Князь привел нас в малую гостиную и, что-то шепнув Деяну, закрыл массивные белые двери.

За окнами резко потемнело, стали слышны первые раскаты грома. Дождь еще не начался, но ветер жутко завывал, напевая свои страшные песни так, что трещало в оконных рамах двойное стекло. Видимо, приближалась не просто гроза, а целый ураган.

Я поежилась и незаметно прижалась к Ладу, который сел рядом со мной. Он сжал мои пальцы, при этом не сводя глаз с Ильяра, примостившегося на подоконнике и наблюдавшего за разворачивающейся на улице бурей.

В гостиной повисло тяжелое напряжение. Отчего-то Ильвес медлил. Он долго молчал, словно обдумывал слова, а потом вдруг подскочил к стеклянному серванту, стоявшему у правой стены, открыл первую попавшуюся бутылку и сделал глоток. По темной жидкости я поняла, что это был коньяк, но лицо князя даже не сморщилось. Казалось, будто он выпил всего лишь крепкий чай.

Затем Ильвес тяжело вздохнул, убирая бутылку обратно, и сел напротив нас.

— Ты знаешь, что у твоей семьи большие проблемы из-за этих дурацких похорон, — начал он негромко. Я напряглась. — Когда мы приехали в тот день в ваш дом, и когда церемония погребения закончилась, Азарий позвал меня переговорить с ним в его кабинете. Тогда мне все показалось странным. Ни князь, ни княгиня не выглядели очень расстроенными из-за смерти дочери. Я списал это на пережитый шок, но, когда твой отец сказал мне, что ты, на самом деле, жива, я чуть не лишился дара речи. Видя, как убиваются от горя твои сестры и муж, у меня не было никаких сомнений в правдивости всего происходящего.

— Вы сказали, что Демитар убивался от горя? — Прервала я князя.

— Да. Причем так натурально, что мне даже стало его жаль. У всех разрывалось сердце при виде его стенаний.

Я задумалась. Значит, тогда он действительно поверил в мою смерть? Или просто всех дурачил, играя убитого горем и скорбью вдовца?

— Что рассказал вам папа?

— Все. Даже то, где он планировал спрятать тебя и кого нанял, чтобы ты добралась до назначенного пункта в целости и сохранности. — Взгляд Ильвеса упал на Лада. — Он знал, что банда Демитара скоро догадается об обмане и боялся, что ты не успеешь добраться до Розиерта. Азарий показал мне примерный маршрут и просил прибыть в Кротнар, чтобы встретить тебя. Однако прошел день, а потом три, но ты так и не приехала. Я отправил твоему отцу тревожные новости и задержался в городе еще на пару дней, дожидаясь депешу от князя. У нас не осталось никаких сомнений, что с тобой что-то произошло в пути, поэтому я бросился на твои поиски. Последний раз тебя видели в Иве, а потом ваши следы исчезли. Мои люди и я прочесывали все окрестности от Ивы до озер Фрегара, но тщетно. Вы оба словно испарились. После долгих поисков я решил вернуться домой, чтобы отдохнуть, но услышав от Деяна о странных гостях княжича, которые выглядят, словно оборванные нищие, я понял, что таких совпадений не бывает.

— Вы сообщите отцу, что со мной все в порядке? — Спросила я. Бедный папа. Он, наверное, места себе не находил, когда узнал, что я вдруг пропала. Мы было страшно даже представить, как он переживал обо мне. Отец отправлял меня в путь, не переставая бороться с собственными болью и отчаянием. Он знал, какие опасности будут меня ждать.

— Разумеется. Деян уже отправил ему депешу.

— Во время моих поисков вы не сталкивались с Демитаром?

Ильвес покачал головой.

— Нет, дорогая. Демитар не знает, в какую сторону ты направилась. Возможно, они думают, что ты пересекла горную цепь Хьялрун и укрылась где-то на западе Неора.

Нет. Демитар прекрасно знает, где я нахожусь. По крайней мере, в каком следую направлении. Может быть тогда, в моем сне, он не соврал и правда ведет банду по неверному следу?

— Значит, вот, почему ты отсутствовал столько недель, батюшка? — Заговорил Ильяр, и в его голосе послышалась обида. — Все это время ты знал, что Валерия жива и не сказал мне ни слова? — А теперь в его голосе заиграла злость. — Ты прекрасно знал, что я сходил с ума от боли, но все равно отправился искать ее один?!

Ильвес вздохнул и потер глаза.

— Азарий взял с меня слово, что я никому не расскажу о Валерии, — спокойно произнес князь. — И я сдержал его.

— Разве ты не видел, что со мной было? — Ильяр поднялся с подоконника, и гостиную озарила яркая вспышка молнии.

Я стала считать про себя секунды. Одна. Две. Три. Четыре...

Громкий раскат грома сотряс весь дворец. Я вздрогнула, и Лад сильнее сжал мою руку. Буря была уже почти здесь.

— Хватит, Ильяр! — Вскрикнул Ильвес. — Поговорим об этом позже. У меня к тебе тоже есть вопросы.

— Как ты мог ничего не сказать мне? — Не унимался княжич. — Как ты мог промолчать о том, что она жива?! Ты видел, как скорбь убивала меня! Я не мог себя простить за то, что оставил ее одну. Каждый раз, когда я закрывал глаза, ее лицо всплывало передо мной, не давая мне покоя! Ты все это знал!

Очередная голубая вспышка прокатилась по гостиной, а за ней ударил гром. Ливень хлынул с такой силой, что мне показалось, будто кто-то с неба перевернул гигантское ведро. Стекла трещали от безумных порывов ветра и грозили вот-вот разбиться. Все окунулось в непроглядный мрак, и лишь частые вспышки молний на секунду озаряли наши темные серьезные лица.

— Я решил, что скажу тебе о ней, когда Валерия окажется в безопасности! Я не хотел скрывать это от тебя, но я дал слово, Ильяр, что не никому ничего не скажу. Ты знаешь, что для меня значит слово чести! Мне было больно видеть, как ты скорбишь, но я ничего не мог поделать.

Я чувствовала ярость Ильяра, даже загородившись от него за спиной Лада. Княжич замолчал, неотрывно смотря в глаза отцу, а потом резко вышел вон. Я хотела подняться и пойти за ним, но Ильвес меня остановил:

— Оставь его, Валерия. Сейчас он никого не будет слушать. Ильяр сильно изменился. Уж больше он не тот сопливый мальчишка с золотыми кудрями.

— Я должна поговорить с ним, ваша Светлость.

— Разве вы еще не все обсудили во дворе? — С усмешкой спросил князь. — Я не думаю, что Ильяр сейчас настроен на беседу. Хотя ты единственная можешь не бояться его в гневе. Иди. А нам с господином Асне нужно побеседовать.

Я поднялась с дивана и, сделав книксен, вышла из малой гостиной под звуки раскатистого грома.

Передо мной стояли две проблемы: найти Ильяра и не свалиться в кромешной темноте. С первой проблемой все было гораздо проще — скорее всего, княжич ушел в свои покои. А вот со второй дела обстояли намного сложнее. Я направлялась в «семейное» крыло по памяти, держась рукой за стену. Буря все еще зверски бушевала за окнами, бросаясь в стекло ветками и мокрыми листьями, а разряды молнии сверкали так ярко, что мне казалось, будто они врезаются прямо в здание дворца. Даже в ту ночь, когда мы прятались от грозы в лесу, мне не было так страшно, как сейчас.

— Почему ты бродишь по дворцу одна и в темноте?

Я обернулась на мягкий спокойный голос и увидела сзади Ильяра. Его неожиданное появления и громкий раскат грома напугали меня чуть ли не до вскрика.

— Я настолько страшен, что ты вздрагиваешь при виде меня? — Спросил он, подходя ближе.

— Меня пугает гроза. Вовсе не ты, — ответила я, переводя дыхание.

— Ты искала меня?

Я кивнула.

— Идем.

Мы прошли в его покои, которые оказались совсем близко. В них царила такая же темнота, как и во всем дворце, только гул ветра здесь слышался отчетливее из-за камина.

Я подошла к окну, выглянув на улицу. Отсюда виднелись подъездная площадка и хвойный бор, в котором терялась широкая глиняная дорога, превратившаяся из-за ливня в коричневую бурлящую реку. Высокие сосны раскачивались в такт ветру и были похожи на скорбных молящихся в храме. Было трудно поверить, что еще два часа назад над дворцом Волдин сияло яркое летнее солнце. Интересно, в Ифисе тоже прошел ураган?

— О чем ты хотела поговорить? — Спросил Ильяр, прислонившись к спинке кожаного дивана, стоявшего в середине приемной.

— Помнишь, как мы вместе учились магии в школе? — Сказала я, повернувшись к нему лицом. — Мы делили друг с другом ее крышу до самого выпуска. Мы ненавидели ужасные каши на завтрак, терпеть не могли профессора Лоразана и проклинали его, когда готовились к трудным экзаменам.

— К чему это, Валерия? — Ильяр скрестил на груди руки.

Я вздохнула, припомнив светлое прошлое, в котором мы были неразлучными друзьями. Тогда мне казалось, что наша история похожа на книжный роман, когда лучшие друзья постепенно влюбляются друг в друга, а в конце их ждет крепкий союз. Только крепкий союз нас не ждал, а любовь ранила больше, чем исцеляла.

— Ильяр, скажи... — Я посмотрела в его золотые глаза, которые напоминали мне два солнечных зайчика. — Ты любишь меня?

Между нами повисло молчание, а потом он произнес:

— Зачем ты спрашиваешь, если знаешь ответ?

— Но ты никогда мне об этом не говорил.

Мы снова замолчали. Княжич неотрывно смотрел на меня, иногда слегка сощурив глаза, словно вспоминая что-то.

— Никогда, Ильяр. Но почему?

— Не знаю. Я думал, что об этом не нужно говорить, ведь все и так было очевидно.

— Тогда ответь на вопрос. Ты любишь меня?

— Да. Да, Валерия. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Ильяр. Но наша любовь слишком разная. Я хочу, чтобы ты понял это.

— Я и так это знаю. — Он устало провел рукой по лицу, и в его голосе послышалась боль. — Не думай, что я глупец. Порой людям приходится замечать то, что они никогда не хотели бы видеть. Я ведь не слеп, Валерия. Я вижу, как твой проводник смотрит на тебя. И как ты смотришь на него. Этого не скрыть, даже если очень постараться. Просто я не могу смириться с тем, что я уже не так важен для тебя. Что появился другой человек, который может тебя защитить. Для меня твоя безопасность всегда была на первом месте. Я изменился ради тебя. Я понимаю, что утекло много воды. Но я не могу отпустить тебя, как бы ни старался. Это слишком больно.

— Иногда настоящая любовь бывает жестокой, — сказала я тихо, и после моих слов вновь послышался раскат грома. — Она просит слишком много жертвы. Одна из них — это свобода. Это умение отпускать тех, кто не может разделить с тобой любовь. Ведь такова жизнь, Ильяр.

— Я знаю. Но потерять тебя во второй раз я не могу.

— Ты хочешь всю жизнь оберегать меня от зла, но тогда я просто задохнусь. Разве это не причинит тебе боль?

— Я не хочу терять тебя!

— Ты не теряешь. Вовсе нет. Я всегда буду где-то рядом. Но ты должен понять, что твои чувства ко мне — это не любовь. Это желание владеть и контролировать. Желание оберегать, словно немощное животное. Если так продолжится, нас обоих это больно ранит.

В приемной повисла тишина. Ильяр посмотрел мне за спину, где стучал в окно косой дождь. Его рука потянулась к цепочке на шее, и золотое кольцо блеснуло, в голубом свете молнии.

— Когда мамы и сестры не стало, ты была единственной, кто показал мне, что жизнь состоит не только из горя и темноты, — сказал он хрипло. Он дернул руку, и в его кулаке осталась цепочка с кольцом. Ильяр подошел ко мне, положив украшения на белый подоконник. — Мне нужно много времени, Валерия. Очень много. Но я хочу, чтобы ты была счастлива.

Я приложила ладонь к его щеке, и он накрыл ее своей рукой. Затем лицо княжича перекосило, и он толкнул меня с такой силой, что я полетела на пол. Послышался звон разбитого стекла. Фонтан осколков брызнули во все стороны, но Ильяр закрыл меня собой. В приемную влетел огромный сук дерева, упав рядом со мной. Я зажмурилась, еще не до конца понимая, что произошло. Мощные порывы ветра проникали через разбитое окно, снося со столов бумаги и поднимая вверх тяжелые шторы.

Я открыла глаза, увидев, что Ильяр внимательно рассматривает мое лицо. Он стал бледным и растерянным, впрочем, я выглядела не лучше.

— Ты не ранена? — Спросил он, вставая с меня.

— Кажется нет. А ты?

Ильяр помог мне подняться, и я быстро осмотрела его. Ран нигде не было.

— Я позову слуг, чтобы они убрали все. Идем отсюда. Осторожно, не наступи на осколки.

Мы выбежали из покоев и тут же столкнулись с князем и Ладом.

— Что случилось? — Встревоженно спросил Ильвес.

— Сук разбил окно. Все в порядке. Никто не ранен, — успокоил его Ильяр.

— Никогда прежде не видел такой грозы, — задумчиво проговорил князь.

— А мы видели, — вдруг сказал Лад. — Надеюсь, это просто совпадение.

Но, как выяснилось позже, это было не просто совпадение.