Ласковые солнечные лучи играли на лице Кэллен. Двенадцатилетняя девочка зажмурила глаза и улыбнулась новому дню. Ее переполняли эмоции, девочка ощущала начало чего-то нового, словно предчувствовала собственную судьбу поблизости. Кэллен вскочила с кровати и ловкими движениями накинула на нее покрывало. На ходу надев тапочки, Кэллен сбежала вниз по лестнице. Кудрявые волосы торчали в разные стороны. Кэллен остановилась у входа на кухню и замерла, наблюдая за мамой, тихонько напевающей какую-то песню себе под нос.

– Милая, проснулась? – улыбнулась мама, вытирая руки об фартук. – У меня сегодня официальный выходной, поэтому я буду дома, – продолжила она. – Можем посмотреть кино или сходить на пляж.

Кэллен кивнула и села за стол.

– Хочешь горячих булочек? Или сделать тебе яичницу? Я могу испечь блины или слойки, – принялась тараторить мама.

– У тебя выходной, помнишь? – осадила ее девочка. – Никакой готовки сегодня.

Мама Кэллен расплылась в улыбке.

– Когда пекарня закрывается, мне становится так грустно. Я все время думаю о людях, что приходят в надежде купить что-нибудь вкусное и видят желтую табличку на двери.

– Может быть, тебе стоит нанять помощницу на время? – предложила Кэллен. – Чтобы она могла обслуживать покупателей за прилавком, пока ты работаешь на кухне.

– Да, это хорошая идея, – согласилась женщина. – Знаешь, Кэллен, когда-нибудь это все будет твоим.

Девочка неуверенно кивнула.

– Я мечтала открыть собственную пекарню с детства, – начала мама Кэллен, опускаясь на стул.

Ее округлый живот выпирал из-под фартука.

– Тяжело ходить? – вырвалось у Кэллен.

– Что ты, милая, – рассмеялась женщина в ответ. – Дети – это подарок, а не бремя... Так вот, моя пекарня. Я была так счастлива, когда встретила твоего отца. Он поверил в меня и сделал все, чтобы моя мечта осуществилась.

– Разве бабушка не помогала тебе? – нахмурилась девочка. – Не давала деньги, чтобы ты смогла начать свое дело?

– Ты такая смышленная, – прошептала мама Кэллен, поправляя полевые цветы в вазе. – Мне нужна была моральная поддержка. Иными словами, любовь. Ты поймешь меня, когда вырастешь.

Девочка закатила глаза.

– Итак, что ты хочешь на завтрак?

– Чай с мятой, – ответила Кэллен, взяв в руки заварочный чайник.

– И все? – вскинула женщина брови.

– Я не голодна. У меня предчувствие. Ты знаешь, мама, когда понапрасну волнуешься о чем-то, аппетит совсем пропадает.

– И с чем связано твое предчувствие? – женщина поднялась со стула.

– Не знаю. Я чувствую, но не могу объяснить. Думаю, в этом есть своя магия, – Кэллен наполнила фарфоровую чашку горячим чаем.

В нос ударил запах мяты.

– Мама, – девочка сделала паузу.

– Да? – обернулась женщина, облокотившись на арку в стене.

– Я могу разобрать полки в пекарне, чтобы завтра ты сразу выставила свежую выпечку.

Глаза Инги Дарлинг заблестели в ответ. Она энергично кивнула и скрылась за поворотом.

Булочная семьи Кэллен находилась на первом этаже в пристройке дома. Обычно мама Кэллен вставала в пять утра и шла на кухню, чтобы испечь гору выпечки. Она постоянно пробовала новые рецепты, придумывала формы и начинки. Девочка всегда удивлялась, глядя на маму, и вечно мучилась вопросом: как человек может так сильно любить свое дело? Казалось, Ингу переполняло счастье, когда очередное тесто поднималось до нужной высоты, а ягодная прослойка не вытекала за пределы пирога. Кэллен любила мамину выпечку. Она напоминала ей о раннем детстве. Запахи ржаной муки, хлеба из духовки и множества ягод смешивались между собой и невольно заставляли Кэллен вылезать из своего убежища наверху и спускаться вниз. Девочка терла сонные глаза и держала в руках большого плюшевого зайца, наблюдая за мамой с подносом в руках. Обычно Инга Дарлинг сразу замечала дочку и давала малышке попробовать свой очередной кулинарный шедевр. Женщина наливала Кэллен какао с молоком или горячий шоколад и баловала плюшками. Так было всегда, и девочка была уверена, что так всегда будет.

Когда Кэллен была совсем маленькой, родители нарисовали на белых стенах внутри пекарни ветви деревьев и цветы. Со стороны двери находились два окна, занимающие все свободное пространство. С внутренний части, рядом с окнами, были установлены витрины с цветами и бесконечно меняющимися вывесками с описаниями цен и очередными новинками недели.

По правую сторону пекарни находились полки с пирогами, сырными ватрушками и картофельными тарталетками. По левую – полки с горячим свежеиспеченным хлебом. Обычно здесь располагались буханки, маленькие булочки причудливой формы, простой черный хлеб и злаковый. В центре находились касса и стеклянные витрины с тортами, пончиками, кексами, слойками и пирожными. Эти витрины были у Кэллен любимыми. Обычно Инга приносила оставшуюся выпечку домой, и девочка могла брать все, что хотела, но часто случалось, что за день скупали всю продукцию и вечером полки оказывались совсем пустыми.

Кэллен закончила работу и опустилась на стул. Несмотря на то, что сегодня магазин был закрыт, время от времени рядом с витринами останавливались люди и с интересом заглядывали внутрь. Девочка косилась на зевак в ответ и жестом давала понять, что сегодня пекарня не работает. Они надували губы и расстроенной походкой исчезали за поворотом.

Дверь неожиданно распахнулась, впуская в помещение теплый летний воздух.

– Извините, но сегодня мы закрыты, там должна была висеть табличка, – поднялась Кэллен со стула.

В центре пекарни стояла Даяна. Она была подругой Кэллен, сколько та себя помнила. Даяна была обладательницей роскошных темных волос, ближе к черному, и выразительных карих глаз. Девочка отличалась упрямым характером и колким языком. Однако Даяна была верной, справедливой и храброй. Кэллен любила ее до глубины души. Подруга широко улыбалась и держала в руках плетенную корзинку. Рядом с ней стоял незнакомый мальчик, по виду ровесник Кэллен. Все черты его лица выражали серьезность, он хмурился и теребил в руках бумажные деньги.

– Это ты, Даяна, – перевела девочка взгляд на подругу и вышла из-за стойки.

– Я знаю, что сегодня у твоей мамы выходной, но я бы хотела познакомить своего брата с лучшей выпечкой в его жизни, – принялась говорить девочка.

– Брата? – Кэллен удивленно распахнула глаза.

– Да, мой двоюродный брат. Разве я не говорила тебе, что он приедет с севера и будет жить у нас около года? – свела брови Даяна.

– Нет, – ответила Кэллен, не припоминая подобного разговора.

– Странно, видимо, я забыла, – прикусила губу подруга. – В любом случае, знакомься, Ярик.

– Ярослав, вообще-то, – нахмурился мальчик.

Девочка проигнорировала его недружелюбие.

– Меня зовут Кэллен, – натянула она улыбку. – Значит, ты с севера? Я всегда мечтала побывать там, прочитала кучу книг... – Затараторила девочка.

– Нечего там делать, – перебил Кэллен мальчик. – Холодно, сыро и темно, как в склепе.

– Можно подумать, ты был в склепе, – сложила девочка руки на груди.

– Нет, – замешкался Ярик. – Но я читал.

– Ярослав хотел попробовать черничные корзинки твоей мамы, – вступила в разговор Даяна. – Надеюсь, они найдутся для нас.

– Да, конечно, – спохватилась Кэллен.

Девочка достала с витрины маленькую плоскую тарелку с тремя песочными корзинками с ванильным кремом и черникой внутри.

– Сколько это будет стоить? – смущенно спросил Ярик.

– Для друзей бесплатно, – ответила Кэллен снисходительно, но тут же решила, что ее ответ прозвучал как одолжение.

– Но мы не друзья, – смутился мальчик еще больше.

– Да, но это первый шаг к тому, чтобы ими стать, – вывернулась Кэллен.

И тут Ярослав улыбнулся. Его лицо озарилось теплом, а черные глаза заблестели в свете солнца. Кэллен была удивлена тому, как человек способен так сильно перемениться за считанные секунды. Ярик взял в руку корзинку и откусил немного.

– Это чудесно, – воскликнул он и принялся за остальную часть.

– Я говорила, мама Кэллен обладает настоящим талантом.

– Я думаю, что ты все-таки должен заплатить, – неожиданно сказала девочка.

Даяна бросила на подругу удивленный взгляд, а Ярик вытер крошки с лица.

– Да, конечно, – произнес мальчик, доставая из кармана купюры.

– Нет же, я не имела в виду деньги, – застонала Кэллен.

– Тогда что? – нахмурился Ярослав.

– Ты расскажешь мне о севере, – гордо заявила Кэллен.

Его смущение сменилось удивлением.

– Хорошо, – улыбнулся мальчик в ответ, протягивая Кэллен руку.

– Рада знакомству, Ярослав, – девочка сделала реверанс и вернулась за стойку.

– Ты свободна сегодня вечером? – кинула подруге Даяна через плечо.

– Я думаю, что забегу к вам около шести, – кивнула Кэллен в ответ.

– Обязательно заходи, – произнес Ярик, и девочка заметила, как его щеки залились румянцем. – Я имел в виду, что Даяна будет тебе рада, а еще ты сможешь познакомиться с моей сестрой.

– Так и поступим, – согласилась Кэллен, не придавая значения его смущению.

Даяна перевела взгляд с Ярослава на подругу и только пожала плечами.

– Увидимся, Кэллен, – помахала рукой девочка с волосами цвета вороньего крыла и закрыла дверь.

***

Кем была эта странная девчушка с торчащими в разные стороны завитушками? Ее образ все никак не исчезал из головы Ярослава. То она хмурилась, и из ее глаз летали искры, то улыбалась так широко и приятно, что невольно хотелось улыбаться в ответ. Ярослав ждал ее весь вечер, пока солнце не принялось со скоростью света опускаться за горизонт. Она не придет. Отчего-то мальчику стало грустно и тоскливо. Ярослав слез с подоконника и вышел во двор. Теплый ветер задувал под низ футболки.

И тут он увидел девочку. Она бежала через поле. Точнее, летела. Ее розовое платьице в белую клетку порхало в воздухе, а тоненькие ручки болтались при движении. Волосы спутались еще сильнее, чем при первой встрече. В них проглядывались белые лепестки, разбросанные по кудряшкам. Голову девочки украшал венок из цветов яблоневого дерева. В руках она держала ветку. Запыхавшаяся и красная она вошла во двор и закрыла за собой ворота. Ярослав все еще не мог оторвать от нее глаз.

– Ты что, не узнал меня? – вскинула Кэллен брови.

– Почему же? – спохватился Ярослав. – Узнал.

– А чего тогда так смотришь? – смутилась Кэллен.

– Я не смотрю, – соврал.

– Ярослав, верно? – Кэллен подошла ближе.

В ее голубых глазах отражалось небо. Мальчик неуверенно кивнул.

– И имя свое забыл? – засмеялась Кэллен, прикрывая рот ладошкой.

Входная дверь отворилась, и на пороге показалась Даяна.

– Ты пришла! – обрадовалась подруге девочка.

– Прибежала, – засмеялась Кэллен в ответ.

– Но ведь солнце почти село, – нахмурилась Даяна.

– Мама разрешила остаться, – парировала Кэллен, сжимая в руках маленький рюкзачок.

– Как здорово! – Даяна жестом пригласила подругу в дом.

Ярослав сглотнул. Свет заходящего солнца отразился на его лице. Мальчик стоял красный и растерянный. Он смотрел на пылающее солнце, и его лицо горело.

***

Кэллен и Даяна громко смеялись в соседней комнате, Ярослав же около часа пытался сделать вид, что его совершенно не заботят девчачьи разговоры. Резким движением руки Агата захлопнула книгу и поднялась с кровати.

– Куда ты? – изумился мальчик, когда сестра открыла дверь.

– Хочу узнать, почему им так весело, – не стала лукавить Агата. – Я тоже хочу иметь друзей, Ярик.

– Я с тобой, – сам того не ожидая, Ярослав поднялся с кровати.

Агата вскинула брови, но одобрительно кивнула.

Они едва слышно постучали в дверь комнаты Даяны. Голоса стихли, и через несколько секунд дверь со скрипом приоткрылась.

– Я думала, это отец, – выдохнула девочка, пропуская брата и сестру внутрь.

– Мы разбудили вас? – виновато произнесла Кэллен.

– Нет, все хорошо, – смутился Ярослав.

Агата бросила в сторону брата взгляд, полный любопытства.

– Мы хотели немного посидеть с вами, – продолжил он.

– Да, конечно, – улыбнулась Даяна.

– Если твоя подруга не будет против, – уточнила Агата.

– Я буду очень рада, – лицо Кэллен озарилось улыбкой. – Ты и есть сестра Ярослава? Агата правильно?

Девочка кивнула в ответ.

– А меня зовут Кэллен Дарлинг, – улыбнулась, протягивая руку.

На секунду Агата смутилась, но затем тоже улыбнулась и ответила на жест золотоволосой девочки.

Не знаю, сколько времени прошло, когда Ярослав понял, что слишком пристально изучал Кэллен. Мальчик широко улыбнулся, взъерошил волосы на голове и перевел взгляд на обои в комнате.

– Я задумался, – соврал Ярослав в ответ на стоящий в глазах Агаты вопрос.

– Кто-нибудь хочет мороженое? А еще у нас есть сливки!

– Ой, нет. У меня от них живот разболится, – призналась Кэллен.

– А я буду, – заявил Ярослав, опускаясь на пол рядом с Кэллен.

– Тогда я сбегаю на кухню, а вы сидите тихо, чтобы родители не проснулись, – скомандовала Даяна и скрылась за дверью.

Кэллен нервно опустила глаза. Агата перевела взгляд на окно. Когда Даяна вернулась, девочки едва слышно хихикали, прикрывая лица ладонями.

– Веселитесь? – с наигранной обидой в голосе спросила Даяна.

– Твой брат очень забавный, – ответила ей Кэллен.

– Ярик? Не похоже на него, – свела брови кузина.

– Да, для меня тоже его сегодняшнее поведение кажется странным, но признаться, таким он нравится мне больше, – поддержала сестру Агата.

– А какой он обычно? – в глазах Кэллен блестели огоньки.

– Задумчивый, хмурый, мрачный и таинственный, – перечислила Агата.

– Но сейчас я бы хотел быть другим, – улыбнулся Ярослав сестре. – Может быть, Кэллен все-таки будет мороженое? – обратился он к девочке, когда кузина поставила фарфоровое блюдце с шоколадными шариками на пол.

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Кэллен. – Но мне приятно, что ты предложил.

В комнате повисла тишина, Ярослав почесал затылок и отвел глаза в сторону.

«Что я сделал? Почему она заставляет меня так себя вести?»

Дети просидели вместе еще около двух часов. В основном говорили девчонки. Ярослав слушал и кивал, когда считал нужным, а еще смотрел на Кэллен, когда она была увлечена чем-то, совсем его не замечая...

Когда Ярослав вернулся в свою комнату и опустился на кровать, стояла глубокая ночь. Мальчик кинул взгляд на книжную полку, а затем на висящие цветочные горшки у окна. Он смотрел куда-то вдаль, представляя за окном бескрайнее море и прозрачную воду, которая вот-вот была готова прорваться и забрать его в свою бесконечность. Признаться, он этого хотел. Где-то далеко проплыл кит, Ярослав видел его тяжелую тень, огромным пятном протянувшуюся на поверхности. К окну подплывали рыбки: большие и маленькие. Мелькали стайки совсем крошечных, таких, что их было едва видно. Ярослав протянул руку к стеклу и замер.

– Что с тобой? – голос Агаты прозвучал слишком резко.

– Я задумался, – ответил Ярослав, вновь поворачиваясь к окну.

Лунный свет резал глаза. Вода исчезла. Ярослав почувствовал раздражение и усталость. Наверное, воображение не может работать хорошо круглые сутки. Мальчик упал на подушку и закрыл глаза. Но почему у этой девчонки работало?