Эндрю вновь исчез, глупым мальчишкой сбежал от проблем взрослой жизни. В детстве всем хочется поскорее повзрослеть, чтобы принимать собственные решения, не выслушивать нудные нотации от родителей и быть свободными от лиц и мнений. Но сейчас, в третий раз прослушивая голосовую почту, я понимаю, какую огромную ошибку совершила, так спешно покидая мир детских грёз. «Здравствуйте, вас беспокоят из медицинского центра «Тета-мед», - монотонно повторяет автоответчик. – Напоминаем, что завтра Вас будут ожидать для плановой госпитализации в стационар центра. К оплате с учётом долга – 1.520 USD. Нажмите «один» для подтверждения госпитализации, нажмите «два» для соединения с оператором». Я не нажимаю, лишь раз за разом прослушиваю сообщение, словно на десятый раз сумма оплаты уменьшится в десять раз. Но этого не произойдёт.

Тошнота подступает к горлу, и холодные слёзы медленно катятся по щекам. «Ты не обязана всегда быть сильной», - успокаивающе шепчет подсознание. Но если не буду сильной я, то разрушится всё, что осталось от этой семьи. Поэтому я дрожащими пальцами набираю знакомый номер, перебарывая страх и горечь обиды.

- Что тебе нужно? – лишь после пятого гудка на другом конце провода слышится её голос, пропитанный раздражением.

Она пьяна: ещё один бокал, и этот разговор превратится в истерику, так что я сразу перехожу к делу:

- Мне нужны деньги на лечение Рози. Завтра госпитализация, а долги за прошлый месяц ещё не...

- А у меня нет денег, - насмешливо произносит она, и где-то поблизости слышатся мужские голоса. – Эрик всё забрал и свалил куда-то, - спокойно произносит она, как будто ничего кроме алкоголя в этой жизни для неё уже не имеет значения.

- Ты не можешь у кого-нибудь занять? – я, словно утопающий, умоляю о помощи, но мама не видит, не слышит, не чувствует. Она погрязла в собственном мире, где есть место лишь алкоголю.

- Это не мои проблемы, Айрин. Разбирайся сама, - раздражённо говорит она и тяжело вздыхает.

- А дочь тоже не твоя? Ты хоть когда-нибудь любила Рози? – вопрос следует в пустоту. Монотонные гудки – вот весь ответ. Она бросила трубку, как несколько лет назад бросила меня, Эндрю и маленькую Розабель на произвол судьбы.

Вытираю слёзы с опухших щёк и, сжимая в кулак решительность, набираю Эндрю. Он отвечает лишь через двадцать пропущенных от меня:

- Снова решила поиграть в мамочку? – усмехается он, перекрикивая громкие биты. Уверена, что он снова развлекается в «ИнФеро» с парочкой красивых девчонок и крепких коктейлей. Эндрю, кажется, с головой погрузился в мир таких, как Лайнел.

- У Рози завтра начинается курс реабилитации, и нужны деньги, - повторяю я всё то же самое, что говорила несколько минут назад матери. – Нам нельзя приостанавливать лечение, понимаешь?

- О какой сумме идёт речь? – он кажется немного напуганным.

- Почти полторы тысячи долларов, и я не знаю, где раздобыть эти деньги. А маме всё равно, и я просто в панике. Почему всегда должна страдать Рози? – спрашиваю я, зажимая рот ладонью, чтобы Эндрю не слышал моих всхлипов.

Между нами неловкая пауза. Нескольких секунд достаточно, чтобы отчаянье накрыло с головой, и страх запустил свои когти в самое сердце.

- Во сколько вы едете в центр? – тараторит он.

- После обеда мы уже должны быть там.

- Завтра я привезу деньги, хорошо? Никто не пострадает на этот раз, обещаю. Просто верь мне, - шепчет он, и я верю. Это ведь Эндрю...возможно, не всё ещё потеряно, и он станет для Рози тем самым ангелом-хранителем, которым не смогла стать я.

- Хорошо, - тепло разливается внутри, и тянущее чувство отпускает меня, отчаянье отступает назад, спрятав свои когти в тёмный угол моих страхов.

***

«Он обещал», - уверяю себя, сжимая в руках стационарную карту Розабель, выданную пару минут назад медсестрой. Я гипнотизирую экран мобильного телефона в ожидании звонка. Через двадцать - тридцать минут мы с Рози войдём в отделение восстановительного лечения...или не войдём, потому что счёт на лечение должен быть закрыт. Я наивно ищу лицо Эндрю в каждом проходящем мимо, и надеюсь, что вот сейчас дверь откроется, и всё встанет на свои места.

- Тебе нравится, Айри? – вопрос Рози вырывает меня из размышлений. Сестра размахивает в воздухе разукрашенным листом бумаги.

- Что это? – спрашиваю я, рассматривая яркий рисунок в розовых, фиолетовых и красных тонах.

- Это я! Ты разве не видишь? – она надувает щёки и проводит маленькими пальчиками по рисунку. – Я стану балериной, когда выросту, и влюблённые поклонники будут дарить мне цветы, конфеты, мягкие игрушки и громко хлопать в ладоши, всё как в том мультике, помнишь? – наивно спрашивает она, и я не могу сдержать слёзы, глядя на эти полные надежды голубые глаза.

- Ты будешь самой прекрасной балериной на свете, - шепчу я, заключая Рози в объятия. А что я могу сказать? Как я могу быть настолько жестокой, чтобы разрушить мечту ребёнка? Как я объясню, что её ноги, коснувшись земли, не почувствуют колкость травы, что она никогда не сделает ассамбле, как та балерина в детском мультике?

- Мисс Бригс? – раздаётся женский голос, и я могу поклясться, что воображение играет со мной, потому что в голове появляются картины «ИнФеро», но когда я оборачиваюсь, то вижу перед собой пожилую женщину в белом халате с нашивкой греческой буквы «тета». – Вас с сестрой ожидают в отделении восстановительного лечения, кабинет номер 105А.

- Но мы не закрыли счёт, - шепчу я, отводя взгляд в пол. – Возможно, вы могли бы подождать ещё немного? Сегодня вечером или завтра утром необходимая сумма будет внесена, - почти умоляю я, пытаясь отыскать хотя бы частичку человечности в глазах этой женщины.

Она смотрит на экран планшета и в недоумении спрашивает:

- О чём вы говорите? Счёт был закрыт ещё этим утром.

- Этого просто не может быть, - недоумеваю я. – Вы, наверное, перепутали.

Она хмурит брови и вновь заглядывает в планшет:

- Это вы что-то путаете. Мистер Дайсон обо всём позаботился. У вашей сестры будет отдельная палата и полный пакет лечебных процедур, - с улыбкой на лице говорит она. Сотни мыслей в моей голове переплетаются между собой и жестокое «Дайсон» режет слух. – Так, вы готовы идти?

Я киваю, пытаясь собраться с мыслями. Медсестра указывает на белые двойные двери. С прошлого раза здесь ничего не изменилась: всё та же жуткая тишина, запах медицинского спирта, яркий свет флуоресцентных ламп и стук маленьких детских сердец, который складывается в мелодию отчаянья, потому что это отделение для детей с ярлыком «оторваны от жизни». В кабинете 105А нас встречает врач-реабилитолог, всё та же приветливая женщина с лёгкой проседью и добрыми глазами. Доктор вручает мне несколько листов печатного текста с особенностями лечебного курса и индивидуальным расписание Рози на ближайшие три недели. Пальцы уже сжимают металлическую ручку двери, когда я всё же осмеливаюсь спросить:

- Вы знайте о том мужчине, что оплатил счёт за лечение?

Она отрывает от стопки документов на рабочем столе и переводит взгляд на монитор компьютера. Её пальцы стучат по клавиатуре, а затем следует ответ:

- Нам лишь известно, что средства поступили с личного счёта...- она делает паузу, - некого мистера Дайсона. Да, всё так и есть. Счёт зарегистрирован на имя Лайнела Дайсона.

Это удар под дых. Я выбегаю из кабинета и судорожно ищу номер Лайнела в телефоне. Просто не верится, что он это сделал. Просто так отдавать полторы тысячи долларов не в его стиле. Гудки невыносимо бьют об остатки моей гордости. Снова и снова я жму кнопку вызова, проклиная себя за то, что связалась с Лайнелом.

- Я ждал твоего звонка, - самонадеянно произносит он в трубку. Его голос действует гипнотически, и мне требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя.

- Какого чёрта ты сделал? – шепчу я, зажимая динамик телефона ладонью.

- Я подарил твоей сестре три недели беззаботной жизни, а теперь ты должна отдать мне кое-что взамен, - нагло, почти требовательно произносит он.

- Ты не знал, что подарки дарят искренне, от всей души и безвозмездно? – голос дрожит, когда я пытаюсь говорить с ним на повышенных тонах. Через трубку телефона чувствую его злость и почти вижу, как надуваются вены на его шее.

- Тогда назовём это одолжением, жестом доброй воли, дружеской помощью – усмехается он.

- Мы не друзья, - холодно отвечаю я, осознавая, что медленно и постепенно втягиваюсь в эгоистические игры Лайнела.

- Нет. Мы не друзья, - повторяет он игривым тоном. – И я рад этому, потому что дружба с тобой – слишком жестокое испытание даже для меня, - звучит жестоко. Но в каждой сказанной им фразе можно найти двойное дно. Я не буду играть в эти игры.

- Что тебе нужно?

- Ты. Этим вечером, - каждое последующее слово звучит опаснее предыдущего. – Я буду ждать в VIP-зале «ИнФеро».

- Я не приеду, - ответ звучит уверенно, но отчего-то мои коленки трясутся, а внизу живота образуется тугой узел.

- Расслабься, Айрин, - дьявольски шепчет он. – Я хочу увидеть тебя, вот и всё. Не заставляй меня иди на крайние меры, - угрожает он, а после бросает трубку. Вот так просто он купил меня за каких-то полторы тысячи долларов. Точнее, он купил одну лишь встречу со мной. За одну ночь он готов заплатить гораздо больше. И сейчас, наблюдая за Рози, которая с блеском в глазах смотрит на просторную и светлую палату в розовых тонах, с плазменным телевизором и даже собственным столиком для рисования, в голову закрадывается мысль, что сегодня мне придётся стать её ангелом-хранителем, вместо Эндрю. Правда есть одно «но»: ангелы не бывают порочными, и уж точно не продают свои души дьяволам. А иначе они просто становятся падшими. Я ведь даже не верующая, но чувствую, что моя душа уже встала на путь изгнания из рая.