Вернувшись в гостиницу, я сразу же ушла к себе в комнату, не спустившись даже на ужин. Мне хотелось побыть одной и подумать о том, как дальше быть. Уже совершенно понятно, что чувства взяли надо мной верх, и с каждым разом управлять ими становилось все труднее. И самое ужасное заключается в том, что нам с Ладом придется провести вместе еще многие недели. У меня не будет возможности не видеть и не слышать его, потому что во время пути не получится его полностью игнорировать. И сейчас мне это даже трудно представить. Остается только один выход — держать эмоции и чувства под полным контролем. Однако я уже знала, что прикладывать к этому усилия практически бесполезно.

Я до сих пор не понимаю, как и когда это произошло. Может быть, в ту ночь, когда мы прятались от грозы в лесу, а, может быть, еще раньше. Но сейчас это совсем не важно. Важно то, что мне теперь делать. Рассчитывать на светлое будущее с Ладом я точно не стану. У нас его и не может быть. Я лишь надеюсь, что, как только я окажусь в Розиерте, мы расстанемся навсегда. И каждый пойдет своей дорогой. Так будет лучше всего. Так будет правильно.

Утром, когда я спустилась к завтраку, ни Лада, ни Григория в гостинице не было. Майя сказала, что они уехали еще рано утром по каким-то делам и что вернуться нескоро. Я порадовалась такому стечению обстоятельств. Хотя бы пару часов мне не придется думать, как бы избежать неудобных встреч с Ладом.

Все утро я просидела у себя в комнате, вытаскивая из сумки вещи и складывая их обратно, чтобы хоть как-то скоротать время. Книг я нигде не увидела, а из развлечений были только окно и куры, бегающие по всему заднему двору гостиницы и устраивающие короткие бои за очередную горсть зерна, которую им подкидывал один из слуг. Вскоре, устав сидеть в одиночестве, я отправилась на поиски Майи, но выяснилось, что и она ушла на работу в городскую школу, где преподавала местным детишкам историю. И все-таки интересной она была женщиной. Никогда бы не подумала, что она работает учителем.

После обеда я отправилась на конюшню, чтобы проведать Фею. За нашими лошадьми действительно очень хорошо ухаживали, поэтому еще одно беспокойство мигом исчезло. Я погладила Фею по носу и провела рукой вдоль ее каштанового крупа.

— Надеюсь, ты весело проводишь время, — сказала я и почему-то ощутила легкую грусть. — А помнишь, как мы скакали с тобой вдоль парковой рощи недалеко от нашего дворца? Я часто об этом вспоминаю. Мне кажется, что это был всего лишь светлый сон, который постепенно выцветает и исчезает из моей памяти. Но ведь я не смогу их забыть, правда? Не смогу забыть сестер, брата, маму и папу. А вдруг я больше их не увижу? Может, для них я действительно умерла?

Фея молча жевала свежескошенную траву и изредка фыркала, как будто давала понять, что слушает меня.

— Я давно не слышала листьев. В городе голоса теряются, их уносит ветер. Это странно. Я чувствую, как мой дар растет, но не понимаю почему. Не знаю, что мне делать. Я всегда следовала за Алиной, но приведет ли она туда, куда мне нужно? — Моя ладонь прошлась по ее загривку. — Жаль, что ты не можешь мне ответить.

Фея шумно вздохнула и резко подняла голову, посмотрев мне за спину. Я сразу поняла, что за мной кто-то стоит. По спине пробежали мурашки. Неужели, это снова Демитар?

Я медленно повернулась и облегченно выдохнула, когда увидела Лада, прислонившегося к стене конюшни.

— Ты меня напугал. — Я вышла из стойла Феи и закрыла за собой дверцу.

— Не ожидала меня увидеть? — Спросил он, вперив в меня взгляд.

— Я думала, что тебя еще долго не будет.

— Ты бы знала, что я вернусь к обеду, если бы спустилась вчера к ужину.

— Я не хотела есть.

— Идем со мной, — сказал Лад и вышел из конюшни.

— Куда?

— Я кое-что тебе привез.

В голове сразу завертелся вопрос, что это могло быть. Что Лад решил мне привезти? Новые рейтузы? Или еще какую-нибудь ужасную мужскую одежду? Пока мы заходили в гостиницу и поднимались на второй этаж, я мысленно гадала, что он притащил. Однако, когда мы остановились у двери в мою комнату, все мысли разом исчезли. Я вопросительно посмотрела на Лада и увидела в его глазах уже знакомые смешинки.

— Ну, открывай дверь.

Я повернула ручку, и дверь со скрипом открылась. Лад втолкнул меня в комнату, и я от неожиданности чуть не грохнулась на пол, но его вторая рука успела меня подхватить.

— Да подожди, селедка. Сначала посмотри, что я привез, а потом уже падай в обморок.

Я увидела, как на кровати лежало то самое платье, которое я заприметила вчера в витрине магазина. От удивления я забыла, что умею говорить, поэтому просто молча вытаращилась на Лада, надеясь получить хоть какое-нибудь объяснение.

— Что оно здесь делает? — Наконец спросила я после нескольких секунд полного молчания.

Лад пожал плечами.

— Ждет свою хозяйку.

— Только не говори, что ты его украл.

На его лице проскользнула тень обиды.

— Я его купил, селедка. В том магазине, от которого ты вчера не могла оторвать глаз.

— Ты заметил? — Я ощутила, как покраснели мои щеки, и как гулко застучало сердце.

— Было трудно не заметить, как ты несколько секунд пялилась на это платье и какое лицо у тебя было, когда мы прошли мимо.

— Почему? — Это было единственное, что я смогла выдавить из себя от потрясения. Наши глаза встретились, и я почувствовала, как все внутри меня начало гореть.

— Ты бы не пошла на сегодняшний праздник в брюках и рубахе. Поэтому я решил, что платью ты обрадуешься.

— Какой праздник?

— На который мы идем сегодня вечером.

Он серьезно? Какой еще праздник? Я всеми силами стараюсь отгородиться от него, а он дарит мне платье и зовет провести с ним время. Он так издевается надо мной, или что?

— Спасибо за платье. Я верну тебе деньги, но на праздник не пойду.

Удивительно, но его лицо никак не изменилось. Словно он и ожидал, что я так отвечу.

— Я тебя не спрашивал, селедка.

— Спросил бы ты или нет, это ничего бы не изменило. Я не пойду.

— Ты не хочешь идти со мной?

Он подошел ко мне ближе. Я вдруг поняла, что перестаю контролировать свои эмоции.

— Я просто не имею желания посетить вечерний праздник. Прошу прощения за отказ.

— Что я должен сделать, чтобы ты согласилась пойти? — Спросил он, коснувшись рукой моей щеки. Я молила себя отшатнуться от него, но мои ноги больше не слушались.

— Ничего, — почему-то шепотом ответила я.

— Ты снова закрываешься от меня, Валерия. Не заставляй меня стучаться в бетонную стену. — Его пальцы прошлись по моей скуле, а затем затерялись в русых волосах.

— Зачем ты это делаешь?

— Что именно?

— Все это. Скажи честно, это все просто детские игры?

— Я буду ждать тебя в шесть у выхода.

Он снова коснулся моей щеки, а потом развернулся и вышел из комнаты, оставив после себя шлейф едва ощутимого парфюма. Я всегда чувствовала от него этот запах бергамота и чего-то цветущего, но сейчас он показался мне особенно сильным.

Я села на стул, снова посмотрев на платье. И уже точно знала, что не могу не пойти, но что-то внутри меня отчаянно кричало этого не делать. Наверное, это был разум. Моя рука по привычке потянулась к кулону в виде звезды. Неужели она тоже хочет, чтобы я пошла? Не будет ли это ошибкой? Не пожалею ли я?

Если ты слышишь меня, Алина, дай знак, что все будет хорошо...

Ближе к шести я уже была почти готова, а мой семейный медальон спокойно лежал в сумке подальше от чужих глаз. Чтобы надеть платье и собрать волосы в прическу, пришлось просить помощи у вернувшейся Майи. Женщина с радостью согласилась и следующие полтора часа весело тараторила о том, какое на мне восхитительное платье и как я в нем похожа на княжескую особу. Я смущенно улыбалась и поглядывала на себя в зеркало, наслаждаясь давно позабытыми чувствами легкого волнения и сладкого предвкушения. Последний раз я испытывала такое, когда мы с Демитаром только познакомились и когда я окрыленная летела на наши свидания. Но покинув дом и оставив прошлую жизнь, я не думала, что испытаю это когда-нибудь снова.

— Не волнуйся ты так. Это ему следует волноваться. — Майя улыбнулась и подмигнула мне. — Идем. Он, наверное, уже ждет.

Мы вышли из комнаты, и я осторожно стала спускаться вниз по лестнице, держась за перила. Мое сердце гулко стучало, а внутри все замерло. Я гадала, какая у него будет реакция, когда он увидит меня, но совсем не ожидала своей при виде него. Я остановилась в метре от Лада и поразилась тому, насколько он был красив. У меня просто пропал дар речи. Он был одет в идеальную белую рубашку с узорчатой вышивкой на воротнике и манжетах и темные брюки с широким поясом. На его невероятно прекрасное лицо свисала темная прядь, выбившаяся из длинной косы, перекинутой на плечо. Он выглядел так, словно должен был идти на прием к князю или даже императору. Я сразу вспомнила ту секунду, когда впервые его увидела, и поняла, что все это произошло именно тогда. Что именно тогда он заставил меня утонуть в этих глупых чувствах, как в бескрайнем и холодном океане, без надежды на спасение. И я сдалась перед его невероятным взглядом. Перед его темно-зелеными глазами.

Лад улыбнулся мне, и мои ноги чуть не подкосились. Я тяжело вздохнула, почувствовав все давление корсета, и вцепилась рукой в ткань платья. Он смотрел на меня неотрывно и с такой нежностью, что у меня перехватило дыхание. Я боялась, что это мне просто снится и что я сейчас открою глаза, и все исчезнет. Исчезнет это платье, этот вечер. Исчезнет Лад. И исчезну я.

— Ваша Светлость, — он глубоко поклонился, а затем подал мне руку, — я не могу сказать вам, насколько вы прекрасны, потому что мне не хватит на это слов. Просто взгляните в мои глаза. Они все скажут сами.

Я вложила свою руку в его и усмехнулась.

— На «Лелианне» вас учили даже тому, как флиртовать с девушками?

— Нет. Этому искусству я обучился сам.

— У вас неплохо получается.

— Я так не думаю. С вами все по-другому.

Мое лицо залила краска, и я опустила взгляд.

Во дворе гостиницы нас уже ждала повозка-кабриолет, в которую были запряжены наши лошади. Пересекая двор под руку с Ладом, я заметила, как у ворот стоял Григорий и хитро улыбался, провожая нас взглядом, а за его спиной мелькнула знакомая тень. Я сжала руку Лада, и его пальцы накрыли мои.

— Его здесь нет.

— Я знаю, — ответила я тихо и нащупала через складки платья папин револьвер. Я дала ему обещание всегда держать оружие при себе, где бы я ни была и с кем бы ни находилась. Ощущая его тяжесть, я представляла, что папа рядом со мной. Что он защитит меня. Свою исчезнувшую дочь.