Каждый день друзья проводили на подработках, пытаясь заработать достаточно денег для залога. Идея достать пятьдесят миллионов вон за месяц — пускай и не в одиночку — была просто невыполнимой. Но, не смотря на всю невероятность ситуации, ребята продолжали работать и стараться изо всех сил.

Чон Чонгук, как и полагалось офицеру на специальном задании, ничего не говорил Бэ Джухён. Возмущаться или спорить было слишком рискованно. Вместо этого он старался не показывать ни единой эмоции, чтобы даже мимолётные взгляды не позволили ему стать подозрительным в глазах тех, за кем он должен был следить.

Джухён, как и обещала, приглядывала за своим подопечным: помогала, если он чего-то не знал, а иногда была настолько строга, что парень вот-вот и потерял бы самообладание. Однако, чувство долга и обязательства было сильнее злобы.

В воздухе царил мир и веселие, и, хотя работать не всегда приходилось ради больших денег, никто из — теперь — шестерых друзей не сдавался. Даже Чон Чонгуку, из-за накаляющейся с каждым днём немой обиды на Джухён, и потому, что ему был хотя бы немного приятен Мин Юнги, выкладывался по полной. Может, это было ещё и по той причине, что он, даже если ему не нравилось, что он делает, всегда делал это хорошо. Как в и в этот раз.

—И та-ак, — протянула Им Наён, — эта неделя принесла нам...

Интрига накалялась; ребята, собравшиеся в кучку, неподвижно наблюдали за тем, как их подруга пересчитывала заработанные ими деньги.

—Миллион триста восемьдесят пять вон! — наконец, выкрикнула та, подняв деньги в воздух с радостной улыбкой, словно она только что съела самое вкусное в мире мороженое и усталыми мешками под глазами, как будто покорила Эверест за двадцать минут.

Все — парни и девушки — начали давать друг другу «пять», а то и все «десять». Все были рады, хоть и понимали, что до полной суммы нужно было ещё работать и работать.

—Ребята, — вдруг обратился ко всем Мин; друзья посмотрели на парня со слегка обеспокоенным выражением лица. — Вы не обязаны делать этого. Я много раз подводил вас, и на-...

—Мы все хотим помочь тебе, — немного приятнее, чем обычно, выразилась Джухён.

Юнги обвел всех взглядом, и те закивали в ответ. Мин слабо улыбнулся, однако в душе был просто невероятно благодарен друзьям за каждую вону, что они заработали. Затем Бэ подошла ещё ближе к другу и обняла его. Юнги ответил девушке лёгким прикосновением к её спине, продлившееся не дольше трёх секунд.

—Мы все — одна семья, — произнесла та, не улыбаясь, но смотря со всей своей любовью и заботой на друга. — Все до одного, — добавила она и подарила Чон Чонгуку тот же многозначительный взгляд.

Лейтенанта поражало то, как далеко, как он считал, зашло лицемерие девушки: не стесняясь, она врала в глаза человеку, помочь которому не стоило ей даже одной пятой её «тайного капитала». И, опять, ему пришлось подавить в себе эти эмоции, хотя терпение парня и не было бесконечным.

К концу недели у ребят еле-еле накопилось три миллиона вон. Этого, естественно, не хватало для вложения залога. Подрабатывать друзья больше не хотели — оставалось от силы несколько недель, за которые они должны были либо приготовиться к худшему, либо найти более рискованный способ найти остальную часть суммы.

—Что рисуешь? — спросила Им, проходя мимо комнаты Джуна и увидев, что тот, лёжа на кровати, что-то чёркал в своём блокноте.

Она подошла поближе, но парень не подал и виду, что его это слегка взволновало.

—Красиво, — обескураженно хлопая ресничками, промолвила девушка, заметив на листке бумаги эскизы чьих-то фигур. — Может, и меня нарисуешь как-то?

—А ты мне заплатишь? — ухмыльнулся парень, чем возмутил подругу.

—Какой же ты меркантильный, — пробурчала она, скрестив руки на груди и поджав губы.

Тогда Намджун поднялся с кровати и, положив блокнот на постель, удалился со словами:

—Отчаянные времена требуют денег и апельсинового фреша.

Наён посмотрела ему вслед, завертев головой влево-вправо, находя склонность Кима утолять грусть апельсинами схожей с прогрессирующим алкоголизмом Мина.

Повернув голову к столу в дальнем углу комнаты, чем-то походящим на тот, что был в комнате у Юнги, она заметила какую-то бумажку. Это был лист А4 с какими-то таблицами, непонятными «простому смертному» медицинскими терминами и процентами напротив каждого из них.

—Что это за хрень? — сердце девушки заколотилось, она взяла в руки распечатку и попыталась понять её — хотя бы приблизительное — предназначение.

—Наён? — удивился Ким, потому как девушка всё ещё была в его комнате.

Им сидела на кровати, листая блокнот друга, как ни в чём не бывало, еле успев открыть его и притвориться увлечённой вовсе не той фотографией листка, что она сделала несколько секунд назад, а рисунками цветов, людей и яблок.

—М? — она обернулась на его голос и улыбнулась так искренне, как ей позволяла её актёрская игра.

Ким вдруг посмотрел на стол и, поставив на деревянную поверхность стакан с оранжевой жидкостью, спрятал лист бумаги в самый нижний ящик. Быстро закрыв его, он обернулся на Наён, которая успела вовремя отвести от парня взгляд, как будто ни о чём не подозревала.

—Этот — очень хороший, — она ткнула пальцем в один из рисунков.

Джун заглянул в блокнот, наклоняясь к Им, а та, в свою очередь, могла лишь нервно уставиться на него, думая над тем, что такого он скрывал, пока Ким опять не взглянет на её лицо, обычно такое бодрое и эмоциональное.

Чонгук, успевший за эту неделю установить в ещё нескольких комнатах камеры и подслушивающие устройства, склонился на телефоном.

—Что у них за отношения? — бормотал себе под нос тот, вытащив из обоих ушей наушники.

—Дораму небось смотришь? — спросил Юнги, услышав Чона.

Парень встрепенулся. Если бы его сосед решил в шутку забрать телефон лейтенанта, вся операция была бы тут же раскрыта. Такого он допустить не мог, поэтому немедленно заблокировал телефон и ответил в самом правдоподобном тоне:

—Иногда, — закусывая губу и пытаясь что-то придумать, промолвил он. — Это отвлекает от проблем.

—Жанр?

—Что?

—В каких жанрах дорамы, которые ты смотришь? — немного раздражённым тоном объяснил тот, отделяя одно слово от другого, словно разговаривал с ребёнком.

Чонгук немного замешкался.

—Драма, мелодрама, — за секунду придумав ответ, произнёс офицер. — А что?

Всё же, резкая заинтересованность Мина в чьих-то — хоть и выдуманных — увлечениях поражала. Обычно скучающее выражение лица и громкий голос никак не сходились с возможной дружелюбностью.

—Я часто пью, — начал тот в монотонном тоне, с оттенком некой грусти или разочарованности — то ли в себе, то ли в своих привычках. — По правде говоря, каждый день. Утром, вечером, ночью — в любое время суток.

Чон не стал перебивать парня вопросом о том, почему и как он удосужился чести слушать его рассказ, так что Мин продолжил:

—Хотя все и пытаются утешить меня, иногда я думаю, что в душе они ненавидят себя за то, что испытывают ко мне жалость. Потому что это чувство заставляет их помогать мне, — закончив на этой ноте, он сделал паузу, а позже добавил: — Мы с тобой не близки, и ты наверняка сейчас думаешь: «Какого хера он мне всё это рассказывает?»

Чонгук улыбнулся — уже достаточно привычной для него — самоиронии его соседа.

—Со стороны мы кажемся обычными бездельниками с кучей проблем и плохих привычек, — сказал тот. — Но у каждого в этом доме есть свои демоны. И каждый пытается по-своему их спрятать. А кто-то всё время выставляет их напоказ, как я. Но знаешь, что?

К этому моменту офицера уже довольно глубоко заинтересовало то, о чём говорил Мин.

—Ещё ни разу я не видел, чтобы они оттолкнули меня. Можно сказать, они приняли в свою семью демона воплоти, — парень сделал паузу, чтобы потом закончить рассказ следующей фразой: — Поэтому я должен поскорее избавиться от этого. Не хочу, чтобы они все страдали из-за меня.

—И ты думаешь, что сможешь заменить алкоголь сериалами? — угадал офицер.

—Многие ведь смотрят их днями напролёт: когда им грустно, одиноко или досадно, — мечтательным тоном проговорил Мин и вздохнул. — Может, это и вправду помогает отвлечься от реальности?

Последний «вопрос» звучал скорее как «размышления в голос», не требующие ответа, который Чон Чонгук, не смотря на ненадобность, всё же, дал.

—Думаю, ты просто не умеешь принимать вещи, — словно беседуя с давним товарищем, промолвил парень.

—О чём ты?

Своим предположением — в котором он, на самом деле, был абсолютно уверен — лейтенант заставил своего соседа пробудиться от глубоких раздумий и заговорить в серьёзном тоне без малейшего намёка на шутку.

—Когда был последний раз, когда ты плакал? — вопрос Чонгука слегка озадачил Юнги, заставив его действительно задуматься над последним разом, когда он, не переставая, ревел, крича во всё горло от боли. — Смеялся над чем-то настолько глупым и банальным, что тебе становилось от этого ещё смешнее? Или кричал на кого-то не потому, что привык грубить людям, а потому что что-то тебя действительно разозлило? Обнимал кого-то так сильно и крепко, потому что хотел утонуть в этом человеке? Скорбел по кому-то или чему-то, осознавая, что всё никогда больше не будет так, как прежде? Ты хоть когда-нибудь чувствовал это?

—Наверное, — тихо ответил Мин, не шевелясь и не добавляя чего-либо ещё. — Когда-то, — он сглотнул, ощущаяся, словно был под гипнозом.

Юнги давно уже не чувствовал, как какая-то вещь или воспоминание поглощает все его мысли. Как он концентрируется на этом и часами лежит, прокручивая перед глазами картинки, вслушиваясь в голоса, что слышал когда-то давно и обрывки фраз, произнесённые этими бесчисленными голосами.

—Попробуй вспомнить момент, когда ты чувствовал себя хорошо, — говорил, словно сам с собой, Чон Чонгук. — Первая поездка на велосипеде, свидание с кем-то, кто тебе очень нравился или день, когда ты получил письмо, которое очень долго ждал. Когда-то, когда на душе было спокойно и хотелось улыбаться просто потому, что в твои лёгкие залетал воздух.

—Я помню.

—Это было время, когда ты был счастлив, Мин Юнги. Запомни это чувство и носи его с собой, где бы ты ни был. Не забывай, что значит «быть счастливым», потому что будут люди, которые захотят забрать у тебя все воспоминания о нём.

В отличии от неподвижно лежащего на постели Юнги, офицер Чон выдохнул, пропуская по телу дрожь.

«Время, когда ты был счастлив»

Это наталкивало его на мысли, почему его «счастливое время» закончилось. Сглотнув, он резко встряхнул головой.

—Я говорил, что умею вводить людей в гипноз?

—Не иначе, — усмехнулся Мин.

—Это и есть твоя гениальная идея? — спросила Ён, как только широкие деревянные двери, со внешней стороны блестящие на свету дешёвых ламп, по качеству ничем не лучше фонарей в районе бедняков, распахнулись, перед группой молодых людей раскинулся огромный зал с восьмью — или даже больше — игровыми столами, складами игровых фишек, купюрами долларов, евро, вон, йен и прочих валют.

Спустившись по шикарной лестнице, устеленной бордовым ковром, по середине зала разрисованным в различные узоры, так или иначе, образовывающие круги или полукруги красного, золотого, коричневого или бледно-голубого цвета, шестеро друзей очутились в волнующе громком и шумном месте, в котором смешались звуки трения колоды карты, цоканья фишек и сотни голосов людей почти всех возрастов.

—Я еле достал дня нас пропуск, — проговорил Намджун, оглядываясь вокруг. — Многие мои знакомые были здесь.

—Имеешь в виду тех, что обанкротились? — поддержала недоверчивый настрой подруги Наён.

Парень вдруг повернулся к ней лицом и натянуто улыбнулся.

—Очень смешно.

Им пожала плечами, и все вместе прошли вглубь зала.

—Ты был здесь раньше? — спросила Джухён, обращаясь к своему новому напарнику, пытаясь проявить хоть какое-то дружелюбие. — Выглядишь так, будто знаешь это место от и до.

Чон Чонгук, и правда, был раньше в этом заведении. Воспоминания нахлынули на него, как только он увидел вывеску «продуктовый» снаружи здания, не позволяющую «не своим людям» войти внутрь хотя бы из любопытства.

—По слухам, здесь выигрывают миллионы, — «отмазался» парень. — Казино довольно известное, но никто не знает, где оно находится.

Не смотря на старания девушки, её сожитель держался холодно и тихо — немного больше, чем обычно. Этому было два объяснения, одно из которых офицер держал в себе уже два дня, а второе было таковым, что он, всё же, и вправду, бывал раньше в этом месте.

—Я слышала, здесь когда-то был пожар, — упомянула вдруг Джухён. — Но это, наверное, тоже слухи.

Чон промолчал, вздохнув, как будто движение лёгких помогло бы ему унять тянущую боль в груди, что преследовала его каждый раз, как он вспоминал тот злополучный день.

—Наша цель на сегодня, — остановившись перед своими друзьями, начал Ким Намджун, — как минимум удвоить ту сумму, что у нас уже есть. Если не умеете играть — не рискуйте. Мы пришли заработать, а не потерять. Всё ясно?

Ребята закивали, дабы не навести в казино шуму своим обычно громким «да» или «хорошо», а после разбились на пары и отправились каждый на свою «точку».

Девушка заметила мужчину, идущего прямо на Чона и отодвинула парня в сторону, так как тот был абсолютно и полностью погружён в свои мысли.

—Осторожно, — удивляясь внезапной невнимательности напарника, промолвила Джухён.

Тот ничего не сказал в ответ, всё ещё находя лицемерие своей новой знакомой отвратительным, хотя и невозможным к раскрытию всем остальным.

—Играешь? — спросила девушка, когда они с офицером подошли к одному из игральных столов.

Она бросила на него взгляд. Не смотря на то, что они были знакомы не больше нескольких дней, Бэ показалось, что что-то было не так с её другом. Словно он был зол или раздражён чем-то.

—Играл, когда был в школе, — не глядя на девушку, ответил тот. — Это не так уж и сложно.

Игра прошло довольно хорошо: Чонгук не потерял тех денег, что дали им с Джухён, но и выиграть много также не сумел. Когда закончилась партия, он встал со своего места, не видя смысла рисковать, так как отыграть хотя бы малую часть их денег уже было достижением.

Но не успела Джухён опять завести разговор с другом, когда они оба обратили своё внимание на Намджуна и Юнги, кричащих что-то в нескольких метрах от них.

—На этот раз я уверен, Джун! — к тому времени, как эти слова дошли до ушей двух напарников, к столу, за которым были Ким и Мин, подошли и Ён с Наён. — Мы уже столько выиграли, давай рискнём! Хотя бы сейчас! Давай!

Джухён поражённо смотрела на Кима, пребывающего на тот момент в глубоких раздумьях, взвешивая все «за» и «против» продолжить игру. Однако Мин оказался смелее, чем думали все остальные — он, так и не услышав в свой адрес поддержки, толкнул несколько стопок фишек вперёд.

—Мин! — первой выкрикнула Наён, округлив глаза.

—Мы ведь пришли сюда зарабатывать, помнишь? — безразлично — по отношению к мнению его друзей — проговорил парень. — Если у вас всех не хватает смелости рискнуть, это не значит, что я — такой же трус.

—Мы не трусы, — внезапно подал голос Джун, посмотрев в глаза другу. — Мин, мы умеем здраво мыслить. Тебе не выиграть эту партию, и ты это знаешь.

—Нет! — прокричал Юнги, махнув рукой, как будто отказываясь от всяческой поддержки.

—Мин, остановись, — серьёзным тоном проговорила Ён, как только поняла, что Юнги и вправду проигрывает.

—Дайте мне свои фишки, — лишь пробурчал тот, выхватывая из рук Чонгука то, что они с Джухён сумели сохранить и заработать.

Лейтенант не стал сопротивляться — ему казалось, что в ситуацию он не должен вмешиваться. В огонь подлила масло и Джухён, что остаточно заставило парня сдержать свои настоящие эмоции и лишь наблюдать за тем, что же будет дальше.

Посреди пустующей улицы послышался громкий стук соприкосновения кулака Ким Намджуна со щекой Мин Юнги.

—Придурок! — прокричал бьющий во всё горло и ещё раз ударил парня.

Джун был немногословен, однако зол более, чем когда-либо в жизни. Остальные ребята, чуть позже выбежав на улицу, не успели вовремя разнять двух друзей.

—Я хотя бы что-то делаю, чтобы изменить ситуацию, — смотря на Кима из-под лба, пробурчал Мин. — Давай! — он взмахнул руками. — Ударь меня, ударь! Прямо сюда, — он несколько раз указал пальцем на левую щеку, та как правая уже давно покраснела.

Намджун не стал сдерживаться, как обычно, и последовал «совету» Мина. Тот громко выдохнул, как только почувствовал пекущую боль в области челюсти.

—Доволен? — словно пытаясь ещё больше разбесить Кима, спросил Юнги, вытирая рукавом кровь с нижней губы.

—Нет, Мин Юнги! — разведя в сторону руки, а потом опустив их вниз так, что ладони громко хлопнули по бёдрам, выкрикнул Джун, пытаясь звучать громче, чем дождь. — Я, блять, нихера не доволен! Представляешь себе?

Когда между двумя парнями, наконец, завязался какой-никакой разговор, их друзья немного успокоились.

—Прошло уже гребаных шесть лет! Но ты ничуть не изменился, — выдыхая, добавил Ким.

—Что, — усмехаясь, начал Юнги, поднимая на друга взгляд, — надоело притворяться заботливым братом?

Чонгук прищурился, стоя под напором дождя, и спросил сам себя:

—Они — братья?

—Родные, — не глядя на напарника добавила Джухён, и парень на секунду бросил на неё взгляд.

Вскоре «представление» продолжилось.

—Да! — выкрикнул Намджун, поднимая в воздух руки, словно сдаваясь. — Да, чёрт побери, Мин! Я устал! Устал видеть, как ты в очередной раз приходишь под утро; устал извиняться за тебя и умолять людей не писать на тебя жалобу; устал смотреть, как ты каждый день напиваешься и блюешь, говоря, как тебе трудно; устал слушать твои возмущения насчёт того, что тебя всё не устраивает и какой ты у нас бедный! Я устал, Мин! Я пиздец как устал от этого дерьма!

Сначала Юнги не знал, что сказать. Намджун никогда не повышал на него голос и не ругал. Однако то, что он подозревал, как он полагал, оказалось правдой — для всех он был лишь обузой.

—Тогда зачем ты делаешь это? — как обычно приняв сторону «нападения», спросил Мин. — Не думаешь, что глупо — заботиться о ком-то, кто не ценит этого?

Волосы Ким Намджуна размякли в воде и превратились в сплошные «водоросли». Он не отводил взгляда от Юнги, как и второй.

—Потому что ты — мой брат, — тише, чем прежде, ответил Ким, пожимая плечами.

Юнги отвёл взгляд, чувствуя, как к глазам подкатывают слёзы, которых, даже если их не будет видно под дождем, он не хотел показывать.

—Что за глупая причина, — пробормотал тот.

Тогда к нему медленно подошёл Намджун и, стоя прямо перед братом, промолвил:

—Этого всегда будет достаточно, чтобы я заботился о тебе.

Мин смотрел в глаза друга и понимал, что его сил, может, и хватило бы на несколько бутылок пива, но не на то, чтобы не проронить хотя бы одну слезу в такой момент.

—Не иначе, — вытирая нос и тихо всхлипывая, произнёс Юнги.

Братья обнялись, не замечая того, что их друзья вдруг начали что-то кричать им. Джун нахмурился, пытаясь прислушаться. Однако те стояли слишком далеко, чтобы парни услышали хотя бы кого-то из них.

—Машина! — подбегая к ним, кричала Джухён, как и две остальные девушки.

Чонгук же, словно под гипнозом, уставился на надвигающийся на двух парней автомобиль. Ливень разразился так, что не слышно было даже брызгов воды, отлетающих от колёс машины. Чон глянул на двоих братьев и начал сокращать между ними дистанцию.

«Остановись»

Он ускорил шаг.

«Всё, что они говорят — ложь»

Затем перешёл на бег.

Не позволяй им управлять тобой и твоими эмоциями

Между Чонгуком и двумя друзьями оставалось не больше трёх-четырёх метров, когда вторые, наконец, заметили транспорт, едущий прямо им навстречу.

Вдруг, мужское тело отлетело в сторону, а машина остановилась лишь на секунду, чтобы объехать сбитого и уехать прочь. В этот момент к лежащему на асфальте офицеру подбежали три девушки. Двое парней, недавно оттолкнутых Чоном, могли лишь поражённо смотреть на полубессознательное тело их друга.

—Чон Чонгук! — кричала Джухён, тряся того за плечи.

Парень лишь медленным движением руки коснулся живота, и она окрасилась в бордовую воду.

—Не смей засыпать! — бросила Бэ и быстро набрала на мобильнике номер скорой помощи. — Алло? Человека сбили! Приезжайте скорее!

Чонгук медленно раскрыл глаза, ощущая себя так, словно десять часов подряд смотрел на солнце, стоя при этом на крупинках сухой гречки.

—Ты очнулся, — тут же уставился на того Намджун, прежде стоящий спиной к кровати больного.

—Что... — пробормотал парень, пытаясь опереться на руки, что всё никак не хотели слушаться его, — произошло?

—Спасибо, — послышалось из другого конца комнаты.

Чон обернулся на голос и увидел в углу палаты Мин Юнги. Его притуплённый взгляд ещё больше озадачил Чонгука. Мин, в отличии в больного, не решался поднять взгляд.

Тогда лейтенант опять спросил, не понимая, как попал в данную ситуацию:

—За что? — когда, спустя несколько секунд, он не услышал объяснений, даже робких — на которые только и был способен в тот момент Мин — парень добавил: — Почему я здесь?

Офицер коснулся головы, ощущая, как внутри бурлит кровь. Намджун и Юнги переглянулись, и первый взял на себя смелость сказать:

—Ты спас нас.

В следующий момент Чонгук резко перевёл на Кима свой взгляд. В его глазах застыл страх. Словно это был сон, ад, или же рай.

—Что? — переспросил парень, выпучив глаза на Джуна.

Затем он посмотрел на второго своего посетителя. Выражение лица Мина подтверждало правдивость слов его брата.

—Тебя сбила машина.

В течении нескольких секунд после того, как Намджун сказал это, лейтенант не мог прийти в чувства: в голове всё перемешалось, воспоминания о сне вдруг стали реальностью и обрели смысл и объяснение тому, почему он был в больнице.

—Не может быть, — тряся головой, шептал себе под нос Чонгук. — Не может...

—Если бы не ты, — вдруг заговорил Мин, обращая на себя внимание больного, — мы бы сейчас были не здесь, а в морге.

В другой ситуации Джун сказал бы что-то против такого «максимализма» Юнги, но парень говорил правду: Чонгука «зацепило» не так сильно, как могло бы двоих братьев.

—Что за запах? — спросил Чон.

И правда, в помещении стоял неприятный – для парня – аромат апельсинов и ананасов. Хотя первые значительно перевешивали в количестве вторые. Джун глянул кулёк с начищенными цитрусовыми и ответил:

—Джухён принесла тебе фруктов, — ухмыльнулся он. — Но ты, похоже, не очень-то их любишь.

—Только апельсины, — офицер уставился на кулёк с нелюбимым продуктом.

—Она чистила их чуть ли не каждый час, — добавил Ким. — Но ты всё не просыпался, так что всё съедали мы. Наверное, это — новая порция.

Чон продолжал смотреть на еду, но теперь не с лёгким отвращением, а с поражением. Внутри него вдруг поселилось чувство виновности в чём-то.

—Это ведь дорого, — как будто под гипнозом, проговорил парень.

—После того, как ты попал в больницу, она взяла деньги, что оставили ей родители, и оплатила все твои больничные счета, — объяснил Намджун. — Эти апельсины она также купила на эти деньги.

Отчего-то лейтенанту стало страшно и стыдно. Во-первых, он не верил, что пожертвовал собой ради людей, которых презирал. А во-вторых, не мог понять, зачем Джухён потратила на него деньги.

—Деньги, которые оставили ей родители? — переспросил офицер.

—Джу-джу не рассказывала тебе? — удивлённо спросил Мин.

Чонгук лишь задумчиво опустил голову, приняв позу йога.

—Её родители погибли не самой спокойной смертью, — серьёзным тоном промолвил Джун, словно отдавая честь умершим. — Джухён сбежала из дому и была единственной, кто выжил. Всё, что оставили ей её родители — деньги.

Чон опять посмотрел на фрукты, купленные на «драгоценную память» Бэ Джухён о её родителях. Даже та его сторона, что всегда имела неоспоримые аргументы против людей с низким рейтингом, не могла оспорить тот факт, что он оказался неправ.

—Джухён забрала себе самую маленькую часть тех денег, что у неё были, — добавил Юнги. — Остальное она отдала мне, — как будто смущаясь того, что ради него сразу два человека пошли на жертву, произнёс он и отвёл взгляд.

Больничный кафетерий пустовал. Джухён стояла у кассы и вела разговор с продавцом.

—Дайте самые большие и свежие, — он ткнула пальцем в корзинку фруктов.

—Опять вы, — улыбнулся мужчина, с виду походящий на американца, а по акценту — на австралийца. — Так нравятся апельсины?

—Это для моего друга, — слабо улыбнувшись, чтобы ответить на доброжелательность своего собеседника, произнесла Бэ. — Спасибо.

Она взяла у него из рук пакет с очередной порцией, как она думала, любимых и полезных для Чона фруктов, и уже хотела было вернуться в палату, как вдруг кто-то схватил её за руку в ту же секунду, что она развернулась.

Оба уставились друг на друга в ошеломлении. Бэ опять ощутила, как её руку крепко сжимает совсем не тот тихий паренёк, якобы сбежавший из дому, а сильный и непредсказуемый Чон Чонгук — тот, кого ей ещё предстояло узнать.

—Зачем ты сделала это? — тут же спросил Чон так, словно был зол, хотя, на самом деле, всё что он чувствовал — было озадаченность и благодарность, которые он никогда не умел правильно выражать.

—Сделала «что»? — спросила девушка, в этот раз даже не пытаясь освободиться.

С секунду или две офицер смотрел в глаза Бэ. Её выражение лица, казалось, было напуганным, но, по правде говоря, у девушки перехватил дух от того, что она вновь увидела ту сторону Чонгука, что он так старался от неё скрыть.

—Помогла мне, — завуалированно спрашивая её о том, как она могла потратить столь ценные для неё — как бы меркантильно это ни звучало — деньги, промолвил парень.

Девушка опустила голову, затем улыбнулась, опять посмотрела на лейтенанта и ответила:

—Есть вещи, которые ценны для меня, как моя собственная жизнь, — начала та. — Но когда близкие мне люди страдают, и я могу помочь им, я готова пожертвовать для этого чем-угодно.

—Но мы, — сделал паузу Чон, сжимая запястье Джухён, — не близки.

Тогда Бэ вдруг издала смешок и, всё ещё улыбаясь, сказала:

—Глупый, — девушка хлопнула ресничками, улыбаясь. — Мы ведь семья. Так как мы можем не быть близки?

В этот момент Чонгук почувствовал, как внутри него зародилось хрупкое тёплое чувство, которого он никогда ещё не испытывал. И Джухён улыбнулась, словно знала это.