Горячий воздух дрожит над изможденной землей, причудливо искривляя очертания зданий. В окнах напротив загорается свет, и смуглая девушка нерешительным движением распахивает ставни. Слишком рано: пыль еще не улеглась, и теперь заполняет собой все помещение. Кашляя и ругаясь, девушка захлопывает ставни и задергивает занавеску. Как и в предыдущие вечера.

Фэй улыбается. Хоть что-то остается неизменным, несмотря на суматоху в последние дни.

Заходящее солнце заглядывает в комнату и оставляет неровный мазок ярко-оранжевого цвета на покрытой орнаментами стене. Сидя в кресле, Фэй вытягивает ноги и касается кончиками пальцев границы света. Она ждет.

Наконец Фэй встает, поправляет платье и, плавно покачивая бедрами, подходит к окну. Сквозь полупрозрачные шторы она смотрит вниз, на широкую дорогу, на повозки и прохожих, стараясь различить среди них знакомую фигуру.

Время идет, солнце почти исчезает за горизонтом, дорога пустеет. Но Фэй продолжает ждать – и очень скоро замечает Аарона, спешащего к ней со свертком в руке. После недолгой борьбы со шторой и щеколдой, девушка выбегает на балкон и машет парню рукой. Он поднимает голову, и счастливая улыбка озаряет лицо.

Фэй улыбается в ответ и покидает балкон. Она знает, что дверь не заперта, и потому не идет вниз, чтобы встретить парня, а садится обратно в кресло, перед этим наскоро поправив прическу перед большим старинным зеркалом, одолженным из антикварной лавки родителей на первом этаже.

Внизу тонко звякает колокольчик, и девушка слышит, как Аарон запирает дверь на засов. Она расслабляется и закидывает ногу на ногу; теперь отец точно не сможет сказать, что его дочь легкомысленна, потому что забывает запереть лавку.

Каблуки сапог Аарона стучат на лестнице. Когда он оказывается на предпоследней ступеньке, Фэй подается навстречу и попадает в крепкие объятия парня. От него пахнет свежей выпечкой и вечерней улицей. Уткнувшись носом в грудь Аарона, Фэй обхватывает его руками за шею и чувствует, как его руки сходятся у нее за спиной; свой сверток он бросил на кресло.

– Я скучал, моя искорка, – шепчет он, и Фэй, отстранившись немного и встретившись с ним взглядом, видит, что, когда Аарон говорит, на кончике его языка пляшет маленькое пламя. Она знает, что с ее языком вот-вот произойдет то же самое, но не спешит этого показывать. Вместо этого девушка тянет его в глубь комнаты на кровать, но Аарон, решив проявить инициативу, подхватывает Фэй на руки и, сделав несколько шагов по комнате, останавливается напротив зеркала.

Не сговариваясь, оба всматриваются в отражение. Взгляд Аарона скользит по складкам светлого платья, задерживается на коротких локонах, выбившихся из сложной прически, и, наконец, останавливается на аккуратном смуглом личике. Фэй рассматривает уже давно знакомую фигуру, любуясь стройным станом, скрытым под мешковатой рабочей одежной, сильными руками и волевым подбородком. Несмотря на то, что они не виделись около пяти месяцев, она помнит каждый шрам на его загорелых руках. За прошедшие четыре месяца к ним прибавилось несколько свежих.

Аарон садится на кровать, и Фэй устраивается поудобнее у него на коленях. Некоторое время они молча наслаждаются уединением. В комнате становится совсем темно.

– Я тоже скучала и волновалась, – говорит Фэй без тени упрека. – Ты почти не писал писем.

– Прости. Там очень строгие правила на этот счет. Либо ты концентрируешься на подготовке, либо тебе не дают оружия, кроме пера, – усмехнулся в ответ Аарон. – Высокие отношения в этой академии не в чести.

– Смотрю, твое чувство юмора отсырело, – с притворным недовольством произносит Фэй.

– А я думал, шутки про соседство академии с Водным континентом прекратятся, – Алан смеется. – Зато ты здесь, очевидно, горишь и пахнешь. Надеюсь, никто не грел руки у этого прекрасного костра, а?

– О, этот прекрасный костер дарил тепло многим путникам, ведь некому было его защитить...

– Теперь я вернулся, – Аарон произносит это с таким видом, что Фэй не выдерживает и начинает смеяться. Парня тоже подхватывает волна веселья, и они вместе дурачатся и понарошку борются друг с другом.

Через какое-то время они устало разваливаются на кровати, и Фэй вспоминает прошедшую ночь. Настроение девушки портится. Аарон, заметив это, мгновенно успокаивается и садится, показывая, что обеспокоен состоянием подруги. Он спрашивает, все ли в порядке, и Фэй снова устраивается у него на коленях.

– Мы так долго это планировали, – тихо произносит она, и маленькое пламя на кончике языка освещает посерьезневшее лицо Аарона. – Ты столько времени потратил на подготовку... А теперь, когда мы почти у цели, у меня плохое предчувствие.

– Что? – Аарон возится, устраиваясь поудобнее. – О чем ты? У нас все получится. Завтра...

– Это связано не с нами, а с Нейтральными землями. Еще когда мы только обсуждали заговор, мне начали сниться тревожные сны, – Фэй чувствует, как парень крадет широкую ладонь ей на плечо, но почему-то не решается продолжить, несмотря на молчаливую поддержку.

– Расскажи мне, – просит Аарон и притягивает девушку чуть ближе к себе.

Фэй запрокидывает голову и вглядывается в лицо парня, словно видит его впервые. И впервые задумывается, делиться ли с ним опасениями или нет. Они кажутся глупыми и необоснованными, и ей не хочется заставлять Аарона нервничать. Но она не знает, когда им удастся снова побыть наедине и сколько еще сможет молчать о кошмарах, мучающих ее каждую ночь, и потому решается открыться.

– Я бегу по дороге. По обеим сторонам сад, деревья в огне. Я ни разу не была на Нейтральном континенте, но я уверена, это он. Дым жжет легкие, я останавливаюсь и падаю на колени, пытаюсь ползти. Глаза слезятся, я ничего не могу разглядеть. Но, когда я уже готова потерять сознание, оказываюсь на перепутье. Дороги абсолютно одинаковы, но в конце левой я вижу зеленый огонек, а в конце правой – красный. И, не успев выбрать, я просыпаюсь, все еще кашляя от дыма.

Аарон некоторое время молчит, подбирая слова.

– Знаешь, когда я проходил подготовку, мне тоже было страшно. Каждый день задания все сложнее, противников все больше, их приемы все изощреннее. Когда ты только рассказала мне о плане, я еще не дал согласия, но уже знал, что должен буду прикрыть наше отступление в одиночку и что деньги не помогут мне стать лучшим бойцом, – Фэй сделала вид, что ее это не задело. – Наступали дни, когда мне очень хотелось бросить все и вернуться к тебе, отговорить от этого сумасшествия и зажить тихой жизнью. Но я помнил, как горели твои глаза, когда ты мечтала о том, что Огненный народ возвысится над другими, и поэтому не сдавался. И теперь я готов стать твоим надежным тылом, потому что ты когда-то была моим.

Фэй не хочет смотреть ему в глаза. Почему она сомневается в Аароне, своем ближайшем союзнике? Там, на Нейтральном континенте, они смогут положиться только друг на друга, и им стоит быть сильными. Она стыдится своей минутной слабости и отчаянно хочет перевести тему.

К счастью, Аарон истолковывает ее молчание верно.

– Смотри, что моя мама сделала для нас, – с улыбкой в голосе говорит он и тянет руку к креслу, где лежит сверток. Ему не хватает несколько сантиметров, чтобы дотянуться до упаковки, и он пускает кончиком пальца крошечную горящую стрелу, которая поджигает бумагу.

К счастью, содержимое свертка в порядке, и огненный купол гаснет, столкнувшись с противоогневым покрытием кресла. Фэй видит четыре пирожных, украшенных белым кремом, и шоколадку в виде пламени, и хлопает в ладоши. Аарон с достоинством бывалого фокусника признательно качает головой, и девушка встает, чтобы принести угощение.

– Постой, – говорит Аарон и берет ее за руку.

– Что? – Фэй берет его ладонь в свои.

– Ты такая красивая.

Аарон улыбается, и между зубами вновь появляется пламя. Он притягивает девушку к себе, и Фэй чувствует знакомый жар. Она проводит ладонью по лицу парня, и тот кончиком языка поджигает ее большой палец. Фэй сводит пальцы вместе, зажигая их все, и проводит ладонью по груди Аарона, прожигая рубашку насквозь. Спиной она чувствует, что то же самое происходит и с платьем.

Наконец они стоят друг перед другом, полностью обнаженные, и остатки одежды догорают и падают на пол. Кожа обоих сияет, объятая пламенем. Такое случается только во время истинного возбуждения.

Девушка подходит к нему и целует в солнечное сплетение. Парень наклоняется, чтобы вдохнуть запах ее волос.

– Я люблю тебя, – шепчет Аарон, обжигая дыханием шею Фэй.

Фэй медлит и отвечает тем же.

* * *

Аарон уходит через несколько часов. Фэй хочет его задержать, сонно хватает за руки. У нее не остается сил, чтобы встать. Парень достает из шкафа запасную одежду, припасенную именно на такой случай, одевается и возвращается к изголовью кровати, чтобы попрощаться.

Он наклоняется и целует Фэй. Девушка чувствует: что-то не так, но оказывается не в состоянии передать словами силу своего беспокойства. Несмотря на слабые уговоры, Аарон, уверяя, что все будет в порядке, спускается на первый этаж почти бесшумно. Он уходит через заднюю дверь, которую она запрет утром.

Когда Фэй снова остается одна, беспокойство, которое, казалось, отступило, возвращается. Фэй не может уснуть и размышляет о событиях прошлой ночи и завтрашнем дне. Ей мерещится, что в темноте кто-то прячется, и она зажигает огонь на кончиках пальцев правой руки, разгоняя мрак. Хорошо, что постельное белье и вся мебель защищены от огня.

Кошмары, отступившие на время, пока Аарон здесь, возвращаются снова, только теперь они, кажется, являются бедной девушке и наяву.