- Приятного вечера, - с дежурной улыбкой на лице произношу я и подаю заказ за пятый столик. Сегодня в бистро переизбыток эндорфинов и влюблённых парочек. Уже третий раз за смену я забываю о салфетках для столов, за что получаю укоризненный взгляд Мики.

- Что с тобой сегодня? – спрашивает Софи и наигранно прикладывает ладонь к моему лбу: - Ты не заболела? Соберись, - она трясёт меня за плечи и вытаскивает из-под стойки чашки для кофе.

- Я в порядке, - уверяю больше себя, чем её и отодвигаю чашку в сторону. Уже пять дней прошло после той ночи. С тех пор Лайнел не выходил на связь. Его телефон отключен до сих пор, и я не знаю, кого просить о помощи. Последний шанс связаться с Реставратором тает у меня на глазах.

Сегодня в Нейплс особенно пасмурно, и грозовые тучи сгущаются, предвещая беду. За каждым столиком горят ароматические свечи, и запах ванили нелепо контрастирует с потертыми диванчиками и прогнившими половицами придорожного бистро. Чек за чеком, заказ за заказом – время близится к полуночи, когда зал становится пустым за исключением двух-трех компаний из завсегдатаев, что мирно попивают терпкое разбавленное пиво и обсуждают дела насущные. Еще один посетитель появляется за стойкой: на нем кожаная косуха, а глаза скрыты под солнцезащитными очками, хотя едва ли в такой час можно увидеть лучи солнца. Я нехотя подхожу к зоне обслуживания, но Софи опережает меня: «Я сама обслужу», - взволнованно произносит она и взглядом пробегает по залу, словно пытается удостовериться, что посетитель один.

Они эмоционально что-то обсуждают, постоянно поглядывая на меня, и становится понятно, что это не совсем обычный клиент. Слышу лишь обрывки фраз, а потом и вовсе приходится убирать пятый столик. Когда вновь возвращаюсь за стойку, таинственный мужчина исчезает, зато в руках Софи появляется черный конверт. Она с беспокойством протягивает его мне.

- Что это? – спрашиваю в недоумении, предполагая, что мужчина оказался курьером. Но кто доставляет посылки в столь поздний час?

- Привет от Лайнела, - сердце замирает при упоминании его имени. В голове сразу возникают картинки той ночи. – Открой.

Ладони потеют, и я неуверенно развязываю черную шелковую ленту – единственное препятствие между мной и содержимым конверта. Настоящее произведение искусства: каждая линия аккуратно выведена и доведена до совершенства, а от бумаги пахнет цветами жасмина. От подобных мыслей становится тепло. Но надежда задыхается внутри меня, когда понимаю, что это вовсе не письмо от него.

- Приглашение, - эти слова из уст Софи звучат как приговор. – Главная ночь в году. Что будешь делать?

Я заправляю выбившуюся прядь волос и во второй раз перечитываю текст приглашения. Немного пафосно, грязно и даже вызывающе. Наверное, мир сошёл с ума, раз для меня открылся «золотой путь» самого элитного заведения Нейплс.

- Тебе не кажется это глупым? – спрашиваю я, отшвыривая конверт на стойку.

- Он открывает «золотой путь» каждый год, это уже традиция: много алкоголя, секса и гостей, которые уважают и боятся его. И пока такие как мы работают за копейки, с банковских карт Реставратора каждую секунду списывает в десятки раз больше денег, чем годовой доход этой забегаловки, - серьезным тоном произносит Софи, сжимая вафельное полотенце в кулаке. Она на считанные секунды абстрагируется и уверенно произносит: - Ты должна пойти. Это шанс поговорить с ним.

Я тоже об этом подумала, как только получила письмо, но второй мыслью стало: «Что, если Реставратор опасен?». Это как игра в чёрный ящик, и ни один из заданных вопросов пока что не привёл меня к ответу. От неожиданной вибрации телефона мы с Софи подскакиваем: на экране высвечивается неизвестный номер, но я знаю абонента.

- Получила письмо? – вот так просто, без всяких «привет», «я видел твои пропущенные», «у меня были дела», «мне жаль, что оставил тебя той ночью». Он особенно холоден сегодня.

- Что мне с ним делать? – дыхание перехватывает, от осознания того, что он всё еще рядом. Пусть косвенно, пусть голосом, но рядом.

- У тебя нет права выбора: принимать приглашение, либо не принимать. Ты не в том положении, чтобы раздумывать, - особенно жестоко звучат его слова. К таким, как он, нельзя привязываться. Я глупо и наивно сдала позиции, и теперь расплатой станет его равнодушие. – Платье для тебя пришлют, - последнее, что произносит он, прежде чем холодные и протяжные гудки в очередной раз образуют пропасть между нами.

- Что Лайнел сказал? – по отчаянию на моем лице Софи моментально понимает, с кем был разговор. Она приобнимает меня за плечи. От неё пахнет кофе и верой в лучшее. Незаменимый друг.

- Мне придётся ехать. Выбора нет, - монотонно произношу я, смирившись с неизбежностью. – И знаешь, я сделаю всё, чтобы найти Реставратора.

- Но что ты скажешь ему или сделаешь? – её вопрос подталкивает меня на новые размышления.

- Не знаю, - раздраженно произношу я. – Я хочу знать, кто сделал это с моим братом, и зачем этим людям моя семья. Я не верю в совпадения, - шепчу с беспокойством.

- Только не делай глупостей: там много охраны. Перейдешь дорогу Реставратору, и тебе не жить, - предупреждает Софи. – Подумай об Эндрю, Рози, матери, - от её слов мурашки бегут по коже. Ненавижу себя за то, что не могу помочь семье и прогибаюсь под избалованного жизнью подонка, который держит в страхе этот никчемный город.

- Обещаю, что буду разумной, - это ложь во благо. И мы обе сделаем этим вечером вид, что так и должно быть. Но завтра я проснусь, полная решимости пойти ва-банк. Вот только у маленькой девочки во мне трясутся руки, и сжимается сердце при одной лишь мысли о встрече с ним. С тем, у кого нет имени и нет прошлого.

***

Передо мной открываются двери рая, что может стать адом в любую секунду для всех непокорных и испорченных жизнью. Я ступаю по тому самому «золотому пути», что доступен лишь хозяевам жизни. Этой ночью шампанское льётся рекой, девушки танцуют, как в последний раз, золотые маски сверкают на лицах, и каждый мужчина готов отдать состояние за один лишь шаг за границу запретной зоны. Я чувствую, как девушки оценивающе смотрят на меня, а молодые люди не могут оторвать взглядов и строят грязные фантазии. И всё из-за платья: оно красное, с сексуальным разрезом, что доходит до середины бедра, и открытой зоной декольте, украшенной настоящими рубинами. Мне страшно предположить, сколько стоит платье и каждый камень на нём.

Чувствую себя скованно и постоянно поправляю лямки, опасаясь остаться полностью обнаженной. Я никогда не носила ничего подобного, а у Лайнела типичный мужской вкус, если он сам подбирал платье. От одной лишь мысли об этом внутри теплеет: я представляю, как он пробует на ощупь ткань, тщательно обдумывает цвет, фасон, расположение драгоценный камней и длину подола. Даже самой себе не могу признаться, что ищу его силуэт в толпе.

Официант предлагает бокал шампанского, но я отказываюсь, пробираясь через толпу людей в дорогих костюмах и вечерних платьях. Сегодня в клубе нет разделений по секторам, ведь «золотой путь» только для своих: элиты города, приближенных Реставратора и самых близких друзей. Чувствую себя лишней в этом порочном круге, где не помнят ни имён, ни лиц, а только фигуры. Я уже почти уговариваю себя на бокал шампанского, как слащавая рожа Лудса загораживает обзор на лаунж-бар.

- А ты не изменилась с нашей последней встречи. Такая же горячая, - улыбается он и предлагает мне бокал вина. Я в панике отшатываюсь и отрицательно качаю головой, игнорируя его комплименты. Но Гаррет не отступает: - Как насчёт танца? – вслед за его взглядом и мой перемещается к зонам с обширными танцевальными площадками, где веселятся хозяева жизни в окружении эскорта S-класса.

- Воздержусь, - холодно отвечаю я, пытаясь перекричать музыку, которая заполняет не только помещение клуба, но, кажется, каждую клеточку моего тела. Этот мир манит меня, как магнит.

- А зря, лучше бы брала пример со своего друга и веселилась, - его губы расплываются в ядовитой усмешке. Весь вид так и кричит: «Смотри, я знаю то, чего не знает никто».

- Какой друг? – наигранно спрашиваю я, не сводя глаз с лица Лудса. Он провоцирует и пользуется моей наивностью.

- А ты поднимись на верхние этажи и увидишь, дорогуша, - нарочно говорит он, распаляя огонь злобы во мне. – Я провожу, - он делает последний глоток вина, пихает бокал в руки одному из официантов и с дежурной ухмылкой ведёт меня в сторону закрытого сектора. Время идет нестерпимо медленно, пока мы добираемся до лифта, и Гаррет жмёт вторую кнопку на приборной панели. У меня дежавю: лифт, второй этаж, этот клуб, Гаррет, – как будто я вернулась в прошлое.

Двери лифта открываются, и гости оценивающе рассматривают нас с Гарретом. Залы второго этажа поражают воображение: живые цветы на каждом шагу, ростовые скульптуры обнаженных женщин, шикарные столы, инкрустированные мрамором. Рояль, флейта и виолончель привлекают внимание гостей зоны отдыха, где развернулся фуршет с изысканными блюдами и напитками, дороже трех сотен долларов за бутылку. Гости выпивают, наслаждаются общением и отдыхают от шумных залов первого этажа. Мой взгляд привлекают свободные зоны с огромными кожаными диванами, кальянами и танцовщицами в вызывающих нарядах. Эта обстановка явно контрастирует с зоной для отдыха и предназначена, в основном, для мужчин.

- А вот и твой друг, - ехидно улыбается Лудс, и сердце замирает, когда вижу его: в безупречном темно-синем костюме, рубашке, расстегнутой на верхние пуговицы. Манжеты украшают запонки в форме ромбиков. Из другого конца зала он замечает меня: чувствую жар по телу от его взгляда, дрожь в ногах. А затем всё это сменяется смятением, болью, ненавистью. Все оттенки чувств к Лайнелу с удвоенной силой проявляются во мне, как только вижу рядом с ним девушек в коротких черных платьях и масках. У них точеные фигуры, молочный цвет кожи, а их тела украшены портупеями из натуральной кожи.

Это выглядит грязно: одна из них кормит его клубникой, а другая подаёт бокал шампанского. Огонь разгорается: его руки бесстыдно изучают тела девушек, но взгляд он не сводит с меня: «Слишком жестоко. Даже для тебя, Лайнел». Он усаживает одну из них на колени, а я считаю в уме: один, два, три и на счёт четыре, его губы касаются губ этой девушки. Невидимые нити внутри меня обрываются, потому что такие игры не для меня. На счёт пять я закрою глаза и сделаю свой ход.