Время текло. Свидания Клары и Кевина продолжались, совершенствуясь от случая к случаю. Та самая неуверенность, которую поначалу испытывал кавалер, постепенно улетучивалась, уступая место расторопности и такту. Заминки в разговорах полностью исчезли, движения совершались решительно и без нервов. Во многом то была заслуга Клары, не давившей на мужчину и не упрекающей за начальные промахи.

     Клару, конечно, нельзя было назвать толковым психологом. Многие тонкости данной науки ей были неведомы, сложная терминология неизвестна, да и всеразличные приёмы она знать не знает, но у женщины имелось... Как бы выразиться?.. Нечто наподобие приобретённого чутья, позволяющего ей в мгновенье ока считывать эмоции собеседника. В неправильных руках это серьёзное оружие, но Клара редко пользовалась данным навыком в эгоистичных целях. Зачастую он всего лишь упрощал процесс коммуникации, ясно давая понять, как именно ей выходить из ситуации, но, разумеется, случались и моменты морального подавления оппонента, после которых человека можно было сравнивать с лабораторной крысой, загнанной в угол. Клара взаправду умеет сноровисто подавлять чужую личность, ей абсолютно несложно прощупать рычаги давления, но спервоначала женщину необходимо спровоцировать. До мужа ей, конечно, далеко, но несколько приёмов она у него всё-таки подчерпнула.

     Со стороны оно может казаться достаточно жутким, однако стоит ли отрицать, что в нынешнем обществе, где слова и факты заменили некогда актуальные шпаги и пистолеты, данные навыки просто жизненно необходимы? И это ведь поистине печально... Невзирая на все современные попытки внедрения в человеческое сознание идей толерантности, люди всё равно остаются друг другу волками. Образной пищей. Ступеньками, ведущими к желанной цели. Клара это превосходно понимает, посему и шествует "вооружённой", готовая отстоять свои личные позиции и пресекая всякую попытку покушения на них. И ведь по сути всё правильно делает... Если позабыть про то, что научилась она этому, своевременно всё-таки угодив в чужой плен.

— Чё-ё-ёрт... — изумлённо протянул Кевин незадолго после выхода из клуба. — Я, конечно, слышал, что ты увлекалась танцами, но даже не предполагал такие навыки.

— Оценил, значит? — мигнула Клара благодарной улыбкой. — Спасибо. Хотя, признаться, я не сильно-то люблю подобные заведения. Танцы для меня, прежде всего, это искусство, самовыражение и язык тела. Ну а там... — бросила она короткий взгляд через плечо. — Там просто дёргаются и подпрыгивают в такт музыке. Переизбыток энергии сбрасывают, но не более того. Их дело, ничего не говорю, но для меня всё это как-то... Постно что ли.

— Ну что ж поделать? — мужчина налегке пожал плечами. — Не всем же быть одарёнными танцорами. Многие приходят просто чтоб повеселиться, не забивая себе голову мыслями о высоком искусстве.

— Да, это понятно. — согласилась женщина как с заметкой своего кавалера, так и с немым предложением продолжить путь, взявшись под руку. — Если в чём-то разбираешься, всегда будешь гораздо придирчивее, по сравнению с обычными обывателями.

— Короче, я понял, в клуб тебя больше не звать. — усмехнувшись, подытожил Кевин. — Ты тогда заранее предупреждай.

— Да нет, я не против. — поспешила Клара опровергнуть замечание. — Просто мыслями делюсь, не более того.

— А, ну ладно. Приму к сведению. Но блин, танцуешь ты реально мощно... В своё время посещала какую-то школу?

— Только танго, в остальном я самоучка. — скромно улыбаясь, призналась блондинка.

— Понятно. И что же входит в твоё понятие "остального"?

— Ой, да много чего... — напрягая память, женщина вдумчиво приложила руку ко лбу. — Я всё не упомню. По юности меня одолевал непреодолимый интерес, сколькое можно выразить, не произнося при этом ни единого слова? А позже любопытство вылилось в полноценное увлечение, побуждающее к изучению танцев из разных культур и народов. Какие у танца истоки, передаваемые эмоции или смысл... Ты знал, например, что вальс в своё время считался до чёртиков неприличным и аморальным танцем, ввиду близости между партнёрами? А ведь сейчас-то он слывёт возвышенной классикой. Или что румба, несмотря на страстность и эротику движений, на самом деле выражает глубокую душевную грусть и одиночество неразделённого сердца?

— Не знал. — признался Кевин. — Но начинаю понимать, почему ты не особо жалуешь бессвязные телодвижения.

     На самом деле эта вылазка взаправду подняла ей настроение, особенно по сравнению с предыдущими. Не то чтобы они накатывали скуку или же тоску, просто ничего не вызывали на душе. Воспринимались как вода посередь летнего зноя: жидкость целительная, но абсолютно безвкусная. И, следуя аналогии, сегодня её заменили освежающим лимонадом, охлаждённым кубиками льда.

     К тому же чертовски приятно осознавать, что твоё тело всё ещё не заржавело. Впрочем, Клара себя старой вовсе не считала, а заунывные вздохи некоторых сверстниц, по-прежнему желавших называться девушками, воспринимала с внутренней усмешкой. Как там ей муж говорил? "Женщина — это не столько возраст, сколько титул, по чести ношения сравнимый разве что с генеральским. До тех пор, пока твой разум остаётся мудрым и свежим, перезрелости тела значения не имеют." И как после такого можно устыдиться? И хоть Марта бы наверняка поспорила касательно ума работодательницы, Клара всё равно носила этот титул с честью и достоинством.

     Горничная, к слову, уже дожидалась эту сладкую парочку, немо надеясь, что ей всё-таки удастся спрятать свою кислую мину. Что вот ему нравится в Кларе? Что есть у неё, чего нету у Марты? Зависть сдавливала лёгкие как раскалённая решётка. И зависть та была отнюдь не добрая...

— Ну что, до следующего раза? — во всего двух шагах от машины, мягко спросил Кевин, заглядывая в голубые глазки, отражающие отблески уличных фонарей и неоновых вывесок.

— Ага. — кивнула ему Клара. — На днях надумаем, куда пойти.

— Хорошо. Тогда до завтра. — заключив начальницу в некрепкие объятия, Кевин без предупреждения прильнул губами к её щеке, оставляя на благоухающем бархате кожи короткий поцелуй.

     Клара малость растерялась. Не возмутилась, не засмущалась, а именно растерялась. Но тем не менее признала про себя, что Кевин молодец. И решительность продемонстрировал, и грань дозволенного не пересёк. Как бы незначительно и мелочно оно ни выглядело со стороны, но губами она действительно дорожила.

     Как отреагировала Марта — догадаться несложно. Пускай лицо её практически не дрогнуло, но сердце тем не менее испещрялось трещинами. За что вот ей всё это? За копание в семейных отношениях и человеческих характерах? Ну хорошо, урок усвоен, больше не полезет! Только прекратите вы уже терзать ей душу...

— Прошу. — он даже дверь машины ей открыл. Кларе хотелось сказать, что не стоит, но вовремя передумала. Вот уж чего делать точно не стоит, так это пресекать попытки проявить заботу. Как говорится, лучшая вежливость — это повиновение. Надо полагать, одно из "любимых" мартиных слов. — Привет, Марта! Как дела?

— Привет. Нормально. — односложно отвечала шатенка, пока Клара молча залезала в салон и пристёгивалась.

— Правда? — усомнился Кевин. — Голос у тебя какой-то хмурый. Что-то случилось?

— Нет. — потуже стягивая внутренние узлы самоконтроля, продолжала упираться Марта. — День просто дурацкий.

— А, ну ладно. Наутро полегчает, по себе знаю. Так что не унывай.

— Спасибо. Уж постараюсь... — через силу пробубнила горничная.

     Засим и тронулись. Чёрная карета покатилась вдоль ночного города, управляемая сникшим кучером, а леди же тем временем всё потирала свою щёчку, пытаясь сообразить, что она сейчас вообще чувствует. Или чувствует ли в принципе хоть что-нибудь...

     Да уж... Будь это губы бывшего мужа, Клара бы уже давно растаяла и превратилась в мурлыкающую лужицу. А потом бы собралась обратно и накинулась на обожателя самостоятельно, расцеловывая его быстрее, чем целая стая голодных пираний. Сможет ли она в ближайшем будущем ощутить к Кевину ну хоть одну десятую часть чувств, до сих пор испытываемых к мужу? Едва ли... Одна десятая процента — уже будет настоящим чудом. Эх, ну почему всё должно быть ну настолько сложно и печально? Даже мысли о танцполе больше не помогут.

— Слушай. — голос Марты вывел Клару из раздумий. Впрочем, учитывая их "радужность", блондинка была только благодарна.

— М? — вопросительно промычала работодательница.

— Вопрос, конечно, будет резким, но...

— Опять решила покопаться и нотации мне почитать? — взгляд Клары резко утомился. Возникло желание снова нырнуть в прежний омут, пускай и печальный, но хотя бы умиротворённый.

— Нет. — упаси Боже, больше она не желала лезть в её голову. — Хотя я по-прежнему с тобой не согласна, и не поленюсь подтолкнуть на сеанс у психолога. Но сейчас меня не интересуют твои взгляды на жизнь.

— А что тогда? — благо, угли даже не нагрелись, чтобы остужаться. Тем не менее, Кларе всё равно задышалось спокойнее.

— Вы с Кевином всё ходите и ходите на свидания. Но... Ты-то сама к нему что-нибудь чувствуешь? — казалось, в ожидании ответа даже сердце приостановилось.

— Честно? — полупечально уточнила Клара. — Нет... Я люблю его, но исключительно как друга. Но надеюсь, что со временем смогу полюбить как мужчину...

     Пожалуй, для Марты это был наилучший ответ. Надежда ещё есть... Только вот надежда эта целиком и полностью зиждется на чужом горе. Да уж... Видимо, в этой семейке у каждого имеется свой персональный грех. И в случае с Мартой это был эгоизм...