Большие и сильные руки обхватывают мои плечи. Сердцебиение учащается от его прикосновений, а ноги слабеют с каждой секундой, проведённой в этой комнате. Она холодная, и даже зажжённые свечи, изысканная отделка и дорогие ковры не в силах этого исправить. Такая же холодная, как и её хозяин.

- Одно твоё слово, и всё изменится, - он шепчет мне на ухо, и его пальцы играют с запутавшимися прядями моих волос. Чувствую тёплое дыхание на своей шее, и то, как плотная ткань рубашки прижимается к моим оголённым рукам.

- Отпусти меня, - мой голос срывается. Он кажется маленьким ничтожеством в этой огромной комнате, которая не предназначена для разговоров.

- Я не могу, - его пальцы скользят по моей оголённой шее и приспускают рукав униформы, оголяя плечо. Я не в силах сдвинуться с места, словно ноги приросли к полу. – Ты сводишь с ума, - всё внутри переворачивается от его слов, и тугой узел образуется внизу живота.

- Я должна вернуться к сестре, - знаю, что это не сработает, - пожалуйста, - закрываю глаза и готовлюсь к тому, что сейчас он не выдержит и возьмёт меня силой. Он пошёл бы на это? Страх, затаившийся в глубине сознания, вырывается наружу, вырисовывая страшные и слишком реалистичные картины.

Открываю глаза и больше не чувствую его прикосновений. Слышится стук ботинок о гранитное покрытие, какое-то шуршание, а после, тяжело выдохнув, он приказывает:

- Посмотри на меня, - сжав вспотевшие ладони, я оборачиваюсь и вижу его отстранённый взгляд. Он снимает блестящие запонки с тёмно-синими вставками, небрежно швыряет их на туалетный столик и проводит рукой по растрёпанным волосам. – Сегодня я отпущу тебя, Айрин. Но ты вернёшься, - угрожающе произносит он. – Вернёшься для того, чтобы дать мне желаемое. А если нет, то я превращу жизнь Эндрю, Розабель и твою собственную в настоящий ад. А теперь убирайся отсюда.

Я толкаю массивные двери и, сдерживая слёзы, покидаю кабинет Лайнела. Всё тело трясёт, а сердце сжимается. Он только что угрожал моей семье. Прикусываю внутреннюю сторону щеки и сжимаю зубы, только бы не заплакать: никогда в жизни не доставлю ему такого удовольствия.

Темноволосые девушки, словно с обложки глянцевого журнала, в коротких кожаных платьях проходят мимо, не обращая на меня никакого внимания, и входят в кабинет Лайнела. Чёртов ублюдок! Для него эти девушки бижутерия, которая случайным образом оказалась на одной полке с огранёнными алмазами и сапфирами, и на которой красуется ярко-красный ярлык «уценка». В конце концов, все эти «украшения» лишь одноразовое удовольствие в его жизни. Все эти девушки лишь на одну ночь. И теперь он хочет сделать меня такой же.

На меня давят стены «ИнФеро» и, кажется, воздуха в лёгких становится слишком мало с каждой секундой моего пребывания в стенах клуба. Когда двустворчатые металлические двери оказываются позади я, наконец, могу дышать полной грудью. Запах алкоголя, дым кальянов и жалкие лица постоянных клиентов уже в прошлом, а я вдыхаю заветный аромат свободы. Облокачиваюсь о холодную стену и даю себе всего несколько минут, чтобы побыть слабой. А потом приходит осознание: близится рассвет, а в моих карманах нет и доллара на обратную дорогу. Ни минуты не сомневаясь, достаю мобильник и набираю уже знакомый номер.

***

Ярко-красный пикап останавливается на парковке в нескольких метрах от «ИнФеро». Съёжившись от холода, я заползаю на переднее сидение и неуклюже пристёгиваю ремень безопасности.

- Что с тобой произошло? – спрашивает Софи, и я чувствую искренне беспокойство в её взгляде.

- Расскажу по дороге, - шепчу я, вжимаясь в кожаное сидение. Руки покраснели от холода, а за окном нет даже пятнадцати градусов. Мотор протяжно ревёт, и автомобиль плавно двигается с места. В последующие несколько минут в салоне слишком тихо: не играет заводная музыка из плейлиста, не работает радиоприёмник, только неловкое молчание, которое вскоре нарушает голос Софи:

- Ты ведь не собираешься отмалчиваться? – сонно спрашивает она, устремив взгляд на пустые трассы пригорода Нейплс. Я неловко поглядываю на неё и, вдохнув поглубже, выкладываю всё, как есть: про то, как оказалась в «ИнФеро», про новые проблемы с Эндрю, про угрозы Лайнела.

- И чего он хочет от тебя? – осторожно спрашивает Софи. Но я больше чем уверена, ответ написан у меня на лице с той минуты, как я села в этот автомобиль.

- Одну ночь в обмен на хорошие деньги, - отвечаю я и устремляю взгляд в окно. Не хочу видеть жалости или осуждения в глазах Софи. Эти чувства слишком часто сопровождают мою жизнь.

- И эти деньги покроют долг Эндрю?

- Нет, - коленки дрожат от осознания жесткой реальности, - он сказал, что я не покрою этот долг, даже если лягу в постель с Реставратором. Пугающая тишина возникает между нами. Я встречаюсь с обеспокоенным взглядом Софи, и вопрос срывает с моих губ: - Кто такой Реставратор? Это какое-то прозвище или что?

Софи сильнее сжимает руль и, кажется, немного поразмыслив, всё же решается дать ответ:

- Это имя.

- Но кто захочет носить такое имя? – в недоумении спрашиваю я.

- Тот, кто сделал в прошлом что-то страшное и навсегда забыл своё настоящее имя. Он поставил город на колени: «ИнФеро» и несколько других клубов, мототрассы, торговые магистрали, местный порт и другие виды нелегального бизнеса – всё это он, понимаешь? Тот самый Реставратор, легенда Нейплс.

- Но ведь это всё сказки, не так ли? Глупые истории, придуманные жителями, чтобы оправдать происходящее в городе? – спрашиваю я, полностью уверенная, что рассказы о таинственном Реставраторе всего лишь мифы.

- Реставратор существует. Лайнел не случайно упомянул о нём, - слишком спокойно произносит она, концентрируя всё внимание на дороге. – К тому же, он приходит в «ИнФеро».

- Ты видела его? – с неподдельным интересом спрашиваю я. Автомобиль почти прогрелся, так что я скидываю куртку, наслаждаясь теплом.

- Нет, но я разговаривала с девушками из клуба, - шепчет она, словно кто-то может услышать. – Лайнел лично отбирает для него девушек, сама понимаешь, для каких целей, - улыбается Софи. – Говорят, что ему нравятся блондинки, так что мои шансы равны нулю, - в подтверждение этому она дотрагивается до тёмных кончиков волос, - но я даже этому рада. Для некоторых девушек интимные отношения с клиентами обычное дело, но я бы никогда не стала продавать своё тело... - она останавливается, замечая немую боль на моём лице. Её ладонь крепко сжимает мою. – С тобой всё иначе, Айри, - шепчет она.

- Всё в порядке, - спокойным тоном говорю я, хотя внутри всё разрывается от боли и непонимания. «Кто я? Что происходит в моей жизни? Когда этот мир успел стать таким грязным?» - вопросы, ответы на которые мне не отыскать никогда. – Давай называть вещи своими именами. Так будет легче. Лайнел предложил мне стать проституткой.

Софи тепло рассмеялась, и от этого смеха мне стало немного легче.

- Проституткой? Разве так ещё говорят? – она пытается разрядить обстановку, пусть столь неприличными разговорами. – Айрин Бригс, я официально заявляю, что ты отстала от жизни!

И впервые за долгое время салон старенького пикапа заполняется звуками смеха. Именно поэтому я люблю Софи: с ней даже самые сложные и страшные вещи кажутся простыми и безобидными. Она из тех, кто никогда не станет меня осуждать, какую глупость я бы ни совершила.

Без пятнадцати пять автомобиль останавливается возле нашего старенького домика, двор которого не украшают кусты чайной розы, спиреи, чубушника, как это происходит в домах на соседних улицах. Софи заключает меня в крепкие объятия на прощание и даёт трёхсотдолларовую купюру со словами:

- Этого должно хватить на первое время, а потом мы что-нибудь придумаем.

- Спасибо, - шепчу я, даже не представляя, как буду рассчитываться с долгами.

Яркие лучи солнца уже освещают одинокие улочки Нейплс, когда красный пикап Софи скрывается из виду. Мне едва удаётся справиться с дверным замком, и лишь спустя десять минут привычный скрип половиц встречает меня. Я заглядываю в комнату Рози, чтобы убедиться, что она всё ещё спит, и обессиленно валюсь на диван, укутываясь всё в тот же ужасный колючий плед. Сон окутывает меня пеленой.

***

Ужасные и взрывающие мозг звуки будильника вырвали меня из сна. Я застонала, открывая глаза, и с ужасом поняла, что прошло только два часа с тех пор, как я легла в кровать. Вспотевшая, уставшая, с синяками под глазами от недосыпа и всё ещё пахнущая рыбой, я посвятила ближайшие двадцать минут утреннему душу и спустилась на кухню, чтобы приготовить завтрак для Рози. Чесночные хлебцы, маринованная морковь, открытая неделю назад пачка молока и упаковка замороженных овощей – не нужно быть гением, чтобы понять: такая еда не годится для завтрака.

После ссоры в пятницу мама не появлялась в доме и вряд ли приедет в ближайшее время, чтобы привезти продукты, как она это обычно делает. Переодеваюсь и мчусь в ближайший супермаркет за продуктами, отыскивая красные ценники с 50-процентной скидкой. Когда возвращаюсь домой, то обнаруживаю, что дверь открыта. Со стороны кухни слышится подозрительный шум, и сердце уходит в пятки: «Неужели мама снова напилась и пришла отсыпаться?». От вида Эндрю мне становится ничуть не легче: взъерошенные волосы, помятая рубашка, неопрятно заправленная в джинсы, и запах спиртного, который, кажется, насквозь пропитал стены кухни.

- В холодильнике ничего нет, - заявляю я, опуская пакеты из супермаркета на пол.

- Сделаешь для меня завтрак? – спрашивает Эндрю, развалившись на стуле. Тёмные синяки под его глазами лишь подтверждение тому, что этой ночью он не спал. И я даже знаю, чем он занимался.

- Где ты был?

Вопрос ставит его в тупик, и после нескольких минут молчания, наконец, следует ответ:

- Отдыхал с друзьями, - вот так просто ложь срывается с его губ, как само собой разумеющееся.

- Не знала, что ты дружишь с кем-то из «ИнФеро», - заявляю я и демонстрировано прохожу мимо него с двумя пакетами.

- Не вмешивайся в мою жизнь, Айри, - предупреждает он.

Я выкладываю продукты на кухонный островок и оборачиваюсь к Эндрю лицом, чтобы взглянуть в его глаза.

- Я должна спокойно наблюдать, как ты губишь свою жизнь? – голос срывается на крик, прежде чем я вспоминаю, что в соседней комнате спит Розабель.

- Ты преувеличиваешь, - морщится он и поднимается со своего места, чтобы взять упаковку с хлебом для тостов. – Ты купила яйца?

- Правда, что ты участвуешь в гонке?

Мой вопрос застаёт его врасплох:

- Кто тебе сказал?

- Хоть в чём-то Лайнел не соврал, - шепчу я, выхватывая хлеб для тостов из рук Эндрю. Разогреваю сковородку и достаю перепелиные яйца из пакета.

- Лайнел? Когда ты успела с ним познакомиться? – с вызовом спрашивает он, скрещивая руки на груди. Я чувствую: Эндрю что-то скрывает.

- Когда нашла клубную карту «ИнФеро» в твоей комнате, - честно отвечаю я, и начинаю заниматься тостами.

- Ты невыносима, Айрин, - он с силой бьёт кулаком по столу, и проводит рукой по взъерошенным волосам. – Зачем нужно строить из себя жертву? Ты прибежала к Лайнелу с рассказами о том, как всё хреного в твоей жизни: мать-алкоголичка, сестра-инвалид и брат, который по уши в дерьме?

- Всё не так, - шепчу я, скрывая за маской безразличия ту боль, которую мне причинили его слова. Неужели такой я выгляжу в его глазах?

- А как? – его голос срывается на крик. – Что бы ты ни делала, знай, что Лайнелу наплевать. Я в состоянии себе помочь, ясно? – с вызовом спрашивает он.

- И как же? Ты просто идиот, если решил, что гонки решат все проблемы, - отвечаю я, отводя взгляд в сторону. Если я посмотрю в его глаза, то наговорю много лишнего.

- А ты просто идиотка, если решила, что Лайнел станет помогать, - со злостью произносит Эндрю, и он прав. От этого только больнее. – Он просто использует тебя и вышвырнет, как это было с другими девушками, - вот она, та самая правда, которую я хотела, но боялась услышать. Теперь всё на своих местах, но только это не решает ни моих проблем, ни проблем Эндрю.

- Ты не можешь участвовать в гонке, - предупреждаю я или даже умоляю. Он не должен этого делать. – Что будет, если ты проиграешь? Есть же другой способ расплатиться с долгами?

- Разве что отработать, но это ещё хуже, - серьёзным тоном произносит он, и я вижу в его глазах настоящий страх. – Мне придётся делать ужасные вещи, Айри. Лучше рискнуть. По крайней мере, я буду знать, что пытался хоть как-то спастись от этого, - безучастно произносит он, перекладывая горячие тосты на тарелку. Его взгляд пустой, отстранённый, чужой. Он не хочет, чтобы я знала правду.

- От чего? – с волнением спрашиваю я. Что такого ужасного его заставят делать? Мысли бессвязно путаются в голове.

- Ни от чего, а от кого. От Реставратора, - и снова это имя. Его произносят шепотом, будто на него наложено табу. – Если выиграю гонку, то долг будет прощён, а если проиграю, то стану его собственностью.

- Что это значит? – не понимаю, и не хочу понимать. «Только не говори. Только не говори. Только не говори», - мысленно умоляю я.

- Стану таким же монстром, как он и его люди, - шепчет Эндрю, и я вижу, как весь его мир рушится в одно касание.