Она смотрит прямо на меня. Ее синие, бездонные, словно космос, глазищи всегда заставляли меня трепетать от восхищения. Они гипнотизировали меня. Я тонул в них, будто в глубоком синем океане. Просто, неведомо как, падал в ее взгляд и погружался, погружался, забывая о существующем мире вокруг.

Ее взгляд всегда менялся в течение дня. С утра он был таким нежным, сонным и беззащитным. Чистым, но, тем не менее, сексуальным. Когда будильник звенел, она всегда чуть приоткрывала глаза и, морща веснушчатый нос, переворачивалась на другой бок, зарываясь в подушку. Повернуться обратно и мило улыбнуться ее заставляли только мои поцелуи. Она обожает, когда ее целуют в плечи и шею. Потом стоит целовать ее губы, запустив руку ей в волосы. И тогда ее взгляд вспыхивает синим пламенем. Пламенем, в котором так тесно переплелись страсть, желание и озорство. Чаще всего это пламя горело у нее во взгляде весь день и особенно ярко начинало светиться к вечеру, казалось, разгораясь к ночи с новой силой. По крайне мере в то время, когда она была со мной.

Пока она была со мной, мы занимались любовью каждое утро. Нам не всегда удавалось заниматься сексом по вечерам, потому что она частенько сильно уставала после работы. В такие дни я готовил ей что-нибудь вкусное, пока она принимала ванную, а после ужина включал какое-нибудь легкое кино и делал ей массаж ног. Она всегда засыпала у меня на коленях, не досмотрев и трети фильма. Я относил ее на кровать и долго не мог на нее налюбоваться. Такую невинную и безмятежную. Все то время, что она засыпала рядом со мной, у нее не было ни единого кошмара, и она спала беспрерывно с момента погружения в сон у меня на коленях, до моего поцелуя с утра. А с утра всегда был он. Утренний секс для нас был обязателен. Независимо от того, уснула она вечером перед телевизором, или в три часа ночи потная в моих объятьях, с утра мы всегда не могли друг другом насытиться. Это было что-то вроде нашего ритуала. Заговором на удачный день. И, поверьте мне, каждый день, пока мы были рядом, был просто превосходным. Кроме этого.

Кстати, сегодня с утра любовью заняться мы не успели.

Только сейчас я понимаю, что любил ее всегда. Вообще всю свою жизнь, с того самого момента, когда встретил ее еще в детском саду. Тогда она была самой рыжей девочкой на свете. Постоянно смешно морщила носик и прищуривалась, но не отворачивалась от солнца, а наоборот, казалось, что она, будто оранжевый цветок, купается в его лучах. Она им и была. Честно, я не помню, как мы познакомились. Не помню, кто из нас первым сказал: «Привет! Давай дружить?» Да это и неважно. Может быть, никто из нас этого и не говорил, а мы просто знали друг друга всегда. Мы были неразлучны. Когда ее дразнили конопатой, я за нее заступался. Когда я проказничал, она меня не сдавала. Наверное, нам суждено было быть вместе. И я это воплотил в жизнь. Пусть, и на недолгое время. Но оно у нас было.

В школе мы сидели за одной партой. Я носил ее сменку. Она помогала мне с географией и английским. В седьмом классе я впервые пригласил ее на танец. Было забавно, я совсем не умел танцевать, но мне было все равно. Надо мной потом долго смеялись, но я, думаю, как и она, были довольны. В девятом классе ей понравился мальчик из старшего, десятого класса. Она меня попросила помочь ей, узнать у него, нравится ли она ему. Конечно, нравилась. Она всегда была симпатичной, но к старшим классам она превратилась в настоящую красавицу с густыми волосами цвета огня. Я ей помог тогда, и они начали встречаться. А я впервые отошел в сторону. Только сейчас я понимаю, что зря. Но я не жалею. Об уже содеянном сожалеть глупо.

После девятого класса я ушел учиться в техникум. Не потому, что меня прельщала профессия химика-технолога. Нет. Просто я не мог видеть их вместе. Конечно, мы с ней надолго не упускали друг друга из виду. Часто виделись после учебы. Она рассказывала мне о ее успехах в школе. О том, что она собирается поступать на медицинский и хочет стать кардиохирургом. И разумеется, о своем мужественном и сильном парне, что старше ее. Так странно. Еще до того, как стать успешным кардиохирургом, еще ни разу не прикоснувшись к скальпелю, она уже с такой легкостью резала мое сердце. И совсем без наркоза. Но я ее не виню. В те времена мне достаточно было только смотреть на нее. Видеть ее веснушки, чувствовать копну бронзовых локонов и слышать ее смех, как мир вокруг пропадал без следа. Я тогда уже знал, что дождусь ее.

Где-то через неделю после выпускного она пришла ко мне в слезах первый раз. Нет, конечно, не первый. Но в первый раз дело оказалось в парне. Да, я знал, что так все случится. Знал, что, как только она допустит его к себе, он потеряет к ней интерес. Думаю, она тоже об этом догадывалась. Они переспали у него дома после ее выпускного. А потом он просто перестал отвечать на звонки. После недели попыток дозвонов она пришла ко мне. Молча, обняла меня и проплакала полтора часа. Я был нужен ей, и я оказался рядом. С тех пор я был рядом всегда, хотя до нашего счастья было еще далеко. Возможно, прояви я инициативу пораньше, все было бы по-другому. Но прошлого не изменить. Да и незачем. Она была со мной пусть и совсем недолго. Остальное неважно.

Все последующие ее романы заканчивались примерно одинаково. Они были счастливы. Она сияла. Ссор почти не было. А потом... Потом ее кавалеры просто уходили. Исчезали, переставали брать трубки. Иногда писали прощальные смс. Один даже написал записку на зеркале с извинениями. Господи, какая чушь. Она не понимала, что происходит. Долго искала причины в себе, закрывалась, ныряла с головой в депрессию, худела, посещала тренинги, занималась спортом. Даже пила. Она не знала, в чем была причина, а я знал. Но не говорил ей. Каждый раз я был с ней рядом, и этого было достаточно.

Потом она решила все свое время посвятить учебе и практике. Работала днем и ночью. Подрабатывала на скорой после занятий, брала почти все ночные смены в интернатуре, а потом и в ординатуре. И это дало свои плоды. Она стала самым успешным кардиохирургом в свои годы. Спасла много жизней. И, уверен, продолжит спасать. Мы стали опять не разлей вода, словно вернулось детство. Мы снова постоянно болтали. Конечно, когда у нее было свободное время. Ходили в маленькие кафешки ужинать, а потом гуляли и вместе смотрели на звезды. Пусть они и были еле заметны на тусклом, покрытом смогом, городском небе. Я был счастлив. Чувствовал, что мы становимся, стали гораздо ближе. Пусть и видел я ее всего пару раз в неделю, но, честно, был в такой эйфории, что уже собирался признаться ей во всем. Хотя, думаю, она и так давно на счет меня обо всем догадывалась. Однако, все произошло не так, как я ожидал. Она призналась мне, что влюблена. В своего коллегу. Конечно, мне было больно. Но я снова отошел в сторону. И снова стал ждать. Да, это была ошибка. Но я сделал то, что сделал.

Он был тоже хирургом, только работал в другой клинике. Они знали друг друга довольно давно. И, как я понял, давно уже испытывали друг к другу симпатию. Он был высоким, красивым, добрым и честным. Их роман развивался со скоростью света. Я стал видеть ее все реже. Но в те минуты, что мы были рядом, она сияла словно новогодняя елка. Я должен был ее предупредить о том, что все у них закончится так же, как и с остальными. Рано или поздно он тоже уйдет. Но она была так счастлива. Так улыбалась и все время хохотала, что я решил дать им время. Дурак.

Они поженились. На свадьбе было много народа, в основном их коллеги и общие друзья. С его стороны почти не было родственников. Единственным другом, не связанным с медициной, с ее стороны был я. Все пили, пели, шутили, много смеялись и танцевали. Чаще тоста «за молодых» поднимали только тост «за клятву Гиппократа». Мне пытались сосватать одну симпатичную медсестричку. К сожалению, она так напилась, что я не смог ничего с ней сделать. Да, честно, и не хотел вообще. Я стоял все время в сторонке и не мог отвести от нее взгляда. Она была великолепна. В белом элегантном платье она была похожа на ангела с пламенем вместо волос. Ее глаза были неземного, темно-синего цвета и сверкали, переливаясь тысячами оттенков. Я тогда подумал, что ее отец, наверное, должен быть самим Посейдоном. И она была его любимой дочерью, раз он одарил ее такими глазами. Другого объяснения я придумать не смог. Такой взгляд я потом наблюдал частенько, пока мы были вместе. Со мной она была счастлива, как ни с кем.

Их брак продержался пару лет. Сначала все было в порядке. Медовый месяц и букетно-конфетный период. Все, как у всех. А потом начались ссоры. Тоже, как у всех. Однако ссоры стали происходить все чаще. Может быть, они притирались характерами? Возможно. Вот только в один прекрасный день он не вернулся домой. И опять чертова банальная смс. Прости, я не могу так больше, ухожу и т.д. Даже вещи не забрал. Хорошо, что у них не было детей. Да и совместного имущества особо они не успели нажить, так что в этом плане все прошло гладко. В ту же ночь она позвонила и приехала ко мне. Она больше не плакала. Просто, молча, легла ко мне на колени и уснула. Больше я ее не отпустил.

Тот месяц с небольшим, что мы были вместе пролетел, как один день. Я уговорил ее взять отпуск, и мы даже съездили в небольшое путешествие. Закидали рюкзаки в мой старый добрый УАЗик и помчали навстречу приключениям. Я показал ей красоту северного Урала. Мы ловили рыбу, готовили ее на костре, а по вечерам смотрели на бескрайнее звездное небо, которое, казалось, было готово свалиться нам на головы. Мы ночевали голышом в одном спальном мешке и никогда не замерзали. Она снова хохотала так заразно, что я невольно начинал хохотать в ответ. Мы дурачились, как дети, и непременно старались найти что-то особенное в каждом городе по пути и найти как можно больше друзей. Это было незабываемо. Когда мы вернулись, мы просто не вылезали из кровати. Нам никуда не хотелось идти. Просто наслаждались друг другом. У нее оставалось три дня до выхода на работу. У меня, по моим подсчетам, около того же. Поэтому я не отпускал ее от себя ни на минуту.

Я знал, что все закончится этим. Конечно, я знал, что рано или поздно они выйдут на меня. Разумеется, трупы всех ее ухажеров из прошлого они не найдут. Прелесть образования химика-технолога в том, что я знаю, в чем именно растворять человеческое тело так, чтобы не осталось и следа ДНК. Но вот с ее мужем вышла промашка. Я думал, что она спит после смены и прочтет смс лишь утром, а она не спала и сразу же позвонила. Честно, мне было неловко разговаривать с ней, глядя на мертвые глаза ее мужа. Нет, к нему я ничего не испытываю, он не был ее достоин. Точно так же, как и все остальные. Она тогда сразу же поехала ко мне, и мне пришлось оставить тело в том состоянии, в каком оно было на тот момент. На полу моей давно заброшенной дачи. Конечно, его обнаружили. Может, мои доблестные соседи учуяли запах. А может, и бомжи забрались, узнаю попозже. Я искренне надеялся, что она не захочет возвращаться из путешествия, ведь нам вместе было так хорошо. Но вышло, как вышло. Я ни о чем не жалею. Все то время, что она была со мной, ее глаза не переставали сиять. А это означает, что то, что я делал, я делал не зря.

Она смотрит прямо на меня. Ее синие, бездонные, словно космос, глазищи всегда заставляли меня трепетать от восхищения. Они гипнотизировали меня. Я тонул в них, будто в глубоком синем океане. Просто, неведомо как, падал в ее взгляд и погружался, погружался, забывая о существующем мире вокруг. Точно также, как и сейчас. Ничего вокруг нет. Ни щелчка наручников, ни надменного бормотания оперуполномоченного, ни ахов и вздохов престарелой соседки. Только она, ее веснушки, рыжие локоны и ее синие-синие глазищи. Ее взгляд, пусть и с оттенком страха и непонимания.

Судорожно хватая воздух, она пытается что-то сказать.

- Вася, что происходит? Куда тебя уводят? За что?

- Знаешь, я всегда любил тебя! - выкрикиваю я ей через спину полицейского.

Знаю, что дурацкий ответ. Но другого я придумать не смог. А сказать это я должен был. Пусть и при других обстоятельствах и намного-много лет раньше. Но вышло так, как вышло. 

Я сказал это. И это главное.