Я поудобнее взял камень в руку, готовясь разбить боковое стекло машины. Но не всегда всё идёт по плану, даже такое, казалось бы, простое дельце. Меня вдруг схватили за волосы на затылке и прижали щекой к нагревшейся на солнце крыше автомобиля.
— Я разве не предупреждал, что убью тебя?
— А я разве не отбил у тебя в прошлый раз желание связываться со мной?
— Да ладно, твой удар по лицу был довольно слаб.
— Зато в живот что надо.
— Дай сюда камешек, — парень стал облапывать меня в поисках камня, который я предусмотрительно сунул в карман. — Расквашу тебе им бошку.
— Ты больной? — я испуганно выпучил глаза и заёрзал, пытаясь вырваться.
— Не нравится? Желаешь умереть другим способом? — усмехнулся, а после, вмиг посерьёзнев, вдруг присел, утягивая меня за собой.

— Ты чего?
— Отец вышел. Вроде как к шезлонгу направился, — полушёпотом пояснил он.
— И что? Почему мы прячемся? Почему не отдаём ему меня на съеденье?
— Потому что я сам в состоянии с тобой разобраться, — сжав зубы, прошипел мне в самое лицо.
— Мне нравятся твои кроссовки, — перевёл я взгляд на ноги парня. — Гораздо лучше прошлых.
— Что? — удивился. — Ты это к чему?
— Ни к чему. Это называется комплимент.
— От смерти комплименты не спасут.
— Зато спасут ноги, — и я, воспользовавшись тем, что тот ослабил хватку, вскочил и бросился наутёк.
Впрочем, вдогонку парень почему-то не отправился. Это даже разочаровало.

***

— Я же сказал тебе, что сегодня суббота! — через дряхлый забор на меня смотрела уже порядком знакомая, но всё такая же до одури неприятная физиономия.
— И? — я лениво потягивал пиво, сидя на траве и листая комикс.
— Ты должен помочь Хосоку в разборках с той шайкой.
— Должен? — я повёл бровью.
— Ладно, не должен, а мог бы, — поправился. — Мог бы помочь ему.
— А мог бы просто продолжить пить пиво в одиночестве. Как думаешь, какой вариант мне нравится больше?
— Но так нельзя!
— Можно, когда ты совершеннолетний.
— Да я не об этом. Неужели он совсем не понравился тебе? Неужели ты не хотел бы встретиться с ним снова?
— Он хотел разбить мне голову камнем! — воскликнул возмущённо.
— А ты машину, — любезно напомнил он.
— Эй, по-твоему моя бесценная головушка ровня какой-то там тачке?
— Да он блефовал, — поморщился тот.
— А вот я не уверен. Он выглядел слишком решительно, что тогда с клюшкой, что сейчас.

— Из-за вас двоих меня лишат премии, — парень тяжело вздохнул и, отвернувшись, сполз по забору, теперь мне было видно лишь голубые полоски его спины в щелях между досок.
— А в психушках уже и премии за идиотское поведение выдают? Надо же.
— Я говорил! Я купидон! — тон был недовольным и, пожалуй, даже сердитым. — И мне нужно вас свести.
— Можешь даже не стараться. Бросай эту затею.
— Нет, вы влюбились уже! Это точно!
— Ну-ну, — я фыркнул и осушил залпом остатки пива. — Тешь себя иллюзиями.
Но парень уже ничего не ответил.

***

Я безмятежно спал, видя третий сон с единорогами и плюшевыми сердечками на ножках, и совершенно не ожидал никакого подвоха. Но подвох-таки явился. В виде звона разбитого стекла. Я моментально подскочил с кровати — занавески на окне развевались от ветра. Пока я тихо охеревал, что-то ударило мне в грудь, окатив при этом водой. Опустив голову, я увидел на полу чудный водяной «шарик» собственного производства. И только тут до меня дошло, что я умчался так и оставив у машины целый пакет своих заготовок.
— Эй, — я высунулся в окно, и в меня полетел новый снаряд, угодив прямо в лоб.
Сказать, что это было неприятно — явно мало. Потому что ещё это было мерзко, гадко, отвратно, досадно, гнусно, подло и... холодно.
— Прекращай! — но в ответ в меня щедро угодило сразу два. — Ублюдок!
Я, недолго думая, перелез через подоконник и направился в темноту ловить виновника. Отхватив по пути ещё парочку водяных бомб и побегав с пару минут по двору за удирающим парнем, я всё же схватил его, опрокидывая на землю и усаживаясь на него сверху. Хосок почти не сопротивлялся, захлёбываясь от смеха. Я же растерянно смотрел на него, не зная, как мне реагировать на это.

— Ты чё ржёшь как ненормальный?
— Ты... Ты такой мокрый... Похож... На облезлую крысу, — пробулькал между приступами смеха.
— Прекращай!
— Не могу, — он вздрагивал всем телом и, казалось, что сейчас просто захлебнётся своим истерическим смехом.
— Ты бабушку мне разбудишь, — я крепко прижал ладонь к его губам. — Она конечно слабослышащая, но не настолько же. Твой смех громче разбитого окна.
Тот в ответ замычал под моей рукой.
— Есть что сказать? — чуть отстранил ладонь, готовясь если что воспользоваться ею снова.
— Всё, я отсмеялся, честно! Можешь меня больше не душить.
— Как ты нашёл мой дом?
— Ну... — замялся. — Не без помощи окружающих.
— И этими «окружающими» случайно был не купидон?
— Купидон? Не знаю, о чём ты.
— Если встретишь парня, который станет утверждать, что он купидон, стреляй из двустволки и прячь его там, где ты обычно прячешь все трупы, — дал я весьма ценное на мой взгляд наставление.
— И часто ты тусуешься с купидонами? — он снова залился смехом, но быстро спохватился, ибо моя ладонь была уже у его лица. — Я всё! Я не ржу! Хорошо, чувак, как скажешь. К истреблению купидонов всегда готов! Может встанешь уже с меня? Я всегда считал, что довольно худощав, а потому сидеть на мне неудобно.
— Да нет, вполне удобно, — успокоил я его. — Похоже, ты набрал чутка.
— А мне вот неудобно, — заёрзал. — К тому же с тебя капает.
Я откинул с глаз чёлку, с которой действительно срывались крупные капли.

Хотелось что-нибудь сделать с этим парнем. Очень хотелось. Но я даже не знал, что конкретно. Вот он вроде бы провинился и заслуживал теперь наказания, а я вроде как был зол. И всё бы ничего, если бы не эти идиотские «вроде бы». Ибо парень выглядел таким по-детски радостным и взбудораженным, что бить его казалось неуместным. Ну, а что тогда делать, если не бить?
— Упс, — я взял с земли уцелевшую водяную бомбу и лопнул её прямо над лицом парня. — Теперь с тебя тоже капает.
Хосок жмурился и фыркал, отплёвываясь, но при этом всё равно растягивал щёки в улыбке. А я смотрел-смотрел на это действо и вдруг как заржал, заваливаясь вперёд. Но смеялся я недолго. Потому что одна рука схватила меня за шиворот, а вторая накрыла мой рот. Лицо Хосока было настолько близко и выглядело при этом настолько серьёзно, что я снова испугался, что тот захочет меня грохнуть и спрятать там, где надо прятать вовсе не меня, а надоедливого купидона.

— Тише, — прошипел он угрожающе. — Бабушку разбудишь, — и улыбка снова вернулась на его лицо.
А я уставился на него, почти не моргая, пытаясь сообразить, что не так. Потому что я вдруг резко понял, что его улыбка меня вовсе не раздражает, как это обычно бывает с другими.
— Не смотри на меня так, словно... — он запнулся и отпустил. — Словно... Ай, всё, — оттолкнул. — Уйди.
Я послушно поднялся и протянул руку, чтобы помочь парню, но тот мой жест проигнорировал.
— Прощай, — Хосок побежал к калитке. — Передавай привет своим дружкам-купидонам, — и об меня разбилась очередная водяная бомба. — Мокрых тебе снов! — крикнул уже через забор и хотел уйти, но запнулся. — То есть... Прозвучало не очень... Я вовсе не то имел ввиду.
— Да понял я, вали уже! Завтра счёт за окно принесу! — я тоже бросил ему вслед снаряд и судя по короткому «ащ», попал.