Я смотрю в зеркало и удивляюсь тому, насколько сильно потрепало меня время: пустые, ничего не выражающие глаза, в которых когда-то горел огонь любви, и неестественно-темные синяки под ними; опущенные уголки тонких губ, которые когда-то ощущали на себе сок горячих чувств.

Прошло семь лет с того момента, как я стала женой одного из самых влиятельных бизнесменов Южной Кореи — Мин Юнги. Как только мы поженились, он взял в свои руки управление компанией, пообещав отцу поднять её на международный уровень. Обещание он выполнил, поэтому сейчас наша компания — я стала владеть частью акций — является главным поставщиком товара в США. Только вот счастья нет.

Уже семь лет я сижу в доме, где меня заточили родители и собственный муж, перебираю старые фотографии и примеряю на палец то самое кольцо, вспоминая прошлое, которое уже не вернуть. Иногда, сидя у окна и держа в руках кружку горячего какао, думаю о том, что моя жизнь могла быть другой. Возможно, сейчас бы я жила в Канаде, с самым любимым человеком, целовала его, просыпалась каждое утро с ощущением полного счастья. Каждый вечер я корю себя за всё, что сделала когда-то: за то, что не смогла противостоять отцу и матери; за то, что не смогла сохранить собственное счастье; за то, что дала своему страху разрушить жизни близких людей. Сейчас мой взгляд, моё мировоззрение изменились. Все семь лет я копалась в себе, закидывала в самую глубь души крючок, чтобы поймать правду. По мере моего взросления мне открывались многие истины, многое приобретало более чёткое понятие. Сама жизнь стала для меня открытием. За время, что провела в раздумиях над своим прошлым, я смогла сделать выводы, что только мы, и никто другой, управляет нашей жизнью. Только мы можем решать, что будем делать завтра, с кем будем встречать рассвет, кому признаваться в любви, с кем расставаться. Жаль, что это стало понятно только сейчас. Тогда я была наивной, слабой, слушала всех вокруг, кроме собственного сердца. Только его тихие стоны я пыталась игнорировать, когда делала самый ужасный в моей жизни выбор.

За семь лет мы с Юнги ни разу не спали. В нашу первую брачную ночь он просто пообещал мне, что не тронет меня без моего согласия. Я знаю, что иногда он ходит к девушкам, которые помогают ему снять напряжение, особенно после тяжелейших переговоров. Тяжёлая вина лежит на моём сердце из-за того, что ревность не просыпается во мне, когда на его бледной шее проявляются засосы, на белой, идеально выглаженной рубашке пестрят следы от помады, а его густой аромат дорогого одеколона смешивается с дешёвым сладким запахом женской туалетной воды. Иногда, когда сон совсем не идёт, я лежу и всматриваюсь в безмятежное лицо мужа, изучаю каждую морщинку, каждый изъян, касаюсь мягкой кожи подушечками пальцев, пытаясь найти в них то, что возбудило бы мою любовь к нему. Но наши отношения не сдвигаются с почти партнёрских, ведь на людях мы выглядим действительно счастливой семьёй, а на деле избегаем друг друга.

Наши родители постоянно ругают нас за это, ведь в их сердцах до сих пор теплится надежда на наше счастливое будущее, в котором мы сможем сильно полюбить друг друга. Каждый выходной, что мы проводим у них, они забрасывают нас вопросами о детях, постоянно напоминают об их горячем желании понянчиться с внуками. Юнги старается избегать подобных вопросов, ведь уже все знают о том, что у нас ни разу не было секса.

Моя мама в какой-то степени хвалит нас за желание повременить с детьми, ведь сейчас она вся в заботах о моём младшем брате Чануке, который каждый день заставляет нас всех переживать. Этот ребёнок очень активный. Каждый день он придумывает что-то новое, отыскивает какие-то новые места, а особенно часто он заводит знакомства. Недавно, когда у него был день рождения, к нему в гости пришло около двадцати ребят. Все они были его друзьями. Господин Чон полностью ушёл в работу, ведь теперь он вёл бизнес вместе с Юнги. Я до сих пор зла на него за то, что он не оставил мне выбора, вынудил сдаться. Иногда, когда мы сидим за столом и обсуждаем последние новости, я бросаю мимолётный взгляд на его лицо, осунувшееся от постоянного стресса и частых переговоров. В уголках его глаз, строгих, немного злых, уже пролегали мелкие морщины, потому что с появлением сына он стал чаще улыбаться. Порой мне сложно держать обиду в сердце, особенно в те моменты, когда он играет с Чануком. Господин Чон получил счастье, а мне достались горькие годы боли, самобичевания, разочарования.

Тэхён и Юна поженились три года назад, а буквально вчера их двойняшкам — Джину и Чеён — исполнилось по годику. Дети безумно похожи на Тэхёна, особенно улыбкой. Порой они бегают, совершенно не замечая никого и ничего вокруг, радостно визжат, врезаясь то в своих родителей, то в нас с Юнги. Друзья сейчас безумно счастливы. Каждый день они присылают мне фото, на котором запечатлена семья Ким, ярко улыбающаяся, на прогретом песке, у плескающихся волн. Как только они поженились, то сразу же уехали на Чеджу, где купили огромный двухэтажный дом. Юна работает администратором кафе, в котором иногда поёт для собственного удовольствия, а Тэхён преподает там в школе танцы, делая из обычных мальчишек и девчонок будущих айдолов. Они часто приглашают нас, но у Юнги нет времени, ведь сейчас каждый день у него новый договор, который требует долгого обсуждения и подписания, новая встреча с партнёрами или очередной званый ужин.

Я думаю порой о том, нравится ли мне моя жизнь. Иногда хочется сброситься со скалы, в бушующее море, чтобы дикие волны унесли меня куда-то вдаль, туда, где хорошо, где нет боли и страданий. Юнги хороший, он с уважением относится ко мне, к моему выбору, и делает всё, чтобы я ни в чём не нуждалась. Я безумно благодарна ему, ведь он не просит меня исполнять супружеской долг, относится с пониманием к моим чувствам. Но я вижу, как ему больно, как разрывается что-то в его глазах, когда я целую его в щеку, холодно, отстраненно, не отвечая на его горячие объятия.

Выйдя из раздумий, отбросив в сторону воспоминания, слышу, как гудит мотор юнгиевой машины и вижу нашего охранника, который, улыбаясь, встречает моего мужа. Два года назад к нам в квартиру пробрался какой-то неизвестный в попытке украсть большую сумму из домашнего сейфа. После этого Юнги усилил охрану, опасаясь, что второй раз придут уже не только за деньгами, но и за мной. И все семь лет я наблюдаю из окна своей комнаты, как мой муж приезжает домой уставший.

— Привет, — я улыбаюсь, когда муж входит в комнату, снимая пиджак, и наклоняется ко мне, мягко целуя в щеку.

— Ты был сегодня долго, — он измученно улыбается и тяжело выдыхает, опускаясь в кресло напротив.

— Новый договор сегодня предоставили, — он расслабляет галстук, длинными пальцами цепляясь за тёмную ткань, и смотрит на меня долго, внимательно, будто пытаясь разглядеть что-то на моём слегка безразличном лице.

— Ты устал, — я стараюсь всеми силами окружить его атмосферой заботы, помочь ему расслабиться, но моё присутствие заставило его волноваться, я это заметила по напрягшейся спине.

— Спасибо, но не могла бы ты оставить меня?

— Да, прости, — в сердце больно колит, потому что всё время я пытаюсь наладить наши отношения, облегчить страдания, связывающие нас, но Юнги постоянно закрывается, стоит мне коснуться его.

Я выхожу за дверь, медленно закрывая её и стараясь не мешать мужу, и прислоняю голову к прохладной древесине. Я безумно устала от этого. Когда-то передо мной стоял весёлый, полный амбиций парень, готовый защищать меня от любых внешних опасностей. Когда-то его грубоватый смех вызывал у меня мурашки, а мягкие прикосновения будоражили сердце. Семь лет назад у меня был лучший друг, который понимал меня лучше других. Сейчас передо мной уставший муж, которому надоели этот дешёвый театр нашей счастливой жизни, тонны официальных бумаг на работе и частые переговоры. Теперь он рисует свою жизнь чёрно-белыми красками, навсегда убрав в далёкий угол палитру.

***

Я сижу и листаю каналы в попытке найти что-то стоящее. Юнги уехал в командировку на три дня, поэтому сегодняшняя ночь была в моём распоряжении. Мне хотелось максимально расслабиться, отодвинуть проблемы с бизнесом и личной жизнью на второй план и окунуться в волшебный мир кинематографа, где всё возможно, где все счастливы. Хочется спать безумно, но со сном придут проблемы. Когда я останавливаюсь на блоке новостей, в котором собраны десятки новостных каналов, то вижу знакомое лицо. В груди приятно колет, а сердце заходится быстрыми ударами, потому что с экрана смотрит Чон Чонгук. Только от подростка не осталось и следа. С экрана на меня смотрит уверенный мужчина, который не позволяет себе улыбаться на камеру, как он делал это в юношестве. Его глаза полны уверенности, в них отражается знакомые холодность и презрение. Неизменными остались его губы и милая родинка около них. Тёплая нежность накрывает разум, когда тело вспоминает нежные поцелуи, а руки восстанавливают в памяти переливы мягкой кожи.

— Чон Чонгук, сын известного бизнесмена Чон Дживона, исчезнувший семь лет назад, возвращается в Корею, чтобы занять место своего отца. Как сообщают СМИ, Чон Чонгук покинул Корею и на протяжении семи лет жил в Канаде, где основал собственный бизнес. Причина отъезда была неизвестна, и новость о возвращении стала поистине удивительной. Возможно, впереди нас ждёт слияние двух компаний, а может быть, жёсткая конкуренция между отцом и сыном. О его личной жизни ничего не известно, но в прошлом году в СМИ появилась информация о некой девушке, которая, по сообщению пользователей, являлась его невестой. Эти факты не были опровергнуты, но и подтверждения так и не было. Что ж, нам остаётся только ожидать возвращения Чон Чонгука и загадывать будущее нашей стране. Прямо сейчас к другим новостям.

Он возвращается. Спустя семь лет онвозвращается. По телу пробегает крупная дрожь, когда приходит осознание, что вместе с его возвращением вернутся сильные чувства, которые я так долго прятала. Замок сломается, выпустив наружу все воспоминания, всю концентрированную боль и всех демонов. Руки трясутся, потому что начинают вспоминать нежные касания, лёгкие поцелуи и тёплый атлас кожи. Тяжело, ведь всё моё нутро тянется к нему, просит именно его ласки, именно его объятий.

***

— Я дома, — раздаётся хриплый голос Юнги из коридора, и я, бросив полотенце, которым вытирала руки, спускаюсь вниз. Муж вешает пальто на вешалку и устало выдыхает, снимая клетчатый шарф, от которого у него постоянно зудит кожа на шее. Я покорно жду когда он ступит на дорогой ковёр и крепко обнимаю его, без остатка вжимаясь в крепкое тело. Хотелось, чтобы тело немного привыкло к Юнги, осознало, что теперь именно он будет обнимать, целовать меня, гладить постоянно холодными руками по щекам.

— Что с тобой? — Юнги пытается обнять меня в ответ, неловко касаясь меня, а я сильнее прижимаюсь к нему, зарываясь в шею и вдыхая горькие нотки его дорогого парфюма.

— Просто соскучилась, — пальцы сжимают ткань кофты, но не от нужды, а от отвращения, потому что я ничего не чувствую: сердце продолжает стучать ровно в том же ритме, не ускоряясь ни на секунду, а душа чувствует тот же холод. Я чувствую вину, потому что обманываю себя, Юнги, даря ему надежду, а себя обрекая на муки.

— Я тоже скучал, — он выдыхает и выпутывается из моих объятий, а потом улыбается мягко, до безумия трогательно, и смотрит в мои глаза, гипнотизируя и завораживая. — В командировке были одни договоры, постоянные встречи! Я безумно устал, поэтому давай ляжем спать пораньше?

Я заметила, что сегодня не было и намёка на чужие духи, только строгий запах его парфюма. Не было следов от поцелуев, а это значило, что все три дня он хранил верность мне, той, что не любит его так, как он того хотел. Я закрываю глаза и стараюсь сдержать слёзы. Семь лет жизни с нелюбимым человеком сделали меня чересчур эмоциональной, потому что каждую секунду я чувствую вину за свою ложь, за свою нелюбовь, за свои поступки. Мне тяжело, безумно, но я благодарна мужу за то, что он не пытается копаться в моей душе, а спокойно принимает всё как есть.

— Ты слышал новости? — я бросаю мимолётный взгляд на одиноко висящее пальто и иду к Юнги, который переодевается в своей комнате. Я открываю дверь и застаю его полуголым: домашние брюки висят на бёдрах, а он ищет свою любимую футболку.

— Вот она, — смущение давно покинуло меня, потому что мне не раз приходилось видеть мужа раздетым, и я протягивают ему футболку.

— Спасибо, — он улыбается, чуть касаясь моих пальцев своими холодными, и надевает футболку, выходя из комнаты. — О каких именно ты новостях говоришь? Я много чего слышу за день.

— Чонгук возвращается, — мой голос срывается, хотя я стараюсь сохранить стальное спокойствие. Юнги резко смотрит на меня, его лицо становится серьёзным, и он наблюдает за моей реакцией. Мы с ним повязаны и отлично понимаем, что для обоих присутствие Чонгука приносит неудобства.

— Когда, — он сжимает губы и отводит взгляд, и это говорит о том, что данный разговор ему неприятен. За семь лет я успела изучить Юнги, его реакцию на окружающий мир, на мои действия. Обычно он не показывает свои эмоции, потому что старается скрыть свои чувства от меня.

— Не знаю, — я встаю из-за стола и достаю кружки, — да и всё равно. Чай будешь?

— Давай, — Юнги кладёт расслабленные руки на стол и внимательно смотрит на меня, одновременно играясь с кольцами, — я сегодня как раз не успел попить кофе. Твой чай очень вкусный.

— Он не мой, — губы невольно растягиваются в улыбке, — он из магазина.

— У тебя, наверное, волшебные руки, поэтому он получается у тебя таким вкусным, — муж встаёт из-за стола и медленно подходит ко мне. Он близок, но наши тела не касаются друг друга, между ними есть лёгкое напряжение.

— Ты преувеличиваешь, — иногда в подобные минуты, когда мы говорим о простых вещах вроде чая, на душе становится легче, ведь пропадает та неловкость, которая в большей степени царит в наших отношениях.

— Ты хороша во всём, за что берёшься, — он кладёт ладони на мои плечи и мягко касается губами затылка, и по моим рукам проходится мелкая дрожь, из-за чего ложка издаёт жалобный звон, падая на пол.

— В таком случае я хочу, чтобы ты позволил мне открыть детский творческий центр, — я закусываю губу и жду, хотя всегда на подобные просьбы я получала отказ. — Я говорила тебе. У меня есть одна идея: хочу основать детский центр, чтобы маленькие детки могли заниматься музыкой, танцами, изобразительным искусством. Это очень здорово, да и я могла бы немного разнообразить свой день.

— Джису, — Юнги тяжело выдыхает, и я чувствую, как его пальцы с силой надавливают на плечи, — мы же говорили об этом. Я не хочу, чтобы ты работала, потому что я в состоянии обеспечить нашу семью!

— Но Юнги, — вот опять, те же самые слова, которые я слышу уже на протяжении нескольких лет, — мне надоело сидеть дома! Я хочу занять себя хоть чем-то! Пойми, мне безумно тяжело сидеть в четырёх стенах, хочется сбежать уже куда-нибудь, где нет этого давления!

— То есть, я оказываю на тебя давление! Ты это хочешь сказать? — он начинает злиться.

— Нет, — я поворачиваюсь к нему и беру его за руки. — Я хочу сказать, что в этом доме нет воздуха, мне нечем дышать! Я не привыкла так жить! Мне лишь хочется заниматься тем, что я так люблю! Здесь нет жизни, здесь воздух отравленный, и с каждым новым вздохом я погибаю! Музыка — моя жизнь, и мне хочется поделиться своими знаниями с детьми, рассказать им, как это здорово!

— На это нужны деньги, потому что нужно арендовать помещение, закупить инструменты, получить лицензию…

— Это всё мои заботы! — я пытаюсь цепляться за уголёк надежды. — Мне нужен только спонсор, а с остальным я справлюсь сама! Пожалуйста, Юнги, мне тяжело! Представь, если наш ребёнок будет ходить в эту школу!

Юнги резко оборачивается и смотрит внимательно, прямо в глаза, а губ его чуть касается нежная улыбка. Я знаю, что Юнги хочет ребёнка, потому что каждый раз, видя моего брата, он загорается, в глазах появляется особый свет, а взгляд смягчается. Он будет прекрасным отцом, но сейчас я не готова. Семь лет я уговариваю себя принять роль матери, стать наконец той, что подарит мужу настоящее счастье. Но ни он, ни я не готовы принять такие серьёзные обязанности, не испытывая друг к другу искренних чувств.

— Не загадывай подобные вещи, — его глаза теряют прежний блеск, а губы сжимаются.

— Когда-нибудь, — я стараюсь смотреть ему в глаза, чтобы убедить и себя, и его, — в один прекрасный момент, у нас будет то, что соединит нас.

Он закрывает глаза и тяжело выдыхает. Мне стыдно, потому что каждый день я наношу ему раны своей нелюбовью, своим молчанием, обещаниями, которые вряд ли когда-то смогу выполнить. Для меня действительно тяжело почувствовать особую привязанность к человеку, который является моим братом, тем, кто помог разобраться с жизнью и её загадками. Но прошло семь лет, тяжёлых и мучительных, полных сожалений и страданий, поэтому пора менять что-то в жизни. Пора просто осознать, что я чья-то жена, создательница домашнего очага и будущая мать. Пора, ведь юность, легкомысленная и всепрощающая, уже позади, ошибки уже не исправить. На них теперь нужно строить новую жизнь, более яркую и счастливую, и в первую очередь нужно принять то, что есть сейчас и менять всё к лучшему.

— Я обещаю, что подумаю об этом, — Юнги трёт переносицу и садится на стул, ставя рядом кружку с горячим чаем.

— Спасибо, — шепчу я и легко, чуть касаясь губами, целую его в щеку, а через секунду, забрав свою кружку, исчезаю в своей комнате.

***

На протяжении недели Юнги молчал, только изредка спрашивая какие-то документы и интересуясь моим здоровьем. Я вижу, что тема ребёнка серьёзно задела его, но и мне сейчас не легче. Теперь как никогда ощущался тяжёлый груз вины.

— Привет, — я нуждалась в поддержке, поэтому позвонила Юне.

— Привет! — по ту сторону экрана появляется Юна, размахивая руками и широко улыбаясь. За семь лет она совсем не изменилась: все те же кукольные глаза, обрамлённые густыми ресницами, высокие скулы, влюбленный блеск во взгляде, хрупкость тела. — Я безумно по тебе соскучилась! Тэхён не разрешает мне ходить на работу, поэтому я целыми днями сижу дома! Близнецы постоянно спят, это они в отца пошли, а мне скучно! Он приходит под ночь, а утром опять уходит!

— Кажется, у вас насыщенная жизнь, — я улыбаюсь, видя надутые губы подруги и скрещенные на груди руки.

— А знаешь, что он мне сказал на этой неделе? — она наклоняется к ноутбуку, как бы скрываясь от посторонних слушателей, и почти шепчет. — Он сказал, что хочет ещё одного ребёнка! Представляешь? Мы с близнецами-то еле справляемся, а он собирается ещё одного заводить!

— Он просто безумен, но я вовсе не удивлена. Если мне не изменяет память, он хочет пятерых детей, — я складываю губы в трубочку. — И если я не ошибаюсь, то трёх мальчиков и двух девочек! Кажется, это было в тот день, когда он делился вашим будущим со мной!

— В таком случае я сбегу от него! — кричит Юна и вскидывает руки в воздух. После родов она стала слишком эмоциональной, поэтому я привыкла к тому, что её настроение меняется десять раз за разговор. — Я не подписывалась на это!

— Я думаю, он сведёт тебя с ума, — сложно не улыбаться, ведь эти идиоты действительно любят друг друга.

— Ох, не дай бог такому случиться, — она вздыхает и мягко улыбается. — А ты как? Сегодня ты немногословна, хотя в последнее время ты постоянно такая. Опять что-то случилось?

— Просто всё навалилось, — я стараюсь улыбаться, но Юна видит меня насквозь, поэтому одним взглядом просит рассказать правду. — Чонгук возвращается.

— Что? — она резко вскакивает и садится по-турецки. — Когда? Он же вроде не собирался!

— У него сейчас бизнес, все в ждут, что же он сделает, встретив отца.

— Бизнес? Он же вроде был большим противником, нет? С каких пор он занимается бизнесом? — подруга непонимающе смотрит на меня, но я не могу ей ответить, ведь сама не знаю. Ничего.

— Все люди меняются, Юна. То, что было сказано когда-то давно, не имеет большого смысла, — я пожимаю плечами.

— Наверняка у него есть веская причина, чтобы вернуться туда, откуда он сбежал. Ты хочешь с ним, — она мычит, подбирая слово, — встретиться?

— Не знаю, — в груди неприятно покалывает от воспоминаний. — Я семь лет пыталась его забыть, начать жить своей жизнью, а сейчас он возвращается! Мне страшно. Безумно. Вдруг я снова влюблюсь в него? Мне тяжело даже думать о нём, сердце так и ноет, а увидеть его… Мне кажется, что меня прямо на месте разорвёт от чувств!

— Джису, пойми, ты не любишь Юнги, я это знаю, тем более у вас свободные отношения. Ты можешь… — я знаю, к чему она ведёт, но прерываю её.

— Я не могу так с ним поступить! Недавно я сказала ему, что когда-нибудь у нас появится ребёнок, и он, кажется, теперь ненавидит меня, — я выдыхаю и касаюсь шеи, потому что дыхания катастрофически не хватает.

— Ты сможешь? — хоть сейчас подруга и далеко, но сквозь расстояние я чувствую её поддержку.

— Я пожертвовала собой, своим будущим, своей любовью, — голос дрогнул, — и я хочу, чтобы жертва не была напрасной и для меня. Поэтому в моих планах сделать этот брак счастливым для нас обоих.

— Я поддержку тебя в любом случае, ты знаешь это, но не сделай ошибку ещё раз, ведь исправить её уже не получится.

— Я люблю тебя, — шепчу я, еле сдерживая слёзы, и заканчиваю диалог.

Что мне делать? Пойти против себя, против сильных чувств к Чонгуку? А получится ли у меня, ведь семь тяжёлых лет прошло, а моя любовь так и не остыла.

— Пожалуйста, папа, помоги мне!

***

— Ты готова? — я перевожу взгляд на отражение Юнги в зеркале. Чёрный костюм подчеркнул его крепкую фигуру, заострив внимание на широких плечах. Чёрная шёлковая рубашка с рюшами создала острый контраст с бледной кожей, но слилась в волшебном единстве с тёмными волосами.

— Да, — я надела браслет на запястье и встала, разгладив длинное платье. Кроваво-алое, плотно облегающее мою фигуру и вопящее о моём внутреннем хаосе. Оно прекрасно сочетается с тёмным костюмом мужа, создавая опасную палитру холодных оттенков.

— Послушай, Юнги, тот разговор о ребёнке, — я останавливаюсь и хватаю его за запястье. — Я тебя обидела? — он молча смотрит на меня, так проникновенно, что мурашки невольно бегут по телу. — Давай просто забудем об этом, хорошо?

— Джису, давай не будем говорить сейчас об этом? — он устало трет переносицу и вздыхает, поправляя воротник рубашки. — Сейчас нам нужно выжить на этом вечере, а там уже посмотрим. Пойдём, иначе опоздаем, — он фальшиво улыбается и переплетает наши пальцы, выводя меня за дверь.

Благотворительный вечер, устроенный партнёром отца, собрал в одном помещении самых богатых и влиятельных людей, у которых в руках были миллионы и чужие судьбы. Здесь, в душном помещении, разыгрывается театр, где каждый из героев хороший, добрый, значимый. Но я вижу, что каждый человек, одетый в дорогой дизайнерский костюм и держащий в руке бокал искристого шампанского, был похож один на другого. Всё, что отличало их здесь друг от друга, — имена, их состояние и самомнение. Им плевать на положение бедных, на больных детей, для которых они устраивают этот вечер. Для важно другое — их авторитет и количество денег на счёту в банке. Юнги здесь лишний. Стоя в кругу важных бизнесменов, беседующих о подъёме доллара, он смотрит на пузырьки шампанского, ведь они вызывают бóльший интерес. Он согласился придти только из-за детей, в фонд которых отойдёт часть денег, ведь маленькие сердца не успели ещё оценить все прелести и ужасы этого мира.

— Я думаю, что через пару лет вы сможете конкурировать с самыми сильными компаниями в Европе, — лепечет мужчина, подбираясь ближе к Юнги. Я знаю, что делает это он не от чистого сердца, а из-за выгоды, которую может получить, войдя в долю компании.

— Несомненно, — он бросает в ответ заученные фразы, чтобы этот настойчивый мужчина отстал от него.

Я улыбаюсь, смотря на это, хотя в душе у меня отвращение к этим людям. Внезапно некоторые дамы начинают перешёптываться, склоняясь ближе друг к другу. Мне хочется смеяться, потому что движения такие одинаковые, как будто заученные. Вдруг я слышу знакомое имя, и сердце начинает биться быстрее, предвкушая встречу с прошлым. Руки начинают дрожать, и я залпом выпиваю остатки шампанского в бокале, чтобы не пролить на платье. В груди что-то резко сжимается, потому что в освещённом зале появляется статная фигура в чёрном костюме. Брюки плотно прилегают к бедрам, очерчивая мышцы, белая рубашка контрастирует с пиджаком и подчёркивает крепкую грудь. Он вышагивает, подняв подбородок и пустив надменный взгляд по головам присутствующих. Рядом с ним, в кремового оттенка платье, шагает от бедра девушка со светлыми волосами, собранными в изящный пучок. Она улыбается, наблюдая за реакцией, а потом что-то шепчет спутнику на ухо, вызывая у того лёгкую усмешку. Радость встречи и ревность от увиденного вспыхивают в груди, сливаясь воедино. Я делаю шаг, чтобы подойти к Юнги, который уже двадцать минут пытается отделаться от надоедливого мужчины, но меня перехватывают за запястье. Кожу обжигает знакомое до боли касание, а перед глазами плывёт, потому что бархатный голос, такой нежный, пробивается сквозь гул удивленных гостей:

— Здравствуй, Джису, — и я вновь тону в глубине глаз.

________

Дорогие читатели, я вернулась с новой главой и с новой частью! Я не знаю, как долго смогу писать, до какой части дойду, но надеюсь, что вы поддержите меня в любом случае. Я думаю, что именно в такой стезе должно быть продолжение этой грустной истории. Все мы прекрасно знаем, как сильно Джису любит Чонгука, как сильно скучает по нему. О развитии сюжета вы можете узнать в главе "После". 

Все мы понимаем, что здесь уже герои взрослые, а значит поведение и поступки станут взрослыми. Герои останутся теми же, но появится новый персонаж, который будет играть немаловажную роль в развитии отношений Чонгука и Джису. 

Что ж, начнём писать новую историю!