На часах без четырёх минут двенадцать ночи. Растянулись рыдания, ничего не сказать... Учитывая, что когда она вернулась, даже девяти-то не было. Если Клара истерила, то всегда стихийно и непредсказуемо: то успокаиваясь и стихая, то наоборот наращивая мощность и взмывая волны в собственных миниатюрных океанах, то и дело выходящих за береговые линии.

     Но, как полагается в природе, и шторма не длятся вечно. Всякий ураган однажды успокоится и превратится в умеренный штиль. Гневливые волны улягутся, начнут покачивать тебя как младенца в люльке. А свинцовые тучи расступятся, уступив место позолоченным лучикам и семицветной радуге. Правда, последний пункт едва ли отразит подлинное состояние Клары... Да, эмоции утихомирились, однако на душе по-прежнему отвратно. Определённо, тучи побелели, но всё-таки не рассеялись.

     В спальне холодно. Дверь балкончика открыта нараспашку, пропуская внутрь отрезвляющий ветер. Но, что удивительно, женщина даже не вздрагивает. Наверно, потому что зимней стуже не тягаться с хладом у неё в душе. Зато лёгкие вентилируются, даруя вожделенное облегчение.

     Электронный сейф, выдвинутый из-под кровати, был отворён настежь. Сидя на её краю и сгорбившись, даже не вспоминая насчёт осанки, Клара обессиленно склонилась над каким-то крошечным предметом, зажатым между её тонких пальчиков. Спутавшиеся прядки неряшливо ниспадали с лица, укрывая собою пустые и неподвижные очи. Только редкое моргание и выдавало в ней признаки жизни. На пару с пальцами, вяло полирующими подушками своё заветное сокровище. Маленькое обручальное колечко.

     Как правило, люди отдают предпочтение именно бриллиантам. Оно понятно, почему. Красиво, дорого... Но не все понимают, что камни наделяют обручальное кольцо определённым смыслом. Ясное дело, что все они символизируют любовь, но раскрывают это волшебное чувство под самыми различными углами. Например, всё те же бриллианты, которыми столькие грезят, несут в себе посыл прочной и обеспеченной семьи. Гранат же подразумевает верность и нерушимые узы между супругами. Изумруд отлично подойдёт спокойной паре, которой для счастья прежде всего нужны мир и покой в их любовном гнёздышке. На самом деле этот перечень очень большой и продолжать можно довольно долго. Но тем не менее, ни один из вышеперечисленных красавцев не достался Кларе. В её кольце блестел насыщенный винно-красный рубин. И как вы полагаете, что означает он? Страсть...

     Кларин муж отродясь отличался тягою к символизму. А также оригинальности, благодаря чему он и от золота поначалу планировал отказаться. Слишком банально, как ему показалось. Дело было не в деньгах, просто хотелось чего-то особенного. В конечном итоге он не придумал ничего лучшего, чем передать на выплавку кое-что, что имело непосредственное отношение к Кларе. Что-то, что хранило в собственном составе дорогую сердцу память. Что именно? Раскрывать рано. Но и этот час когда-нибудь наступит.

     Таким образом, для Клары это было не просто колечко. Не какой-то вычурный аксессуар, ценой которого можно бахвалиться на зависть подругам. Не просто изящная бижутерия, которую позабудешь моментом, если тебе купят чего подороже... Для неё это самый настоящий артефакт, таящий в себе безграничные силы самой могущественной магии на свете.

     Но тем не менее вернёмся к камню. Клара никогда не задавалась вопросом, почему он выбрал именно рубин, учитывая сколько вожделения меж ними было. С утра — секс. После обеда — секс. Где-нибудь вечерком — секс. Перед сном — секс. Презервативы у них кончались быстрее, чем хлеб. И это исключая все спонтанные наплывы возбуждения, практически всегда случающиеся обоюдно, а также прочие чувственно-эротические занятия, не всегда кончающиеся соитием. Вроде массажа или совместных ванн. Он действительно умел отправить Клару на седьмое небо. Знал каждую кнопочку на её теле, вместе с последующими реакциями. Впрочем-то, и у него имелись слабые места. Ведь на фоне многочисленного опыта, он совсем неважно управлялся со своим языком. Девок в его прошлом было много, но практически все они были шлюшками, лизать которых он попросту брезговал. А посему Кларе пришлось предоставлять себя для практики. Не только проходить его уроки, причём сразу же после уроков в школе, но и, так сказать, самой преподавать их. Не счесть, сколько уже раз она мечтала заново пройти те "курсы". Начиная с малого, окунуться в водоворот наслаждения. В этом процессе была своя красота: постепенно постигать тела друг друга, раскрывать секреты и поверять их на приватное хранение. Эдакое созидание, недоступное прожжённым парам, получившим всё и сразу. Поначалу опыт парня привлекал её, но попозже Клара пришла к заключению, что с удовольствием бы помогла ему научиться и во всём остальном, окажись он таким же девственником, как она сама. В конце концов, опыт можно получить когда угодно, а невинность — только потерять. И оставалось ему лишь виновато и сожалеюще улыбаться в ответ.

     Но вообще, Бог им свидетель, они старались перебороть свою похоть. Особенно будущий муж, понимая, что Кларе всего-то шестнадцать. "Перетерпи каких-то два года, ничего у тебя не отвалится! — говорил он себе. — Вот исполнится ей восемнадцать, и начнёте вовсю отжигать." Однако все попытки были тщетны и безрезультатны. Даже напротив, телесная разлука только пуще прежнего усиливала притяжение. Слишком мощно это пожарище полыхало, чтобы его можно было задуть. А вот раздуть ещё сильнее — запросто. В конце концов, и он, и Клара, прогнулись под низменными желаниями, придя к заключению, что лучше так, чем издеваться над своим нутром. Что с них, грешников, ещё взять? Ведь когда ты не способен обуздать свои желания, тебе остаётся разве что покориться.

— Мы с тобой точно попадём в Ад. — как-то отшутилась обессиленная Клара, лёжа в его объятиях после серии раундов. Но тем не менее счастливая улыбка всё же не сползала с её личика.

— Вполне возможно. — хохотнул он, нежно проводя пальчиком по её спинному изгибу. — Но я не буду ни о чём жалеть. В конце концов, какая-то вечность в Аду это ничто, по сравнению с целым мгновением без тебя.

     Женщина и сама не заметила, как приподняла уголки губ, предаваясь сладостным воспоминаниям. Но, само собой, полупечально... Иначе никак, всё-таки эти яркие времена похоронены в прошлом. И, вероятнее всего, безнадёжно потеряны... Ведь, как ни крути, а она ему не нужна.

     А была ли нужна изначально? Питали к ней ну хоть какие-нибудь чувства или сразу восприняли как наивную глупышку, с которой просто можно поиграться? И таилась ли за этой отгремевшей, подростково-гормональной страстью хотя бы толика реальной любви? Наверное, любой со стороны заявит "нет", но Клара считала иначе, несмотря ни на что. Она уверена, её действительно любили. Да, не самым светлым образом. По-хозяйски, несколько нездорово и грязно, но всё же любили... Да и если её саму всё устраивало, что тогда в этом было плохого?

     Но какая теперь вообще разница, правильно? Уже неважно, что там было, реальное значение имеет только настоящее. Одинокое, несчастное и холодное настоящее... Холодное дважды, Клара уже зябнуть начала. Похоже, наконец-то оклемалась. Да и в желудке что-то подсасывать начало. Вот только женщина не знала, как это воспринимать: как отступление депрессии, притупляющей аппетит, или напротив — её натиск? Как известно, заедать свои горести — это стандартная практика. Но какой бы ни была причина, итог оставался один. Пора на выход.

     Тяжело вздохнув, женщина в последний раз взглянула на колечко, прежде чем вернуть его вовнутрь сейфа, даже не швырнув, а бережно положив на кипы квитанций. Медленно закрыла дверцу, наблюдая как полоска света медленно истончается, погружая аксессуар в непроглядные потёмки, заунывно отмечая, что подобное происходило с её сердцем все последние лета. Заперла на пароль, вернула стальное хранилище под кровать. Через силу поднялась, вяло прошагала в сторону балкона и затворила сквозящую дверь.

     Наконец-то дверь её спальни издала замочный щелчок. Неловко выглянув оттуда в коридор, Клара застала дочку и горничную, сидящих на небольшом малахитовом диванчике, напротив незажжённого камина, которые разделял стеклянный журнальный столик, где красовалась одинокая узкая вазочка с искусственным тюльпаном. Синхронно вздев глаза на Клару, обе они реагировали аналогично. Просто сожалеюще смотрели на неё, не произнося ни единого слова.

— М... Марта... — скованно поглядела Клара на горничную. — Разогрей мне, пожалуйста, ужин.

     Ещё немного подержав на ней свой взгляд, домработница всё-таки поднялась. И, понимая, что голод — лишь половина причины, покорно удалилась, оставляя её наедине с дочерью.

     Как только место возле Хейли освободилось, Клара наконец подсела к ней. Но что ей следовало говорить, она понятия не имела. Скорее уж наоборот... Ждала, чтоб Хейли начала, а там уж отвечать по обстоятельствам. Или отчитываться...

— Марта мне всё рассказала. — полушёпотом созналась девочка, мельком поглядев на маму. — Ходила на свидания с Кевином?

— Угу... — угрюмо сгорбившись, промычала Клара. — Пыталась, точнее. А в итоге только настроение тебе испортила перед праздниками. Вот ведь дура, да?

     И вновь повисло это неловкое молчание. Хейли, разумеется, хотелось опровергнуть последнее предложение, но варианты, возникающие в голове, были какими-то голословными. Такими можно поддержать, но далеко не убедить в обратном.

— Это из-за меня, да? — вкрадчиво дозналась девочка.

— Хейли... — Клара обессиленно вздохнула. — Ну что ты на себя всё валишь? Мне ведь самой хочется оклематься после развода.

— Но я тебя подгоняю, не так ли? И мотивирую найти ему замену, чтобы я отстала с этой темой, сконцентрированная на настоящем.

     Молчит. Смеренная этим пронзительным карим взглядом, видящим её насквозь. Знакомая, однако, ситуация для Клары... И ему она тоже частенько не знала, как отвечать. Нечего ей было противопоставить тем аргументациям, которые он выдвигал. Природа явно позабавилась над Кларой, наделив дочурку материнской внешностью и отцовским характером.

— Ладно... — вздохнула Хейли, так и не дождавшись очевидного ответа. И, преодолевая личные желания, переступила эгоизм. Насколько бы ей ни хотелось разузнать о папе, но смотреть на материнские страдания девочка уже не могла. — Я больше не буду.

— Что не будешь? — недоумённо посмотрела Клара.

— Приставать к тебе насчёт папы. — ответила Хейли, не глядя в глаза.

     Клара в неверии проморгалась. После стольких лет бесконечного любопытства её девочка решила сдать свои позиции?

— Если встретишь кого-то небезразличного, действуй. — не дождавшись ответа, продолжила дочь. — Но не пытайся заставить себя влюбиться в кого-то силком. И поскорее кем-нибудь обзавестись на почве отчаяния.

— А если не встречу? — тихо поинтересовалась мама. — Это ж не исключено. Ты готова с этим смириться?

— Готова. — утвердила Хейли, помедлив с ответом. — Отец отцом, но остаться ещё и без матери я точно не хочу.

     У Клары словно гора с плеч свалилась. Все эти годы она ощущала по отношению к дочери своеобразную задолженность, уплатить которую просто не представлялось возможным.

— Спасибо. — облегчённо вздыхая и укладывая свою голову прямиком на макушку дочурки, сказала ей Клара, хоть и не без заунывных ноток в своём голосе. — Как же мне с тобой повезло... А вот тебе с матерью, видимо, нет.

— Ну, повезло, не повезло, другой мне всё равно не надо. Серьёзно. — ответила ей Хейли схожей интонацией. Какое-то время они просто сидели. Царившая идиллия нарушалась разве что копошением Марты на кухне. — Иди уже кушать. Я, конечно, солнышко, но мною не напитаешься.

— Ладно. — отстранилась Клара, усмехаясь. — Спать когда пойдёшь?

— Скоро. — уклончиво ответила дочка.

— Бандитка. — потрепала мать её по голове, прекрасно понимая, что это "скоро" продлится где-то в районе часа.

     Распрощавшись с Хейли, вроде как, на позитивной ноте, Клара наконец спустилась вниз и прошла в трапезную, где на столе её уже дожидалась большая тарелка чего-то, завёрнутого в фольгу. Усевшись за стол, женщина вилкой раздвинула металлические листы и обнаружила внутри излюбленное ассорти из морепродуктов. Пропечённый докрасна краб, несколько гребешков и тщательно вычищенных крупных креветок только и дожидались того, чтоб занырнуть в её желудок, прямо на глазах у обитателей аквариума, приспособленного в стол. Благо, что у рыбы короткая память.

     Стоило морскому аромату ударить в ноздри, как рот моментально наполнился жидкой слюной, а желудок закапризничал ещё пуще прежнего. Ну что ж, кажется, жизнь потихоньку налаживается. По крайней мере сейчас Клара не в отчаянии, пускай и морально истощена.

— Лимон принести? — спросила Марта, стоило Кларе, наплевав на светский этикет, взять гребешок свободной от вилки рукой. Всё равно она среди своих, никто не осудит. 

— Давай. — кивнула женщина. — Спасибо.

     Весьма банальная приправа, но она действительно помогает раскрывать вкус моллюсков, да и не только их. Заручившись половиной кислого фрукта, её пиршество стало намного приятнее.

— Клара. — обратилась к ней Марта, предварительно позволив скушать несколько креветок с гребешками, дабы немного унять аппетит. — Сходи к психологу, серьёзно. Я сейчас говорю это даже не потому, что считаю тебя ненормальной. Просто тебе правда требуется помощь. На тебя уже больно смотреть, прости уж за откровенность.

     Женщина её услышала, но отвечать не торопилась. Только вонзила нож в крабовый панцирь, одним отточенным движением вскрывая его как консервную банку и добираясь до лакомого мяса.

— Я уже ходила к психологу. — вскоре ответила Клара, закусив главным блюдом. И продолжая с набитым ртом, опять же, игнорируя базовый этикет. — Ещё до твоего найма, сразу после развода. Как видишь, пользы было мало. А специалист, как говорили, был хороший.

— Ну сходи ещё раз. — Марта уже чуть не взмолилась.

— Зачем? — упиралась голубоглазая. — Я в состоянии унять свои эмоции. Единственное, ради чего я ещё согласна сходить, это попытаться разлюбить бывшего. С этим я, увы, сама не справлюсь, как показывает практика... Но, боюсь, само моё нутро будет противиться. Не уверена, что оно этого хочет. Но... В любом случае, давай поговорим об этом уже после праздников?

     На том и сошлись. Кажется, жизнь постепенно возвращалась в спокойное русло. По крайней мере, как казалось Марте, горизонты будущего не громыхали в смоляно-чёрных штормах. Но пронзают ли их солнечные просветы, это ещё только предстоит выяснить.