В Кали свадьба подобного масштаба еще никогда не проводилась. Третий по численности город бил все рекорды преступности в стране. Родина колумбийских наркобаронов оправдывала свою репутацию. Отец Эстебана явно постарался сделать свадьбу самым знаменательным событием города. И было отчего: жених и невеста не уступали друг другу в красоте и шарме.

Белый шлейф свадебного платья струился по полу, создавая некое подобие искристого снега. Визажист в короткие сроки пытался замазать все следы бессонных ночей на лице невесты, а топ-стилист безуспешно бился над непослушными смоляными прядями. Безумно длинные рукава платья постоянно мешались девушке, и она едва сдерживалась, чтобы не оторвать их к чертям собачьим. Нервная дрожь пробирала всю ее сущность, она впервые в своей жизни не знала, что делать. Брюнетка никогда не могла бы подумать, что собственная свадьба обернется для нее самым ужасным событием в жизни. Но это все-таки случилось.

Отец жениха приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Его лицо в шрамах и морщинах подернулось улыбкой, искусственной до безобразия.

— Моя отцовская душа жаждет проводить такую красивую дочь до алтаря.

С того момента, как она начала встречаться с Эстебаном, его отец называл Каталину своей дочкой. Сама девушка потеряла отца в пять лет, его забрал рак, и это прозвище от лица мужского пола вызывало в ней плохие воспоминания.

— Я почти готова, — Монтеро одарила будущего родственника безразличным выражением лица и взглянула в зеркало.

Профессионалы явно потрудились на славу: некогда непослушные смоляные локоны были аккуратно собраны в греческую косу, выгодно оттенявшую белизну кожи. Самой Каталине ее образ напоминал ту самую Белоснежку из всеми известной сказки братьев Гримм. Она провела тонкими пальцами по своим алым губам и вздрогнула: с них капала кровь и, стекая, пачкала мраморную белизну кожи. Брюнетка тряхнула головой, отгоняя последствия многочисленных кошмаров.

Покорившаяся слабая женщина, красивая игрушка в чужих руках. Сколько ты продержишься? Несколько месяцев? Год? А потом ты станешь его тенью... Не такой жизни ты себе хотела, правда, дорогая? Или тебе это все нравится? Рабская сущность берет верх?

— Нет!

— Что-что, милая?

— Я... Мне надо в дамскую комнату, — Монтеро через силу улыбнулась и встала из-за стола. Громоздкое платье мешалось ей, и она едва не падала, петляя между предметами в комнате.

Мастера изъявили желание помочь ей, приподнимая полы длинного платья, но невеста отвергла их помощь достаточно резко и грубо.

Яростным толчком распахнув дверь и взглянув в уборную, брюнетка замерла. Там, в неосвещенном уголке, стоял Марко, в руках у него пестрела синяя дорожная сумка. Зеленоглазый приложил к губам палец и махнул рукой, приказывая девушке захлопнуть дверь. После проделанной манипуляции он подошел к ней и трепетно сжал ее тонкие руки, облаченные в белый материал. Каталина поморщилась: прошлая ночь не обошлась без последствий. Марко беспощадным рывком разорвал рукава свадебного платья, выставляя на обозрение багровые синяки на нежной белой коже.

— Что ты творишь? — шепнула она, стараясь спрятать руки под клочьями шелковой ткани.

— Сегодня ты убежишь, — первый раз в жизни Монтеро видела его таким суровым и решительным. Под гнетом тотального контроля Марко всегда был лишь мышью, загнанной хитрым котом и неумело бегающей в колесе по его же указке. Но сейчас, возвышаясь над ней, он явственно напоминал своего брата — Эстебана.

— Я собрал все необходимые вещи. Паспорта,  кое-какие вещи, деньги.  На улице ждет машина, которая довезет тебя до аэропорта, — он не осведомлял, скорее, отдавал приказы. Бежать. Быстро. Сейчас.  Не оглядываясь. Не сомневаясь.
  — Но мама...
  — Она уже в Англии. Поторопись.     

— Он убьет тебя,  Марко.

— Лучше быть убитым от руки собственного брата, чем всю жизнь страдать муками совести.

  — Я никогда не забуду это, — девушка коснулась щеки парня, в этом жесте пытаясь выразить ему всю свою безграничную благодарность.

 — Беги, это не время для сантиментов,— Марко с трудом отвернул свое лицо, освобождаясь от ладони Каталины.

 — Для них время найдется всегда, — в такой ситуации Монтеро нашла в себе силы улыбнуться.

Парень приоткрыл верхнее окно, впуская свежий воздух, который был так нужен обоим.

 — Я же не могу сбежать в платье! — тихо воскликнула Каталина, с ненавистью глядя на белый атласный материал.

 — Я все предусмотрел, — он вытащил из сумки черную хлопковую футболку и синие джинсы. К ним прилагались серые кроссовки.

Запершись в кабинке, Монтеро с некоторым облегчением скинула свадебное платье на грязный пол, переоделась в чистую, незапятнанную кровавыми секретами одежду и вышла. Обладатель зеленых глаз просканировал ее и одобрительно кивнул. Марко помог ей пролезть в маленькое оконце, расположенное наверху и передал сумку. Когда парень уже хотел отойти от окна, девушка схватила его за руку и горячо прошептала:

  — Ты не такой, как они.  И никогда таким не станешь, — отпустив его руку, она отвернулась и зашагала к машине. Горячая слеза текла по ее щеке, сползая к ключице.

Каталина Монтеро была уже далеко, когда Марко Кастильо приставил к своему виску именной пистолет Cordova, подаренный отцом, и выстрелил. Вся комната захлебнулась кровью.