Вечерний Нью-Йорк прекрасен: бесконечный поток автомобилей, люди, спешащие по домам после тяжелого рабочего дня, огни Бруклинского моста, очарование маленьких кофеен и шик элитных ресторанов. Жизнь здесь бурлит, кипит, идет своим чередом и не подчиняется законам. Я влюбилась в этот город с первого взгляда. «Розабель была бы в восторге, — эта мысль рождается в моей голове при виде парка чудес с великолепным колесом обозрения и десятками аттракционов. — Однажды я покажу ей все это! Даю слово».

Около часа назад в аэропорту Лайнел передал меня своему водителю, а сам отправился по личным делам. Сейчас в Нью-Йорке час-пик, поэтому не удивительно, что больше двадцати минут автомобиль не может сдвинуться с места. Водитель, седоволосый мужчина лет пятидесяти, крайне неразговорчив. Для меня остается полной загадкой конечный пункт этого путешествия.

Спустя еще два часа черный «Мерседес» останавливается на парковке шикарной высотки. Водитель открывает дверь, и я выхожу из авто, проклиная себя за то, что надела такое откровенное платье. В полной растерянности оглядываю парковку с единственным вопросом: «Что дальше?». Со стороны жилого сектора ко мне на туфельках-лодочках движется блондинка с идеальной укладкой в классическом брючном костюме. Ее лицо кажется знакомым. Хватает пары секунд, чтобы я вспомнила: это администратор из «ИнФеро». Что она здесь делает?

— Рада тебя снова видеть, — улыбается она и пожимает мою руку. — Тебя уже ожидают, — она открывает ежедневник в черной кожаной обложке и начинает делать какие-то пометки. — Меня зовут Кристина. Я твой координатор.

Она ведет меня в жилую зону, к лифтам из прозрачного стекла. Голосовой помощник объявляет номер уровня.

— Я, если честно, в замешательстве, — решаю прояснить ситуацию. Но Кристина игнорирует мои слова и нажимает кнопки на сенсорной панели лифта. Похоже, мы отправляемся прямиком в пентхаус.

— Мне нужно сделать небольшой опрос для отчетности. Размер одежды, обуви? У тебя есть аллергия на какие-нибудь продукты? Какой у тебя вес? Ты пьешь кофе с молоком или со сливками? — тараторит Кристина. Я еда успеваю отвечать, пока она делает пометки в ежедневнике. — У тебя есть страховка? Сколько часов в день ты уделяешь своему сну? Когда ты последний раз была у гинеколога? — ее вопросы повергают меня в шок.

— Зачем все это?

Мой вопрос остается без ответа. Голосовой помощник уведомляет о прибытии на нужный этаж. Двери лифта открываются, и я оказываюсь в просторной комнате с панорамными окнами, из которых открывается вид на ночной Нью-Йорк. Здесь есть все, что нужно для жизни: просторный бар, многофункциональная кухня, зона для отдыха и даже домашний кинотеатр. Это лучше фотографий в глянцевых журналах.

— Садись и заполняй анкету, я скоро вернусь.

Кристина усаживает меня за роскошный стол из голубого стекла, а сама отправляется на второй этаж. Я слышу стук ее каблуков. Анкета больше походит на сигнальный лист, который выдают в больницах. В ней есть пункты про хронические заболевания, сведения о состоянии здоровья, даже отдельные графы для показателей артериального давления и температуру тела. Я попала в дом Доктора Хауса?

Через несколько минут Кристина возвращается, и на ее лице уже не уловить прежнего энтузиазма. Она вручает мне ключ от двери и командным тоном произносит:

— Первая дверь налево на втором этаже – твоя комната. Там есть все необходимое. Выспись хорошенько.

— Я не понимаю, — в замешательстве приподнимаюсь из-за стола, откладывая в сторону анкету. — Зачем все это? — я показываю на свой наряд. Несколько часов они потратили на подготовку, чтобы сейчас просто отправить меня в постель?

— Он не сможет тебя сегодня принять, — с явным раздражением произносит Кристина и забирает анкету со стола. — А теперь отправляйся в комнату, если не хочешь проблем.

Я в легком шоке поднимаюсь на второй этаж и нахожу нужную дверь. Это помещение для гостей с большой двуспальной кроватью, гардеробом, туалетным столиком и отдельной ванной комнатой. Здесь все тщательно подготовлено: махровые полотенца и халаты, гели для душа, средства для ухода за волосами, фен и даже минимальный набор косметики.

Я так вымоталась после перелета, что даже горячий душ не в силах восстановить запас жизненных сил. Оборачиваюсь махровым полотенцем и лениво падаю на кровать огромных размеров. Всегда было интересно, какого это – спать на шелковых простынях и удобном матрасе. Голова касается подушки, и глаза закрываются. Но идиллию нарушает резкий хлопок двери. Я вскакиваю с постели, прижимая полотенце ближе к телу. Лайнел собственной персоной.

— Как обустроилась? — с усмешкой спрашивает он, не открывая от меня глаз. Он застал меня врасплох.

— Стучаться тебя не учили? — с вызовом спрашиваю я, натягивая повыше одеяло. Не хочу, чтобы он видел меня такой.

— Вижу, тебе пришлась по душе новая обстановка. Никогда не была в Нью-Йорке? — он делает настолько заинтересованный вид, что я почти верю.

— Я нигде не была.

— Еще побываешь, — завершает он и усаживается на край кровати. Бледно-голубая рубашка ему очень идет. Мурашки бегут по телу от осознания нашей с ним близости. — Тебе нужно отдохнуть.

После этой фразы он поднимается с кровати, бросает на меня взгляд и идет к двери.

— Не уходи, — я нахожу в себе силы произнести эти слова.

Он знает, что я имею в виду не только этот вечер, а завтрашний и все следующие. Поток мыслей атакует мою голову. Я собираюсь с духом, поднимаюсь с кровати и вплотную подхожу к Лайнелу. Его запах затуманивает разум. Мы в опасной близости друг от друга.

— Я не твой телохранитель, — саркастически произносит он, и я вижу, как напрягаются мышцы под тонкой тканью рубашки. Наклоняюсь ближе и буквально загоняю его в ловушку. Выхода два: уйти или принять правила игры. Мои пальцы тянутся к его лицу. Хочу почувствовать щекой трехдневную щетину на его лице.

— Мой, — с придыханием произношу я. Лайнел выше на полголовы, поэтому мне приходится приподниматься на носочки, чтобы чувствовать себя на равных с ним. «Сделай это», — умоляет подсознание. Мои руки тянутся к краю махрового полотенца, и через секунду оно спадает вниз, к моим ногам. — Поцелуй меня, — прошу я.

— Не хочу, — шепчет он. В этот момент его рука тянется к дверной ручке. Уже переступив порог, он продолжает: — Тебе следует одеться.

Ни единой эмоции на его лице. Я разбита. Он не хочет меня: ни голой, ни одетой. Слышу стук его дорогих туфель о пол из натурального дерева. Еще месяц назад он бы все отдал за то, чтобы увидеть меня голой, так что изменилось сейчас?

***

Он не в силах оторвать глаз от ночного Нью-Йорка. Город ярких огней, широких дорог и опасных поворотов. У него всегда была какая-то особенная связь с этим местом. Мысли в голове путаются, пока последний кубик льда растворяется в бокале со скотчем. Он садится в мягкое кресло, оставляет напиток на кофейном столике и задумчиво смотрит вдаль. Темные локоны небрежно спадают на его красивое молодое лицо, глаза приобретают цвет металлик и маленькие капельки пота стекают по шее. Он прикладывает массу усилий, чтобы держать себя в руках. На пару минут его глаза закрываются, и когда он открывает их вновь, то видит красивую, стройную девушку.

— На сегодня закончили, — нежно произносит она и садится на кресло напротив. Подол шикарного платья цвета бордо ложится неровно и оголяет ее стройные ноги. Она прекрасна. — Когда вылетаем? — ее лицо украшает невинная улыбка. В комнате не горит свет, но, кажется, одна лишь улыбка этой девушки способна осветить весь Нью-Йорк.

— У меня еще одна встреча, ты же знаешь, — монотонно произносит он и, наконец, поднимает на нее свой взгляд. Прекрасна. Легкие светлые локоны, губы цвета вишни, румянец на щеках, тонкие запястья, нежная кожа. Как давно он ее не касался.

Она приподнимается из кресла и садится на коленки возле него. Черные туфли-лодочки отлетают в сторону, и подол платья уже совсем ничего не прикрывает. Она наклоняется вперед и сжимает его ладони.

— Ты не можешь делать вид, что ничего не произошло, — шепчет она.

— Могу, — следует уверенный ответ. Но кончиком большого пальца непроизвольно он начинает поглаживать ее ладони.

— Признайся, что ты постоянно думаешь об этом, — ее тон становится требовательным.

— Думаю. Но я не говорил, что хочу повторить, — следует ответ. Он знает, какую боль ей причиняют эти слова.

— Не хочу тебя слышать, — она резко разрывает зрительный и телесный контакт. — А это забери себе! — после этих слов прекрасная подвеска из белого золота слетает с ее груди и летит на пол.

Босыми ногами она ступает по холодному кафелю, едва сдерживая слезы. Уже на середине комнаты, он хватает ее за запястья и требовательно притягивает к себе. Всем телом она прижимается к нему.

— Никогда не отпущу, ты знаешь, — заявляет он, и их губы сливаются в страстном поцелуе. Он целует ее требовательно, по-собственнически, а его руки перебирают пряди ее волос. Она отдается ему без остатка, забывая дышать.

— Лайнел, — вырывается из ее уст, и бордовое платье через секунду падает на пол. Его руки помнят эти широкие бедра, упругую грудь, тонкие пальцы рук. Лайнел едва сдерживает себя в ее присутствии. Он весь мир готов спалить дотла, только бы этот момент длился вечно.

— У меня встреча, — напоминает он в перерывах между поцелуями. — С минуты на минуту, — напоминает Лайнел больше себе, чем ей. Девушка улыбается и вновь целует его, но уже не так требовательно. Они не в силах остановиться. — Хотя бы оденься, — улыбается он, и целует ее тонкую шею и хрупкие ключицы. В это время она неловко и нехотя натягивает на себя платье, проклиная, что решила променять его на костюм.

Лифт оповещает о прибытии нового гостя.

— Мне пора, — заключает она, отрываясь от его губ. Туфли-лодочки уже на ней, прическа испорчена, а платье измято. Зато губы горят от жарких поцелуев.

В комнату неспешными шагами входит еще один мужчина в элегантном костюме. Он что-то увлеченно рассматривает на экране планшета, по пути развязывает тугой узел галстука.

— Рад тебя видеть, Кристина, — приветствует вновь вошедший мужчина. Он даже не смотрит на ее. Зато отрывает взгляд от экрана гаджета, чтобы поздороваться с приятелем: — Перейдем к делу, Лайнел, — мужчины обмениваются рукопожатиями.