- С днем ​​рождения, Сехун, - прошептал парень, сидя перед тортом с десятками свечей. На секунду закрывая глаза, брюнет поднял сложенные ладошки к груди и мысленно повторил самое главное желание, которое не менялось вот уже два столетия. Затем, задувая свечи, он создал видимость людности, громко крича и хлопая самому себе. Сейчас Сехун в комнате совершенно один, но одиночество больше не угнетает. Это был осознанный выбор.

   Ему было двадцать три, когда осуществилось его самое заветное желание. Казалось, что теперь жизнь повернулась к Сехуну лицом, открывая новые возможности для преодоления граней. Парень даже на секунду не задумывался о каких-то последствиях и трудностях. Он будет жить вечность. И это определенно радовало.  

   Но эйфория пропала так же быстро, как и появилась: Сехун убил невинного человека. Убил, чтобы утолить голод. Растерзал, потому что не может контролировать себя и свои чувства. Тогда, сидя в углу комнаты и вытирая кровь с лица и рук, он впервые возненавидел свою новую сущность. Впервые пожалел о своем выборе ...

   Ему было около девяноста, когда он узнал о смерти родителей. Время летело, все менялись, старели, но Сехун оставался все таким же милым и юным парнем. Поэтому после недолгой жизни в родном городе появлялась новая проблема: Сехун вынужден был перебираться с места, чтобы не вызывать подозрения у знакомых, друзей, коллег и всех, кто когда-то его знал. Он вынужден был избегать этого. Избегать людей. И в одном из ожидаемых путешествий, когда парень был на другом конце света, ему и пришла эта печальная новость. Тогда Сехун во второй раз возненавидел себя и свою новую жизнь.

   Ему было без двух лет сто пятьдесят, когда он сдался перед чувствами и влюбился. Искренне, чисто, прямо как в его человеческой молодости. Тогда казалось, что так будет всегда. Парень даже готовился рассказать о настоящем себе, предложить разделить вечность на двоих ... А она ... Она лгала, скрывая свои проблемы и боль. Улыбалась, а затем глотала горстки таблеток, забиваясь в угол. Не хотела сделать больно. Думала, что все пройдет и станет как прежде.

   И однажды эта уверенность обернулась горестью утраты. Сехун просто не успел. Было слишком поздно. Парень терзал свою руку, сидя возле холодного тела любимой. Он пытался спасти ее. Но жизнь в который раз наказала его.

   Сейчас он исполнилось ровно двести. Теперь жизнь уже не казалась такой забавной и полной возможности, а проклятие бессмертности испито до дна.

   И пора бы с этим покончить ...

   В руках Сехуна появилась небольшая коробка, перевязанная синим бантом. Парень собственноручно приготовил для себя лучший подарок, который только можно представить. Сегодня он отправится к своему близким, как и должен был сделать давно. До того злополучного обмана судьбы ...

   Серая упаковочная бумага быстро отброшена в сторону и мужская рука крепко обхватила деревянный кол, лежавший на дне коробки.

   Так надо ...

    Глубоко выдохнув, парень схватился за кол двумя руками и подставил острие к груди. Он никогда не думал о самоубийстве, а тем более то изощренном. Но у васпира со стажем не так уж и много способов, чтобы умереть.

   - С днем ​​рождения, мелкий!

   Внезапно дверь комнаты открылась, а на пороге оказался невысокий парень при полном параде. Казалось, что это именно у него сегодня какой-то праздник. Сейчас рефлексы Сехуна работали намного лучше, чем когда он был обычным человеком, поэтому парень в мгновение ока спрятал орудие убийства под стол и медленно протолкнул его в карман штанов. Чунмену лучше не знать о его планах. Взамен именинник еще повернул голову в сторону незваного гостя.

   - Что это? - Парень подошел ближе к Сехуну и с презрением посмотрел на стол. - Все еще чтишь человеческие традиции?

   Сехун кивнул.

   Это только первые сто лет он может наслаждаться своей сущностью, считая себя кем-то намного выше обычного человека. Теперь же парень скучал по такой унылой, - как ему казалось, - обычной жизни.

   - Что ты хотел, Чунмен? - спросил Сехун немного строгим голосом. Он не воспринимал Чунмена - вампира, приютившего его у себя и себя, и многому научившего, - как меры, но все равно оставался осторожным или спустя столько времени. - Знаешь же, что я не особо люблю этот день.

   Чунмен уселся в кресло и пожал плечами.

   Каждый год одно и то же. Это забавляло. С появлением в его доме Сехуна, парню стало намного веселее от ощущений хоть какое-то постоянства в его бесконечной жизни. Сехун ненавидел дни рождения, но продолжал их праздновать. Парадоксальный человек.

   - Поэтому и пришел, - хмыкнул гость, наклоняясь вперед и бросая на стол, за которым сидел Сехун, небольшой прозрачный пакетик. - Хотел развеселить немного. Двести лет бывает лишь раз в жизни.

   - Ты называешь это жизнью? - Сехун скривил губы в презрительной улыбке и покрутил в руках упаковку с красной жидкостью. - Вот это, наша жизнь? - Он поднялся на ноги и одним резким движением раздавил пакетик об стол. Брызги разлетелись по комнате, а на поверхности медленно растекалась лужица из крови. - Такая она? Жизнь?

   Чунмен поднял руку к лицу и медленно стер попало на него капельки жидкости, тут же поднося пальцы ко рту.

   - Вкусная, кстати, - улыбнулся он, не думая о вопросе друга. - Эксклюзивная. Я хорошенько постарался, чтобы найти его, а ты так неблагодарно поступаешь с моим подарком.

   Парень покачал головой, пытаясь разрядить обстановку, но все было не так просто.

   - Чунмен, - выдохнул Сехун, мгновенно мотая головой и присаживаясь обратно на стул, - я так устал от этого.

   Чунмен поджал губы, переплетая пальцы в замок и подставляя ладошки под голову. Даже создавая видимость радости, не всегда можно ощущать то же самое, что так искренне хочется показать. Он знал все. Абсолютно все о Сехуне. Но просто так позволить ему увязнуть в этом состоянии парень не мог.

   - Я вижу, - Чунмен указал на деревянное орудие, видневшееся из кармана штанов. Он заметил его сразу же, как вошел в комнату, но не хотел подавать виду. Да вот только ситуация сложная. - Решил отдохнуть? Раз и навсегда?

   В его голосе не было упреков. Он - за свои четыреста пятьдесят лет - прекрасно понимает чувства молодого друга, ведь сам неоднократно приближался к этой пропасти. Но в отличие от неопытного Сехуна, парень нашел выход, воспользовавшись своими способностями и заперев эмоции в отдельном уголке сознания. Сехун же этому не поддавался. Как бы не старался. Он жил чувствами.

   - Глупо? - Сехун поднял взгляд на друга. В глазах море отчаяния, а в груди - неприятно ныло. И почему он не может отключить свои эмоции? ..

   Чунмен поднялся с кресла и, подойдя к другу, поместил свою ладошку на его плечо. Несколько раз похлопав, парень вновь начал:

   - Тебе нужно проветриться. - Он присел, чтобы его глаза были на уровне глаз Сехуна. - Выйди куда-нибудь. Вдохни свежего воздуха, - монотонно проговаривал Чунмен, не прерывая зрительного контакта. - Ты ведь все время сидишь в этой комнате. Это не тюрьма, Сехун. Это не для тебя.

   И Сехун послушался, невольно кивнув. Может это способность Чунмена уговаривать, ведь он всегда был очень сильным, заставляя подчиняться своей энергетике, или же сам парень сдался, на самом деле из всего этого ... Но уже через двадцать минут он был на крыше одного из домов.

   Раньше парень часто приходил сюда. Раньше, в своей молодости. Солнце неспешно пряталось за более высокие здания, а ветер напоминал, что совсем скоро осень. Сехун перепрыгивал с крыши на крышу, пытаясь найти самое удобное место для наблюдения за вечерним городом. Парень вдыхал воздух полной грудью. Это оказалось очень даже приятным занятием. Хоть многочисленные мысли все еще шлейфом бежали за ним.

   Но, сделав еще один шаг, Сехун резко остановился, услышав подозрительных шорох где-то со стороны. В следующей, парень уже бежал вперед сломя голову.

   - Не делай этого! - завопил Сехун, серьёзно испугавшись, что может произойти нечто невозвратное.

   Стало на самом деле очень страшно. Неожиданно его сердце потянуло к совершенно незнакомому человеку. Так непривычно ...

   А на краю крыши все еще стояла невысокая девушка. Расправив руки в стороны, как вот-вот кинется вниз, она смотрела на город перед собой.

   - Не делай!

   До падения оставалась секунда ...