2 июля

Гриша припарковал машину у массивной двери гаража. За ним располагался небольшой частный коттедж, окружённый забором и утопающий в зелени деревьев. Красный кирпич здания переливался в лучах вечернего солнца, а ветер играл с листьями на ветвях, сгибающихся под тяжестью созревших плодов.

Из багажника достали большой пакет, который при каждом движении издавал звон стекла. Проверив, не забыли ли они сигареты в салоне, позвонили в дверной звонок.

— Надеюсь, всё пройдёт хорошо, — прошептала Алина. — Если всё будет плохо, я уеду.

— Отсюда так просто не уедешь, — заметил Гриша. — Такси не вызвать, ближайший автобус только утром. Я тебя не повезу, я сам хочу повеселиться.

— Кажется, ты что-то забыла, — сказала Юля. Алина вопросительно взглянула на неё. — Свое хорошее настроение.

— Извините, но я немного переживаю из-за того, что в этот вечер мне придётся пить вместе с твоим некогда бывшим, которого я сотни раз посылала нахуй, — ответила Алина с лёгкой иронией. — Сейчас выпью и расслаблюсь. А пока буду ворчать.

Через пару минут тяжёлая дверь открылась, и Влад, оглядев их, протянул руку сначала Тиму, который стоял ближе, а затем Грише. Напряжение между ними было настолько очевидным, что только совсем глупый человек не заметил бы, как они старались не сжимать руки слишком сильно.

Влад поцеловал Юлю, приобнял за талию и посмотрел на Алину.

— Привет, — сказал он.

Алина закатила глаза и молча обошла его, переступая через высокий порог двери.

Территория коттеджа оказалась впечатляющей. Маленький пристрой прямо возле входа служил чем-то вроде чулана, так как Тим заметил через окно разбросанные вещи и инструменты. На другой стороне тропинки располагались длинные грядки и небольшая теплица, откуда ветер доносил лёгкий аромат кинзы.

К коттеджу вела каменная лестница, в щелях которой ещё стояла вода после дождя. Вблизи трёхэтажное здание оказалось не таким величественным, как казалось снаружи всей территории. Скромная дверь у высокого крыльца была открыта, и оттуда уже слышались десятки голосов. Они смеялись и что-то обсуждали; гремели бутылки, шуршали пакеты, стучали по доскам ножи.

Сразу перед входом начиналась лестница на второй этаж, а слева после узкого коридора подсвечивался бассейн. Влад забрал из рук Тима пакет и поставил его на длинную скамейку, стоящую вдоль такого же длинного стола.

Присутствующих было действительно много, и Тим понимал, что подъехали ещё не все. Оттуда же, где был бассейн, исходил сухой запах разогретого дерева. Дверь скрипнула, и один из молодых людей вышел оттуда с красными щеками, за ним вырвалось блёклое облачко пара.

Влад и Юля сразу же отошли к столу, помогая остальным раскладывать продукты и подготавливать всё к пиршеству. Для Гриши тоже нашлось дело: он вместе с ещё тремя парнями в спортивных костюмах ушёл на улицу, вооружившись шампурами.

Тим, надеясь на свою неприметность, тихо достал из пакета две бутылки крепкого пива и кивнул Алине, приглашая выйти на балкон.

Он открыл обе бутылки точными ударами по краю деревянного прожжённого стола. Сел поперёк небольшой скамейки, и Алина села рядом, повернувшись к нему лицом. Молча отпили, молча закурили.

Находиться вдали от городской суеты было замечательно, но Тим понимал, что это утомляет его даже больше, чем вечная спешка. Он несколько раз бывал на даче у тёти, которая находилась ещё дальше, чем этот коттеджный посёлок. И каждый раз, возвращаясь оттуда после целого дня, он осознавал, что ему нужен был ещё один выходной.

То ли свежий воздух так вытягивал силы, то ли отсутствие каких-либо занятий, кроме как сидеть на мягком кресле-мешке в тени высокой сосны, и здесь всё было примерно так же. Только помимо свежего воздуха, ясного неба и насыщенного запаха зелени, Тим испытывал тревогу перед предстоящей вечеринкой. Количество людей действительно пугало его, и он надеялся, что сможет находиться хотя бы с кем-то из компании, с которой приехал. Просто чтобы не потеряться в толпе.

— Здесь много хороших ребят, — произнесла Алина. — Но есть и те, кого я вижу впервые. Интересно, кто ещё приедет.

— Как Юле удалось уговорить тебя приехать сюда? — спросил Тим.

— Легче, чем Жигу, — усмехнулась она. — Жига согласился при условии, что не будет сильно общаться с Владом. А я... Ну, я просто хочу изводить себя злостью на этого уебана.

Тим, склонив голову, рассмеялся.

— Мы здесь не только с ним, — добавила Алина. — Я уже говорила: здесь много хороших ребят. Карина, например. В синей кофте. Видел? Она классная девчонка, красивая, как модель. Встречается только с этим парнем, как его там... Коля, что ли? Имя какое-то странное. Хотя он её носит на руках, заваливает цветами. Да, туповат, но, видимо, её устраивает.

Тим предположил, кем мог быть этот Коля. Рядом с Кариной, когда они вошли, вился один парень, который вместе с Гришей ушёл на улицу жарить мясо. Выглядел он забавно из-за больших ушей, которые ещё больше оттопыривались из-за кепки. Да и на фоне Карины, которая была похожа на русскую версию Кары Делевинь, он выглядел не самым лучшим образом.

— Еще Егор хороший парень, — продолжила она. — Он меня как-то пьяную домой подвозил, рассказывал о своем коте, который наблевал ему на подушку. Вон тот пупсик патлатый, — она указала на парнишку, который едва ли походил на того, кому было больше восемнадцати. Затем перевела руку на другую девушку. — И Маша еще хорошая девчонка. Она напьется и заставит всех играть в «Правда или выпивка» или «Правда или действие» или... В любую игру, где можно развести кого-нибудь на стыдное признание.

Уши пронзил громкий писк, который сменился музыкой так же быстро, как и появился. Сильно громко пока делать не стали, ведь все только разогревались и готовились. Но достаточно для того, чтобы было слышно и с балкона.

Тим сделал несколько глотков пива, осознавая, как ему не нравится его вкус. Он взял его, чтобы разогнаться постепенно, но уже понимал, что это была неудачная идея. Повышать градус пусть и было не так опасно, как понижать, но он знал, что мог набить живот прямо сейчас хмельными газами, и тогда весь остальной алкоголь проходил мимо.

Алина же уже выпила свои пол-литра, и на щеках проступил лёгкий румянец. С балкона было видно, как подъехала ещё одна компания нескольких человек. Теперь в доме набиралось больше двадцати человек, и стоило переходить на что-то более серьёзное.

Когда на балкон вышло несколько человек, Тим и Алина вернулись в дом. Он остановился у стены, где стояло множество разноцветных пакетов, пытаясь найти тот, в котором они привезли свои бутылки. Но не успел, как тяжёлая рука легла ему на плечо.

— Тимох, — прозвучал голос Влада. — Водку будешь?

Тим поразмыслил несколько секунд, не поворачиваясь. Затем согласился. Так, словно его не тошнило от одного её запаха после их с Гришей попойки. Юля расставила на столе пластиковые рюмки — три штуки — и взглянула на Алину, присевшую на скамейку. Та покачала головой и показала на пиво, которое Тим отдал ей при выходе с балкона.

— Ну, за встречу, — радостно сказала Юля.

Она подняла свою рюмку и чокнулась с Алиной, Тимом и Владом. Тим, в свою очередь, чокнулся с Владом и Алиной. Когда Влад протянул рюмку Алине, она демонстративно отпила пива. Он проглотил это, запивая горькой водкой. Тим сморщился и быстро схватил кружок нарезанного свежего огурца.

После этого время понеслось с бешеной скоростью. Множество рук управились с подготовкой стола, с улицы потянуло ароматом жареного мяса, а небо неумолимо темнело. По мере того как солнце стремилось к закату, громкость музыки нарастала.

Когда мясо было съедено, а первые тосты «за встречу» и «за знакомство» прозвучали, стало уже невозможно спокойно говорить. Чтобы что-то сказать, приходилось либо кричать человеку в лицо, либо наклоняться к уху. Но пока ещё не все были настолько пьяны, чтобы разбиться по маленьким компаниям и рассесться по укромным уголкам, самое время было потанцевать.

Чем больше Тим находился в больших компаниях, тем больше понимал, каким компанейским парнем был Гриша — душа компании. Он аккуратно заменил подключённый к колонке телефон на свой и включил плейлист, который был известен всем. И сердце Тима принадлежало именно такому Грише, ведь он включал не только что-то популярное в настоящее время, но и песни, на которых многие из них росли.

Нет, речь шла не о музыке нулевых или девяностых, которую слушали родители, наверное, всех присутствующих здесь. А о тех песнях, под которые многие напивались по молодости, совершали ошибки, влюблялись, попадали в забавные или неприятные ситуации. По крайней мере, для Тима эти песни были именно такими.

Пока сумрак снаружи позволял, свет не включали. И эта темнота позволяла не думать о том, как кто выглядел со стороны. В том числе и Тиму стало всё равно, как его могли оценивать те, кто видел его впервые. Он глупо качался под быстрый рэп-трек возле стола, наполняя свою рюмку.

Трек сменился, и несколько девичьих голосов в унисон завизжали. Тим выпил, пытаясь понять, что же это за песня.

— Я худший твой друг, молодая принцесса, — стали подпевать все, кто находился в доме. — Не увлекайся процессом, знай.

Инструментал этого трека вынуждал бедра самопроизвольно двигаться, и, пританцовывая, Тим влился в общую массу танцующих. Между Алиной и Владом были Юля и Гриша, и, наверное, только из-за этого Алина чувствовала себя более комфортно. Или из-за количества пива, которое она влила в себя прежде, чем перейти к коньяку, который терпеливо ожидал её в углу комнаты в белом пакете.

Тим не заметил, как начал выделываться. Ему действительно нравилось то, как звучала музыка, и он, опустив расфокусированный взгляд к полу, просто отдавался тому, куда она его вела. Он не стеснялся в движениях, пусть и не занимал нарочно много места. Со стороны он выглядел тем самым самодостаточным танцором на танцполе в клубе, который не просто бездумно дрыгался, а улавливал каждую ноту. По крайней мере, ему так казалось. И всё же никто не обращал на него внимания, и это успокаивало. Ровно так же, как обижало пьяное сознание, жаждущее своей минуты славы.

На первых секундах следующего трека послышались неразборчивые завывания, и Гриша схватился за голову, глядя на Алину. Той не надо было даже наступления основного бита, чтобы начать колбаситься под него.

— К черту истерики! Я разбил руки вдребезги! Не беси! Ты скурила мои нервы, ты скурила никотин, — громко прокричала она, размахивая руками над головой. На ее лице сияла озорная улыбка, а движения были такими резкими, словно каждый удар баса физически бил ее под ребра. — Ровно тает дым, мой белый никотин. Мой белый никотин вдохнула ты, а меня убил...

Было непонятно, в какой момент она уже крепко держалась за Юлю, как за пилон, продолжая танцевать. Та же веселилась, крутила головой и подпевала песне с закрытыми глазами. Влад топтался рядом, не стараясь попадать в такт, и с интересом наблюдал за происходящим. Гриша чуть ли не подпрыгивал от радости, глядя на это. Тим переступал с ноги на ногу в ритм, не отрывая глаз от той, которая ещё в начале вечера была надутой тучей, а теперь сияла ярче всех в помещении.

Как только песня закончилась, Алина поправила влажные волосы и увела Юлю на балкон. Гриша остановил Тима, который собирался последовать за ними, и указал на следующий трек, который он хотел включить, как будто советуясь.

Тим указал пальцем на то, что, возможно, не пришлось бы по душе большинству девчонок, но точно понравилось бы парням.

— Бочка бас колбасит соло, колбасер по пояс голый, — раздался женский голос из колонки, и все парни, как один, начали с особой отдачей топтать деревянный пол.

На разгоне перед дропом каждый постепенно набирал темп, и Тим в этот момент оглядел всех. Несколько девчонок, включая Карину, которая не была похожа на «колбасера», ощущали этот момент вместе со всеми.

Колени задирались вверх, и одновременные удары подошв кроссовок о пол сотрясали, казалось, весь дом. От столь быстрых скручиваний начинала уставать спина, но это лишь добавляло стимул продолжать танец. Столь простой, что он запросто объединял всех. Даже тех, кто виделся впервые или вообще не был знаком.

Тим распрямился и посмотрел на Гришу.

— А мне мама говорила: «Колбасеры — это сила!» — произнес он вместе с музыкой и поднял руки, сжимая кулаки.

За секунды, пока музыка снова набирала темп, Влад пощупал Тима за бицепс и одобрительно опустил уголки губ. И сразу же за этим все «колбасеры» снова стали запинывать ни в чем не повинный пол. Наверное, тем, кто был внизу в туалете, пришлось несладко: на них точно сыпалась стружка.

Когда песня закончилась, Тим положил руку на поясницу и кивнул Грише, приглашая на балкон. Несмотря на то, что между основным помещением и балконом был лишь тюль, внутри было душно. На улице же их встретила уже ночная свежесть, которая мешалась с выбросами дофамина и алкоголем, опьяняя все сильнее.

Было холодно, и стоило надеть кофту, но разгоряченная кожа с трепетом встречалась с ветерком. Алина и Юля стояли у перил, стряхивая пепел вниз, и Тим с Гришей подошли к ним. Тим остановился позади Алины, упираясь рукой в еще теплое дерево.

Глубокий бас волновал стены, и умиротворение показалось на лице Гриши. Он покачивал головой, вслушиваясь в слова песни, которая началась. Несмотря на то, что она казалась тоскливой, да и лирика её была едва ли подходящей для пьяного месива, она приходилась по вкусу всем, ведь была, несомненно, классикой их поколения.

— Сон дал мне тебя обнять. Я кручу эти мысли, дай пять. Доверяй пацану, молодому рэпарю. Я пою от души, и знаешь, люблю, — зачитал Тим, впервые радуясь тому, что помнит некоторые тексты Мияги наизусть, хотя никогда специально их не слушал. Это было результатом его шестнадцати лет и еженедельных алкогольных посиделок в квартире одноклассника. — Эти славные глаза расцветают на ура. Розы капают с тебя, я начал верить в чудеса, — продолжил он, слегка задыхаясь.

Алина прижалась к нему, и теперь губы Тима были рядом с её ухом. Он физически ощущал, как запах её духов отзывался в его сердце. Набрав воздуха, он продолжил:

— Я начал всё с нуля. Уберись, бес! Принимай как есть, небесный вес. Этот бархатный кайф, лайф там лай, май нигга, зис из рай, ай эм бэдбой хай, — чуть задыхаясь, проговорил он, положив руку на талию Алины и потерявшись в моменте, будто никого, кроме них двоих, больше не было. — Лужи под ногами не помеха. Мам, я научился летать. И мне с тобой всё похуям.

Он увидел, как выразительные ямочки игриво подмигнули ему, и это заставило его руку бессознательно прижать Алину к себе ближе. Она не сопротивлялась, лишь чуть приподняла голову, чтобы его губы были у её щеки.

Это дурманило. Издевалось, манило и в то же время так задорило, веселило. Тим улыбнулся, продолжая шептать текст, касаясь губами её мягкой кожи. Время остановилось в это время, и все остальные люди стали такими неважными. Вокруг никого не было, лишь этот странный, неуловимый наэлектризованный воздух, обжигающий и холодящий одновременно.

Тим прикрыл глаза, зарываясь носом в её волосы, понимая, что этот момент, вызванный неконтролируемым порывом сдержанной страсти, не мог длиться вечно. Его вернуло в реальность прикосновение Алины к его пальцам, сжимающим ткань футболки на талии.

— Вы же, блять, не так много выпили, — с нервной усмешкой сказала Юля. — Это что такое?

Тим стесненно закусил губу, чуть отдаляясь от Алины. Но она продолжала держать его пальцы на себе, накрыв ладонью. Он стряхнул пепел вниз и сделал одну затяжку, ведь сигарета уже бесцельно дотлела. Ему и не нужно было курить, их близость накрывала больше никотина.

— Всё, больше никаких таких атмосферных треков, — сказал Гриша. — И никаких сексуальных треков. А то хрен знает, что от вас ожидать.

— Иди на хер, — усмехнулась Алина, резко отходя в сторону.

Она вернулась в дом, и все остальные последовали за ней. Внутри стало еще больше людей, которые подтянулись, чтобы в один голос подпевать простое «Рапа-па-па-пам» в конце песни. Алкоголь на столе уже перемешался, и найти свою рюмку было невозможно. В состоянии, когда ноги становились ватными, а руки едва ли слушали приказы мозга, уже было и все равно, что и из чего пить.

Вот и Тим обнаружил себя в компании Влада и нескольких парней в спортивных костюмах, потягивая водку из бумажного стаканчика. Его мысли были немного спутаны, но он старался уловить свои ощущения в этот момент.

Иногда ему просто необходимо было мужское общество. У него не так много друзей, а друзей-мужчин и того меньше.

Когда он пытался завести друзей в техникуме, поначалу всё складывалось хорошо. Но на одной из пятничных посиделок он подумал: «Стоило пригласить девчонок». Ему нравилось слушать, как девочки разговаривали на свои темы и смеялись над глупыми шутками. Или они начинали танцевать, и ему не было стыдно присоединиться к ним.

С парнями же они просто пили пиво, обсуждая псевдоинтеллектуальные темы или слушая «Короля и Шута». Не то чтобы Тим был против творчества этой группы. Напротив, он рос на их песнях, ведь и его мама, и его тетя были поклонницами «Короля и Шута».

Однако сидеть в компании молодых парней, которые в полусонном состоянии вслушивались в сказочные тексты, которые Тим знал наизусть, было не совсем то, чего он хотел от общения. А вне таких вечеров он понимал, что ему не о чем было с ними говорить. Они были либо слишком поверхностными для него, либо слишком нудными.

Тим до сих пор не мог определиться, в чём дело: в них или в нём самом.

Он поставил телефон на зарядку, спрятав его между сумками, и отправился на поиски своей компании, которая куда-то исчезла. Поиски были недолгими. Они стояли около бассейна, в который ещё никто за ночь даже не нырял. Юля рассматривала этикетку на бутылке коньяка, который пила Алина, словно пытаясь проверить себя на вменяемость.

— О, Тима Белорусских, — сказал Гриша, посмотрев на Тима.

— Чего?

— Песня, говорю, — махнул рукой он в сторону колонки. — Мои искры не потушить, ведь мои искры — это ты. Не твоя песня, что ли? А, ты же Тима Не-Белорусских.

Тим, усмехаясь, покачал головой.

— Надо переключить, не то, что надо, — пробубнил Гриша, глядя в экран. — Надо что-то более... О!

Песня и их расположение возле бассейна предполагали, что намечались первые за вечер купания.

Алина посмотрела на него, и взгляд её не предвещал ничего хорошего. Он не успел опомниться, как она дернула его за руку и похлопала по карманам шорт, в том числе по тем, которые находились сзади.

— Плавать умеешь? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Тут лягушачья глубина, — ответил он, словно пытаясь перед её взглядом показаться круче, чем он был на самом деле. Ведь в действительности только на такой глубине он мог уверенно держаться на воде.

И через секунду, перед самым припевом, она обняла его за шею и повалилась назад. Резкая перемена температуры выбила воздух из лёгких, и если бы Тим не был пьян, паника обняла бы его вместе с водой. Но уже через мгновение, когда его ступни коснулись кафельного дна, все заботы отступили.

Вынырнув, он судорожно заглотил воздух и провёл ладонями по ошарашенному лицу, смахивая капли, повисшие на ресницах. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы размытый мир стал более четким. И первое, что он увидел, стало до неприличия радостное лицо Алины.

— Извини, — смеясь, обняла она его.

И в момент, когда его руки легли на её талию, преодолевая сопротивление воды, в бассейн упало тяжёлое тело. Брызги от Гриши разлетелись во все стороны, и у Юли уже не было оправданий не присоединиться к ним.

Вынырнув, она взяла бутылку коньяка, которую оставила на краю бассейна, открыла и сделала глоток, словно пытаясь согреться, хотя вода в бассейне оставалась холодной. Бутылка пошла по кругу, и хотя разум говорил, что пора остановиться, Тим всё равно сделал большой глоток и сразу же ополоснул голову, как будто это могло помочь избавиться от неприятного послевкусия.

Гриша вынырнул первым, стянул прилипшую к телу футболку и быстро направился к соседней двери, откуда исходил жар. Юля последовала за ним, озираясь по сторонам. Тим и Алина переглянулись, и прежде чем их близость стала слишком напряжённой, она пошла к скользкой лестнице.

Тим потупил взгляд, не позволяя себе рассматривать её тело, обтянутое мокрыми вещами, и вскоре тоже вылез из бассейна. Пропитанный ароматом трав и масел воздух окутал его, как только он закрыл за собой дверь маленькой сауны. Приглушённый свет и поднимающийся к потолку раскалённый пар приветствовали его дрожащее от холода тело.

Он отвернулся и стянул с себя футболку.

— А ты чего из себя стесняшку строишь? — рассмеялся Гриша, когда Тим выжал футболку и надел её обратно.

— Да он просто слишком хорош, — лениво проговорила Алина. — Не боишься, что он бы повернулся, и ты бы от комплексов задохнулся?

Гриша громко рассмеялся.

— Не ревнуй, — ответил он. — Я не претендую на него.

— Я не ревную, — фыркнула она. — А вот ударить тебя хочу.

— Раз на раз? — с вызовом бросил он, выставляя перед собой кулаки.

— Не выебывайся, — дернула она носом. — Ты же знаешь, что я побе... побе... уделаю тебя, короче.

Гриша тихо посмеялся и прислонил голову к стене, прикрыв глаза. Они посидели полминуты в тишине, слушая, как шипели камни и как музыка продолжала раскачивать дом.

— Хорошая идея, кстати, — пробубнила Алина, и никто не понял, что она имела в виду. И лишь когда она стянула с себя футболку, стало ясно.

Она свернула её, выжимая на пол. И тогда, когда стала пытаться отжать лифчик, Гриша толкнул Юлю локтем под бок.

— То есть ты даже не посмотришь? — спросил он, и Тим не сразу понял, что это адресовано ему.

— У меня нет привычки смотреть на девушек, когда они снимают одежду, — ответил он, подняв глаза к потолку. — Только с их согласия.

— Алина, ты согласна?

— Там всё равно смотреть не на что, — пробурчала она.

— Я пойду, — сказал Тим, поднимаясь.

— Да ладно, оставайся, — бросила Алина, продолжая возиться с безуспешным отжимом лифа. — Я не против, если ты об этом.

— Мне от духоты хреново становится, — ответил он и покинул маленькое пространство, наполненное горячим запахом трав.

Переступая порог, он уже почувствовал, как с балкона тянуло свежестью. И ноги понесли его туда в надежде, что где-то там была его пачка сигарет. Где он её оставил — непонятно. В суматохе этого пьяного безумия он с трудом осознавал самого себя среди каменных стен.

Фонарики, растянутые между деревьев, освещали узкие тропинки и уголки сада. Тим прислушался: это журчала где-то река или проносились отдаленно машины? На балконе никого не было, и нетронуто лежала его пачка сигарет. Не оказалось только зажигалки. Он похлопал себя по карманам, лишь позднее понимая, что, даже если она была при нём, то погружение в воду точно не выдержала.

В самозабвенных постукиваниях по карманам он не заметил, как чья-то рука протянула ему то, что он искал.

— Есть сигарета? — спросил Влад. Тим неловко достал одну из пачки и обменял на зажигалку.

Они сели на скамейку, наблюдая за полной луной, которая величественно возвышалась над крышами домиков. Огонь на мгновение осветил их лица, и вскоре две густые струи дыма растворились в воздухе. Тим попытался найти на небе хотя бы одно созвездие, но даже если он и замечал что-то светящееся, то это быстро исчезало, заставляя его тяжело вздыхать.

— Ты же не парень Алины, да? — неожиданно спросил Влад.

Тим не видел смысла скрывать правду.

— Ну, — помедлил он, — фактически — нет.

— Фактически? — переспросил Влад, усмехаясь. — Это как?

— Мы просто на пьяную голову творим какую-то хрень, — пожал плечами Тим. — Было бы здорово, конечно, но... Мы просто друзья.

— Не понимаю, зачем Юля мне соврала, — сказал Влад, и все силы Тима мобилизовались для того, чтобы придумать убедительную линию защиты.

— Может быть, она не хотела, чтобы ты подумал лишнего? — высказал он предположение. — Всё-таки твоя девушка с каким-то пацаном сидит у подъезда и курит...

— Ну да, наверное, — согласился Влад. — Я пытаюсь справиться с этой ревностью. Мы расстались из-за неё в первый раз. Тогда мне казалось, что она моя и больше ничья. А если кто-то, кроме меня, уделяет ей внимание, значит, есть риск её потерять. А я не хотел её терять.

— И всё-таки потерял, — смело заметил Тим.

Влад сделал глубокую затяжку.

— Да, поэтому сейчас я пытаюсь загладить свою вину, — ответил он на выдохе. — Мы же много ругались с ней тогда. Мне казалось, что она специально меня провоцировала.

— Погоди, — перебил Тим. — Вот объясни мне, что значит «провоцировала»?

Он словно почувствовал собственную неуязвимость. Может быть, потому что позади было много людей. Или потому, что где-то был Гриша, который когда-то уже одолел Влада в поединке один на один.

— Ну, например, я высказывал ей претензию, а она начинала мне перечить, как мне тогда казалось, — задумчиво проговорил он. — А я думал, что моё мнение единственно правильное. И начинал с ней ругаться, пытался донести, что она глупая и вообще не понимает, что я ей говорю.

— Хочешь сказать, что сейчас ты понимаешь, что это неправильно?

— Да. Если бы мне тогда сказали: «Братан, ты делаешь что-то не то», я бы послал этого человека нахер. Потому что мне казалось, что всё я делаю правильно. Я же был прав в каждой своей претензии, а она выводила меня на эмоции. А сейчас я понимаю, что поступал, как последний козел. Мне очень стыдно.

— Гриша и Алина тебя не простят, — заключил Тим.

— Да плевать, — дернул Влад головой. — Мне главное, чтобы Юля простила. Мы ведь с ней созданы друг для друга.

Тим кивнул, понимая, что если откроет свой рот ещё раз, то точно выйдет из этого дома без пары зубов. Деньги, вложенные в челюсть, были дороже, чем желание разложить ему по полочкам всё, в чём он был неправ; чем желание намекнуть ему на синяки, которые скрывала Юля.

— Я люблю её, Тимох, — продолжил Влад. — Правда, люблю. Куда я без неё? Я не вижу жизни без неё. Я прожил этот год... Сам не знаю, как. Скучал по ней каждый день. Ты по-любому знаешь, что это такое. Любой пацан знает.

На секунду Тим задумался, что, возможно, Влад действительно осознал всё, что делал неправильно. И, быть может, им с Алиной показалось, что Юля прятала синяки. Может быть, было что-то другое. Может быть, они видели то, что хотели видеть, чтобы подпитать свои убеждения насчёт Влада.

Сейчас в его зелёных глазах отражался огонёк тлеющей сигареты, и он выглядел вполне приятным парнем. Время, что они провели вместе сегодня вечером, показало его для Тима тем, кто мог бы стать приятелем. Но он не мог избавиться от чувства, что доверять рассказам Алины и Гриши было больше оснований, чем красивой болтовне Влада.

— Эй, мальчики, — раздался женский голос из-за спины. Они одновременно обернулись и увидели светлые волосы, собранные в высокий хвост, и задорные голубые глаза, которые смотрели на них. — Докуривайте и поднимайтесь на второй этаж. Будем играть в «Правда или действие»!

Когда девушка ушла, Тим посмотрел на Влада.

— Это Маша? — уточнил он.

— Да.

Все собрались в просторной комнате второго этажа, которая освещалась только прикроватными лампами мягкого желтого оттенка. Они сели на пол в круг, словно собирались крутить бутылочку. Но всем им уже было не по пятнадцать лет, и магазин приложений на любом из телефонов предлагал обширный каталог подобных игр.

Маша ввела имена всех игроков и запустила первую пару.

Никто не предупредил, что вопросы и действия будут касаться более откровенных тем. Однако после первого же вопроса о первом сексуальном опыте игрока стало ясно, о чём они будут говорить в ближайшее время.

Было интересно наблюдать за тем, кто насколько пьян. И это показывали не только откровенные вопросы, но и уверенные выкрики «Действие!» при выпадании имени. Кому-то доставалось задание сделать массаж другому персонажу, кому-то — эротично прочитать анекдот, предложенный игрой.

В этот момент всё это казалось забавным, и Тим даже забыл, что его имя тоже было вписано в список участников.

— Правда или действие? — спросила Маша, глядя на Тима.

— Действие, — ответил он, отмечая в своём мысленном списке, что сам был очень пьян.

— Трижды шлепнуть по попе игрока Карина, — прочитала Маша, и Тим посмотрел сначала на саму Карину, потом на Колю.

— А можно? — спросил он, сконфужено улыбаясь.

Карина поднялась на ноги и повернулась, чуть нагибаясь. Тим пересек центр круга, в котором они сидели, и наклонился к Коле.

— Если ты мне после этого надерёшь задницу, то сразу скажи, — попросил он.

— Да не, бро, всё норм, — махнул тот так рассеянно, что было понятно — через пару минут он уже не вспомнит об этом.

Тим слегка шлепнул Карину по ягодице, и она как-то обиженно поглядела на него. Он понял намёк и ударил сильнее. Щеки запылали, и, прикрывая лицо ладонью, Тим звонко ударил третий раз. Лицо Коли не выражало ничего, кроме глупой улыбки. Он либо совсем не понимал, что происходило, либо такой расклад его устраивал. В любом случае, Тим надеялся лишь на то, что этот вечер не закончится дракой из-за игры.

Многие из присутствующих за время игры уже выполняли действия и похуже: засовывали руку в штаны другого игрока, вслух рассуждали об эротических фантазиях или показывали с одним из игроков сцену из любимого порноролика. Его действие пока было самым безобидным и, если честно, немного приятным.

Тим сел на место, пытаясь скрыть пусть и пьяный, но смущенный взгляд от своих друзей. Алина показала ему палец вверх и отвела взгляд, наблюдая за тем, как продолжалась игра.

— Правда или действие?

— Действие, — ответила Алина, взглянув на Тима.

— Покажи позу наездницы с игроком Кириллом, — зачитала Маша, и пальцы Тима сжались на лодыжке..

Несмотря на то, что она едва стояла на ногах, она легко поднялась и в три шага оказалась перед Кириллом. В этот момент Тим ненавидел его. Он не мог терпеть его довольное лицо и звериный оскал, когда тот разгибал ноги, чтобы Алина могла сесть на него. Особенно его раздражали серые штаны Кирилла, через которые было видно очертания члена.

Когда Алина села, словно нарочно ерзая, Тим отвернулся. Он понимал, что ему не удастся отреагировать так же, как Коля. Ему хотелось ударить либо Кирилла, либо себя. Но больше всего он злился на себя. При чем тут был Кирилл? Он просто оказался в ненужное время в ненужном месте. Или наоборот.

Тим не заметил, как его ногти царапали кожу на ноге, и надавил сильнее, чтобы хоть как-то отвлечься от своих мыслей. И ведь у него не было ни одного основания, чтобы остановить все это.

— Ладно, хорош, — вмешалась Юля, снимая Алину с Кирилла. — Пошли спать, ты уже неадекватная.

Тим выдохнул, мысленно благодаря Юлю. Алина не сопротивлялась, когда подруга тащила ее в сторону других комнат.

— Давайте сделаем перерыв, — сказал Гриша, поднимаясь. — Пойдем покурим.

Они все спустились на первый этаж, и балкон принял каждого гостя. Тим и Гриша устроились в углу, навалившись на ненадежную балку, служившую перилами. Руки Тима тряслись в попытке подкурить, и он не спускал взгляда с Кирилла, который стоял с другими парнями в спортивных костюмах.

— Забей, — сказал Гриша, похлопывая Тима по плечу. — Алинка знатно нажралась. Она даже не вспомнит об этом завтра.

Тим покачал головой. Легко было сказать «забей» тому, в чьей душе, в самых темных уголках, не начинали появляться самые отвратительные образы. Тем, где таились сомнения и страхи. В груди Тима мешалась и неприязнь к Кириллу, и обида на Алину, и ненависть к самому себе, ставшая спусковым крючком для того, чтобы он так плотно сжимал зубы.

— Мы обсуждали тебя, когда ты ушел из сауны, — так просто признался Гриша. Тим покачал головой, не желая этого слушать. — Ты действительно такой хороший или просто строишь из себя кого-то с этими «нет привычки смотреть» и все такое? Алина же была не против.

— Она пьяная, — напомнил Тим. — Все, что она говорит, — голос алкоголя, но никак не ее.

— То есть, если она скажет тебе «я тебя так хочу, давай потрахаемся» сейчас, то ты откажешься?

Тим не спускал глаз с Кирилла. Он наблюдал за тем, как его друзья хлопали его по спине, громко смеясь над чем-то. Зубы Тима сжались до боли, пробившейся сквозь пелену алкоголя.

— Откажусь, — резко ответил он.

Гриша с интересом поглядел на Тима, и тот, наконец, посмотрел на друга в ответ.

— Активное согласие и все такое, — пояснил Тим. — Алкоголь распускает руки и язык. И можно сказать все, что угодно. Если бы я был трезвым, я бы всеми способами пытался отвертеться от того, чтобы шлепать Карину по заднице.

Гриша, держась за живот, рассмеялся.

— Это было неожиданно, — сказал он и поглядел в сторону, где стояла Карина. — Коля такой куколд. Неудивительно: она — небо, а он... держится за нее, как может. Ты тоже куколд.

— Я сейчас тебе ебну, — выпалил Тим, серьезно глядя на Гришу.

Тот сделал затяжку и беззаботно выдохнул.

Пламя в груди Тима не утихало, и ему хотелось, как когда-то, подраться. Не всерьёз, просто побороться, чтобы выплеснуть свою агрессию. Это казалось более приемлемым, чем бить стены в попытках прийти в себя. Ведь вернуть себе контроль было необходимо.

— О, вы здесь, — выдохнула Юля, и Гриша тут же протянул ей сигарету. — Я люблю Алину, ничего не могу сказать против. Но иногда чувствую себя мамашей.

Тим снова взглянул туда, где стояла компания в спортивных костюмах, и его обдало холодом. Кирилла не было среди них.

Самые мрачные предположения пронеслись в его голове. Он оглядел балкон и понял, что многих уже нет. Вероятно, все возвращались обратно на второй этаж. Он выбросил недокуренную сигарету и поспешно покинул свою компанию.

Поднявшись на второй этаж, он оглядел тех, кто собрался для продолжения игры. Алины не было, Кирилла тоже. Его и без того ограниченный взгляд сузился, словно на голову надели шоры.

Яд страха разливался по венам. Он небрежно пересек круг, едва не запинаясь о развалившихся на полу игроков. После поворота в узкий коридор было четыре двери, и каждая была закрыта.

Он толкнул первую дверь и осмотрелся. Никого.

Открыл вторую. То же самое.

Третья была заперта.

В четвертой тоже никого.

Судя по тому, что в каждой комнате было по три одноместных кровати, закрывать комнату не имело смысла, когда в ней был лишь один человек. Тим посмотрел на ручку. Закрывалась она только изнутри: снаружи нужен был ключ.

Он попробовал толкнуть её ещё раз. Сердце застучало в горле, в висках, в ушах. Страх сжал горло, и Тим толкнул дверь ещё раз. Безрезультатно. Навалился сильнее, но она лишь шелохнулась, не открываясь. Прерывистое дыхание предвещало панику, и у Тима был лишь один способ предотвратить парализующий страх.

— Блять, — прошипел он, отходя к противоположной стене.

Он не знал, сколько ему нужно будет отдать на покрытие повреждений. Но это будет стоить тех денег, если он, выломав дверь, увидит, что Алина просто мирно спит. Он до последнего надеялся, что у Юли был ключ и что она позаботилась о том, чтобы не позволить подруге остаться одной.

Удар был такой силы, что плечо обожгло болью. Дверь слетела с петель, оказавшись лишь обыкновенной «картонной» дверью из спрессованной стружки. В полумраке он увидел то, что и рисовал его мозг. Мужская фигура склонилась над кроватью, и руки его блуждали по голым ногам.

Страх уступил место гневу, охватившему Тима с непреодолимой силой. Он понимал, что его шансы на победу невелики: будучи нетрезвым, он едва держался на ногах, а его противник, высокий жилистый, и его ладонь могла закрыть собой половину лица Тима.

Тем не менее, Тим, не в силах сдержать свой порыв, бросился в драку. Движимый животным инстинктом, он схватил Кирилла сзади и попытался повалить его на пол. Но Кирилл не упал, лишь оступился, и в ту же секунду набросился на него, выкидывая из комнаты.

Если бы не стена, остановившая его, Тим продолжил бы свой полет. Однако столкновение замедлило его, и он, чудом удержавшись на ногах, ринулся вперед, занеся кулак. Целился он наугад, лишь бы попасть, и попал в подбородок, едва задев его. Затем он успел ударить еще раз, на этот раз более точно, в скулу. Пальцы онемели в ту же секунду.

Ошеломленный болью, Тим не заметил, как Кирилл схватил его. Одна рука держала его за плечо, а другая раскрытой ладонью легла на лицо. Импульс его броска был настолько силен, что они продолжали лететь, не прикладывая никаких усилий. У Тима не было шанса вывернуться, ни одного лишнего мгновения. В следующую секунду его голова столкнулась с картиной формата альбомного листа, убранной под стекло.

Звон в ушах смешался со стуком разлетевшегося стекла. Он успел взглянуть себе под ноги, наступая подошвой на осколки, покрытые кровью. И следующий удар бросил его на пол. Он рухнул, как мешок с картошкой, прикрыв голову и сжавшись, надеясь, что удар придется не по жизненно важным органам.

Удара не последовало. Точнее, был, но не по нему. Тим открыл глаза и увидел, как Гриша колотил Кирилла, лежащего на полу. В следующую секунду появился Влад. Он откинул Гришу в сторону, и глухой удар спиной о стену привел его в чувство.

На мгновение Тим подумал, что сейчас будет драка два на два. Но когда Влад поднял Кирилла на ноги, он не проявил ни намека на сострадание. Схватив его за ворот, он дернул его за собой, волоча прочь от комнат.

— Порядок? — с беспокойством спросил Гриша, опускаясь на колени.

Тим приподнялся и коснулся выбритых висков, отдающих пульсирующей острой болью. Рука встретилась с чем-то теплым. Он торопливо взглянул и увидел, как в линиях ладони растекалась кровь.

— Давай, вставай, — сказал Гриша, помогая ему подняться.

Он завел его в комнату, усадил на кровать и, не говоря ни слова, ушел. Вернулся через минуту с Юлей и бутылкой. Через прозрачную жидкость было видно свет коридора, и Тим понимал, что было внутри.

— Пей, — приказал шепотом Гриша. И Тим покорно сделал несколько глотков. Сморщившись, он почувствовал, как висок обожгло с новой силой. — А теперь молчи.

Тим не успел сообразить, как Гриша зажал ему рот ладонью и полил голову водкой. Хотелось закричать, но вместо этого он лишь вцепился пальцами в мягкий матрац. Перед глазами все размылось окончательно. Он задышал снова лишь тогда, когда Влад принес бинты. Юля осторожно наложила ему небрежную повязку, зафиксировав через подбородок. Раскусив зубами вместо ножниц, она беспокойно вздохнула.

— Что он пытался сделать? — спросил Влад.

— Сам как думаешь? — тихо проговорил Тим.

— Ему пиздец, — заявил Влад, и голос его звучал угрожающе. — Об этом позаботятся.

Они все переглянулись между собой.

— Если она не вспомнит, давайте не будем говорить? — предложила Юля, с тревогой глядя на спящую подругу. — Для неё это будет большим ударом.

Никто не стал возражать. Неловкость ситуации заставляла всех молчать. И это молчание угнетало. Было непонятно, что делать дальше. Возвращаться обратно в компанию было неправильно; бросать веселье, если хочется, — тоже.

— Надо покурить, — решил Гриша, дрожащими руками доставая пачку сигарет из кармана.

— Я спать, — сообщил Тим.

— Если тебе будет плохо — говори, — шепнула Юля напоследок. — Даже если мы уже будем спать, ты нас разбудишь.

Уходя, Гриша лишь поставил дверь на место, чтобы создать видимость, что комната закрыта. Тим немного посидел на краю кровати, глядя на соседнюю, где без движения лежала Алина. Её грудь едва заметно поднималась в размеренном дыхании.

Он прикинул, что трёх кроватей было мало. Юля и Влад могли бы лечь на одной, Гриша — на другой. А Тим... Он поднялся на ноги и сделал несколько шагов, словно боясь извлечь из пола лишний скрип.

Подняв с пола брошенное одеяло, он укрыл себя и Алину. Окно было открыто, и если сейчас оно казалось дверью в мир свежести, то под утро это станет порталом в Антарктиду.

Отодвинувшись на край, он старался соблюдать дистанцию, но при этом не свалиться на пол. Хоть он и пытался двигаться осторожно, его движения потревожили безмятежный сон Алины.

— Он пытался со мной что-то сделать? — пробормотала она, переворачиваясь на бок.

— О чём ты? — прошептал Тим. — Наверное, это был дурной сон.

— Наверное, — согласилась она. — Это постоянно меня преследует по ночам.

Тим поджал губы, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Он знал, что не сможет их пролить. Не то чтобы он не мог себе позволить, просто каждый раз, когда так хотелось дать волю эмоциям, они терялись где-то на ресницах. И всё же его дыхание сбилось, выдавая его ложь.

Алина приоткрыла один глаз, пытаясь разглядеть его. Рука лениво потянулась к нему, и пальцы коснулись повязки, давящей на подбородок.

— А это что? — спросила она, с любопытством разглядывая его лицо.

— Подрался, — кратко ответил Тим.

— Я же говорила, что ты панк, — улыбнулась она, придвигаясь ближе.

Тим не сопротивлялся, когда Алина взяла его за руку и положила на себя. Она прижалась к нему, уткнувшись лицом в грудь, как котенок. Он нежно гладил её по спине, словно пытаясь вызвать мурлыканье.

— Лужи под ногами не помеха, Мам, я научился летать, И мне с тобой всё похуям, — пробормотала она, и её слова растворились в его объятиях.

Закрыв глаза, Тим прижал её к себе сильнее, словно это была единственная возможность защитить её от всего мира. И вместе с тем страх, сжимавший его горло, отступал. Он повторял дыхание Алины — размеренное и спокойное, — чтобы настроить и своё, сглаживая прерывистые скачки.

— И как тебе задница Карины? — спросила она.

— Не говори мне, что твоя выходка была из-за этого, — выпалил он, не задумываясь о том, как самоуверенно это прозвучало.

— Ну, я не очень-то хотела делать это, — произнесла Алина, сжимая влажную футболку на его груди. — Но выбесить тебя хотелось.

— Зачем?

— Не знаю, — уже без весёлых нот ответила она. — Так как тебе задница Карины?

Едва отдавая себе отчёт, он поцеловал её в макушку и прикрыл глаза. Шея расслабилась, за ней и спина. Не было больше нужды напрягать каждую мышцу, названий которых он даже не знал.

— Мне соврать или сказать честно?

— Честно.

— Задница как задница, — ответил он.

— А теперь честно, — попросила она.

— Задница как задница, — повторил он. — Между грудью и задницей я ведь выбираю душу.

— Ну да, через три шлепка душу понять сложно, — согласилась она. — Мне непонятно, почему ты себя так ведёшь. Она ведь красивая, пиздец. И умная. И вообще хорошая девочка. Тут у половины стоит на неё. Даже у некоторых девчонок. А ты какой-то... странный.

— Ты хочешь, чтобы и у меня стояло на неё? — усмехнулся Тим.

— Нет, — ответила она. — Я хочу, чтобы ты был честным со мной.

— Я сейчас скажу такую глупость, — предупредил он. — Если честно, у меня другой предел мечтаний. Но это если честно.

Алина чуть подняла голову, и они соприкоснулись носами.

— Кто?

— Ты... Ты, наверное, её не знаешь, — выкрутился он.

— Ты дурак, — подытожила она, снова прижимаясь щекой к груди.

Впервые за все моменты, когда они засыпали вдвоём не в квартире у кого-то из них, поза была пригодной. И даже сейчас Тим понимал, что на утро будет болеть каждая частичка тела. Он устроился удобнее, чуть смещаясь с края кровати. И как только позволил сам себе, тут же устало уснул.