт, но зачем он мне? Такой весёленький, с цветочками в верхнем правом углу и прикольной печатной надписью "Andrew", где все буквы расположены в виде горизонтального зигзага.

- Не знаю, мне просто было велено тебе передать конверт - всё. Тем более, не имею привычки читать чужие письма, - изрёк Ник и, закрыв большой карман, вновь закинул рюкзак на плечо.

Я вопросительно выгнул бровь, но потом понимающе кивнул и спросил:

- Парни, чай будете?
- Ой, нет, нам просто нужно было тебе это отдать. Тем более, Ричардсону скоро идти на свиданку с Хэйли.
- А ты ничего не забыл? - Алекс обратился к Нику, и подтолкнул его плечом.

Я был полностью в замешательстве.

- А-а-а, то-о-очно, - во второй раз блондин стукнул себя по лбу и вновь полез в свой рюкзак. Через пару мгновений он достал небольшое красное картонное сердце и протянул мне. - Тебя сегодня не было, а к нам в класс заглядывали одиннадцатиклассницы и раздавали валентинки. У Алекса, кстати, похожая, только немного побольше и там о-о-очень много сердечек на заднем фоне.

Кажется, Ричардсон сейчас просто лопнет от гордости. Видели бы вы сейчас это лицо. Его мимика просто на вес золота.

Я стоял в оцепенении. Я моргал через раз.

- Ох, видел бы ты лица одноклассников, когда они узнали, что Эндрю Кэмпбеллу адресовали валентинку. Они есть только у тебя, меня и Эллиота. Прикинь? Мы с тобой теперь завидные люди, - посмеялся Ричардсон и хлопнул меня по плечу.

Вау... как так-то? Мне кто-то написал валентинку, серьёзно?

Не знаю, что и сказать... всегда думал, что валентинки, это пустая трата бумаги, но ведь так приятно...

Каждый год, в День Святого Валентина, в гардеробе, перед главным входом, ставили ящик с вырезом небольших размеров, где были нарисованы сердечки. Туда можно было кинуть валентинку, только при одном условии: что будет написано кому и в какой класс, иначе её просто выкидывали. Валентинки раздавали одиннадцатиклассницы, их освобождали на втором и третьем уроках, они брали эту коробку, на втором уроке сортировали по классам, а на третьем раздавали. Большинство валентинок не были подписаны, так что, можно было не волноваться раскроют ли твою тайную личность, или нет.

Чёрт, вот я дурик! Можно же было написать Скай валентинку... анонимно, не анонимно - это уже было не важно. Важно было то, что я уже упустил свой шанс. Хотя... не виноват я в этом, какое мне дело до валентинки с такой-то температурой!
Тем более, я уверен, что у неё будет целая куча валентинок.

Я не стал её рассматривать прямо сейчас, мне хотелось это сделать одному. Чтобы ни один из них не слышал, что там написано, потому что я собираюсь это прочитать вслух.

- Воу, у кого-то появились поклонницы, - темноволосый хитро улыбнулся и, когда заметил мой недоверчивый взгляд, сказал, - Не дрейфь, я хотел прочитать, да мне Ник не разрешил.

Я добро улыбнулся блондину, на что тот мне подмигнул и приподнял уголки губ в ответ.

Тут я вновь посмотрел на конверт, и всё бы ничего, если бы я там не заметил розовую надпись, написанную аккуратным мелким почерком: «Выздоравливай :*»...