Прошло больше трёх недель, можно даже сказать месяц. Это время, на удивление, было тихим - ни монстров, хоть невидимый купол пал, ибо кое-кому нужно было покинуть город, ни охотников, которых я жду с нетерпением. Благодать.
В Салли Хилл шли постоянные ремонты «Мокко» и офисного здания; его пришлось строить с чистого нуля, начиная с фундамента, стен и прочего. Единственное, что оставили на «потом», кинотеатр, ибо средств еле хватает на реставрацию двух первых зданий и конечно же компенсации пострадавшим и родственникам погибшим. Население Салли Хилл сократилось в разы. Такое ощущение, ещё чуть-чуть и нас совсем не будет...
Что тут у нас ещё новенького? Ну, я со временем перестала скулить по ночам и просыпаться от кошмаров, где постоянно вижу лицо Билла, прогоняющего меня прочь из своей жизни. Получилось очень символично застать на свалке обгорелую оставшуюся часть дивана из «Мокко» с моей надписью. Мои слёзы засохли на щеках, а память все реже и реже выдаёт образ, диалоги, моменты с Хофером. Во всяком случае, на пять процентов реже точно... Увы, моя привязанность крепка и по этой причине, а не потому, что я до сих пор люблю его, на моем запястье красуется браслет Билла. Вот и сейчас смотрю на него и ничего не чувствую... Сердце, правда замирает, тоска накатывает и боль, но больше ничегошеньки. Он уехал. Уехал, даже не попрощавшись. Сказать «прощай» и слышать «прощай» - одно действие и две абсолютно разные реакции.
На странице календаря тридцать первое число.
Багряные и оранжевые листья совсем опали, голые деревья наводят страшные мысли, а на наших плечах красуются тёплые куртки и шапки. Осень делает свою работу, причём очень хорошо, учитывая холод на улице и периодические осадки в виде дождя, но сегодня жителям Салли Хилл улыбнулась удача, ведь на бледно-голубом небосводе красуется яркое октябрьское солнце. Несмотря на ослепляющие лучи, земля и воздух не согреваются, а северные порывы ветра морозят щеки, что хочется нырнуть в одеяло и укутаться им до потери сознания.
Если выглянуть в окно, то непременно можно заметить разные забавные или пугающие декорации, типа зомби, ведьм, гирлянды из пауков, пластмассовых гробов и жуткой музыки органа. Мимо проходят счастливые дети с родителями, которые крепко держат в руках спелые оранжевые тыквы разнообразных форм. Да, вы не ошиблись, настал тот самый день - любимый праздник детворы и геморрой для взрослых. Одним словом - Хэллоуин.
Я смотрю на отражение в зеркале и приказываю себе улыбнуться. Давай же... Улыбка выходит мученическая, фальшивая и наигранная, словно меня заставляют есть ведро кладбищенской земли. Под глазами большие синяки, лицо сияет от жирного нездорового блеска, волосы потеряли свой прежний вид. Сейчас пряди похожи на запутанные нитки. Вдох, выдох.
Надев чёрную водолазку, джинсы, я расчесываю волосы и закручиваю их в пучок, несколько раз обвязав старой резинкой. Достаю из шкафа джинсовую утеплённую куртку и ловко напяливаю её на плечи, запрещая себе думать о парне с обворожительным голосом, смехом и глазами. О парне, разбившем мне даже не сердце, а мир.
— Приветик, - постучался папа в дверь, когда уже распахнул её.
Родители, узнав о нашем с Биллом разрыве, сильно удивились, затем переглянулись и пожали плечами, после чего мама сказала: «Но помни, что он не единственный парень на земле и на нем свет клином не сошёлся, а наркотики это не выход». Было смешно и одновременно грустно слышать эти слова. Неужели они до сих пор думают?.. Черт, да пофиг.
— Привет, пап. Отлично выглядишь. Рука совсем зажила, - обернулась я, застегиваю замочек кольцевидных серёжек на ушах.
Он, одетый в скучный клетчатый свитер и вельветовые штаны, проходит вперёд и закрывает за собой дверь, с любопытством и явным укором осматривая комнату.
Папа настоящий чистюля, поэтому моя спальня для него сущий ад. Кажется, старик еле держится, чтобы не включить пылесос и превратить мою свалку в чертовый кукольный домик.
— Хотела сдать меня на утиль? - выкинул он, посмеявшись над своей шуткой. — Мы только из универмага, конфет купили и тыкву. Готова испачкаться?
В нашей семье Хэллоуин любит только папа (я тоже, но не так одержимо, как он), маме по вкусу день благодарения, а мне нравится Рождество. Вообще-то, раньше мне было все равно, но год назад один человек скрасил этот праздник своим признанием в симпатии и поцелуем. Дерьмо! Я снова его вспоминала!
— Марго, эй, ты здесь? - машет ладонью папа, возвращая меня в реальность.
Мигом начинаю дышать.
— ...Да, прости, я задумалась. Вы справитесь без меня? У меня встреча с друзьями, - перекидываю через плечо тканевую сумку и неловко закусываю губу.
— Ты постоянно проводишь время с ними... Когда ты освободишь в своём графике местечко для семьи? Даже на день благодарения умудрилась сбежать к своим друзьям, - недовольно заметил отец, обидевшись.
Мне стало стыдно перед ним. На самом деле, я отстойная дочь, и это видят все. Мы с родителями никогда не были близки, но сейчас они стараются стать дружнее, стараются склеить трещины, отдалившие нам друг от друга: они интересуются моей жизнью, часто предлагают выйти куда-нибудь вместе. Мне так жаль, что я их подвожу.
Папины глаза печально смотрят мне в лицо, а брови сдвинуты к переносице, отчего лоб кажется хмурым. У него такой взгляд, точно я предала его. В груди похолодело тотчас, и я подняла белый флаг.
— Ладно, ты прав. Друзья могут и подождать, - снимая сумку, утешительно улыбнулась я.
Отец вмиг повеселел, выпрямился и по-детски хлопнул в ладоши, потерев одну о другую, будто пытается согреться.
— Замечательно! Выбирай: вырезаешь тыкву или украшаешь двор? Но знай, твоя мама оккупировала кухню формочками для лимонного печенья.
— Что ж, ответ очевиден, - киваю я, а затем наклоняюсь к нему и шепотом добавляю: — Пойдём бросаться в прохожих резиновыми тарантулами?
Смеясь, мы выбегаем из комнаты и с шумом направляемся к коробке с украшениями, соревнуясь в скорости. В эту секунду я была самой счастливой девочкой на планете. Стрелки часов дошли до часа дня.

* * *
Напряжённый сентябрь, полный различных событий - хороших и совсем печальных - наконец-то, прошёл. За ним в небытие канул октябрь. За это время ребята отпускали друг друга, узнавали, ругались, мирились... То есть, жили практически обычной жизнью.
Салли Хилл, задыхающийся от многочисленных терроров со стороны неизвестного мира, постарался насладиться тихой жизнью, не лишённой рутиной.
Томасу Хоферу пришлось потратить немало сил, чтобы успокоить своих граждан, вернуть порядок и очистить фамилию Хоферов от пятна, подаренного Биллом.
Мередит и Джерри Ван де Шмидты мало-помалу учились доверять дочери, помогать ей и не расстраивать, поскольку неожиданный разрыв с парнем сбило её с ног. Они часто глубокими ночами слышали шорохи на кухне, шум воды из-под крана, хлопанье дверцей холодильника и шёпот дочери «все будет хорошо, я справлюсь». В те секунды они почему-то ощущали вину, но решили молчать...
Генри Ридл, парню честному и холоднокровному перед оскалом опасностей и дилемм, собрал свои пожитки и вскоре покинул пентхаус мэра, поскольку его друг уехал из Салли Хилл. Блондину совсем не хотелось ночевать под одной крышей с Терезой Мун, которая являлась в каждой бочке затычкой, однако выбора у него не было - либо компания грубой волчицы, либо скамейка в центральном парке. А ночью так холодно... Бр-р! Генри до сих пор вспоминает последний диалог с Биллом...

РАННЕЕ

— ...А как же Марго? Ты оставишь её в такой час?! - не унимался в тот день Генри, следя за тем, как приятель бросает отутюженные вещи на дно чемодана.
— Чувак, думаешь я хочу этого?! - раздраженно вскрикнул брюнет, сжав в ладонях свою рубашку. — Меньше всего на свете мне сейчас хочется уезжать отсюда... Быть вдалеке от Марго, зная, что ей грозит опасность, а ещё рядом крутится этот гребаный Мерлин.
В глазах оборотня вспыхнуло пламя, после чего оттенок глазниц стал ярко цвета.
— Она не справится без тебя. Марго молчит, но по её состоянию можно понять, как ей фигово.
Оба парня замолчали на пару секунд, погрузившись в раздумья. Пока Ридл думал о том, как сообщить новость красноголовой подруге, Билл терзался от тоски и непреодолимого желания обнять, поцеловать Марго Ван де Шмидт, прошептать ей на ухо утешительные слова, не отпускать руки и беречь. Ему никогда не удавалось выразить свои чувства вслух, он даже не произносил это вслух, только «три слова. Десять букв». Билл больше не сможет сказать ей этого... Слишком поздно.
— Генри, - опомнился Хофер, стремительно приблизившись к блондину, — я доверяю только тебе. Присматривай за ней. Она же упрямая, как ослица. В голову взбредёт какая-нибудь идиотская идея, так она не отступится, специально сделает по-своему.
Ридл улыбнулся уголком рта просьбе приятеля, подписываясь под каждым его словом, ибо это была чистая правда. Марго настоящая упрямица, каких свет не видывал.
— Встать на пути темной ведьмы? Попахивает мазохизмом. Ты убить меня хочешь?
Оборотень кладёт руку на плечо бостонского парня и слегка наклоняет голову вбок.
— Без твоих дурацких шуток. Я могу верить лишь тебе. Ты мой лучший друг, чувак.
Они смотрят друг на друга в упор, не моргая, словно ведут немой разговор, где таится слишком много тайн. Голубые глаза Генри становятся зеркальными, когда он замечает в Билле новые эмоции, которые парню удавалось прятать за ширмой равнодушия. Любить человека и не быть частью его жизни - вот самое настоящее проклятье.
— Ты тоже мой лучший друг, хоть и ведёшь себя иногда, как последний кретин.
Хофер улыбнулся тёплой ухмылкой и шутя толкнул его в сторону, обозвав каким-то животным из джунглей. Ридл, смеясь, попятился к стене и стал молча следить за ленивыми действиями друга, складывающего штаны в стопку. Без хозяина эта комната опустеет, и трон займёт царица-пыль. Так и будет...

СЕЙЧАС

Оторвав взгляд с пыльного зеркала, он нехотя оборачивается за спину и глядит на дверь из орешника. За ней сейчас реальность, суматоха, сложности... Жаль нет возможности вернуться к самому началу и предотвратить ужасные исходы; тогда бы Скай была жива...
Пока Ридл пытался сбежать от гипнотизирующих мыслей, Тереза Мун, одетая в один лишь банный халат, орудует кухонным ножом, вырезая недоспелой зеленоватой тыкве злобную ухмылку. Её руки липкие от сока, а поверхность стола испачкана белыми небольшими косточками, содержимым овоща и кучей использованных салфеток. Девушка сосредоточенно управляет холодным оружием, с легкостью создавая свой фонарь, представляя разные картинки в голове. Тёмный след прошлого преследует её по пятам, не позволяет вздохнуть и расслабиться, а тиканье проклятых часов только убаюкивает сознание, бросая волчицу в пропасть воспоминаний.
Вот она маленькая, беззащитная прижалась к стенке, будто старается протиснуться сквозь неё, испуганно глядит на две тени, глотая собственные слёзы. Крепкая рука грубо хватает её за волосы и начинает энергично издеваться над Терезой, пиная её, обзывая монстром и чудищем. Девочка в полосатых уродских чулках садится перед маленькой заплаканной Мун на корточки, демонстративно играясь в руке с пучком оторванных чёрных прядей, что-то злобно шепчет ей в лицо. Затем вспышка, туман... Тереза лежит на спине и громко рыдает, с ужасом наблюдая за тем, как её конечности поочерёдно ломаются, изо рта течёт кровь. Хулиганы с криком разбегаются по углам, а кто-то из взрослых хватает Терезу за ноги и тащит к бежевой потрескавшейся двери с надписью «КОМНАТА НАКАЗАНИЙ».
Умоляя помочь, девочка издаёт стоны и мученические крики, однако чёрствый человек запихивает её в тёмный чулан с ведёрками и шваброй, заперев дверь на пять замков. Тереза продолжает кричать, со всей силой барабаня кулаки об дверь, но все остались к ней равнодушными, читая сказки Андерсена, а она тем временем истекала кровью и покрывалась белой шерстью...
— Тыква треснула, - доносится голос непонятно откуда.
Волчица резко поднимает растерянный взгляд в сторону, заметив в шаге от себя высокого мага, с беспокойством смотрящего на дрожащий нож в руке девушки. Балдуин опирается всем весом на спинку стула и легонько улыбается, в уме задавая пару сотен вопросов.
Тереза посмотрела на тыкву и поняла, что Блэк не лгал - она и вправду треснула да так сильно, что овощь еле держится, чтобы не развалится на две части. Черт, вся работа коту под хвост!
— Жаль. Прикольная получалось тыква, - откашливается Тереза, поворачивая овощи лицом к чародею, — тебя напоминала. С такой же глупой усмешкой.
Прыснув от смеха на замечание подруги, Балдуин достаёт из ящика новую тыкву, на сей раз спелую и большую, с размером, как эго волчицы. Не обронив больше звука, темноволосая принялась за работу, стараясь не пересекаться с магом глазами. Тот это вскоре заметил.
— С тобой все нормально? Ты напряжена, - решил начать он.
Тереза фыркнула, не отвлекаясь от работы.
— С чего ты взял?
— Когда ты волнуешься, у тебя появляются морщинки над бровями, - ответил Балдуин, ткнув указательным пальцем себе в бровь.
Мускулы на лице девушки дрогнули, но сама она не подала виду, вытаскивая из тыквы мякоть. Чернокнижник с интересом наблюдает за ней, и его острый взор падает на белый халат, который с недавних пор превратился в жёлтый - тому причина неуклюжесть Теры и тыквенный сок.
— Дай сюда. Я закончу, а тебе лучше привести себя в порядок, - он перехватывает нож у волчицы и кивает.
Наступила тишина. На кухне, кроме них, никого нет, за окном прекрасная погода. Все идёт своим чередом.
Тереза сонно откинулась на спинку стула и расправила плечи, многозначительно промычав. Ее светлые губы поджались, после чего со шлепком приоткрылись, что намекало на реплику.
— Балдуин, - прошептала она отстранённо, — что мы будем делать, когда все закончится?
Улыбка стерлась с лица парня, и он резко замер, прожевывая услышанный вопрос.
— Жить.
— Я так не думаю. Ты не сможешь спокойно жить после всего этого. Я же вижу, как сильно ты привязался к Марго, тем более, они с Биллом расстались и у тебя появился шанс.
Жидкость овоща стекает по руке мага, капая на пол, и шум разбивающейся капли сока для Балдуина показался самым оглушительным звуком во вселенной. Его терзали сомнения, он не находил себе места, крутился в постели, захлебываясь в мыслях. И сейчас этот разговор заставят его буйствовать, как тайфун. Всегда трудно вести беседу о том, что тебя тревожит, ибо чувства эти равносильны четвертованию не тела, а души.
— Давай не будем об этом, Тесс. Сегодня же праздник, - чуть весело напомнил Блэк, сбросив брови вверх.
Волчица отметила про себя прелесть ямочки на щеке друга, слегка удивилась тому, как он её назвал. Только один человек мог позволить себе такое, и это даже не чернокнижник...
Вздрогнув от нахлынувших чувств, Тера перевела дыхание.
— Скоро это закончится. Все это, - она с шумом отодвинула тяжёлый стул и поднялась на ноги, — и скоро все будет, как раньше. Советую запереть свои чувства на замок, Балдуин.
Высказавшись, оборотень покидает комнату, оставив несчастного мага одного с ножом в руке.
Его глаза бегают туда-сюда, точно хотят что-то отыскать, но остаются в проигрыше. Нервно кусая губы, Балдуин громко выругался и взъерошил прическу, бросив кухонный прибор на стол.
Слишком сложно. Ему не справиться с весом ответственности, которое он принял на себя. Тереза абсолютно права - скоро этот ад закончится. И все будет хорошо. Или же, напротив, плохо.

* * *
Застегнув молнию, я покружилась вокруг собственной оси и довольно закивала, радуясь тому, что не испачкала своей губной помадой костюм.
Над городом зажглись первые звёзды, а значит пришла пора бродить по улочкам и клянчить сладости, хвастаясь и соревнуясь своими нарядами.
Прохладный ветер разносит запах мармелада и лакрицы, детский хохот жуткие мелодии и прочий гвалт. Яркие фонарики и лампочки освещают кварталы; на крыльце домов детишек ждут жуткие декорации вроде кладбища, Дракулы или зомби, рычащего на любой шорох, привидения и оборотни.
Самое забавное, что только в эту ночь настоящие монстры могут бродить по земле в своём реальном обличии, не пугая прохожих. Жаль только Билл не видит всего этого... Ах, черт возьми, снова! Снова я затронула запретную тему. Ну почему он постоянно лезет в мою голову?! Мне нужно забыть его, как о кошмарном сне или пищевом отравлении, неудачной шутке. Билл разбил то, что я ему подарила - мое сердце. Отнёсся к этому, словно к дерьму!
Чувствуя, как закипаю, я глубоко вздыхаю. Вдох, выдох. Балдуин ни раз упоминал о том, что категорически запрещено питать собственные силы отрицательной энергией. Лучше постоянно думать о хорошем, ну, или, на худой конец, о чём-то нейтральном.
Разгладив юбку своего платья, я выхожу в гостиную, бросив мимолетный взгляд на дневник Элеоноры Мэнтл, содержание которого нам так и не удалось понять. На первой странице сто процентов какое-то заклинание, но, когда я его читаю совершенно ничего не происходит. А кровавое клеймо охотников вовсе сбило нас с толку, и месяц прошёл незаметно, как сквозь пальцы.
Ладно, Марго, ты обещала дать себе выходной и здорово провести время. Так и поступим.
— Мам, пап, я ушла! - кричу я в пустоту, обуваясь.
Нет сочетания лучше, чем обычные кеды под порванное свадебное платье «мёртвый невесты».
Приталенный наряд с открытой спиной демонстративно заляпан грязью и кровью, в некоторых местах присутствуют дыра, также, как и на фате. На этом фоне, мои рубиновые пряди резко выделяются, и выглядит это эффектно.
В спальне родителей послышался грохот, затем папино «чтоб тебя!..». Вяло улыбнувшись, я хватаюсь за дверную ручку и хочу уже покинуть дом, как в гостиной появляется сначала мама, а следом за ней папа. Они, почувствовав себя топ-моделями, встали в позу и самодовольно ахнули. Да уж! Это шоу стоит посмотреть... Округлив от неожиданности глаза, я открываю рот и издаю хохот.
— Как тебе наш новый имидж? По-моему, мы просто отлично! - ставит себе оценку мама, пританцовывая на месте.
Все ещё находясь в шоке, я показываю им большим пальцем знак «класс» и ухмыляюсь. Боже правый...
— Как по мне, это бредово! Хуже костюмов не найти, - буркает отец, хватаясь за ткань наряда.
Они решили поэкспериментировать и надеть то, что людей всех возрастов по-настоящему пугает. Нет, это ни людоеды или оборотни, ни вампиры и призраки и даже не учительница по алгебре. Гораздо лучше - это мокрые носки. Без шуток! Мама напялила на себя гигантский мокрый носок желтого цвета, а папа синего.
Смотря на их вид хочется выколоть себе глаза, отрезать язык и спрыгнуть в конце концов с многоэтажки. Наряды на самом деле просто... нелепы. Еле сдерживаю приступ смеха, кусая щеки.
— Господи, вы не простудитесь? - решила перевести тему, а то сейчас умру от хохота.
Мама энергично покачала головой.
— Внутри водонепроницаемая и утепленная ткань. Здорово я придумала с костюмом?
Да уж, здорово...
— Мередит, откуда только в твоей голове берутся такие идеи? Тебе нужно к доктору! - отец, недовольно кряхтя, неловким шагом направился в сторону спальни.
Мама театрально закатила глаза и фыркнула, словно слова папы - наглая ложь.
— Джерри, куда ты?
— Хочу избавиться от этого позора! Я не буду встречать гостей в таком виде!
И у них разгорелся скандал. Мда.
Не желая становиться участником шоу, мне пришлось поспешить к выходу и уносить ноги.
Что может быть страшнее охотников, гоняющихся за мной, но прячущихся в тени? Верно. Мои родители в гневе.
Спустя пару часов, когда атмосфера Хэллоуина распространилась по всей Америке, мы с ребятами всё-таки добрались до пункта назначения. Вообще-то, Балдуин до определённого момента скрывал о, выражусь так, сюрпризе.
Топая по чаще обнаженного и таинственного леса, полного тайн, впереди нас ждало озеро. Когда я увидела перед собой тёмную гладь воды, в которой отображаясь блеклая луна, мои лёгкие налились кровью, а в душе загорелся огонь боли. Самопроизвольно мои уши уловили глухой выстрел и кладбищенскую тишину. Именно у этого озера мы с ребятами в последний раз видели Эдди Чакера живым. Сколько с тех пор утекло времени и сколько всего нам пришлось пережить. Трудно отпускать того, кто прочно укоренился в сердце. Слишком много потерь, слишком много грусти.
— Эй, чего застыла? Давай присоединяйся к нам, - пинает меня Тереза, кивая головой в сторону большого пледа, накрывшего ровную поверхность сырой земли.
Парни, смеясь и пуская глупые шутки, раскидывают еду, и Генри рассердился, застав пиццу в холодном виде, ведь теперь она «потеряла свой превосходный вкус».
Из-за сюрприза Балдуина нам всем пришлось переодеваться в обычный вид, поэтому из костюмов на нас только какие-нибудь дурацкие маски или колпаки. Кстати говоря, Тера отлично подобрала себе ободок - рожки дьявола являются её воплощением.
Спустя пару минут все было готово: плед укрыт всякой едой и напитками, а благодаря магии Блэка, ветки голых и сухих деревьев полны мерцающих огоньков, напоминающих волшебных светлячков. От такой красоты трудно оторвать взгляд.
— Ты что-то сегодня слишком задумчивая, Марго, - окликнул меня маг, бросив к ногам шоколадный батончик.
Я поправляю за плечи свою красную и достаточно длинную косу и сажусь по-турецки, ловко расправляясь с оберткой батончика.
— Это место навеивает тоску, - откусывая шоколад, даю понять я.
Все в один момент уставились на озеро. Казалось, в нем таится не меньше секретов, чем в нашем лесу. Салли Хилл сам один огромный секрет.
Мой взгляд случайно падает на запястье, где слегка виден серебряный браслет Билла, и батончик в горле немедленно застревает, скрутившись в комок. Жаль, что его нет с нами рядом... со мной.
Честно признаться, мне до сих пор трудно поверить, что Хофер мог просто взять и сделать это. Мне казалось, наши узы крепки настолько, что никакое колдовство, никакие дилеммы и прочие невзгоды не в силах разрушить их. Видимо, я крупно облажалась. Билл такой же, как и все. Внезапно злость вонзилась прямо в грудь, сжимая сердце в чудовищных тисках, отчего я еле слышно издаю рык и сдавливаю шоколадный батончик в своём кулаке, представляя Терезу и Билла в пылких объятиях. Черт возьми, да я сейчас в пепел обращусь!
— Что-то здесь тухло, - комментирует волчица, отпив глоточек содовой, — Балдуин, ты смерти нашей желаешь? Умереть от тоски - это ужасно.
Маг фыркает и самодовольно указывает рукой куда-то в сторону.
— По мне так очень круто. Настоящая атмосфера Хэллоуина. Генри, - хлопнул по плечу блондина тот, — ты хоть скажи.
Ридл запихивает рот остаток пиццы и протирает ладони влажной салфеткой, интенсивно разжёвывая кашу в полости рта. Казалось, с тех пор прошли года.
— Прости, чувак, но здесь и вправду скучно. Надо было хотя бы организовать музыку.
— Не проблема, - оживился Балдуин, поглядев в сторону побледневшей Терезы, — Тера, спой.
Ого, ну и новости. Она умеет петь? Никогда бы не подумала, ведь волчица без остановки ворчит и разбрасывается колкими словечками.
Я вопросительно сверлю темноволосую глазами и, облизав губу, скрещиваю руки на груди. Кажется, мне одной здесь холодно? Пуховик совсем не греет... Вот если бы рядом находился Хофер, он бы сумел своей горячей кровью согреть меня, однако... Он уехал, не взглянув на меня. Неужели я не заслужила даже его чертового «пока»? Лучше бы мы никогда с ним не встречались, лучше бы я не соглашалась сотрудничать с ним в деле с оборотнем...
— Давай, Тера, не ломайся! У тебя очень красивый голос, - не сдаётся чернокнижник, хлопая ладонями о свои колени.
— Ты хотел сказать вой? Серьёзно, прекрати, - отмахнулась Мун, спрятав глаза.
Девушка делает вид, словно пытается найти какой-нибудь предмет и что-то бубнит под нос. С ума сойти! Ей свойственно смущаться? Впервые вижу за Терезой подобный выброс.
— Тереза, мы никому не скажем. Просто спой любую песню, - подключился Генри, который, как мне кажется, устал наблюдать за провальными попытками мага уговорить оборотня.
Парни в унисон принялись скандировать имя темноволосой и хлопать в ладоши, как маленькие дети в ожидании спектакля. Интересно, Мун счастлива в эту секунду? Она, правда, обожает излишнее внимание со стороны противоположного пола...
— Да тише вы! Ваши вопли и в космосе слышны! - обрывает Тереза, скорчив недовольную мину.
И тут решаюсь вставить своё слово я:
— Спой. Мне интересно послушать.
Оборотень, видимо, не ожидая от меня такой просьбы (чего уж там, я и сама, по правде говоря, в шоке), открывает рот, сложив губы в букву «о» и издаёт слабый звук, полный недоверия.
Нет, к её невезению или наоборот, ей это не снится. Наступила тишина, и лишь вой ветра и колыхание озерной воды отвлекает каждого присутствующего от искушающих мыслей.
— Думаешь, я не умею петь? - приобрела высокомерный тон Тереза, освободившись от гипноза.
Попалась на крючок.
— Что ж, удиви меня. Я скептически, с недавних пор, отношусь к словам, брошенным на ветер, прости.
Генри, судя по всему, догадался о моем хитром плане и ухмыльнулся в своей манере, опустив руки на стройные и накаченные (странно, что раньше я этого не замечала) ноги.
Бездонный колодец над нашими головами словно стал ближе, и сейчас мы провалимся в никуда, прощаясь со временем и проблемами. Серые тучи заслонили неполную луну, а едкий туман опустился к озеру, заманивая к себе, как в жуткой истории про призраков-пиратов...
— Давай, Тера, покажи им, - подмигнул Балдуин подруге, оказывая поддержку, а потом обратился к нам, — будьте готовы - ваше сердце уйдёт в пятки.
Ха, реплики мага заинтриговали меня, отчего я выпрямила спину и приготовилась «терять сердце».
Тереза прочистила горло, закрыла глаза и просто молчала некоторое время, отчего привиделось, будто девушка уснула. Однако... Темноволосая раскрывает веки и глубоко вздыхает, а потом:

Мир покрыт нашими следами.
Шрамы мы покрываем краской.
Смотря на то, как они проповедуют гнилую ложь,
Я бы предпочла видеть этот мир глазами ребёнка.
Глазами ребёнка...

Тёмные времена настанут и закончатся.
Временами ты нуждаешься в её улыбке,
А материнские сердца тёплые и мягкие.
Я бы предпочла ощущать этот мир кожей ребёнка.
Кожей ребёнка...

Казалось, словно вселенная возродилась вновь, и все меняется. Голос Терезы пронзительный, звонкий и высокий, а на конце ноты обрывается, точно тебя столкнули с обрыва в бурлящую реку. Меня настолько поразило её исполнение, что я перестала дышать, теряя счёт времени.
Каждый из нас, затаив дыхание, наслаждался голосом Мун. Она, как будто селена, заманивает путников в свои сети, и никто не в силах этому препятствовать. А стоит ли?
Я откидываю голову назад и пытаюсь отыскать на небе хоть одну звезду, но меня постигло разочарование. Ничего. Одна пустота.
Генри, не моргая, глядел на профиль волчицы, точно разгадывая очередную загадку. Сейчас девушка выглядит совсем уязвимой; такое ощущение, что ещё одна нота, и она заплачет.
В это мгновение в сознании всплывает рассказ Балдуина. У Терезы было не лучшее детство: её бросали, издевались, отвернулись все, кроме одного мага. Она израненная птица в клетке, укутанной кустами терновника. Возможно, эта песня - зов о помощи. Её крик, наполненный боли и отчаяния.
Я повторно поглядела в сторону таинственного озера.
На той стороне берега, на холме, стоят четверо ребят. Трое из них взволнованы, а другой же напуган. Я вижу девочку, не отпускающую из своих объятий рыжеволосого друга; вижу юношей, пытающихся расцепить их. Они такие неопытные, растерянные... Девушка топчется на месте, не сдерживая слез, после чего трое ребят бегут вниз по холму, прочь от смелого и безбашенного мальчика с заряженным ружьём. Отворачиваю взгляд, со всей мочи жмуря веки, в последствии чего они задрожали. Раздаётся выстрел. На том берегу озера никого больше нет, а по моей щеке пронеслась горячая слеза.

* * *
Холодный ветер теребил оранжевые флажки, развешанные по всему кампусу, в том числе у женского и мужского общежития. Запах горелых сосисок, шоколада и арахиса. Студенты, по крайней мере, их большая часть, собралась у костра, выпивая безалкогольные напитки (как думают профессора), уплетая вкусную, но вредную для желудка еду и рассказывая друг другу страшные истории, внушая страх. Парни решили напугать девчонок, чтобы те, чувствуя себя не в безопасности, прижались к ним плотнее, однако сообразительные студентки мгновенно раскрыли план друзей, едко ухмыляясь над жалкими попытками обнять за талию. Кое-кто уже получил под вздох от рыжеволосой девушки кулаком, которая грубо посадила капитана баскетбольной команды на место. В ту секунды многие смеялись...
Ближе к полуночи выпускники решили устроить костюмированную вечеринку, где каждый сможет забыть на один вечер об учебе и прочих проблемах, поэтому актовый зал украшен декорациями в виде рождественских гирлянд, флажков, тыквами и стендами «СЧАСТЛИВОГО ХЕЛЛОУИНА».
Иначе говоря, веселились все... ну, или почти все.
Билл, сидевший рядом с парнем по имени Дэниел, молча выпивал голимый виски, от которого у брюнета в желудке взрывались бомбы и смотрел на огонь, пламя которого добавляло градус и резало глаза. Хофер сбился со счета; он не мог понять, какой это стаканчик виски - третий или пятый?
Привыкший только к дорогой и элитной выпивке, брюнет с каждым глотком корчился все больше и больше, спрашивая себя в уме, зачем тот вообще это пьёт? Возможно, ответ таится в глубине сознания. Тем не менее, он продолжает наказывать себя вонючим пойлом, закатывая глаза, слушая бесконечный монолог шатенки, которая чертовски сильно шепелявит и мямлит «ну, эм, гм». Неужели словарный запас настолько скуден? Какое безобразие.
— Эй, друг, найдётся место для меня? - Билл нехотя поднимает голову и застает перед собой своего соседа по комнате - Троя.
За это время у парнишки отрасли белокурые пряди и сейчас на нем нет коричневых очков, а значит, Трой надел линзы.
— Извини, можешь поднять свой зад и подвинуться? Человек хочет присесть, - монотонно обращается к шатенке со скудным словарным запасом Билл, двигая бровью.
Та, в свою очередь, ошарашенная грубостью парня, фыркает и произносит «дурак», резко вскочив на ноги и убежав к другому бревну, где уместилась группа поддержки.
К несчастью болтушки, Хоферу совершенно плевать на её мнение.
Он вернулся к тем временам, когда весь город считал его богатеньким ублюдком, только и умеющим транжирить деньги отца и пользоваться его именем. Никаких чувств и эмоций. Он тот, кто он есть - Билл Хофер, который не встречал в лесу красноголовую странную девушку с блокнотом в руке. Во всяком случае, брюнет пытается вбить этот ложный факт себе в голову, но получается, увы, неважно.
Сущность волка, спящего внутри него, портит всю картину, а воспоминания не дают спокойно спать по ночам, читать днём и зубрить конспекты. Прошёл месяц. Он ничего не знает о Марго и о том, что происходит в Салли Хилл. По началу Билл переписывался с Генри, поддерживая связь, но упоминания о Марго и гребаного Балдуина резало грудь. Лучше отпустить все и жить дальше. Сожалеть о прошлом - это тоже самое, что читать учебник по истории и мечтать в нем что-то исправить. Невозможно.
Пока Хофер размышлял обо всем этом в уме, Трой уселся рядом с ним и спрятал руки в рукава безразмерной толстовки под огромной курткой.
— Тебе жарко не будет? Я весь вспотел от костра, - с усмешкой, в очередной раз отпил глоток виски оборотень, облизнув нижнюю губу.
Трой печально захихикал, облокотив локти на худые колени.
— Друг, ты уверен, что ты вспотел от костра? Хватит пить эту гадость. В актовом зале стоит ящик с содовой.
На самом деле, брюнету был симпатичен Трой, но из-за произошедшего в Салли Хилл, он решил держать дистанцию со всеми людьми, желая вернуть старую версию Билла - бездушную машину самоуверенности.
— Господи, тебе то какая разница, что я пью. Кончай строить из себя мамочку, - выдохнул Билл, и его челка упала прямо на глаза, которые сверлят землю под ногами.
Белобрысый парень ничего не ответил. Он молча наблюдал за людьми у костра и анализировал их поведение и привычки. Ему нравилось это делать. Так он чувствует себя умнее.
— Слушай, - внезапно позвал Трой Билла, тем самым вызвав его негодование, — вернувшись из Салли Хилл, ты совсем ничего не рассказал мне о своей подруге.
Мурашки пробежали по массивной спине брюнета. Он выпрямился и озлобленно, с пустотой в зрачках, посмотрел на товарища, который успел пожалеть о сказанном. Но было поздно.
— П-подруге? - злорадно усмехнулся Билл. — Может, мне тебе ещё о своём семейном древе рассказать? О детстве? Или о банковском счёте?
— Я... эй, не заводись! Я просто пытаюсь завести разговор, - сглотнул Трой, заметив любопытные взгляды со стороны молодых людей.
В отличие от белобрысого, Биллу было абсолютно все равно. Злость уже кипела на кончиках пальцев рук.
— Я похож на того, кто нуждается в беседе? Парень, сиди смирно и не лезь ко мне, иначе тебе придётся плохо, а моему кулаку, - выдержал паузу Хофер, сжав костяшки до посинения, — приятно.
Выкинув последние фразы, брюнет рывком поднимается на ноги и перешагивает через бревно, направляясь в сторону мужского общежития.
Многие подростки крикнули ему в спину, что он последний кретин, однако их комментарии прошли мимо оборотня. Сейчас в нем пульсирует адреналин и желание что-нибудь разрушить. Он не обращался в оборотня несколько недель, а волчья сущность требует свободы; она не любит сидеть взаперти. Только воля.
Кусая пухлые губы до крови, Билл взъерошивает отросшие пряди и проходит к веранде со слабым освещением. Каменная кладка под его весом, казалось, трещит и обращается в ничто. Смех и прочий гвалт остался где-то позади, свет от костра почти не виден. Такое ощущение, будто кампус разделён на две части, и это часть мертвая: здесь слышны только стрекотания сверчков и стук каблуков кожаной обуви Хофера-младшего, вальяжно шествующего к дверям общежития.
Плющ, заполнявший собой стены, слабо колыхает от порыва ветра, который разносит смесь запахов по всему периметру.
Щеки Билла, покрасневшие от алкоголя и огня, продолжают гореть, глаза щиплет. Какое же сейчас у него фиговое состояние. Он чувствует себя девятиклассном, в первые попробовавшим скотч хорошей выдержки.
Завернув в нужное крыло, Хофер ускорил шаг и приблизился к заветному входу, но в эту секунду свет по всей веранде потухает.
Парень резко притормозил, застыв в недоумении. Только этого не хватало. Без электричества ему не видать шоу по телевизору.
Однако свет спустя мгновение снова загорается, ослепив брюнета яркой вспышкой.
Билл попятился назад, жмуря веки и проклиная сегодняшнюю ночь. Скорее всего, это парни-идиоты пытаются напугать девчонок, поэтому играют в чертовых механиков.
Протерев глаза ладонями, Хофер выпрямляет плечи и протяжённо выдыхает, мечтая о своей кровати и чипсах. Интересно, что сейчас происходит в Салли Хилл?..
— Билл, - доносится голос изо спины.
Заряд электричества по всему телу. Вот, что чувствовал в данный момент брюнет. Волоски на ногах и руках встали дыбом, в груди резко все похолодело, после чего потеплело и налилось свинцом. Он будто стоит на ядовитых шипах, при этом ничего не предпринимая. Ему ведь не послышался этот голос? Или он в конечном итоге совсем выжил из ума? Не может быть...
Сглотнув кислый комок в горле, брюнет медленно разворачивается всем телом к голосу и застывает на месте столбом, точно мертвец. Если пару секунд назад его щеки горели пунцовой краской, то сейчас эти самые щёки белее недавно выпавшего снега. Сердце в груди ушло куда-то вниз и не бьется. Земной шар разошёлся по швам.
Он, не веря своим глазам, широко распахнул рот, но ничего не мог поделать. Слова застревали в горле в виде невидимой стены, а в голове метались из стороны в сторону странные мысли. Что же это?.. Сон? Галлюцинация?
Пошатнувшись, Билл устоял на своих ногах и подозрительно прищурился, еле слышно прошептав:
— Мама?...
Фигура напротив Хофера улыбнулась холодной улыбкой. Это была красивая женщина с каштановыми вьющимися волосами, чистой немного смуглой кожей, пухлыми губами, как у Билла, ровным носом и большими чёрными глазами. На женщине лёгкое голубое платье до колен с цветочным узором. Она продолжает лицезреть на сына, соединив руки за спиной.
Что же чувствовал Билл? Вся его душа предалась агонии. Он не видел свою мать столько лет... Оплакивал, пытался разыскать (и нашёл) убийцу, смог отомстить. Хофер знал, что больше никогда не увидит её, не сможет обнять, а сейчас... Она прямо перед ним. Фрэнсис Хофер, двенадцатая жертва, стоит напротив молодого парня, сдерживающего все свои чувства. Неужели, Билл теперь тоже видит призраков, как и Марго? Но хорошо ли это?
— Мама. Это ты. Мама... - отрывисто произносит брюнет, качая головой.
Фрэнсис обнажила жемчужные зубы в улыбке и слегка склонила голову набок, отчего её волосы повисли в воздухе.
— Ты был очень плохим мальчиком, Билл, - бесцветно произнесла женщина, и улыбка стерлась с её мраморного лица.
Ничего не понимая, оборотень осмотрел мать с головы до ног и недоверчиво отшатнулся. Безумно страшная улыбка в конец добила брюнета. Он делает шаг в сторону, а Фрэнсис Хофер идёт прямо на него, смеясь маниакальным смехом.
И только когда женщина достаточно приблизилась к юноше, Билл заметил изменения в лице и телосложении Фрэнсис. Свет на веранде снова потух.