«Гуляют тени от свечей в окне
Ты так устала, нет сил молиться
А с той картины странной на стене
Из темноты на тебя смотрит рыцарь»

SHADOFSENTS

Не успевает дыхание задержать, оттого вода попадает и в рот, и в нос; ребра, словно под давлением ломаются. Ормарр пытается оказывать сопротивление, дергаясь из стороны в сторону, но вода придавливает собой, старается утянуть на дно, и пальцы тонкие сжимаются на шее. Жнец сквозь мутную пелену видит бледные руки, но не видит того, кто его сейчас топит.

«Это конец. Я пытался бороться с течением, но оно оказалось быстрее и сильнее», – смирение в этот раз наступило почти сразу же. Ормарр перестал сопротивляться и развел руки в сторону; выпуская изо рта стаю пузырьков. Вода проявила благосклонность, обнимая и плавно опуская на дно. Однако, дойти до конечной точки своего маршрута, он не успевает. Руки, что еще несколько секунд назад так упорно душили, резко дернули утопленника на себя. Орм поддался и вышел из  глади на зеркальный пол, переступая бортик – пальцы за мокрые ткани на груди все еще тянули, пока Жнец не оказался вблизи чужого лица. Неизвестный светлый зал, посередине которого был бассейн; белизна его стен била по глазам, повсюду были фрески, изображающие ангелов. Только вот странные, перевернутые. Перевернутыми здесь были не только фрески, но и прочие предметы декора.

Удивлению не было предела, но сейчас важнее было привести в норму собственное дыхание и лишь затем разобраться с происходящим.

– Ингвальд, – выдает на выдохе, пока в черных глазах, скользящих по знакомому лику, читается непонимание. Маг встает, тянет на себя Жнеца и с твердой уверенностью смотрит в ответ.

«Это не Ингвальд», – Ормарр искренне не понимает – перед ним стоит знакомый силуэт; знакомые черты лица, но что здесь не так; что-то в нем чужое. Ингвальд замечает замешательство и ухмыляется – криво и неприятно, будто что-то нехорошее замышляет. Это выбивает из колеи и лишает бдительности. Маг наклоняется вперед и шепчет на ухо: «Найди меня. И выпусти. Сдержи обещание, Темный рыцарь».

От слов перехватило дыхание, Ормарр не понимал, в каком смысле надо найти того, кто и так стоит перед ним. Он нервно сглотнул, но не успел озвучить свои вопросы, ведь веснушчатый мальчишка исчез, и бассейн вместе с ним. Вокруг все стремительно меняется и появляется темный незнакомый лес; вышедший из воды поднимает голову и видит, как сквозь густые кроны деревьев пытается пробиться серебряный свет полной луны.

Глухой протяжный звук – зрачки расширяются, заполняя своей чернотой желтую радужку глаз. Крылья с едва уловимым треском расправляются; ветка вздрагивает, когда хищная птица пикирует вниз. Орм выставляет ладонь перед своим лицом, словно он – является конечной целью. Но пернатый хищник проносится мимо, накрывая сильным потоком воздуха; и острыми когтями вонзается в змеиную плоть. Затем, в воздух со своей добычей поднимается.

Жнец выпрямляется и ладонь от лица медленно убирает. Импульс в голове говорит, что беднягу, которая еще корчится в чужих лапах, надо немедленно спасти, но Къеразы* за спиной нет.

[*меч Ормарра]

С одежды на траву капает соленая вода. Ветер проникает под прилипшую к телу ткань и заставляет кожу покрываться мурашками.

– Ты веришь в совпадения? Я вот не особо, – молодой человек начал крутить головой по сторонам, но не понимал, откуда доносится голос Ингвальда. Словно он был повсюду, – Сколько бы разными дорогами не шли, наши пути будут пересекаться.

«Да какого Демона ты несешь?», – дрожащими ладонями накрывает уши, чтобы не слышать голос мага, который пронизывает своим звучанием до самых костей, и тяжело дышит.

Зрачки расширяются, заполняя своей чернотой желтую радужку глаз. Хищник не дремлет – он за спиной; сопит в нее и ждет идеального момента для своего выпада.

Ормарр бросается бежать со всех ног, хотя, понимает, что ему не спрятаться, ведь глаза те на небе уже горят.

– Ты сам заключил сделку со мной... Заключил.

Эхом проносится по всему лесу, но вынужденный беглец не останавливается – наоборот, скорость набирает, перепрыгивая через массивные корни деревьев. Ветви, будто специально цепляются за одежду, пытаясь остановить. И на мгновение у них получается. Он поднимает голову – кроны деревьев начинают кружиться вместе с звёздами и почерневшими облаками.

После уже пытается взглядом за что-нибудь зацепиться и сфокусировать внимание, чтобы не сойти с ума, но все происходит слишком быстро – небо становится ярко-багровым; глаза хищника на его фоне теряются – только очертания зрачков остаются. Невзрачные, но такие пугающие, что Жнец все же выпутывается из плена ветвей и пятится назад, пока не врезается в гору из змеиных трупов.

Какие-то непонятные инстинкты руководят им, заставляя карабкаться по горе на самую вершину. Змеиные тушки летят вниз, «Темный рыцарь» сам чуть не срывается, но цепляется пальцами за что-то твердое и подтягивается. Последний рывок.

На самой вершине стояло зеркало в высоту двадцать бон*.

[*1 бон = 10 см]

Однако, больше поразило то, что Къераза был прибит горизонтально к оправе зеркала. На лезвии меча располагались, расслабленные и расставленные в стороны, руки Инга, словно кто-то туда его подвесил. Снова эта зловещая ухмылка и пронзительный взгляд – маг так долго ждал Жнеца, что подождет еще несколько секунд. Ормарр неторопливо шел к зеркалу, его взгляд скользил по полуобнаженному телу, пока не остановился на дыре в груди. Кажется, за эти пару секунд успел даже пересчитать чужие ребра, которые так неестественно торчали.

– Ты все-таки верну-у-улся. Спустя столько лет, – Инг поднял голову, встречаясь взглядом с Ормарром. Возникло странное чувство – дежавю, от него подкосились ноги.

– Освободи меня. Немедленно, – было непривычно слышать такой приказной тон, да и сама просьба показалась странной, но рука скользнула в теплую грудную клетку, нащупала сердце, которое билось ровно, и достала наружу. Жнец опустился на одно колено, чтобы свободной рукой достать из сапога кинжал. Через пару мгновений, когда пальцы обвивали рукоять, Орм принялся разрезать аорту. Сердце продолжало биться, и с каждым новым ударом, на нем вырастал фиолетовый цветок айриса*, источавший одурманивающий аромат.

[айрис – самое ядовитое растение Империума, цветет небольшими фиолетовыми цветками. Также имеет название «цветок иллюзий». Из него делают яды, в небольших количествах добавляют в лекарства; любители острых ощущений делают из айрисов одурманивающие настои, которые вызывают галлюцинации и привыкание. Айрус – маг иллюзий, имя дали в честь растения]

Вдруг послышался треск, бывший рыцарь почувствовал тяжесть в своей груди и опустил плечи, поджимая губы и протяжно мыча. Къераза все еще висел на зеркале и одновременно торчал из плоти двоих людей.

«Как... Как такое может быть?», – черные глаза округлились от непонимания, а Инг истерично рассмеялся.

– Неудивительно. Столько времени прошло, ты и позабыть успел, из чей плоти и крови состоишь, – Жнец не был уверен, что голос принадлежит знакомому магу. Может, вовсе хищнику, который за спиной притаился? Думать об этом не было сил – куда более сильная боль пронзила под правой лопаткой. А голос продолжил вещать:

– Да начнется новый круг из-за твоей ошибки.

Парень зажмурился, раздувая ноздри – казалось, что он вот-вот умрет, пока из его лопатки растет крыло хищной птицы.

***

– Ормарр, – кто-то очень аккуратно схватил его за плечо и потряс, стараясь привести в чувства, – Ормарр, вставай. Мы собирались сегодня потренироваться на палубе.

Тяжело было выбраться из того кошмара, что паутиной лип к сознанию и утягивал назад. Однако, Жнец смог глаза открыть; Ингвальд все еще был нечетким образом, смазанным.

Требуется несколько минут на то, чтобы прийти в себя.

«Какая невинная улыбка. И не скажешь, что чудовищем его видел». И все же, Ормарру было не по себе после сна – он принял сидячее положение и смахнул со своего плеча ладонь, которая была красной и вся в язвах, что сразу привлекло внимание.

– Стой, – пальцы впились в запястье мага, – Ты где успел руки отморозить?

– Аэ? Холодно в каюте ночью было. Видимо, северные воды никого не щадят, ха-ха.

Жнец-нянька полностью оправдал свое прозвище, когда взял аптечку и взялся без лишних слов обрабатывать обмороженные руки Ингвальда.

– Это не так. Они холодные, но не настолько. Уж не последствия ваших ритуалов с той ведьмой по возвращению памяти? И как ты только планируешь держать меч сегодня?

Сперва он их растер с помощью вонючей мази, а затем принялся наматывать бинты, пока маг находился в раздумьях.

– У меня есть ноги, можем заняться силовой тренировкой. А на счет ритуалов... Сомневаюсь, что от них вред идет, но и пользы никакой. Все в общих чертах: смерть родителей, восстание Айруса, – раздосадовано ответил Инг, но быстро оживился, когда вспомнил вопрос, который давно собирался задать, – Так тебе не стирали память? Я думал в ордене – это как раз практикуют с новобранцами.

Ормарр  в свою очередь снова одарил «пациента» недовольным взглядом. Он не любил, когда его спрашивали про орден; не любил его упоминание. Другим стирали –  ему же их клеймом выжгли в сознании; как и пытки, и ритуалы.

– Нет. Моя память была для них ценным объектом. Хотя всем жителям Лавьирна ее стирали после нападения отряда Айруса. Сомневаюсь, что взрослым, но вот детям... – парень поморщился, будто его в моменте одолела мигрень, – Иначе тяжело было пережить тот ужас, что он устроил, без последствий. Радуйся, что мало чего помнишь.

  Жнец старался держаться, затягивая бинты на чужих руках; он резко побледнел, прокашлялся в кулак, а его черные глаза вновь стали выражать вселенскую усталость. Недуг вернулся. Инга удивляло то, что его собеседник мог ловко раскидать опороченных, но не мог справиться с морской болезнью.

– Так ты спал у стены? Все еще странно, как получилось обморозить руки, – Жнец быстро сменил тему, избегая дальнейших вопросов. Да и хотелось понять скорее, как Инг вляпался в такую ситуацию. Наверное, не обошлось без магии.

– Э-э, ну да, – пожал плечами рыжий. Ормарр понимал, что его нового знакомого выкинули в магический мир, но не рассказали, как выживать, и не мог ничем помочь – сам еще зеленый, и не чародей вовсе. Тем не менее, угораздило же так вляпаться, взвалить на себя ношу в виде странного оборванца. Но предсмертное желание господина Жана заключалось в том, чтобы Ингвальда живым и целым доставили на восточные земли. Жнец не мог отказать старику, который когда-то спас его семью. Да и чего греха таить, в этом путешествии каждый видел выгоду для себя – Орм больше не вернется в орден.

– Да-а-а куда?! Эй, у тебя своя есть, иди там болей!

Взвыл маг, размахивая руками, когда «целитель» без лишних слов схватил его за ворот и потащил прочь из каюты.

– Не входи, – рявкнул он прежде, чем дверь закрыть перед чужим лицом. Ингвальд внятных объяснений не получил, из-за чего был очень зол и обескуражен от такой наглости. Тонкие пальцы с большим трудом сжались в кулаки; раз Жнец понимает только язык силы, то рыжий ее продемонстрирует.

Орму и правда проще было применить силу, чем языком объяснять тонкости ритуала поиска. У солдата ордена него в целом с коммуникацией проблемы были.

Также пугать раньше времени не хотелось, поэтому приходилось притворяться глухим, блуждая по чужой каюте и что-то ища взглядом.

«Могли ли зацепить в Империуме?», – хмыкнул, пока перед глазами стояли языки пламени, что окутывали их страну несколько дней назад. Среди кричащих картин, которые отдавали пеплом и кровью, молодой человек всеми силами пытался выцепить в своей памяти то, что возможно упустил в тот день.

Ничего. Абсолютно ничего. Следы магии не попадались его взору, пришлось вытащить свой меч из ножен – последняя попытка. Его рукоять обвивала серебряная змея, которая на деле являлась проклятым артефактом и была заряжена на поиски магического следа. Змея, как и ее хозяин до этого, принялась изучать каюту, ползая из угла в угол. И только на чужой кровати она свернулась в клубок и начала шипеть. Похоже нашли то, что искали.

Дверь в этот момент распахнулась. Видимо, у Ингвальда получилось ее открыть с ноги.

– Постой! Я не договорил!

Юный маг хотел еще что-то важно возразить, но не успел, поскольку серебряная змея вскочила и впилась в его лицо. Жнец предчувствовал, что так все и будет, но на помощь не спешил. Будет кое-кому уроком. Главное, не переусердствовать, иначе подопечный помрет от асфиксии раньше, чем пираты их высадят на восточных землях.

– Придурок, – прошептал Ормарр, потирая ладонью лицо, – Я же говорил не заходить.

Из воспоминаний Темного рыцаря.

«Я дома», – фраза, брошенная в сердцах, звуком пустым вернулась назад. Неоднозначные ощущения. Поначалу радость от возвращения в привычную среду. Затем, тревога от того, что все вернется на круги своя.

Новый этап. Новый ритуал, истязающий и тело, и душу. Новые удары из-за неповиновения – звонкие, жгучие и режущие. Голова становилась тяжелой от одной только мысли, что при первой же возможности в нее попробуют залезть. Сколько подсознательных баррикад успел построить новобранец за это время? Не сосчитать. Как и те, что в ордене успели разрушить.

Им нужно то, что внутри – воспоминания о ней, о той прошлой жизни, что была до Жнецов. А она ведь... Была.

Дыхание сперло, а пальцы крепче обхватили поводья от осознания, что вот-вот можно развернуть коня и просто сбежать. С ветром или против него – не важно. Главное, обрести свободу.

Не положено.

Любая жизнь, в храм входящая, отныне ордену принадлежит. Кажется, свое они даже из-под земли достанут, поэтому Ормарр головой мотает, прочь прогоняя отравленный соблазн.

Леса Империума тянулись на многие километры и поистине были великими. Про них слагали рассказы, песни. Зеленые массивы окутывали различные теории заговоров –  истории про них, были наполнены таинственности. Караваны их преодолевали специальными дорогами. Кто сбивался с пути хоть на сто бон, уже никогда не возвращался назад.

Даже новобранец, уверенный в своих способностях и компасе, переживал – как бы не свернуть на плохую тропу. Или тропу, ведущую к дому детства. Вот туда точно нельзя было, хоть и очень хотелось.

Как не было видно диких животных, так и не слышно было птиц. Природа затаила дыхание. Однако, ощущение постоянной слежки зародилось еще на окраине, и не покидало до сих пор.

Молодой человек, передвигаясь по лесу на коне, нервно оглядывался назад и кусал губы. Стоило немного прорваться вперед, как ветви позади вновь затягивались в зеленое полотно. Казалось, что они жить друг без друга не могут – единый и неразделимый организм.

Ходят слухи, что в лесах живут не просто светлые духи, а Боги, и дабы обычные люди не нарушили их идиллию, они всячески путают следы. Не позволяют выносить какую-либо информацию о них за пределы зеленых насаждений.

Из-за подобных легенд, народ материка начал приносить жертвы на окраины лесов, ставить идолы тех самых Богов и возводить храмы, где останавливались также духи.*

Ормарр видел каменных и деревянных идолов, но не рисковал их трогать. Если в этой глуши прячутся маги и ведьмы, то подобные предметы с большей вероятностью прокляты.

[*также, как и демоны – существа, помогающие людям и светлым магам, но из верхнего мира. Контракты не заключают и именно помогают, а не подчиняются]

Как правило: чем глубже в заросли, тем богаче храм. Тем больше сил от Богов получают. Как и их благословений. В священных писаниях говорится не так много, но жители материка знают, что главный штаб ордена Жнецов – это огромный храм в самой глубине леса, названный «Дорахди» в честь Бога темной войны. Самый великий из ныне существовавших, поскольку орден напрямую связан с религией вот уже много веков. И защищают они нацию по велению Могущественных*, потому о Жнецах известно немного и говорить не принято – они хранители всех тайн местных мирозданий.

[*Бог темной войны, Бог разрезающего ветра, Бог заходящего солнца и Бог свирепого шторма – главные Божества, считаются создателями мира. Каждый материк особенно поклоняется своему. Говорят, что северный материк создал Бог темной войны. Бог свирепого шторма – западный, Бог заходящего солнца – южный и Бог разрезающего ветра – восточный]

Считается, что их глаза видели то, что не дано увидеть простым смертным. Их уши слышали то, что не каждому дано услышать. Силу ордену даруют свыше, как и благословление на создание оружий, которое способно сокрушить любого врага. Среди них: манускрипты для запечатывания без использования магии, особые контракты со светлыми духами на использование их артефактов, и знания об особом сплаве, из которого создавалась броня и клинки.

Веру им прививали с детства – с самого первого дня нахождения в ордене. Порой юнцы тратили целый день на молитвы, которые на следующий же вечер должны были отлетать от зубов.

Зачастую проповедниками в городские храмы приходили служить именно бывшие Жнецы. На самом деле, сложно было определить принадлежность человека к ордену, если он сам об этом как-то не упоминал. Но это касалось тех, кто проходил службу в городе. А были штабы, в том числе и храм «Дорахди», где действовали настолько радикальные устои, что не под каким предлогом не выпускали Жнецов в мирную жизнь. Во-первых, знали больше остальных. Во-вторых, было бы тяжело их адаптировать. Несмотря на единство ордена, он имел свои незначительные ответвления. Истинное учение все равно шло от дорахдинцев.

Если бы проходящие мимо люди видели длинную усадьбу в глубине леса, они бы никогда не поверили, что это главный храм ордена. Несмотря на свое величие, архитектура таких построек канула в небытие век назад, да и видно, что жили здесь по очень старым устоям.

Забор, отделяющий Жнецов от внешнего мира, не был высоким. Через его железные прутья можно было увидеть, как кипит жизнь тех, о ком в обществе принято ничего не знать. Помимо главного храма, на территории существовало множество небольших построек, широкий пруд и сады. Даже часть поля, на которых паслись лошади, но была она за забором.

Орм возвращался в Дорахди из долгого похода. Его впервые отправили на другой континент через опасные земли Империума. Про поход на запад знали только правительство и члены ордена. Также секретна была информация о том, что Жнецы служили не только в Империуме, но и на других материках. Во благо северян держали не только под буквальным куполом, но и в информационном вакууме. Только покинув эти земли, девятнадцатилетний Ормарр понял, что угрожает не только его стране, но и всему миру. И все же безумно был рад вернуться назад, несмотря на то, что все вокруг было лишь иллюзией спокойной жизни.

Жнец потянул поводья, заставляя старого коня, которого выделили специально для этого похода, затормозить. Хотелось немного со стороны понаблюдать за тем, как кипит жизнь на территории «Дорахди». Как валит дым из труб, как крутятся лопасти мельниц, а паасы* проводят время на тренировочной площадке, оттачивая свои удары с помощью деревянных брусков.

[*паасы – младший сан в ордене. Как правило, юноши, не достигшие семнадцати лет или не прошедшие еще испытание «Первого восхождения», которое переводит на следующий сан. Также, в контексте мира паасы – это третий сын в любой семье.]

Когда-то и он тренировался на свежем воздухе и, несмотря на теплую ностальгию по тем временам, юноша надеялся, что более к младшим не присоединится. Поход на другой материк – его испытание «Первого восхождения», молодой Жнец после него должен был перейти на следующий сан. И намеки на то, что Орм справился поставленной задачей, были. Например, то, что его лишили маски, заменив ту на шарму*, а после в одиночку отправили обратно в «Дорахди».

[*Одеяние Жнецов – черные балахоны из тонкой ткани летом и плотной зимой. Они покрывают голову и ноги до самих щиколоток, если члены ордена не покидают штаб или служат в храмах. Боевое обмундирование требует ношение металлических доспехов.  Паасы в присутствии высших чинов или посторонних людей, обязаны скрывать свои лица за масками. В то время, как Жнецы на один сан выше, должны покрываться шармой не только в присутствии старших, но и младших. Шарма – тонкая ткань, покрывающая нижнюю часть лица членов ордена, пришивается дополнительно к балахону. По приданиям, учит будущих Жнецов смирению и повиновению.

Нередко нижнюю часть лица закрывают также стражи порядка и представители правительства. Отличие от членов ордена в том, что всем остальным разрешены и другие цвета.]

Со своей группой, молодой человек расстался еще до Инека – ему поручили поскорее донести вести об их удачном походе и передать послание одного советника. Ормарр переполняла гордость и всю дорогу не покидало чувство собственной важности, несмотря на то, что в душе мечтал покинуть орден со своего, пожалуй, первого дня нахождения там. Заходя в густые леса, Орму пришлось отдать временные доспехи военачальнику; с одной стороны, почувствовал физическое облегчение - с другой же, его лишили возможности заехать на территорию храма в полном обмундировании, а так хотелось вызвать зависть у младших.

Ормарр замедлил движение практически возле ворот. Затем, он и вовсе спрыгнул коня, широко расставил руки и прикрыл черные глаза, наслаждаясь лязгом железа, который исходил из кузнечных мастерских. Губы растянулись в широкой улыбке – как хорошо наконец-то оказаться на родной земле после проделанной работы.

«Дорахди» стал юноше домом лет шесть назад, пока остальные ребята пребывали сюда детьми лет шести-семи, он был уже подростком. Поэтому Ормарр сильно отставал от сверстников, был слабым звеном.  Даже сейчас – выйди он в бой против обычного человека, то незамедлительно одержал бы победу, а вот против равного товарища пришлось бы сильно повозиться.

Не без рекомендации наставника молодого Жнеца отправили на чужую землю. Видимо, мужчина надеялся, что его ученик раскроется в непривычной для себя среде. Если нет, то хотя бы знаний наберется.

В главном штабе никогда не было женщин. Их вообще редко брали на службу – только в столице, и только в два храма, чьи учения и армия отличались от основных. Не сказать, что дорахдинцы сильно тосковали без женского общества. Большинству из них, кто с головой погружался в служение Богам и в изучение различных ритуалов, и вовсе нельзя было иметь любовниц и жён.

Благодаря походу, Орм уже знал, что такое женское внимание, и в будущем не собирался от него отказываться. В любом случае, разговор о дальнейшей судьбе бывшего паасы еще поднимут на собрании после того, как вернётся основная группа.

Оказавшись на территории «Дорахди», Жнец первым делом завел коня в стойло и дал напиться, притащив целое ведро воды, после чего, сразу отправился в главное здание храма. Удивительно, что по пути никого не встретил – либо сегодня не было отлынивающих, либо все ушли на дневную службу.

Солнце пекло вот уже второй день, Ормарр сменил плотные одеяния на легкий балахон после того, как покинул земли Скандии, но это особо не помогло. Он с трудом перебирал ногами, поднимаясь по каменным ступеням храма. Подошва обуви прилипала к тем, а со лба стекал десятый пот. Жнец остановился и шумно выдохнул, с духом собираясь сделать новый шаг. Яркий свет заставлял щуриться, а в голове мысли крутились о печальном будущем. Ведь, если лето и дальше будет таким аномальным, то провинции не дадут достаточное количество урожая на зиму. Сперва на материк придет голод. Или все же чума? Что в этой гонке окажется быстрее? Несколько месяцев назад, Орм бы дал неправильный ответ. Но теперь, видя на землях Скандии большое скопление оживших мертвецов с отпечатком древней магии, понимал, что до голода люди могут и не дотянуть.

Погрузившись в свои размышления, Жнец не сразу обратил внимание на то, что путь в виде раскаленных от жары ступеней, он уже преодолел, и теперь шел по прохладному коридору, ища выход на просторный балкон, с которого был обзор на всю территорию «Дорахди». Орм знал про эту площадку, но ни разу ее не посещал, поскольку паасы запрещено было заходить в эту часть храма. А сейчас не стал отказывать себе в любопытстве, раз возможность выпала. Только никак не ожидал, что на балконе уже будет кто-то стоять. Жнец надеялся, что высшие силы и дальше будут его благословлять, пряча от местных глаз.

Сердце забилось быстрее от мысли, что человек, стоящий к Ормарру спиной, раскусил дурные помыслы того; что молодой Жнец соблазнился минутой покоя, пока его братья отдают все силы работе.

– Брось, Ормарр-ата*, тебе не надобно скрывать лицо при своем учителе. Чего я там не видел?  – Пустив смешок, произнесла фигура, стоя неподвижно возле перил, когда Жнец потянулся за шармой.

[*ата – следующий сан после паасы.]

– Я еще не ата, – буркнул молодой человек и все же сделал поклон приличия ради. Атмосфера стала напряженной буквально по щелчку пальцев. Орм готов был встретить кого угодно, только не его.

– Это вопрос очень короткого времени, не так ли? Ты смышлёный парень. Помнишь ведь, как я сказал, что несмотря на свой поздний возраст, ты продвинешься по карьерной лестнице быстрее остальных? Я не ошибся на твой счет, – мужчина усмехнулся, а затем повернулся лицом к своему собеседнику. Кажется, из-за дневного света глаза учителя горели голубым ярче обычного. Борода за это время тоже отросла, незначительно, но все же. Да и морщин прибавилось. В свои сорок три мужчина начал стремительно стареть, Орм не понимал, чем вызваны столь резкие изменения, однако имел нехорошие подозрения, что дело может быть в болезни, – И не смотри на меня волком. Я не враг тебе, в конце концов. Каждый здесь проходит через тоже самое, что и ты когда-то.

Это правда. Во взаимоотношениях со своим наставником, парень соблюдал приличную дистанцию. Пока одни паасы души не чаяли в своих учителях, считали отцами и слушали все наставления с открытыми ртами, между Ормарром и его «родителем» был огромный айсберг. Иногда бывала и оттепель, но в очень редкие моменты, что все их можно было посчитать по пальцам. Наверное, из-за того, что Орм попал подростком в орден и ему сложно было забыть первый ритуал.

– Не правда, – прохрипел парень, смотря исподлобья на учителя, – Со мной обошлись жестче, чем с кем-либо. И дело даже не в возрасте, вы всячески пытались выбить информацию, которой я не располагал, превращая мой мозг в жидкую субтанцию.

Молодой Жнец пытался высказаться тоном ровным, не придавая своему голосу эмоциональную окраску. Однако, кажется, процедил слова сквозь зубы.

В своих воспоминаниях Ормарр переместился на шесть лет назад. В тот день, когда его жизнь поделилась на до и после. Точнее, она поделилась за пару недель до приезда в «Дорахди», когда мать покинула этот мир. Она умерла внезапно, но у мальчишки не было времени на предаться горю. На следующий же день после похорон, Орм отправился на ярмарку в поисках хоть какой-нибудь подработки. Правда, нашел ее лишь на пятый день. Один торговец не побрезговал пойти против закона, взяв к себе подростка, а еще через несколько дней приехали Жнецы. Они переворачивали все на своем пути и заглядывали в каждый, ища сына Мелиссы. Орден получил наводку от бывшего советника Жана, который помогал матери и сыну покидать Лаврьин, когда там началось восстание.

Жнецы же переживали о местонахождении Мелиссы не меньше, чем кто-либо. Ответвление ордена, которому служила женщина, распалось давно, но и до дорахдинцев доходили слухи об оружие, что себе присвоила бывшая служительница. Охотились за её головой все, кому не лень. Поэтому Мелисса вынуждена была прятаться и не отдавала своего сына ордену. Жнецы же считали, что мальчик обладает прекрасным потенциалом, к тому же, знает, где его мать спрятала то самое оружие.

Вечером, после набега на ярмарку, Ормарра кинули в ритуальный круг. До этого плетями избивали люди, скрывающие свои лица шармой. Было очень жарко, поскольку по кругу стояли факелы. Так близко, что иной раз обжигали кожу. А, если не обжигали, то пот стекал ручьем по свежим ранам, от чего становилось невыносимо больно. Но самое страшное было впереди, когда будущий учитель впервые посмотрел на своего ученика, взял толстую книгу и начал читать, как казалось в тот момент, заклинание. Орма выворачивало, как змею на раскаленном камне, в ушах стоял звон, пока перед глазами мелькали различные воспоминания, начиная с первого вдоха юнца. Жнецы надеялись именно в воспоминаниях найти информацию о том, где может быть оружие – вдруг мать в присутствии младенца с кем-то обмолвилась. С перерывами ритуал продлился два дня. Однако, стоило закончиться одному, как начался другой – на сей раз ритуал посвящения.

«Мудрец или хитрец? Ты не причинишь никому вреда, пока тебе самому не начнет угрожать опасность», – говорил учитель, пальцами обхватывая подбородок подростка, сжимая его и заглядывая в глаза. Он читал Орма, как книгу, – «Ты будешь сдержанным. Говорить меньше, чем думаешь на самом деле. Твой пронзительный взгляд подобно яду будет отравлять неугодных».

Будущим Жнецам присваивали животных, с которыми они были близки по духу, и набивали их изображения на теле. Ормарр никогда не забудет, как его мокрого и измученного после первого ритуала положили в новый круг на холодный камень. Голова все еще разрывалась, раны саднили, давая о себе знать, а тело содрогалось от ледяных прикосновений. Обычно, не все животные есть на территории храма, но змею Жнецы достали и уложили на грудь новобранца. Он был осведомлен об ее ядовитости, оттого было по-настоящему страшно. Змея шипела, приближалась медленно к лицу. Орм в тот момент зажмурил глаза, не в силах более выносить зрительный контакт. Через пару часов его подняли и отнесли на нанесение изображения. Кожу на груди, плече и руке царапали до крови, а после загоняли краску, вырисовывая змею. Наставник с надменным взглядом наблюдал за процессом, раз в пару минут обращаясь к молитве.

Не было желания и дальше вспоминать этот день. Ормарр поежился, будто в столь знойный день, его плеч коснулась прохлада. Но все не более, чем попытка прогнать мысли. Хотя, он не так давно вернулся в жаркую часть Империума из замерзшей Скандии – юноша не удивится, если его сейчас в самом деле лихорадит из-за резких перепадов температур.

– Отправимся в мой кабинет, я передам кое-что тебе. Заодно прочитаем послание от твоей группы, – окончательно в реальность вернул голос учителя и его широкая ладонь, что улеглась на плечо ученика. Молодой Жнец ответил не сразу. Кабинеты располагались в том крыле, куда паасы заходить не могли. Странно, Орм еще не перешел на новый ранг, а ему приоткрывают еще одну занавесу. Отказываться, конечно же, не стал. Из-за миндалевидного выреза глаз казалось, что юный Жнец смотрит на все с прищуром.

 Однако, попадись сейчас на пути Орма люди, они бы искренне удивились, как широко тот может распахнуть свои очи, пока пытается запомнить каждую деталь крыла – древние узоры на стенах, с которых сыпалась краска; потолки выше, чем в других частях храма. В коридоре висели изображения Богов, о которых прежде паасы даже не слышал. 

Сперва он остановился возле картины, на которой был грозный мужчина с шестью руками, в каждой из которой был ритуальный предмет. Наставник заметил заинтересованность своего ученика, остановился, но ничего не сказал, словно ожидая чего-то. И затаил дыхание, когда Ормарр подошел к следующей картине. На ней также был изображен мужчина. Точнее, прослеживался только его силуэт среди ярко-алых красок.  Странное чувство накрыло паасы возле картины.

 Словами его было не передать, но, если бы попросили описать, то Ормарр бы сказал: «дежавю». Почему-то вспомнился Лавьирн и детство, проведенное там. Образы, как призраки проносились перед глазами: не только строгий взгляд матери, но и соседи с молчаливым ребенком. Вспомнил, как не слушая наказание родительницы не уходить глубоко в лес, нередко сворачивал с тропинки и прибегал к старику-Жану. Жнецу даже удалось вспомнить запахи – дома, леса, смешанные на ярмарке. Они отличались от тех, что ныне вдыхал Ормарр в похожих местах. Все тогда было иначе.

Он пальцами потер виски, пытаясь таким образом избавиться от ощущения дежавю, и даже не обратил внимание на то, как весело хмыкнул наставник. Мужчина подкрался к паасы, поднимая свой взор на изображение Красного Бога.

– Ему яро поклоняется то ответвление, в котором служила покойная Мелисса.  Наш храм чтит Пророка не меньше. По писаниям, он уже спускался на землю, захватив с собой из небесных чертог красную звезду. Её силу он даровал клану, который приютил Пророка в своей небольшой деревушке.

Ормарр повернул голову и скептически выгнул бровь на рассказ наставника. Интересная легенда, парень сомневался в ее подлинности. Как и во многих писаниях ордена, уделяя больше время боевым искусствам.

–  Несмотря на то, что Пророк попал в небытие после боя с сильным магом, у которого был контракт с сотней Демонов, в писаниях также говорится, что однажды он переродится, возглавит орден и поведет за собой армию уверовавших. Однако, чтобы указать путь для возвращения Пророка, надо вернуть его оружие. То самое, что несколько лет назад вынесла твоя мать, понимаешь, Орм?

Наставник посмотрел на парня пронзительным, даже строгим взглядом, словно тот ребенок, который стащил чужую игрушку и попался на этом. Зато, Орм начал лучше понимать, почему на протяжении нескольких лет ему выедают мозг маленькой ложкой.

–  Опять Вы за свое, –  фыркнул паасы и покачал головой, –  Если бы я только знал, то давно поведал о месте, где оно может быть, мне нет смысла скрывать. Тем более, я даже понятия не имею, что из себя представляет это оружие. Да и Вы, судя по всему, тоже.

Стоило каждый раз только затронуть эту тему, как Жнец начинал защищаться, подобно лающей псине.

– Я тебе сейчас ничего не предъявляю, Ормарр-ата. Не начинай скалиться. Просто поделился историей, – мужчина наигранно-заботливо похлопал ученика по плечу и ненавязчиво подтолкнул, чтобы тот шел вперед и более не останавливался. Срочно надо было сменить русло разговора. Наставник чувствовал, как напряжение Ормарра росло. Благо, Жнец знал, за какие нити души своего ученика можно потянуть еще, – Этот поход дарует тебе новый титул. Теперь ты сможешь выбрать направление. Хотя... Зная тебя, не сомневаюсь, что армию ждет пополнение. К религии же тебя не так тянет.

Наставник усмехнулся, пропуская паасы вперед.

– Да, не намерен терять свои мужские силы.

– Похоже, ты хорошо провел в походе. Но аккуратнее с этим, Ормарр-ата. Женщины, алкоголь и азартные игры погубили многих воинов.

И ведь дело даже не в мужских силах или женщинах, весь поход Ормарр представлял, как после него он на свои плечи накинет тяжелые доспехи. Тяжелее тех, что у него были. Представлял их узоры в виде львов, которые будут сверкать на солнце – которые будут вводить в ужас их врагов; заставят дрожать от страха. В этих мечтах был и самый острый меч, который пробьет не одну грудную клетку тех же опороченных или же монстров.

– Ты в каких облаках вновь летаешь?

Учитель обратился к нему тихо и аккуратно, заметив, что ученик уже мысленно не с ним. Парень опустил глаза и слабо поклонился, извиняясь за то, что отвлекся. Наставник улыбнулся и протянул черный шелковый пояс с золотыми узорами по краям. Ученик был удивлен данному подношению, ведь он означал, что за него уже ручались и благословляли на повышение. Оставалось лишь с огромной благодарностью и с теплой улыбкой на лице принять подарок, бережно пряча под одеяния.

– Я хочу, чтобы ты его повязал, когда пойдешь на собрание титулованных. Да, я записал уже тебя. Не подведи меня и выступи достойно перед сынами ордена.

Все стало неважно в один только миг – за один поход, Ормарр сделал большой шаг к своей мечте – желаемому признанию и славе. Что же, ради собственных амбиций, можно и орден потерпеть. Даже, если придется терпеть всю жизнь.   И только теперь бы в пропасть не упасть; поступать по совести – руки нуждающимся протягивать и поступать по совести, а к врагам пощады не проявлять.

Молодой Жнец, в благодарности рассыпаясь, опустился на одно колено.

– Орден – мой дом и моя жизнь. Можете не сомневаться.

Такой ответ удовлетворил наставника. Однако, он забыл спросить кое-что важное.

– Не сомневаюсь. И все же, – наставник подался вперед, пальцами приподнимая чужой подбородок и заглядывая в черные глаза ученика, – Назови количество опороченных, которых ты убил в походе?

– Двоих, – юноша нервно сглотнул, вспоминая, как при первой встрече с этой тварью, его вывернуло наизнанку, – Еще убили со старшим одного южанина в Скандии. Видимо, он и управлял стадом опороченных.

Наставник закивал головой, мол, понятно.

– А что на западном материке? Как там обстоят дела?

Мужчина хотел услышать о том, что происходит на чужих землях из первых уст. Ормарр тяжело вздохнул:

– В Розланде* повсюду маги юга. Столица, провинции – все в жесткой оккупации. Черный рынок расширил свою сферу. Теперь не только Демонов в рабы продают, но и обманутых духов, и представителей других рас. Даже светлых магов. Так сказать, для любителей всяких крайностей. Впрочем, белая магия, в том числе, и целебная, там не в почете. В районах жизнь ухудшилась, везде встречаются южные солдаты. Говорят, что войском руководит могучая ведьма.

Новобранец закончил свой доклад и откланялся, пытаясь, как можно скорее покинуть кабинет наставника.

[*Розланд – название западного материка]