Снова тень пронеслась по стене и скрылась за спиной Ингвальда, где материализовалась в девичью фигуру:

– У меня не получилось его убить, слишком проворным оказался. След терялся, словно его необычная сила прятала. Так у этой семейки и впрямь есть оружие, которое может большую часть чародеев скосить?

Женский голос был до боли знакомым. Холод по спине пробежал, когда выживший Альф в девушке признал русалку. Так вот, чья тень из леса за ним следовала, а потом и вовсе опередила. Рядом с ней стоял маг лет двадцати в зеленом костюме, что так и говорил о собственной дороговизне. Острый нос и подбородок, но больше всего из общей картины выбивались русые волосы, которые были длиннее, чем у русалки. Инг пошатнулся назад, подальше от пронзительного взгляда серых глаз. На что маг лишь хмыкнул, прекращая разглядывать ребенка. Теперь его внимание забирала русалка.

– Мы не убиваем детей. Пока что. А эти, – он повернул голову, дабы кивком указать на два трупа, – Инек бы им не доверил хранить оружие, эти Жнецы давно отошли от дел. Однако, я уверен, что они участвовали в его создании.

«И все же, в доме не оказалось ни единой наработки», – больше разговаривал сам с собой, пытаясь прийти к какой-то мысли. Русалке же не нравилась идея оставлять в живых детей, которые рано или поздно вырастут, все осознают и попробуют отомстить за родителей.

– Кажется, ты вернул нас к жизни, чтобы мы тебе помогали и защищали. Так вот, считаю, что в целях безопасности, детей надо отправлять к родителям.

Однако, Айрус ее не слушал, витая где-то; его взгляд периодически и случайно падал на Ингвальда. Оттого мальчику становилось не по себе. За спиной вновь послышались шаги за своей спиной – уже не женские. Такие тяжелые, отдающие резким и противным скрипом, словно кто-то большой в железных сапогах ступал по их старым половицам. Кто-то остановился, а в следующую секунду раздался низкий мужской голос:

– Надо шуршать дальше. Мы нигде не нашли сучку-Мелиссу. Видимо, смылась уже со своим отребьем, заодно и оружие прихватила. Она же тоже из этих, – раздался низкий голос, но сам мужчина оказался не таким уж и большим, только выше и шире в плечах, чем Айрус. И наконец-то обошел Ингвальда, давая возможность себя разглядеть.

И лучше бы не показывался, ведь в следующее мгновение ребенок стиснул зубы от нахлынувшей ярости, судорожно сжимая пальцы в кулаки. Здоровяк подошел к телам его родителей, а после носком сапога пнул по лбу матери, словно ее разбитая голова была для него мячом.

– Из Идеального поколения ордена Жнецов, – мужчина не сказал, а выплюнул эти слова с огромным пренебрежением. Ингвальд не знал, что это все значит, но ему не нравилось то, как обходились с его мертвыми родными. Здоровяк затылком почувствовал агрессию, исходящую от маленького существа, и начал злорадствовать еще больше. Русалка поддержала его настрой, пуская смешок в ладонь. А вот длинноволосый маг нахмурился и поднял ладонь, приказывая им прекратить неуместное веселье.

– Избавь меня от этого, Рас. И прояви хоть немного уважения к усопшим. Пусть они и не обладали магическими силами, но были достойными противниками. Если бы мы их врасплох не застали, то так бы быстро не управились. Лучше займитесь поисками Мелиссы и ее сына. Отправьте отряды и выдвигайтесь сами, но к ночи приведите их, – закончив свою речь, Айрус присел на одно колено и стянул с руки перчатку. Инг заметил на коже кисти большое количество маленьких пятен, словно всю руку покрывали веснушки.

– Ты заноза в заднице! Кто тебе вообще дал право командовать. То, что ты зарекомендовал себя в столице и перебил гору неугодных Жнецов – ничего не значит. Не ставь себя выше других, щенок! Это ты раньше может крутым был, но с тех пор, как тебя поимело правительство Инека и отправило в наши трущобы, ты потерял былое величие, понимаешь?!

Здоровяк разговаривал много и не по делу, достаточно язвительно; удивительно, как руководителю повстанцев хватало терпения. И совсем неудивительно, что на теле Раса было так много шрамов. Вероятно, много раз получал за свой длинный язык.

Айруса не так просто было вывести из себя, людей раздражала его непоколебимость. Отсутствие ответной реакции убивало всякий интерес, поэтому Рас громко фыркнул и широкими шагами пошел прочь из дома – нечего задерживаться на одной точке, когда впереди много работы. В отличие от русалки, маг даже не вздрогнул, когда Ра со злостью хлопнул дверью, от чего на пол попадала посуда, осколками разлетаясь по кухне.

Девушка присела рядом и стала наблюдать, как маг тянет свою пятнистую ладонь к лицу мальчика. Совсем недавно он этой же рукой убил родителей Ингвальда, а теперь пальцами водил по щекам, смахивая слезы. Какая наглость!

– Может, не будешь оставлять его в живых? Я вижу, как ваши с ним линии жизни в будущем плотно пересекаются. Возможно, малец станет великим Жнецом, и отправится мстить тебе. Не испытывай судьбу.

Губ мага коснулась легкая усмешка – уж он-то знал, что мальчишке не пойти по пути родителей. Дэро попытался сделать вдох, чтобы дать ответ, но почему-то перестал дышать, а затем и вовсе закатил глаза, чувствуя, как все – вплоть до конечностей начало неметь; боль пронзала голову, словно в нее входила сабля. Прежде Дэро никогда не накрывали видения – это было в новизну, непонятно и весьма неприятно.

Он очутился в неизвестном, но в просторном зале. Первым делом, маг огляделся и заметил большие зеркала – от пола до потолка. Они создавали замысловатый лабиринт. Было неясно, куда идти, и почему они дрожат? Но вдруг послышались всхлипы и тихий голос, Айрус решил идти на звуки.

Минуя препятствия, он вышел на небольшой выступ и увидел на полу потрепанного юношу, который, судя по всему, принял серьезный бой. Рыжий незнакомец тяжело дышал, зажимая ладонью рану на плече. Видимо, глубокую, раз крупные бардовые пятна капали на безупречный, казалось бы, пол. Пыльная одежда местами была разодрана, а рядом лежали разбитые доспехи. От парня исходил запах гари и нежити – такой стойкий, что Дэро на мгновение перенеся на выжженную землю, где никого не осталось, кроме снующих туда-сюда опороченных.

– Пожалуйста... Я готов на твои условия. Забери мое – отдай свое, – рыжий шмыгал носом, обращаясь к своему отражению в зеркале, – Я готов на все, лишь бы убить ее. Отомстить за... за...

Сидящего захлестывали эмоции, но больше внимания привлекало то, что отражалось в зеркале. Пока в действительности раненный чуть ли не лежал на полу – в зазеркалье он стоял. И не просто стоял; а с гордо поднятой головой, без ран, в чистой одежде и целых доспехах. Глаза зазеркального поблескивали от предвкушения и веселья – последнее он даже не скрывал на своем лице.

– Наконец-то, хы-хы. Давно пора было, – отражение вытянуло руку вперед, пальцами разрывая тонкую грань и оказываясь в мире материальном. По спине Айруса прокатился обжигающий холод. Осознание происходящего, заставило кинуться вперед и перехватить запястье чудовища. Хищная ухмылка исчезла с губ отражения, пока раненный парень и вовсе не замечал мага, который подоспел на помощь. Конечно, люди в видениях не могут видеть тех, кто к ним приходит; но тот, кто в зеркале – не человек. И он злится, щурит глаза от негодования. Однако, не бездействует, дергая мага на себя; из-за чего тот врезается, проходит сквозь зеркало и оказывается в настоящем.

Получилось! Получилось сделать вдох. Дэро быстро заморгал, оттягивая ворот своего одеяния – во рту пересохло, но сейчас не время искать воду.

«Может, так и должно быть. Значит, чары сильные. Удивительно, какой маг помог Жнецам их наложить?», – зрачки серых глаз вновь скользнул по испуганному Ингвальду. Большое количество мыслей роем крутилось после «путешествия» в голове мага, но их не озвучивал своей напарнице, которая по ладоням и глазам могла предсказать человеку его судьбу.

– Я умру не от его рук или меча. Нет смысла переживать, – голос Айруса смягчился и стал намного тише, – Лучше сними зеркала и выстави из них преграду, чтобы до мальчишки было не так просто добраться, если его пойдет кто-то спасать. Оставим все на волю Создателя. Выживет, спасется или погибнет. В последнем случае, я смогу обмануть судьбу. Но какую-то часть его воспоминаний придется стереть. Так что, займись зеркалами и жди меня во дворе.

Русалка посмотрела скептически на своего напарника. Пусть ее не так давно выдернули из мира мертвых в мир живых (вероятно, вообще перед восстанием), но интуиция подсказывала ей: каждое действие Айруса несет в себе скрытый смысл. По крайней мере, впечатление именно такого человека он оказывал на окружающих.

Она была уверена, что не просто так маг выбрал зеркала, но от вопросов воздержалась, понимая, что все равно на них правдивые ответы не получит. Закончив с преградой, русалка покинула дом, оставляя Ингвальда наедине с темным магом.

Не было сил сопротивляться и бояться; ребенок впервые столкнулся с равнодушием. Сверля стену пустым взглядом, он принимал свою судьбу, позволяя накладывать на себя чары.

Только вот Айрус явно что-то недоговорил своей напарнице, ведь помимо заклинания, которое стирало память или меняло события в голове, было еще одно. Инг не мог понять его природу, ведь был слишком мал и не магом. Просто слышал разные слова – ощущал себя по-разному. Было то тепло, то холодно. То голова раскалывалась, будто на две части, то боль отпускала и наступало облегчение.

– Зачем ты убил моих родителей?

Измученным голосом спросил выживший, падая плечом на стену; он тяжело дышал и не сводил взгляд с лица мужчины, чувствуя себя загнанным зверьком. Айрус вел себя сдержанно и аккуратно, не позволял себе резких движений. Почему-то Ингвальд чувствовал, как от того исходит аура благородства, словно кто-то королевских кровей нашел время спуститься до таких простых, как семья Альфов. Однако, ни аура, ни красивые черты лица, ни его аккуратные движения - не вписывались в картину происходящего. В конце концов, он хладнокровно расправился с родителями того самого мальчика, на которого наложил облегчающие чары.

В силу своего возраста, Инг не понимал, что магия Айруса связана с воздействием на сознание своих жертв. Их он мог погружать в иллюзии, в кошмарные сны и переворачивать реальность с ног на голову.

Может, нельзя было смотреть в глаза мага или слушать его голос?

Его задумчивый вид сейчас особенно пугал ребенка.

Айрус всерьез озадачился тем, что их линии судьбы пересекаются, но при этом в них нет отпечатка враждебности. Точнее, он не намекал на серьезный бой, однако, не исключал мелкие стычки. Так какого рода взаимоотношения их ждут впереди, если мальчик выживет? Маг не знал, но определенно заинтересовался.

«Что же, время покажет. Выживи и найди меня», – мысленно обратился убийца.

– Ты поймешь, наверное. Не сейчас. Придет тот день, когда все встанет на свои места, но сегодня тебе нельзя покидать дом, – какое резкое заявление для того, кто устроил здесь резню и даже не удосужился убрать тела – он прикусил губу, чувствуя отвращение к самому себе. Где-то в груди уставшего Инга зарождался целый клубок возражений. Возможно, он хотел что-то рявкнуть в ответ, но был сбит с толку магом, который взял детскую ладонь в свою и надавил на чужие пальцы, заставляя те сжаться в кулак. Поражало спокойствие, с которым говорил Айрус, – В Лавьирне сейчас хаос. Чародеи убивают всех на пути. Я скрыл твой дом от их глаз и с помощью магии направил помощь. Будь послушным мальчиком.

Свободной рукой он хотел дотронуться до рыжих волос, но мальчишка так сильно сжался и затрясся, что мужчина передумал, дабы не пугать еще больше – страх детей Айруса точно не питает.

– П... почему ты мне помогаешь?

Едва шевеля губами, спросил Инг. Он не рисковал открыть глаза, но снова содрогался в плечах и всхлипывал. Маг же давно отпустил чужую руку и лишь хмыкнул прежде, чем покинуть дом Альфов. Инг чувствовал тяжесть на своей ладони. Брови поднял от удивления, когда все же увидел, что было в руке все это время – черное яблоко. Мальчишка впервые видел что-то подобное – явно магия, тем более, плод так и манил.

Кажется, он целую вечность просидел в углу, не смея пошевелиться, даже несмотря на то, что дом давно опустел. Остались только холодные тела родителей и собственное отражение в зеркалах, из которых русалка выстроила преграду. В какой-то момент, второе начало напрягать несколько больше, чем два трупа. Какое-то смутное чувство внутри росло, нагнетающее по нарастающей. Скорее всего, из-за того, что на плечи ребенка навалилось все и сразу.

Он маленький, но понимает – ярмарка обернулась крахом. До слуха доходили различные звуки: брань, крики, звон металла и свист стрел. Кто-то на улице запустил огненный шар, который озарил всю комнату, и тут же погас. Восстание было в самом разгаре. Маги вышли против людей. Снаружи шел бой за боем, но в дом Альфов никто не смел заглянуть. Для них его будто не существовало. Тем не менее, Ингвальд все еще пребывал в состоянии критического страха и периодически задерживал дыхание, чтобы его наверняка не нашли. Мелькали тени, он видел их в зеркалах и боялся еще сильнее. Перенервничал настолько сильно, что живот начал урчать, а из еды рядом лежало лишь яблоко. Несмотря на большой соблазн, у ребенка была воля, которая все же треснула по швам спустя несколько часов. Он откусил пару раз, и уже не мог остановиться. На вкус вообще не яблоко – больше походило на цитрусовое с нотками... роз? Определенно. Что-то цветочное там было.

Однако, Инг не задумывался на тот момент: зачем магу потребовалась мешать цветы с цитрусами и засовывать этот вкус в яблоко? Мальчик просто утолял чувство голода. И вот, когда жевал кусок фрукта в очередной раз, то случайно уронил взор на свои руки. Раны на них начали гореть и чесаться. Это все еще те царапины, которые Ингвальд получил от высокой травы, когда бежал к ручью. Удивительно, что теперь они начали стремительно заживать. За короткое время затянулись не только физические повреждения, но и на душе стало легче. Яблоко оказалось целебным? С большей вероятностью. Маг по имени Айрус не только не стал убивать ребенка Альфов, но еще и вылечил его. Инг все еще не понимал, почему с родителями обошлись так, а с ним по-другому. Тем не менее, в следующее мгновение, он уже и не успел бы об этом подумать; из другого угла шорох послышался. Ингвальд всем телом чувствовал чужое присутствие, по спине пробежал холод, а сам он повернул голову на источник звука. И ничего не увидел, кроме своего отражения в зеркале.

Кажется, звук издавало что-то за ним. Может, мышь или другой маленький зверь? Любопытство одолело с такой силой, что мальчик встал на четвереньки и пополз к зеркалу. Понятное дело, что отражение двигалось навстречу. Тем не менее, где-то на половине своего пути, Ингвальд замер, пристально за собой наблюдая. Собственное отражение казалось каким-то не таким, чужим. Неужели, этот день высосал жизненные соки настолько, что мальчик не признавал самого себя? Во взгляде видна была некая твердость и даже грубость. Инг отказывался верить, что заглядывает исподлобья в свои же глаза. Руки, которыми он упирался в пол, стали тяжелее, словно что-то, а может и кто-то их окутывал - либо тревога не позволяла сдвинуться с места.

Впрочем, в доме, где не горел свет, повсюду была кровь и на полу два мертвых тела, не только ребенку было бы жутко. Неудивительно, что Инг сперва подскочил, а потом словил оцепенение, когда сильный поток ветра настежь открыл окно и поднял к потолку белую тюль. Скорее всего, еще днем мать плохо закрыла ставни.

Из-за магии Айруса никто снаружи не обратил внимание и не подался любопытству. Если на улице вообще кто-то остался, поскольку какое-то время назад, голоса начали стихать. Это для ребенка время остановилось, как и для домашних часов, которые перестали раздражающе тикать после ухода магов.

Вечер сменяла ночь, температура стремительно падала. Особенно сейчас ребенок дрожал в два раза сильнее, чем пару минут назад, ведь к душевному потрясению прибавилось внешнее воздействие. Онемевшими пальцами он провел по ткани на плечах, пытаясь себя хоть немного согреть – без толку. Он видел плавные движения тюли в отражении. Из-за зеркального коридора кружилась голова, потому Инг решил отползти назад. Однако, сильно сконцентрировавшись на отражающих поверхностях, мальчик не успел разглядеть, что перекатилось из одного темного угла в другой. Возможно, и вовсе разыгралось воображение, но Инг с твердой уверенностью заявил, что видел нечто шарообразное.

Тошнота подбиралась к горлу от страха, хотелось закричать, но открой ребенок сейчас рот, из него не выйдет ни звука. Боковым зрением снова уловил передвижение – на этот раз в зеркале. Ингу казалось, что собственное отражение прожигает глазами в нем дыру. И он не ошибся. Собрав остатки своей храбрости по крупицам, ребенок посмотрел на собственное отражение. Пронзительного взгляд исподлобья, не вписывался в картину реальности и та уверенность, что исходила от его отражения. «Инг» в зеркале походил на маленького хищника, который только начал познавать азы охоты, в то время, как у настоящего Инга случился припадок от охватывающего с каждой секундой ужаса. Казалось, его уже нечем было удивить. Но стоило об этом подумать, как уголки губ отражения поползи вверх, образуя кривую ухмылку.

Мальчишка ахнул и пальцами дотронулся до своего рта, думая: «это не я, в зеркале не могу быть я!».

– Это ты, – шепотом и играючи ответило отражение, словно прочитало мысли того, кто находится по другую сторону. Того потрепанного и испуганного, пока Инг из зеркал откровенно забавлялся со своего же замешательства.

– Я не ты. Ты – демон! Зло! Зло!

Пальцами впивался в растрепанные рыжие волосы, пока щеки обжигали горячие слезы. Удивительно, как они не полились раньше. По комнате пробежала волна детского задорного смеха, от чего задрожали зеркала. Инг покрутил головой в поисках источника, несмотря на то, что понимал – веселье исходит от отражения. И все равно удивлению не было предела – оно перешло все грани, когда мальчик понял, что в остальных зеркалах коридора, он не отражается.

– Оши-и-ибаешься. Я – это ты, – протянул мальчик из зеркала напротив, после того, как смех сошел на нет. Отражение наклонилось вперед, всматриваясь в глаза Ингвальда и хмыкая, – Не правильно сказал. Я тот, кем ты захочешь стать.

Мальчик не сомневался более, что в их жилище проник демон или темная сущность, которая умеет одурманивать. Неужели, ее принес на себе тот маг? Альф вновь пополз, пальцами задевая часть отцовского молотка, который валялся на полу. Бросил на инструмент короткий взгляд и, видимо, нашел решение. Пусть Инг не понимал в силу возраста – подсознательно, на инстинктах, он решил бороться, пока дышит.

– Нет! Ты врешь! Прочь, демон, – часть молотка полетела в зеркало, а мальчик согнулся и накрыл голову руками, спасаясь от осколков. Пусть и сильно это не помогло, и местами на детской коже выступили алые полосы порезов.

За спиной вновь послышался этот противный смех.

«Как? Я же разбил зеркало», – Ингвальд надеялся, что проблема была в одном единственном отражении. Хотелось сейчас прижаться к маме и забыть об этом ужасном дне, но женщина без признаков жизни, так и продолжает лежать на полу, а на грудь мальчика опускаются чьи-то руки. Такие же детские, с такими же порезами. Сложно поверить, что собственное отражение выбралось из зазеркалья и сейчас пыталось задушить Инга. Однако, все было именно так. Мальчик повернул голову и встретился с глазами своего отражения, склеры которых стали черными.

– Мы станем единым целым, от судьбы не убежишь, – хрипело нечто необъяснимое, руками подбираясь к лицу. Сперва Альфа дернули за голову, заставляя развернуться всем телом к очередному зеркалу. От страха казалось, что отражение в раза два больше его самого.

– Не сопротивляйся, – цедило оно сквозь стиснутые зубы, пока пальцами давило на верхние веки. Как бы Инг не пытался жмуриться, деться от ощущения, что выдавливают глаза, не получалось. Не получалось и ничего сказать, даже закричать. Словно все звуки вырвали из глотки ребенка.

Только вытянутые руки отражения были в физическом мире, все остальное так и находилось в зазеркалье. Он понимал, что с этим нечто он связан, но особенно ощутил их связь, когда собственные руки вытянулись вперед к серебру. Кончики дрожащих пальцев водили по зеркальной поверхности, за которой голубые глаза превратились в черные. Отражение наклонило голову, ребенок нехотя за ним. Несмотря на все кошмары сегодняшнего вечера, самое страшное, пожалуй, оказалось – потерять контроль над собственным телом. Стать безвольной куклой. И вот сейчас отражение умело дергало за ниточки. Сильно впечатлило то, как широко оно открывало рот, от чего у Инга хрустнула нижняя челюсть. Однако, отражение даже не думало останавливаться в своих истязаниях. Мало того, что рот продолжал открываться, так еще и из носа, как змея, к губам поползла струя крови, а звон в ушах становился отчетливее. Казалось, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. Отражение покрыла темная аура, которую сложно было разглядеть через накатывающую на глаза пелену. Силы покидали Инга. Мучения продлились от силы несколько минут, но казалось, что прошла целая вечность. Ребенок всеми силами пытался дотянуться до своей шеи, пока невидимая сила заставляла отрывать ступни от липкого пола. Повиснув на мгновение в воздухе, он услышал треск. Сначала один, затем еще, и еще. Пока зеркала, из которых был построен коридор, не разлетелись на мелкие кусочки. Удивительно, что на этот раз мальчишку не задело, словно та самая сила послужила неким коконом. Только вот эмоционально Инг был истощен от всего увиденного за день; не было сил и физических. Поэтому без сознания он полетел на пол, когда необъяснимое перестало держать.

Небольшая часть осколков вонзилась в руки и ноги мальчика. Под его телом начала образовываться небольшая лужа крови. В доме же повисла гробовая тишина, лишь ветер изредка завывал и пробирался внутрь, поднимая белую тюль до потолка.