8 июля

Сложенная из газеты шапочка на голове шуршала и постоянно норовила слететь на пол. Запах клея уже не раздражал ноздри, и если долго не выходить на улицу, можно было подумать, что головокружение прошло. Тим крепко держался за ручку стремянки, стараясь не упасть каждый раз, когда поднимался на носки, чтобы пригладить обои у самого потолка.

Влад продолжал разглаживать пузыри на обоях. У них получалось не очень хорошо, но они не были профессиональными мастерами. Зато они работали быстро, и с каждым новым отрезком получалось всё лучше и лучше. Юля подбадривала их, говоря, что каждый недостаток можно будет скрыть за плакатами и рамками.

Она стояла рядом, держа в руках тару с клеем и подавая кисточки. Это было единственное занятие, которое ей нравилось, кроме командования.

- Вот тут нужно поровнее, - сказала она, указывая на стык обоев и потолка. - Немного уходит вниз.

- Так точно, прораб, - ответил Тим, пыхтя, и подтянул пропитанный клеем кусок бумаги.

- Юленька! - раздался голос бабушки из соседней комнаты.

Юля быстро сунула лоток с клеем Владу в руки и убежала. Тим потянулся, чтобы смазать кисточку, и поймал взгляд Влада на себе.

- С Алиной всё нормально после?.. - спросил он.

- Ты действительно переживаешь? - спросил Тим, смазывая клеем высохший участок.

- Я отпиздил своего друга за неё, - ответил Влад. - Она, конечно, тоже виновата.

- В чём? - спросил Тим сквозь зубы.

- Нельзя так над пацанами издеваться, - хмыкнул он. - Ты же видел, как она на нём скакала. Конечно, лучше было бы, если бы у них всё произошло по согласию. А он полез к ней спящей, я такого не одобряю.

Тим опешил. С одной стороны, Влад заступился и за него, и за Алину. С другой стороны, ему хотелось ударить его за слова о виновности.

- Мы с ней не говорили об этом, - ответил он. - Смотри, не скажи такого при ком-то из девочек.

- О чём ты?

- О том, что женщины виноваты в том, что у кого-то член в трусах не держится, - ровно произнёс Тим, продолжая клеить. Влад принял кисть обратно, поставил лоток на пол и стал приглаживать обои вниз. - Это же полная бредятина.

- Ну, посуди: вы с Алиной пьёте вместе, она начинает намекать тебе на то, что хочет тебя, - стал рассуждать Влад. - А ты пьяный в говно. И вообще не можешь контролировать мысли о сексе. Как себя поведешь?

- Схожу подрочу? - предложил Тим. - Мы с Алиной много пили вместе. Мы спали вместе. Иногда мне кажется, что она смеётся надо мной. Но даже если она залезет на меня сверху, я не сделаю ничего такого. Пьяный человек не способен отдавать себе отчёт в своих действиях.

- Да, поэтому и сложно удержать член в трусах, - заметил Влад.

- Разница знаешь в чём? - пытаясь побороть закипающее негодование, Тим отдал кисточку и спустился с лестницы. - В том, что если пьяная девчонка начинает творить хрень, огромный лоб по типу тебя сможет её успокоить. А когда пьяный пацан буквально насилует, то его с трудом остановит даже трезвая девчонка, не говоря уже об упитой вусмерть.

- Ладно, - согласился Влад. - Что-то в этом есть.

Тим облегчённо выдохнул.

Царапины на виске пульсировали от высокого давления. Несмотря на то, что они с Владом были в нормальных отношениях и без проблем проводили время вместе, Тим всё равно испытывал необъяснимую тревогу в его присутствии. Каждый раз, когда начинались подобные разговоры, он не мог понять: это была защитная реакция «бей» вместо привычной «замри», или его инстинкт самосохранения был настолько подавлен, что он перестал реагировать?

По крайней мере, это было лучше, чем молчать, а потом придумывать, как бы ответить на вопрос.

- Чай будете? - раздался голос Юли из-за приоткрытых дверей.

- Да, и я потом поеду, - кивнул Влад.

Тим с радостью принял предложение и снял с головы газетную шапочку. Они открыли окно, чтобы проветрить комнату от спертого запаха клея, и вышли. В коридоре терлись кот и кошка, стараясь заглянуть внутрь, но в то же время боязливо не приближаясь к двери. Увидев выходящих, они резко бросились бежать, царапая когтями крашенные доски пола.

Квартира была небольшой, несмотря на две комнаты и раздельный санузел. Узкие коридоры давили с обеих сторон, и даже в прихожей было тесно двум людям. К тому же кошки постоянно носились, поднимая с ковров пыль, которая уже давно не выбивалась.

- Ну куда? - воскликнула Юля, настойчиво отнимая у бабушки горячий чайник. Её крупные пальцы дрожали, и кипяток разбрызгивался по столу. - Я же говорила, что сама налью.

Насколько знал Тим, бабушке Юли было почти восемьдесят лет. Несмотря на болезни, изранившие её тело и душу, лицо, покрытое сетью морщинок, оставалось добрым. Она медленно опустилась на стул, придерживаясь за стол, и белая кошка тут же запрыгнула ей на колени, оставляя длинную шерсть на серой ткани пижамы.

- Вот, бабуль, это Тим, - представила Юля, заваривая чай. - А это моя бабушка Антонина Викторовна.

- Ой, - ахнула она. - Тоже весь изрисованный.

- Ну, не весь уж, - улыбнулся он, присаживаясь.

- Змеюка вон какая большая, - ткнула она пальцем ему в предплечье. - Ты, Владик, хоть не изрисовался?

- Нет, - с улыбкой покачал он головой. - Но мне нравится, как у Юли это выглядит.

- И хорошо, - довольно ответила бабушка и посмотрела на внучку. - А то я боялась, что никому такая изрисованная не будет нужна. С её этой медузой на пол ноги.

- Ну бабуль, - протянула Юля. - Алине ты такого не говоришь ведь.

Антонина Викторовна вздохнула.

- Жизнь у девочки не простая, куда уж ей ещё мои слова.

- А, то есть у меня жизнь лёгкая? - фыркнула Юля, раскладывая перед каждой кружкой по маленькой ложке.

- Не обижайся, Юленька, - пролепетала бабушка, погладив её по плечу.

Они немного посидели, прежде чем у Влада зазвонил телефон. Он попрощался и быстро покинул квартиру, явно расстроив своим уходом Антонину Викторовну. Однако её настроение тут же улучшилось, когда на пороге появились Алина и Гриша.

- Встретили этого твоего... бойфренда у падика, - послышался голос Алины из коридора. - Важный такой. Сбежал, чтобы с нами не тусоваться?

- Он на работу, - ответила Юля, игнорируя тон подруги. - Сначала чай, потом обои.

Тим слушал всё это, сидя на кухне. Он лениво вылавливал чаинки с поверхности, ожидая, когда кипяток немного остынет. Юля вернулась на кухню и снова зажгла газ, чтобы разогреть дребезжащий чайник.

Юля выглядела измождённой в этой растянутой футболке, покрытой пятнами краски. Тим давно заметил, что её лицо удлинилось, а под глазами залегли едва заметные синие мешки. Однако он не мог найти подходящего слова, чтобы спросить так, на что нельзя было ответить простое «Всё в порядке».

- Алиночка! - воскликнула бабушка. - Как ты, моя девочка?

- Всё хорошо, баб Тонь, - ответила Алина, обнимая старушку. - А как у вас дела? Как здоровье?

- Да что ты, не могу уже совсем, старая стала, - завздыхала Антонина Викторовна. - Вчера упала вдоль кровати, а как - не помню. Всё забывать начинаю уже, память подводит. Помирать пора уже.

- Не говори так, - попросила Юля сквозь зубы.

- Хотела в магазин на днях сходить, так еле оделась, - продолжила Антонина. - Ещё и деньги посеяла. Спасибо, Боже, что взял деньгами, а не чем-то другим.

- Я ведь говорила, что приду домой и схожу в магазин, - начинала уже причитать Юля.

Антонина Викторовна поглядела на её друзей и скорчила лицо, высунув язык, словно смеясь над возмущением внучки.

- Я хотела, чтобы ты погуляла подольше, - ответила она. - Ты ж со мной, старой калошей, совсем дома пылью покроешься. Утомила я тебя. Пора мне к маме уходить уже на тучку, а тебя тут оставить свою жизнь проживать, пока молодая.

Юля тяжело вздохнула и сделала несколько глотков чая из кружки, которую оставил Влад.

- Ну а вы чего молчите? - обратилась она к остальным. - Самовар любит собеседников. Ты, Гришечка, как поживаешь?

Тим улыбнулся, видя, как Гриша моментально превратился в маленького мальчишку, приехавшего в гости к бабушке.

- Да всё хорошо, - ответил он. - Как всегда, работаю да прохлаждаюсь.

- Правильно, - утвердила бабуля. - Успевайте прохлаждаться, пока можете. Мы вот всю жизнь пахали, отдыха не знали. Сначала на завод, потом домой к детям, ещё мужа надо было с работы встретить. Совсем времени не было для себя пожить. А сейчас уже и не надо. Когда Юля маленькая была, я сутки через двое работала да с ней сидела. Бывало, и на работу её с собой брала. Бегала она там по всему цеху.

Гриша потянулся за одной из конфет, выложенных на маленьком блюдце.

- Ешь-ешь, пока рот свеж, - проговорила бабушка. - Я вот сейчас даже конфету поесть не могу, только шоколад сосать. А орешки на деснах катать невкусно. Поэтому ешьте, пока можете. И ты, Алина, кушай. А то вон худенькая какая-то. Худее Юли. Вот у Гриши девочка - загляденье, в теле такая, всё при ней.

- Ну ба, - недовольно перебила Юля в то время, как Алина послушно взяла конфету.

- Ну что «ба»? Неправду что ли говорю? А, мальчишки? Лучше, когда девочка в теле или дохлая, как с голодного края?

Грише не нужно было даже отвечать, Антонина Викторовна знала Ксюшу и точно знала, что он согласен с её словами. Тим же быстро взял конфету и спрятал глаза. Лишь пару раз взглянул на Алину, улыбаясь.

- Молчит, а глаза-то говорят всё, - заулыбалась бабуля. - Как дед твой. Тот тоже любил биться о кости. Все нервы мне вытрепал, ирод, царствие ему небесное. Всех девок в посёлке перетрахал, пока я с тетками твоими дома сидела.

Тим почувствовал, как запылали щеки.

- Ну не надо на деда, - жалобно проговорила Юля.

- Муж был ужасный, но отец и дед замечательный, - покачала она головой. - Он всех вас разбаловал своей любовью. Гриша, береги Ксюшу. И не бойся создавать семью. Те, кто рано заводит детей, ещё и правнуков увидят.

Тим бросил на него взгляд. Гриша до сих пор не рассказал подругам о беременности Ксюши, а ведь прошло уже столько времени. Поэтому услышать такое наставление было неожиданно.

- Я очень рада за Юлю, - продолжила Антонина. - Владик такой хороший мальчик. Добрый, взрослый и ответственный. Настоящий мужчина, просто загляденье. А тебе, Алина, и искать никого не надо. Вон сидит симпатичный молодой человек, глаз с тебя не сводит. Подумаешь, ростом не вышел...

- Бабушка! - остановила её Юля. - Всё, мы на перекур и за работу.

Она буквально вытолкала всех с кухни и поспешила на выход из квартиры. Балкон находился в комнате Антонины Викторовны, но с тех пор, как умер дедушка Юли, там никогда не курили. Это место стало для бабушки любимым, где она могла посидеть и понаблюдать за окружающим миром, а рядом вились коты, следя за птицами.

Изрисованные двери старого лифта раздвинулись, и сигареты оказались в зубах почти сразу же. Входная дверь в подъезд была открыта, рядом гудела грузовая машина. Два крепких юноши заносили картонные коробки, а женщина пенсионного возраста придерживала им дверь.

- Не нужно курить в подъезде, - пробурчала она, когда компания проходила мимо.

- Они не зажжены, - ответил Гриша, указывая на сигарету, - пока что.

- Хам, - бросила она вслед, и Гриша в изумлении поднял брови.

Они отошли в сторону, чтобы не нарваться на очередной комментарий. Юля неуклюже опустилась на скамейку и устало потерла глаза. Алина села рядом с ней, и Тим с Гришей прикрыли их спинами от бегающих туда-сюда грузчиков.

Вечерело, и прохладный ветер оставлял на коже следы от мурашек. Тим надеялся, что за это время комната проветрится, ведь сейчас он как никогда понимал всю прелесть свежего воздуха. Юля, сидевшая чуть больше минуты с опущенной головой, оглядела друзей.

- Может, как закончим, выпьем? - предложила она. - Я всю неделю держалась, но больше не могу.

- В чём дело? - наконец спросил Тим.

- Не знаю, - пожала она плечами. - Просто устала. Пытаюсь найти работу, но попадается одно говно. Бабушке всё хуже и хуже. Как ляпнет что-нибудь, мне аж стыдно становится. Она как ребёнок. Мне хватает Алины, чтобы чувствовать себя мамашкой.

- Ну, «ляпнуть чего-нибудь» - это у тебя в неё, - заметила Алина. - Со мной не надо нянчиться.

- Скажи это себе пьяной, когда чудить начинаешь, - фыркнула Юля. - Не в этом дело. Ты знаешь, что я не со зла. Просто... Почему я вообще уговариваю вас выпить?

- Ты не уговариваешь, - улыбнулся Тим. - А делишься переживаниями. Так все друзья делают, вроде.

- Сказал тот, из кого и слова не вытащишь, - напомнила Юля, и Тим рассмеялся. - Бабушка говорит: «Вошло вино - вышла тайна». А с тобой это не работает.

- Сложно выдавать тайны, которых нет, - пожал он плечами. - Если меня напоить и начать задавать вопросы, то я на всё отвечу, раз уж на то пошло.

- Я запомню это как обещание, - поймала его на слове Юля. - Ладно, пойдемте. Надо доклеить уже эти обои.

Вбежав в подъезд до того, как грузчики внесли длинную и тяжелую коробку, они поспешно вызвали лифт, и он с трудом поднял их на нужный этаж. Гриша рассматривал себя в зеркале, корча смешные гримасы. Время от времени он поглядывал на Юлю, пытаясь понять, помогает ли его способ поднять ей настроение. Она улыбалась, глядя на него, как на идиота. Кажется, его метод действовал.

Алина прислонилась спиной к Тиму, и он, едва касаясь, приобнял её. Он заметил, что на экране её телефона открыта галерея, где среди фотографий букетов были снимки из примерочной магазина нижнего белья. Она открыла один снимок, на котором примеряла нежный кружевной бежевый комплект, и показала его Тиму.

- Как тебе? - спросила она.

- Красиво, - ответил он, стараясь не задерживаться на этом.

Она повернула голову, словно оценивая его реакцию. Тим не знал, как вести себя в такие моменты. Его лицо оставалось безучастным, и он сомневался, какую эмоцию следует выразить. Удивление? Восхищение? Смущение? Он даже не понимал, что значил этот жест с её стороны.

- Значит, не очень, - заключила она, закрывая фото.

- Я такого не говорил.

- Ты сказал просто «красиво», - пожала она плечами, и на мгновение Тиму показалось, что её скрещенные на груди руки и поджатые губы выражали обиду. - Значит, не очень.

- Я не знаю, как на такое реагировать, - признался он. - Ты застала меня врасплох.

- Хватит смущать Тима! - воскликнул Гриша, когда лифт открыл двери на нужном этаже.

Алина улыбнулась и поспешно вышла, увлекая Тима за собой. У входа в квартиру она снова протянула ему телефон, но на этот раз там было два фото одного и того же букета. Цветастая и пышная композиция из разноцветных роз, от которой рябило в глазах, выглядела одновременно и дорого, и дёшево.

- Какое лучше? - спросила она, перелистывая снимки с разных ракурсов туда-сюда.

- Второе, - ответил Тим. - Свет лучше падает.

- Я поняла, - задумчиво сказала она, прикрепляя фото к будущей публикации.

- Что?

- Что ты лучше можешь оценить цветы, чем бельё, - ответила она, нахмурившись.

- Ты смеешься надо мной или тебя это реально задело? - уточнил Тим, признавая, что действительно ничего не понимал. От непонимания его щеки горели так, будто он не был на свежем воздухе всего пару минут.

- Я держу тебя за руку, - заметила она. - Как думаешь, я смеюсь или обиделась?

- Хорошо, - с улыбкой ответил он. Наконец хоть что-то стало понятным.

Словно заряженные идеей выпить после завершения работ, они начали клеить быстрее. Ведь нужно было не только закончить работу, но и успеть в магазин до его закрытия. На подоконнике лежал телефон, из которого приглушённо играла музыка. За открытым окном продолжали шуметь машины, но этот гул уже звучал по-вечернему. Постепенно стихали птицы и ребячий визг на потрепанной жизнью детской площадке.

Вчетвером работа пошла проще. Поскольку стремянка была только одна, Гриша ползал под потолком, определяя угол наложения каждого нового полотна обоев.

Когда обе длинные стены были готовы, Тим с Гришей переглянулись. Если ту часть, где была дверь, было не так сложно заклеить, нужно было лишь умудриться подрезать обои ровно по дверной коробке; то часть с окном вызывала опасения из-за необходимости снимать радиатор.

Вооружившись разводным ключом, тазиком и тряпками, они приступили к работе. Девочки внимательно наблюдали со стороны за тем, как Тим придерживал радиатор, а Гриша пытался разъединить трубы, намертво соединённые большими гайками.

Потребовалось приложить чуть больше времени и усилий, прежде чем Тим смог снять радиатор. Под трубы, из которых стекали остатки воды, тут же подставили тазик и чуть подождали, отмечая, что никаких происшествий не предвиделось.

- Ну, раз не затопило, то всё хорошо, - заключил Гриша, переставляя стремянку.

Он взял в зубы канцелярский нож и полез наверх, чтобы отрезать нужную длину обоев на весу. Хотелось бы сделать это ровнее, но у них было всё, кроме самой простой линейки. Приходилось изворачиваться, как получалось.

Юля и Алина нанесли клей на полученный кусок обоев, и Гриша задумчиво на них посмотрел.

- Когда я буду его клеить, он прилипнет не там, где надо, - рассуждал он. - Тим, полезай на подоконник, придержишь снизу.

Так они и поступили. Тим прикрыл окно, чтобы не было даже мысли о возможном падении с седьмого этажа, и подстраховал Гришу от нежелательного срастания обоев со стеной.

- Егор написал, - объявила Юля. - Они собираются на поле потусоваться. Приглашают с ними.

- «С ними» - это с кем? - уточнил Тим, глядя на сосредоточенное лицо Гриши.

- Егор, Карина, Коля, - ответила Юля. - Они возьмут нам выпить сейчас. Надо только решить, что брать.

- Коньяк, - сразу сообщила Алина. - В последнее время только с него не болею.

- Зато блюешь, - напомнил Гриша.

- Я блюю почти со всего, - прыснула она. - Больше потому, что я вкус алкоголя не люблю. Только его эффект.

- Все с коньяком согласны? - уточнила Юля.

- Мне апельсиновую газировку, - попросил Гриша.

- Попроси мне «Ред Булл», - сказал Тим. - Я встал сегодня в четыре утра.

- Все предпочтения записаны, - деловито проговорила Юля, клацая по экрану телефона. - Ну всё, можно не торопиться.

То ли выдохнув от отсутствия необходимости торопиться, то ли обе короткие стены были действительно тяжелыми, но им потребовалось еще два часа непрерывной работы, чтобы управиться. Наконец, когда последнее полотно было приглажено, Гриша рухнул на пол и сложил руки на груди.

- Еще мебель надо сдвинуть, - толкнула его Юля носком в бок.

Гриша, жалобно ноя, поднялся на ноги, но все же присоединился к возвращению предметов интерьера на место. Самым тяжелым все так же оказался шкаф, который, пыхтя, до этого Тим отодвигал от стены с Владом. Сейчас же было еще труднее: его нужно было поставить именно туда, где он стоял, и выровнять так, чтобы он не качался на шатком полу.

Последним на место занесли маленький диванчик, на который тут же взобрались кошки. Алина упала рядом с ними, схватила их и уложила себе на грудь, игнорируя, как рыжий кот начал грызть ей запястье.

Гриша свалился на стул, а Тим присел на диван, осторожно касаясь пушистого белого хвоста. Кошка тут же взобралась к нему на колени, растекаясь на них в блаженстве. Тим запустил пальцы в шерсть на животе и принялся чесать, замечая, как быстро раздалось мурлыканье.

- Надо Ксюше написать, что буду поздно, - пробормотал Гриша, вытягивая ноги так, чтобы можно было достать телефон из кармана. Однако телефон до сих пор лежал на подоконнике. - Надо прекращать пить, совсем память плохая стала.

- Хорошее решение перед тем, как пойти пить, - улыбнулась Алина.

- Отвали, - бросил Гриша и потянулся за телефоном.

Спустя некоторое время он поднес динамик к уху, и даже на минимальной громкости было слышно суть полученного голосового сообщения. Ксюша была недовольна тем, что Гриша снова собирался провести время «непонятно с кем». Гриша вздохнул.

- Коть, на выходные я весь твой, - проговорил он. - И как это «непонятно с кем»? Здесь Тим, Юля. Будут Егор, Карина, Коля. Ты всех знаешь. Ладно, Алина ещё. Тем более ты всех знаешь. Не дуйся, завтра сделаем всё, что планировали, а вечером сходим в парк погулять. Эй, поздоровайтесь!

- Привет, - хором ответили друзья.

- Ну всё, коть, люблю тебя, отдыхай, - проговорил он с улыбкой. - Не жди, буду поздно. Постараюсь не шуметь.

- «Люблю тебя, коть», - передразнила Алина, когда Гриша заблокировал телефон.

Гриша резко подскочил на ноги, повалил Алину на бок и начал щекотать. Она брыкалась так, что кошки убежали в коридор. Едва не запинаясь за две несущиеся прочь туши, Юля вышла из комнаты.

- Всё, отстань! - запищала Алина, чуть ли не пиная Гришу в живот. - Дикий какой-то.

Через несколько минут Тим и Гриша первыми спустились на улицу, чтобы выбросить мусор. Юля и Алина остались в квартире, ведь нужно было помочь Антонине Викторовне принять необходимые лекарства и лечь спать. Когда все собрались, Тим и Гриша пошли впереди, хотя первый не знал, куда идти. Алина и Юля о чём-то беседовали сзади, говоря так тихо, что едва можно было понять, были они за спинами или нет.

Вечер был хорошим, пусть и прохладным. Особенно Тиму нравилось, что это был пятничный вечер. Он не знал, где очнётся утром, но радовала мысль, что впереди было два выходных. Один, конечно, скорее всего, пройдёт мимо из-за похмельной лени. Но это было лучше, чем снова тащиться в офис.

Он снова не мог понять, что так сильно корежило его от факта нахождения в офисе. Работа действительно была непыльной, а условия комфортными. У него не было открытых конфликтов с коллегами или руководством, от него не требовали больше, чем он мог дать; предоставляли выходные по необходимости; не заставляли изображать активную деятельность тогда, когда задач не было.

Но что-то ведь было не так. И понять это он так и не смог.

Быть может, дело было в том, что ему нужно было быть связующим звеном между всеми отделами. Каждый отдел, разумеется, имел эгоистичные взгляды. И Тиму почему-то нужно было понимать всех. А ему глубоко плевать было на всех, даже порой на отдел продаж, в котором он сидел и от работы которых получал зарплату.

- Ты так и не сказал девочкам? - спросил Тим, зная, что Гриша поймёт его.

- Нет, - ответил он. - Не знаю, как. Вроде так просто. Но они не будут довольны.

- Почему ты так думаешь?

- Ты видел, как Алина отреагировала на то, что я просто сказал слова любви своей девушке? - напомнил он. - Представь её реакцию на такое.

- Она ведь просто тебя подъебывает, - пожал плечами Тим. - Мне кажется, она нормально отреагирует. Ну, может, немного побубнит. Считай, она даже смирилась с тем, что Юля с Владом снова вместе.

- Может, ты прав, - покачал головой Гриша. - Но мне кажется, будто когда я признаюсь, мне придётся взять ответственность. И в их глазах тоже.

- А ты этого не хочешь?

- Мне стыдно даже перед тобой сейчас, - признал он. - Ксюша дома, а я опять пошёл шароебиться хрен пойми где. Но и отказаться я не могу, я устаю на работе и хочу побыть с друзьями. И с ней мы каждый день видимся. Я уже и так на неделе стараюсь сразу домой.

- Не хочешь, - поправил Тим.

- Что?

- Не хочешь отказываться.

- Ну да, - смутился он. - Не хочу.

- Только в твоей ситуации на двух стульях не усидишь, - добавил Тим.

- Чува-а-а-ак, - протянул Гриша. - Давай с нотациями не сегодня, ладно?

- Ладно, - улыбнулся Тим. - Если станет легче, то мне тоже стыдно за то, что я пью постоянно. Если так подумать, у меня ведь всё в порядке. Почему тогда?

- Вспомни слова Антонины Викторовны, - важно поднял палец вверх Гриша. - «Успевайте прохлаждаться, пока можете».

- И ты тогда тоже этих слов не забывай, - кивнул Тим.

Они вышли из дворов на большую дорогу и направились по ней. Тим уже бывал здесь раньше, но не мог понять, куда ведёт его Гриша. Через десять минут он заметил вдалеке высокий забор из рабицы, за которым виднелись трибуны. Вот о каком поле шла речь.

Однако Гриша свернул с тропинки, ведущей к главному входу. Когда они подошли ближе к забору, Тим понял, что футбольное поле было закрыто. Единственный вход оказался через небольшой подкоп, скрытый кустами. Это удивило Тима, но он последовал за Гришей, оказавшись на территории, которая в столь поздний час была пуста.

На трибунах, позади которых они вылезли, были слышны тихие разговоры. В целом поле ничем не отличалось от других: зелёная искусственная трава в центре, с двух сторон - ворота, вокруг - беговая дорожка, вдоль которой по длинной стороне растянулись деревянные трибуны.

Тим часто видел новые спортивные комплексы, где трибуны были выполнены из отдельных сидений. Здесь же было несколько ярусов, сколоченных из досок. Некоторые из них давно отвалились, и сквозь дыры выглядывали проворные ветви кустов.

Неожиданно кто-то запрыгнул Тиму на спину. Смех Алины раздался над ухом, и они чуть не повалились вперёд. Но Тим успел подхватить её под колени и устоять на ногах. Она крепко обняла его руками, уперев подбородок в плечо.

- Сегодня даже не думай шлепать Карину по заднице, - шепнула она.

- Я усвоил урок, - улыбнулся он, делая первый шаг по ступеням, ведущим к первому ярусу трибун. - Это показательное выступление, чтобы объявить о своих правах?

- Вот это самомнение, - усмехнулась она. - А у меня есть на тебя права?

Тим оставил этот вопрос без ответа.

Собравшаяся компания приятно удивила тем, что у них в руках были пластиковые одноразовые стаканчики. Обменявшись со всеми приветствиями, каждый из новоприбывших намешал себе то, что собирался пить. Тим разбавил коньяк энергетиком в пропорции один к двум и сразу выпил половину. Уже с ходу он понимал, что вечер обещает быть действительно хорошим, хотя бы потому, что рядом с Колей лежала небольшая, но громкая колонка.

Здесь все знали, кто заведует музыкой, потому что Коля после первого выпитого стакана позволил Грише подключиться. Тим заметил, что тот каждый раз включал свой плейлист с самого начала, но каждый раз в самом начале были новые песни. Что-то действительно из новинок, что-то из забытого прошлого, что-то из нетленной классики, которая обычно терялась где-то в середине списка.

- Как голова? - спросила Карина, указывая на висок.

- Порядок, - кивнул Тим. - Ничего страшного.

- Что, кстати, произошло тогда? - спросила Алина.

С тех выходных они не обсуждали то, что случилось. Она знала лишь то, что Тим подрался с Кириллом. Тиму легко было делать вид, что ничего серьёзного, просто банальная драка по пьяни. Он отмахивался, говоря, что толком сам ничего не помнил, потому что перебрал слишком сильно. Однако легенду никто не придумывал и тем более не сговаривался.

Тим взглянул на Юлю и Гришу, которые, по его мнению, должны были позаботиться о том, чтобы договориться со своими друзьями не говорить нежелательной правды.

- Тим с Кириллом подрались, - ответила Карина, пожимая плечами. «Это не поможет», - подумал Тим, но всё же был благодарен за то, что она хотя бы попыталась.

- Это я знаю, - кивнула Алина. - Я просто не понимаю, почему.

Гриша и Юля незаметно посматривали друг на друга.

- После твоей «наездницы» мы вышли на балкон, - заговорил Гриша, - и Кирилл стал пороть какую-то хуйню. Ну, слово за слово...

- Это было глупо, - подыграл Тим, опуская глаза. - Я вспылил.

- Приревновал, то есть? - уточнила она.

Тим быстро допил половину своего стакана и протянул Грише с безмолвной просьбой налить ему ещё, ведь именно тот держал бутылку.

- Вспылил, - повторил он. - Он нес хуйню, и моё чувство справедливости сыграло не на руку. Как сказал Гриша: «Слово за слово», и понеслось. Ты реально ничего не помнишь?

- Я помню, как вы танцевали хард-бас, - задумалась она. - А потом... Потом ещё бассейн... А потом вообще всё смутно. Помню ещё то, что ты спать пришёл и стал меня укрывать одеялом, хотя мне так жарко было.

- Не хотел, чтобы тебя продуло, - буркнул он, надеясь, что тема закрыта.

После того как парни выпили по три стакана, Коля предложил отойти в сторону и обсудить важные дела. Лишь отойдя на достаточное расстояние, они вспомнили, что оставили своих спутниц в компании четырёх бутылок коньяка, а сами были вооружены лишь наполовину пустыми стаканами и общей пачкой сигарет.

Коля раздал сигареты всем присутствующим и передал зажигалку.

- Пацаны, - начал он, озираясь по сторонам, и с заговорщицким блеском в глазах взглянул на товарищей. - Я хочу сделать Карине предложение. Есть идеи?

- Вы можете поехать по дороге, - предложил Гриша. - Мы можем обогнать вас, а на стеклах будут написаны слова «выходи за меня».

- Или можно устроить ужин на крыше, а снизу растянуть плакат с теми же словами, - добавил Егор, поправляя волосы. - А повод? Залетела?

- Она же пьет, - напомнил Тим.

- Да, - Коля потряс пальцем. - Почему сразу залетела? Просто пора уже сделать предложение. Мы вместе уже четыре года.

- А ты, Григорич, когда будешь делать предложение своей? - спросил Егор. - Я хочу погулять на свадьбе, где невеста не пьет.

Гриша откинул голову назад.

- Скоро, видимо, - ответил он. - И невеста точно не будет пить.

- Так, - Коля заинтересованно напрягся. - Не говори, что...

- Беременна, да, - кивнул Гриша.

Егор и Коля закричали, обнимая его за плечи. Они трясли его и хлопали по спине. Тим стоял в стороне, медленно куря, и наблюдал, как лицо Гриши выражало неподдельное смущение и неловкость.

Казалось, что реакция вроде «ты серьёзно?» или «ты прикалываешься?» была бы более ожидаемой, чем такая поддержка. Но Тим полагал, что это лишь первые эмоции тех, кто не совсем понимает, что значит стать отцом. Он тоже не до конца осознавал это, но имел немного иную позицию, чем просто «продолжение рода».

- Поздравляю, папаша, - засмеялся Коля, колотя Гришу по плечу. - Уже знаете кто?

- Еще нет, - ответил Гриша. - На следующем скрининге скажут. Ксюша хочет гендер-пати, а я просто хочу узнать, кто будет.

- И кого хочешь? - спросил Тим.

- Сына, - уверенно ответил Гриша.

- Я бы дочку хотел, - сказал Коля. - Чтобы была папина принцесса.

Тим стыдливо опустил глаза и отпил смесь энергетика и коньяка. Это сочетание заставляло его слух обостриться, он слышал, какая песня играла на трибунах, и его нога сама начинала отбивать ритм.

Если говорить о Тиме и его отношении к полу будущего ребёнка, то он до сих пор не был уверен. Если это будет мальчик, ему нужно будет показать, каким должен быть настоящий мужчина. Не «не плачь, ты же мужик» или «ты должен быть сильным», а таким, чтобы его мужественность не могла быть нарушена ни желанием накрасить ногти, ни слезами во время глупого грустного фильма, ни любовью к вязанию.

Если бы это была девочка, то и ей нужно было бы показать, каким должен быть мужчина. Но не таким, который бьёт, значит, любит, или «будь умнее, ты же женщина, а мужчины любят добиваться, они же охотники». А таким, которого бы ему не было страшно увидеть рядом со своей дочерью.

Тем не менее, он любил шутить, что с сыном было бы легче только в одном: он стерилизовал кошку, чтобы её не топтали всякие коты. А что касается дочери, то лет в пятнадцать она начнёт шататься по дворам с каким-нибудь оборванцем.

Но что в одном, что в другом случае Тим не считал, что он способен дать своим детям правильный пример. У него не было отца или другой значимой мужской фигуры, на которую он мог бы равняться. Единственное, что осталось у него от этой ситуации - уважительное отношение к женщинам. Ведь воспитали его женщины, заменяя всех. И только рефлексируя, он понимал, что пусть это и было распространено, но не было нормальным.

Ребёнку всегда нужно две фигуры: одна больше для того, чтобы на первых шагах в этот мир быть защитой; а другая - чтобы показать, что этот мир интересен и многогранен. Задача матери - вскормить ребёнка; задача отца - оторвать ребёнка от матери, показав, что та всегда будет его тылом, но жизнь впереди гораздо интереснее, чем сидеть под юбкой.

Нужны были две фигуры, чтобы показать, что оба человека в семье должны проявлять любовь и поддержку как к ребёнку, так и друг к другу.

В теории Тим всё это понимал. В теории он мог бы стать отцом, которого сам когда-то хотел бы иметь. Но на практике он не мог даже завести с Алиной разговор о том, что происходило между ними.

- Чтобы хотеть принцессу, - сказал Егор, - надо быть королем, придурок.

- Я уже рядом с королевой, - заявил Коля. - А рядом с королевой только короли.

- Хуя как заговорил, - загоготал Гриша, хлопая того по спине. - Подумаем над тем, как вам королевское предложение организовать. И над тем, как мне потом это тоже провернуть. Надо бы, конечно.

На том докурили и вернулись к девочкам. Те времени зря не теряли, и уже половины первой бутылки не было. Парни быстро постарались догнать их, хотя те уже, невзирая на то, какая музыка играла, танцевали на одном из ярусов трибун повыше.

Карина спустилась вниз, напрыгивая на Колю так, чтобы он держал её на руках. Несмотря на то, что они всё равно выглядели смешно со стороны, смотрелись они хорошо. Коля точно повышал свою самооценку тем, что целовал столь привлекательную девушку. О мотивах Карины смотреть на Колю таким пьяным влюблённым взглядом можно было только догадываться. И всё же, если он созрел для предложения без беременности, то, наверное, у них действительно всё было серьёзно.

- Кстати, мы тут обсуждали, пока вас не было, - произнесла Карина, обнимая Колю. - Секс втроем. За или против?

- МЖМ или ЖМЖ? - уточнил Гриша.

- Допустим, и то, и другое, - легко ответила она.

- ЖМЖ - круто, - закивал Гриша. - МЖМ... Сомнительно.

- Согласен, - поддержал Егор. - На второй член смотреть не особо хочется.

- На него не обязательно смотреть, - рассмеялась Юля. - Мнение Коли мы знаем.

- Это какое? - усмехнулся он.

- Ты согласен на всё, лишь бы Карина была счастлива, - с притворной мечтательностью ответила Алина. - А ты как смотришь на это?

Тим не сразу понял, что ответа ждали от него.

- В этом плане, что удивительно, я консервативен, - ответил он, нервно потянувшись за новой сигаретой. Нужно было занять руки, ведь нервозность начинала пробиваться сквозь выпитый алкоголь. - Я слишком ревнивый для того, чтобы делиться.

- А если ЖМЖ? - напомнил Гриша. - И делиться не надо.

- Не хочу распыляться на двоих, - качнул он головой. - Мне важнее качественный секс с одним человеком.

- Он такой нетакуся, - закатил глаза Гриша, но сразу же по-доброму улыбнулся. Наклонился к друзьям и, косясь, шепнул: - Это он перед Алиной выебывается.

- Ой, да иди ты, - хмыкнул Тим.

Перед Алиной выделываться у него причин не было. Она и без того считала его слишком хорошим. Он сказал то, что действительно думал. И это друзья еще не знали о его позиции насчет секса на одну ночь и беспорядочных половых связей. Только Юля отчасти была в курсе, ведь когда-то они это обсуждали. Оттого, может, и Алина знала отношение Тима ко всем этим вопросам.

У него не было потребности спать со всеми, с кем получится. И не потому, что он не мог вовсе заполучить секс с любой понравившейся девушкой. И даже не потому, что ему никто особо-то и не нравился. А потому, что для секса ему нужна была эмоциональная близость. Он не мог представить себе связи с человеком, которого не хотелось бы узнать еще сильнее, чем он уже знал.

Да и в целом в силу некоторых обстоятельств секс был лишь приятным дополнением к потенциальным отношениям, но никак не основополагающей вещью.

Из колонки сначала прозвучало два автомобильных сигнала, а затем столь узнаваемая гитара. Юля и Алина, стоящие на две ступени выше, спустились к остальным, чтобы наполнить стаканы. Тим с Гришей, не обращая внимания на остальных, стали глупо двигаться.

Ближе к куплету Алина невозмутимо подошла к Тиму, положила одну руку ему на плечо, другую со стаканом поднесла к губам. Но помедлила прежде, чем выпить, глядя на него.

- Если спросят меня, где взяла я такого мальчишку сладкого, я отвечу, что угнала, как чужую машину «девятку» я, - пропела она, улыбнувшись, и всё же сделала несколько глотков, пропуская часть куплета.

- Я ждала тебя, так ждала, ты был мечтою моей хрустальною, - артистично гримасничая, ответил он ей, подходя ближе. - Угнала тебя, угнала. Ну и что же тут криминального?

Алина рассмеялась, глядя на него из-под ресниц, и отошла на безопасное расстояние, позволяя им с Гришей показать свой первый неотрепетированный номер за этот вечер. Они, не сговариваясь, начали танцевать так, как когда-то танцевали их родители. «Бабушкины движения» - как это иногда называют. Но в этих движениях было своё особое настроение. Они не требовали много сил и позволяли подпевать и наслаждаться хорошей песней, коей эта и являлась.

- Что это за старье? - возмутился Егор, когда заиграла следующая песня.

Гриша, пританцовывая, подошёл к нему и положил руку на рот.

- Молчи, малыш, - шепнул он, вслушиваясь в слова песни. - Два кусочека колбаски...

- На святое не покушайся, - поддержал Тим, продолжая двигаться так, как помнил танцы родственников в своём детстве.

Основой движений были плечи и чуть приподнятые руки. Кулаки расслабленно сжаты, а ноги просто шагали из стороны в сторону. Во время этого на каждую вторую долю ещё можно было щёлкать пальцами, добавляя драйва в танец.

Коля повторял движения за Тимом, и его светящиеся полоски на спортивной кофте делали его похожим на дворового пацана из восьмидесятых. Как раз в те времена, когда начинали свой карьерный путь «Комбинация».

Дальше - активная «Малинки-малинки», слов в мужской партии никто не мог повторить. Занятная история создания добавляла песни особого настроения, и на секунду Тиму показалось, что ему не больше десяти лет. Ведь примерно в этом возрасте он ещё позволял себе танцевать на семейных праздниках, становясь центром внимания для всех родственников.

Что произошло потом - он не мог понять. В какой-то момент ему стало казаться, что его движения стыдные и неловкие. И даже после того, как он стал заниматься танцами, которым отдал пять лет жизни, он стал ещё меньше проявляться на таких мероприятиях. Тогда почему-то ему стало сложно выносить внимание со стороны, и до сих пор он едва мог справиться с этим.

Быть может, если бы он на семейный праздник привёл с собой Гришу, то они могли бы зажечь на танцполе, и ему не было бы так неловко. Либо нужно было прилично напиться, что выходило крайне редко в семейном кругу. Как правило, любая доза становилась для него либо ленивой, либо депрессивной.

После зажигательных танцев все сели, наполнили стаканы и закурили, продолжая покачивать головами под музыку.

- Гриша, ты нашёл себе партнёра по танцам? - спросила Карина, указывая на Тима. - Вы словно репетируете перед выступлением.

- У нас особая связь, - заявил Гриша, гордо выпячивая грудь. - Тим - это нечто. Сейчас мы ещё выпьем, и я смогу вывести его на режим сексуалки.

- Прошу, не надо, - рассмеялся Тим.

Вскоре они незаметно переместились на поле, захватив с собой бутылки и колонку. Кто хотел, мог развалиться на колючей искусственной траве, как Егор. Карина и Коля сели и начали мило шептаться. Четверо оставшихся на ногах начали танцевать под «Серебро», потому что Юля уже была в том состоянии, когда её внутренний критик переставал замечать те песни, которые она бы не одобрила в трезвом виде.

- Бля! - закричал Гриша, глядя в телефон. - Я знаю! Боже, это лучшее! Тим, ты оценишь! Девочки, извините.

Заиграла музыка, похожая на музыку девяностых, но звучащая более современно. И стоило прозвучать первому слову, как Тим узнал обожаемую им и Гришей Олю Бузову.

- Ты испугался, от меня отписался, из друзей удалился, даже не извинился, - громко запели они вдвоём, воспроизводя наиглупейшие движения из клипа. Этот клип Тим точно видел, и танцы оттуда прочно засели в его голове, несмотря на то, что он и забыл про существование этой песни. - Ты отлайкал все фотки, даже без обработки, даже без фотошопа, вот такая вот.., - они повернулись спиной и затрясли задницами.

- Девчонки, девчулички мои, если ваши мужики лайкают фото чужих баб, ни в чем себе не отказывайте, - артистично проговорил Гриша, принимая позу влиятельной манерной женщины. Затем он сложил пальцы «козой» и закричал: - Отлайкайте им мозги по полной!

И сразу после этого под громкий заливистый смех окружающих они стали демонстрировать, как правильно «лайкать кому-то мозги по полной».

- Я просто не могу понять, как вы нашлись в этом мире, знающие танцы Бузовой? - смеясь, спросила Алина. - Это просто невозможно.

- Сама судьба свела нас, - положил руку на плечо Тима Гриша. Он выдержал паузу, глядя на неё со спокойным лицом, и так же ровно добавил: - Только не ревнуй.

- Я не ревную, - ответила Алина и добавила цитатой из песни: - Просто предупреждаю.

- Я так и знала, что моё второе имя - Судьба, - со вздохом произнесла Юля. - Не благодарите.

Но Тим и Гриша не обращали на них внимания, продолжая с экспрессией петь друг другу в лицо незамысловатый текст песни, чувственно топча пластиковую траву.

Гриша устало провёл руками по растрёпанным волосам и отошёл, поднимая с земли свой стакан. Тим сделал то же самое, ведь после такого экспириенса нужно было смочить пересохшее горло.

- Обожаю эту песню, - сказала Карина, - потанцевала бы с вами, но смотреть было интереснее.

- Можно повторить, - заявил Гриша.

- Нет! - воскликнула Юля. - Хватит одного раза.

- Хорош придуриваться, - прошипел он. - Я же знаю, что тебе это нравится. Когда-нибудь ты признаешь влияние Оли на поп-индустрию.

- И тогда мир схлопнется, - добавила Алина.

Гриша протянул Тиму зажигалку и потянулся за телефоном, чтобы найти менее энергичную песню, которая позволила бы отдохнуть. Он перебрал несколько композиций и остановился на одной, которая не вызывала непроизвольных движений тела.

Алина, медленно обогнув Тима, забрала у него зажигалку, прикурила и прислонилась спиной к его плечу. Количество выпитого коньяка взяло верх, и в следующую секунду его свободная рука уже лежала на ее талии.

- Мне не нужны с неба звёзды даже, только твои губы шоколада слаще, - чуть слышно пропел Тим, выпуская дым. - Мне не нужны дни без тебя и ночи, только с тобой, точно и очень-очень. Тебе не холодно?

Алина прижималась к нему так, словно пыталась согреться. Неудивительно, ведь на ней была лишь футболка, а на улице, пусть и по-летнему, но все же холодало. Он не стал дожидаться ее ответа. Зажав сигарету между зубов, он снял с себя олимпийку. Хотя она и была тонкой, но могла защитить от порывов ветра на открытой местности.

- Ты же в курсе, что я могу начать валяться или блевать? - спросила она, просовывая руки в рукава. - А она белая.

- Постираю, - покачал он головой. - Шмотки же не стоят здоровья.

- Или такого милого жеста, - ответила она, возвращаясь в прежнюю позу, навалившись на него всем телом.

Тим отдал окурок Грише, чтобы тот выкинул его в пустую баночку из-под энергетика, а сам обнял Алину сзади за плечи, положив на них голову. Теперь греться пытался он, хоть и старался не показывать этого, как разгоряченную кожу обдувало холодным ветром. И это помогало, ведь из-за очередной близости его сердце начинало быстрее гонять кровь по венам.

На какое-то время он задумался «обо всем и ни о чем одновременно», просто вслушиваясь в музыку и тупя взгляд на тенях, скачущих под ногами стоящих напротив них Гриши и Юли. Он замечал, как мечтательно Егор наблюдал за небом; или как Карина с Колей ворковали, напевая друг другу строчки из песни.

Когда он поднял глаза, то встретился взглядом с Гришей. Тот, едва заметно кивая на телефон, глядел на него. Тим словно понимал, что он имел в виду. Ведь тот смотрел на них обоих, а не только на друга. И атмосфера лиричного трека располагала к тому, чтобы продлить лирику чем-то более личным.

Следующий трек не успел включиться, как Гриша переключил его на тот, который задумал. Сегодня был вечер старых песен, и это не могло не радовать.

- Потанцуем? - шепнул Тим, протягивая руку.

Алина медленно улыбнулась, но проигнорировала вытянутую ладонь. Вместо этого она просто повернулась к нему, положила руки ему на плечи, и музыка подхватила их, закружив в танце.

«Ангельские глаза, а в кармане рука в кулак» - эти строки словно описывали Алину. Тим не мог отвести взгляд от её пьяных блестящих глаз, которые в темноте казались ещё глубже. Он не мог не улыбнуться, когда на её щеках появлялись ямочки - они возникали всякий раз, когда он говорил что-то забавное или делал что-то глупое, но милое.

Тим чувствовал, как дрожит от кончиков пальцев до кончиков позвоночника, словно слова песни били его током.

- И никак, а с нами было всё не так, - пропела Алина, запрокинув голову назад. Она буквально висела на его шее, и он лишь поддерживал её, молча наблюдая за её движениями. - А я любила тебя, - она положила руки ему на щёки, заставляя смотреть прямо на неё так, будто до этого он прятал взгляд. И, сморщив нос, чётко произнесла: - Дурак.

Это электричество пробегало по всему телу, вырываясь наружу жаром на щеках. Лишь на мгновение боковым зрением Тим заметил, как внимательно Гриша и Юля наблюдали за ними. Чтобы не испортить настроение, он вновь взглянул на Алину.

В этот момент она казалась ему особенно открытой, и танец этот был чувственнее и интимнее, чем все их пьяные разговоры и засыпания в обнимку. Он видел её перед собой, пусть и через призму выпитого алкоголя, пусть и скрытую темнотой ночи, которую разрезал лишь один большой фонарь. Так близко, что не оставалось сил сдерживать себя от глупой попытки поцеловать её.

Но он держался. Пьяные поцелуи - плохая идея. С человеком, отношения с которым были до такой степени странными, что они ни разу их не обсуждали, - тем более. Поэтому он лишь крепче сжал пальцы, словно боясь, что она ускользнет от него.

А она и не собиралась, крепко держась за его шею. И если его руки лежали там, где им и положено было находиться, то её руки гуляли по его плечам, сжимая напряжённые мышцы, и по затылку, проводя кончиками ногтей по коже. Мурашки бежали вдоль спины вниз и обратно после каждого такого прикосновения, но лицо его оставалось расслабленным.

- И никак, - продолжала Алина, наслаждаясь песней, - ведь с нами было всё не так. Ведь я любила тебя, дурак. Ведь я любила тебя... И никак...

Они неспешно остановились, когда песня затихла, но отходить друг от друга будто не собирались. Её руки всё ещё лежали на его плечах, его - на её талии. И держал он её крепко, будто до последнего надеясь, что этот момент не закончится. И плевать было на то, что следующая песня была раза в два быстрее и текст её был совершенно о другом.

Алина опустила глаза, прикусывая губу. Несколько секунд молчания.

- Почему ты на меня так смотришь? - спросила она.

- Как? Как будто ты самое драгоценное, что есть в этом мире? - улыбнулся он, надеясь, что это прозвучит как шутка. Та, в которой правды было гораздо больше.

- Да, типа того, - с улыбкой ответила она.

- Потому что так и есть, - пожал он плечами, и это стало тем моментом, когда она отпрянула.

Тим сжал челюсти, когда она провела рукой ему по груди, переходя на руку, и, огибая, ушла к остальным. Он остался один, повернутый к темноте перед собой. Внутри мешалась приторная сладость чертовой песни и их танца с горьким послевкусием этого жеста.

Он протяжно вздохнул, шмыгнул носом и развернулся, делая вид, что ничего не произошло. Вечер не заканчивался на этом, и ему следовало выражать то, что всё в порядке. Ведь показывать то, как он снова и снова бил собственное сердце, было непозволительно.

По крайней мере, потому что никто этого не просил.

Сложно сказать, в какой момент Гриша, Алина и Коля начали гоняться друг за другом по всему полю. Тим с трудом следил за их хаотичными и быстрыми перемещениями, его глаза слипались от недосыпа и коньяка, который он продолжал пить.

Юля присела рядом с ним, сложив ноги перед собой. Они несколько секунд смотрели друг на друга, затем глупо улыбнулись и рассмеялись. Тим не понял, что было смешного.

- Вы не говорили об этом? - спросила Юля, кивая в сторону Алины.

- Нет, - ответил он. - Много раз могли, но... Обсуждать это пьяными - не самая лучшая идея. А на трезвую голову и речи не заходило.

- Попробуй хотя бы пьяным, - настойчиво проговорила она. - Я знаю позицию Алины, но боюсь, что неправильно тебе её объясню. Да и в почтальоны я не записывалась.

Тим кивнул, глядя на Алину, которая бегала поодаль.

- Так, а у тебя что случилось? - спросил он, полагая, что «вино вошло» и пора раскрыть тайну.

- Да просто устала, - ответила Юля. - Бабушка ведёт себя как ребёнок. Недавно её чуть не сбила машина, когда она снова решила пойти в магазин сама. Я ей уже кучу раз говорила, чтобы она не уходила дальше двора, но ей всё равно не сидится на месте. Пошла за молоком, хотя у нас было два пакета в холодильнике. Или, бывает, я не дома, а она начинает мне звонить, говорить, что кран течёт или ещё что-то. Я срывалась, уходила с пар. Приходила домой, а там всё спокойно.

- Внимания добивается? - предположил Тим.

- Да. После смерти деда Саши она начала немного сходить с ума. Раньше это было не так заметно, но сейчас становится всё хуже и хуже. Меня уже трясти начинает каждый раз, когда я вижу входящий звонок. И мне так мерзко от самой себя, ведь в детстве я её так любила, а сейчас так бешусь.

- Тебя можно понять.

- Нет, нельзя, - перебила она. - Я так часто задумываюсь о том, что ей ведь осталось недолго. И мне нужно провести с ней больше времени. Иначе я себя с говном сравняю потом.

- Ты себя в любом случае с говном сравняешь, - ответил Тим. - Тебе всё равно будет казаться, что ты сделала недостаточно, что слишком мало времени проводила. Это будет неотъемлемой частью твоего горя.

Юля помрачнела, медленно поднимая стаканчик к губам. Но внутри ничего не оказалось. Тим поглядел и на свой пустой стаканчик, поэтому поднялся, чтобы сходить за бутылкой. Голова закружилась от резкого подъёма, но ему удалось дойти до Егора и Карины, охраняющих остатки коньяка.

Они были настолько увлечены разговорами о своём учебном заведении, что не заметили, как Тим нагнулся за бутылкой и взял её с собой. Когда он наклонился, чтобы передать её Юле, чья-то нога неожиданно пнула его под зад. Он резко обернулся и увидел, как Алина, заливаясь смехом, убегает прочь.

Он сорвался с места, чтобы догнать её, но она уже была в десяти метрах от него, когда запнулась о собственную ногу. Не в силах поймать равновесие, она, все же продолжая попытки, упала на землю.

Догнать её было уже не сложно. Словно не желая оставлять её одну в такой ситуации, Тим решился на безрассудный шаг. Он оттолкнулся, прыгнул вперёд и выставил руки так, словно нырял в воду. Перевернувшись через голову, он приземлился рядом с ней.

- Это что за акробатические трюки? - улыбнулась она, переворачиваясь на бок. - Кажется, я испачкала тебе всю олимпийку.

- Не переживай, - прикрыл глаза он. - Как раз попробую новый пятновыводитель, который купил по скидке.

- Ты мне всё прощаешь, - произнесла Алина, подкладывая руки под голову. Её дыхание было сбитым после беготни, и в свете единственного фонаря Тим заметил, какими румяными были её щеки.

- Не могу перестать это делать, - с улыбкой ответил он. - Какие созвездия над нами?

Алина перевернулась на спину и прищурилась, разглядывая чистое небо. Тим не двигался и лишь наблюдал за тем, как двигались её губы, безмолвно пытаясь сосчитать количество звёзд.

- Лебедя нашла, - сказала она, указывая пальцем куда-то вверх.

Понимая, что Тим ни черта не разберётся среди множества сияющих точек, она повалила его на спину и прислонилась сверху так, чтобы угол их взгляда был примерно одинаковым.

- Вот от большой звезды пять поменьше вниз, - провела она рукой по тёмному фону. - А тут крылья с обеих сторон.

- Алина...

- А вон там созвездие овцы, - перебила она и повернулась. Её волосы щекотали его щеку, а предплечье упиралось ему в грудь. - Это твоё созвездие.

- Нет такого созвездия, - ответил он. - А созвездие Овна лучше видно осенью.

- Я знаю, - улыбнулась она. - Знаешь, почему ты овца? И это не оскорбление. Хотя звучит наоборот, конечно.

- Почему?

- Антонина Викторовна говорила, что мужчина, когда притворяется влюблённым, ведёт себя как галантный джентльмен, - произнесла она, глядя прямо в его глаза. Она замолчала, наблюдая за тем, как он медленно убирает её волосы за ухо. - А если влюблён по-настоящему, то похож на овцу, - добавила она тихо. - Это, кажется, цитата Агаты Кристи.

- Так ты всё понимаешь? - спросил он, затаив дыхание.

- Я не тупая, - усмехнулась она, чуть подаваясь вперёд. - Ты, наверное, заметил, что я редко позволяю себе вести себя так, когда трезвая. Иногда я даже близко к тебе не подхожу. А иногда перебарщиваю и даю какие-то непонятные намёки. Мне, честно говоря, очень стыдно за это. Я поражаюсь тому, как ты не пытаешься меня насильно поцеловать, и за это же благодарна. Потому что... Ты решишь, что я странная, но для меня поцелуй - это начало отношений. А к отношениям я не готова.

- Ты не странная, - ответил он. - Я тоже не готов к такому.

- То есть всё нормально? - неуверенно спросила она.

- Да, - твёрдо сказал Тим, не давая ей ни намёка на то, чтобы сомневаться. - Мы можем вести себя так, как ведем, сколько угодно. Это даже интригует.

- Но... В уголок губ ведь не считается? - спросила она и закусила губу.

- Если мы решим, что не считается, то не будет считаться, - пожал плечами он, всем телом предвкушая прикосновение к чему-то новому и неизведанному.

Алина улыбнулась и, чуть помедлив, прильнула к его щеке, так близко от обветренных, искусанных губ. Они встретились взглядами, и время остановилось. И этот по-детски глупый жест, который был ещё одним шагом по лезвию, по которому они ходили и прежде, стал символом волнующего начала.

Тим потянулся вперёд и сам поцеловал её так же. А затем ещё в щёку, рядом с появившейся ямочкой. Алина рассмеялась и повалила его обратно на землю, половиной тела ложась сверху.

- Ну всё, дала волю на свою голову, - пробубнила она, щелкая его по носу.

Тим не успел ничего ответить, как суета, возникшая поодаль тогда, когда они ничего не замечали друг из-за друга, налетела на них. Гриша спешно поднял сначала Алину на ноги, потом схватил Тима. Он успел лишь обернуться, осознавая, что в их сторону стремительно двигался яркий свет ручного фонарика.

Все побежали к единственному выходу у трибун. Их ноги двигались в такт веселой музыке, которая продолжала греметь из колонки. Первой под забором прошмыгнула Карина. Коля пропустил вперёд сначала Юлю, а потом Алину. Затем они вытолкали Егора и Тима.

Коля и Гриша не стали ползать по земле и кустам. Они ухватились за забор и вскарабкались наверх. Как только они приземлились на ноги, то погнали друзей прочь. Музыку они выключили, чтобы непрошеный проверяющий не смог пойти по их следу.

Они замедлились только тогда, когда оказались на главной улице района. Сердце бешено билось в груди, и Тим едва осознавал, что произошло. Они все переглянулись и громко засмеялись. Реакция не заставила себя ждать: кто-то из окна уже обрушил на них весь свой нецензурный словарный запас.

Пришло время расходиться по домам. Общей компанией провожать никого не стали, а разбились так, как кому было по пути. Егор проводил Юлю, Коля с Кариной ушли вдвоём, а Гриша, Тим и Алина пошли по дороге, которая вела совершенно в другую сторону от дома Тима.

Когда они остановились у подъезда Алины, она недвусмысленно взглянула на Гришу. Но тот продолжал стоять, упирая руки в бока.

- Я отсюда такси вызову, - сообщил Тим, и теперь Гриша понял, что ему намекали оставить их вдвоём.

Он махнул рукой на прощание и побрел вдоль дома, исчезая в темноте тихого двора. Ещё немного было слышно, как удалялись его шаркающие шаги.

- Я олимпийку постираю и верну, - пообещала Алина, глядя на большое влажное пятно на рукаве. - Спасибо, что проводил. Спокойной ночи.

- Доброй ночи, - улыбнулся он и быстро поцеловал её в щеку.

Алина смущённо заулыбалась, убирая волосы за ухо. Но ничего не сказала. Лишь покачала головой и, продолжая улыбаться, последовала к подъезду. Он достал телефон, делая вид, что собирается вызывать такси. И когда дверь подъезда закрылась, последовал по маршруту, которым уходил Гриша.

Тот стоял на углу дома и курил. И лишь светящийся кончик сигареты выдавал его присутствие.

- Могли бы просто сказать: «Гриша, свали, нам надо побыть вдвоём». Нет, надо самому догадываться, - проговорил он, выходя под свет тусклого фонаря. - Она тебя поцеловала сегодня, да?

- Договорились, что в уголок губ не считается, - хмыкнул Тим, и осознание произошедшего отозвалось ощущением этого поцелуя вновь.

- Это больше похоже на правду, - хлопнул Гриша его по спине. - Мы когда увидели, что вы там целуетесь, чуть не сдохли на месте. Это было бы пиздец неожиданно и от тебя, и от неё.

- Погнали по домам, - перебил его Тим. Ему следовало сначала уложить это в своей голове, а после уже обсуждать с другими. А сейчас в голове укладывалась лишь мысль о неудержимом желании лечь в кровать и уснуть, ведь ещё немного и будут сутки бодрствования.

- Ты же собирался такси вызвать.

- У меня на карте минус три тысячи, - вздохнул он, сжимаясь от поднявшегося ветра. - Пешком дешевле и для здоровья полезнее.