Каир встретил его безоблачным небом, яркой луной, заливавшей все белым светом, и ночной прохладой. Ахет приезжал в этот город на съемки и не раз, поэтому сразу же вызвал такси до знакомой гостиницы, находившейся недалеко от музея.

Водитель оказался очень любезным: уложил чемодан в багажник, вежливо открыл дверь. Машина медленно ехала по извилистым улочкам то и дело подпрыгивая на обломках кирпичей и проваливаясь в ямы.

– А по главной не быстрее? – насторожился уставший от тряски Ахетмаатра, когда водитель свернул в очередной переулок.

– Там опасно... Когда два льва бьются, они не замечают муравьев на земле... – задумчиво ответил араб и внезапно нажал на тормоза. – Сейчас не самое лучшее время для прогулок по Каиру. Уезжайте из города как можно быстрее.

Посреди улицы в свете фар стояли трое вооруженных мужчин.

– Сидите спокойно, – таксист направился к ним.

Мужчины, темпераментно жестикулируя, долго разговаривали, пока один из них с автоматом наперевес не подошел к машине и не открыл заднюю дверь. Водитель замолчал, испуганно оглядываясь назад. Военный посветил на пассажира карманным фонарем. Ахет, сощурившись от ослепляющего света, улыбнулся ему. Тот растерялся, что-то громко крикнул и ушел прочь.

Таксист сел за руль, напряженно выдохнул:

– Я ждал от них худшего...

– Но все обошлось, – успокоил принц. – Пожалуйста, поскорее довезите до гостиницы.

Через час египтянин стоял у ресепшена, заказывая номер на двоих на верхнем этаже. С улицы доносились редкие выстрелы. Ахет так и не смог уснуть – до утра просидел на постели, обхватив колени. Он думал о тех первых словах, которые скажет сестре после ее пробуждения, о платье, которое возьмет с собой в музей, о стольких вещах сразу, что терялся в мыслях.

Рассвет наполнял город привычным шумом, словно и не было еще одной неспокойной ночи. Ахет взглянул на часы: музей должен открыться через пару часов, надо собираться. Только бы его не закрыли из-за волнений в городе... Но выставочные залы работали под усиленной охраной военных. Пытаясь унять дрожь, египтянин купил билет и, нигде не останавливаясь, сразу прошел в отдаленный зал с мумиями. За годы там ничего не изменилось, только в витрине Тиа теперь лежала крышка от ее гроба.

– Доброе утро, моя возлюбленная сестра, – произнес он, сдерживая нахлынувшие эмоции. – Все готово к твоему возвращению. Сегодня ночью я приду за тобой.

– Бабушка, а мумии могут ожить? – раздался детский голосок у него за спиной.

Ахет обернулся. Там стояла та самая смотрительница, с которой он разговаривал на этом самом месте пятнадцать лет назад, и держала за руку взволнованную девочку.

– Это ваша внучка? – улыбнулся принц.

– Да, – смутилась пожилая женщина. – Она первый раз здесь. Такая любопытная.

Ахет опустился на колени перед девочкой и шепнул ей на ушко:

– Иногда мумии могут оживать...

– Правда? – глаза ребенка распахнулись от удивления. – И он ходят по ночам и убивают людей?

– Нет, – мужчина потрепал ладонью по черным кудрям. – Это глупые выдумки, чтобы пугать маленьких детей. Понимаешь, они становятся живыми и живут среди людей.

– Откуда ты знаешь?

– Видишь за моей спиной мумию? – он кивнул головой. – Это моя сестра. Я хочу вернуть ее в этот мир. Она так долго ждала этого... И я тоже.

– Ты... Мумия?

– Был ею...

– Молодой человек, не надо забивать ребенку голову всякими глупостями и нелепыми фантазиями! – воскликнула женщина.

– Бабушка! Это же так интересно! Только представь, если бы все они ожили!

– Не надо... – грустно произнес Ахет. – Каждому миру свое время... Им будет одиноко здесь, ведь те, кого они любили, остались в далеком прошлом...

– Пойдем! – смотрительница потянула внучку из зала. – Еще один сумасшедший писатель ужасов... Столько их развелось!

– Прощай! – крикнула девочка.

– Прощай... – улыбнулся Ахет и вслед за ними покинул зал.

До вечера мужчина бродил по каирскому базару и мелким лавочкам. Он купил четыре масляные лампы, заказал несколько именных браслетов в египетском стиле, золотые зажимы для косичек. Вернувшись в гостиницу, он сложил в бумажный пакет светильники и платье для Тиа, оделся в черное, произнес молитву Анубису и только тогда покинул номер.

Осторожно, стараясь никем не быть замеченным, Ахет пробрался ко второму входу в музей. Принц спрятался за углом здания: двое военных с автоматами в руках стояли у двери. «В этот раз не будет жертв», – решил он, закрывая глаза, и в соседнем пустующем доме стали с треском лопаться стекла, их осколки, падая, разбивались об асфальт.

– Я проверю! – сказал один из охранявших.

– Только вдвоем! – ответил второй.

– А музей?

– Дверь надежная, витрины бронированные – ничего не будет. Да и кому нужен этот старый хлам?

Солдаты пробежали мимо затаившегося египтянина, который еще сильнее прижался к темной стене. Путь был свободен. Мужчина подошел ко входу, прошептал заклинание, и замки открылись. Он вошел, произнес еще несколько слов – дверь снова наглухо закрылась. Дежурные лампы тускло освещали коридоры. Ахет, прислушиваясь, шел в зал, где хранились мумии. Это было единственное помещение в музее, которое просто закрывали металлической решеткой. Отодвинув ее, египтянин зажег светильник и переступил через порог. Около витрины Тиа он расставил по углам остальные лампы.

– Да будет на все воля Анубиса! – произнес он, протягивая руку над бронированным стеклом.

Тихий шепот – оно покрылось множеством трещин. Щелчок пальцами – разлетелось на осколки, которые, зависнув на мгновение в воздухе, бесшумно опустились на гранитный пол.

Ахет с трудом поднял крышку и закрыл ею гроб. Он порезал пальцы об острый кусок стекла и, убеждая себя, что это всего лишь краска, стал писать кровью на истрескавшейся полосе уже заученное наизусть заклинание. Когда последний иероглиф был начертан, опустился на колени и, скрестив на груди руки, произнес: «Тиа Мересанх, дочь владыки Обеих Земель, возлюбленная сестра, жрица богини Хатхор, приди в этот мир, освободившись от болезней. Да наполнится тело твое силой и вернется в него душа твоя, столько лет хранимая мной. Да уйдет из тебя смерть и войдет жизнь. Ибо смерть не есть умирание, а шаг к новой жизни, свободной от страданий!»

Мужчина скинул крышку, поднял осколок и принялся освобождать тело от оставшихся бинтов. Мумия открыла глаза, шевельнула пальцами. Он помог ей сесть. Сняв погребальные украшения, бросил их на пожелтевшую ткань и надел приготовленное платье.

«Все хорошо, – произнес принц на уже мертвом языке. – Иди ко мне, не бойся».

Он поднял сестру на руки, осторожно поставил на пол.

«Ты прекрасна...» – прошептав, снял витую заколку, распуская по плечам ее длинные волосы, заплетенные в косички.

Тиа безмолвно посмотрела на брата, провела рукой по его щеке, заправила черные с проседью волосы за ухо.

«Возьми то, что я забрал у тебя и бережно хранил все эти годы...» – произнес Ахет и прильнул глубоким поцелуем к губам сестры.

С каждым мгновением он все сильнее ощущал пустоту внутри себя и нарастающую слабость. Он медленно оторвался от нежных губ, тяжело вздохнул.

– Аахешерим? – прошептала девушка, всматриваясь в лицо мужчины, так ласково обнимавшего ее. – Аахешерим! Мой любимый Ахет!

– Да, моя Тиа, это я! – его глаза наполнились слезами.

– Я так скучала по тебе... – принцесса вздрогнула и, обмякнув, повисла на его руках.

Египтянин прислушался: сердце Тиа глухо билось, дыхание было слабым. Вместе с жизнью в ее тело вернулась и болезнь. Медлить было нельзя. Ахет снова поднял девушку на руки, прошептал еще одно заклинание: принесенные им вещи стали пылью, осколки вернулись на свои места, сплавляясь друг с другом, словно стекло и не разбивалось. Наощупь он выбрался из зала, закрыл за собой решетку. Около служебного выхода прислушался – на улице было тихо. Медленно открыл дверь – охраны не было, их безжизненные тела лежали неподалеку.

Из последних сил он бежал, прижимая к себе сестру, в сторону ближайшей больницы. Ни окрики, ни выстрелы военного патруля в воздух уже не могли остановить его.

– Пожалуйста, помогите... – принц разбудил задремавшую дежурную медсестру.

– Ее ранили? – спросонок засуетилась женщина.

– Нет, моя сестра очень больна. Сейчас есть лекарства, ее можно вылечить.

– Пойдемте в приемную, – она позвала его в кабинет. – Врач придет через несколько минут.

Ахет бережно положил девушку на кушетку, сел рядом. От напряжения кружилась голова, подступала тошнота к горлу, дрожали руки.

– Доброй ночи. Что тут у нас? – суровый на вид врач вошел в комнату и, не дожидаясь ответа, осмотрел Тиа.

Принц молча наблюдал за его действиями, стараясь не мешать, но и не дать причинить вред своей возлюбленной.

– Египетская малярия, начальная стадия, – удивленно произнес доктор. – Второй случай за мою практику. Первый раз я слишком поздно поставил правильный диагноз. Скоротечная болезнь с симптомами простуды, от которой нашли лекарство лишь полвека назад. Для древнего мира она была равносильна чуме. Люди просто умирали от инфекции, живущей в одном из редких видов комаров. От человека к человеку она не передается, если только при переливании крови.

– Вы сможете помочь моей сестре? – из последних сил произнес египтянин. – Я щедро оплачу лечение...

– Я немедленно свяжусь с лабораторией. А пока ее определят в инфекционный изолятор, чтобы избежать лишних контактов и слухов тоже.

Ахет остался в палате сестры до утра. Тиа ввели вакцину, поставили капельницу. Только окончательно убедившись, что ее жизни ничего не угрожает, он направился в гостиницу, собрал необходимые вещи и деньги, заглянул на базар за украшениями, свежими фруктами и душистыми розами. То и дело он слышал разговоры о ночном нападении на музей и таинственном исчезновении одной из мумий. Кто-то даже говорил о том, что грядет конец света и это его первый знак.

Принцесса еще спала, когда он вернулся в палату, сел рядом на кровать, нежно сжал ладонями ее руку. Она ничуть не изменилась – осталась все такой же двадцатилетней хрупкой девушкой. Тиа открыла глаза и пристально посмотрела на мужчину, очень напоминавшего ее брата: знакомые черты, только вокруг глаз были мелкие морщинки и в черных длинных волосах сверкало столько белоснежных прядей.

– Аахешерим? – с надеждой произнесла он.

– Да, моя возлюбленная Тиа, – ответил он, касаясь губами ее руки. – У нас это получилось...

– У тебя... – поправила она. – Сколько лет ты был без меня?

– Жизни – целых двадцать, а так – больше трех тысячелетий... Все это время я бессмысленно существовал без тебя.

Девушка испуганно посмотрела на брата:

– Тебе ведь сорок? Уже взрослый... – Тиа провела пальцами по его лицу, волосам, с трудом осознавая, что перед ней уже не тот двадцатилетний юноша, которого она знала. – Слишком взрослый... Никогда не представляла тебя таким!

– Правда? Если бы не безумное желание Рамсеса избавиться от меня, я бы не проспал столько веков. Это было и к лучшему – в наше время я бы не излечил тебя... Лекарство нашли совсем недавно. Я так боялся, что не смогу вернуть тебя.

– Что будет с нами?

– Будем жить, как и все. У меня есть неплохое жилье, сбережения – работал и пытался найти крышку от твоего гроба...

– Что это значит?

– Тебя забрали из гробницы жриц Хатхор за полтора века до моего пробуждения... Хотел защитить, а вышло только хуже. Ты оказалась в музее, крышка попала к коллекционеру. Пятнадцать лет искал ее по всему миру...

– Мой Ахет! – девушка, прижавшись к брату, расплакалась. – Ахет... Аахешерим...

– Каждый день мечтал о нашей встрече... Я скучал, безумно скучал! – мужчина уже не мог сдерживать бушующие внутри эмоции. – Я не расстался бы с тобой даже после смерти!

– Я тебя... – Тиа запнулась. – Я не могу... Клятвы, что мы принесли Хатхор...

– Наш Египет давно покоится под песками, наш язык забыт, наша вера стала мифом, а жизнь – прошлым, – вздохнул принц. – Мы словно родились заново в этом мире, свободные от клятв и предрассудков. И я скажу это первым – люблю тебя! Люблю уже не как сестру, а как возлюбленную, с которой хочу прожить в законном браке до конца своих дней.

И, как подтверждение его слов, лепестки роз мгновенно превратились в порхающих бабочек.

– Мне нужно подумать. Подожди немного... – смутилась девушка, понимая, что и сама любит Ахета гораздо больше, чем брата. – А пока я расчешу тебя, совсем стал лохматым.

Мужчина высыпал на одеяло украшения, достал расческу, сел поближе к сестре. Проворные пальцы сплетали пряди в тугие косички. Им обоим казалось, что они в своей комнате в храме, а не в больничной палате.

– Вот теперь передо мной любимый брат, – улыбнулась Тиа, защелкивая последнюю заколку. – Только осталось подвести глаза.

– Когда приедем домой... А теперь я хочу тебя заплести.

И уже Ахет расплетал, расчесывал и заново сплетал волосы сестры в сложную прическу, которая украшала головы жриц Хатхор. Брат и сестра еще долго разговаривали. Он рассказывал о новом мире, своей работе, «крылатых и гудящих безобидных чудовищах», а она слушала и любовалась таким возмужавшим и постаревшим Ахетом, пока врач по просьбе медсестры под вечер не вытолкал его из палаты, сославшись на то, что больной нужен отдых и долгий сон.

Через две недели Тиа выписали из больницы. Тщательное обследование подтвердило ее полное исцеление. Покинув клинику, Ахет предложил сестре прогуляться до каирского музея. Прохожие невольно задерживали взгляд на такой красивой паре в необыкновенной одежде и этому была причина: однажды принц оказался на показе коллекции в египетском стиле одного из известнейших французских модельеров. Только тонкий белый лен, расписанный вручную и отделанный золотыми нитями. Изысканная одежда так запала в его душу, что он заказал парные наряды для себя и сестры. Почти четыре года они провисели в шкафу до этого знаменательного дня.

– Здесь все такое знакомое... – удивленно произнесла принцесса, осматривая зал, в котором провела столько лет.

– Да, – мужчина обнял ее. – Это был твой дом. Так долго...

– Это же твое имя!? – Тиа остановилась около гроба с мумией и еще раз пристально посмотрела на брата. – Объясни мне...

– Гроб мой, только сейчас там другой человек.

– Ты убил и его?

Ахет смущенно потупил взор, на щеках заиграл румянец.

– Он был по уши влюблен в тебя, а еще хотел стать музейным экспонатом... Не убивал – всего лишь осуществил его заветные желания. Но я так благодарен ему за нашу жизнь.

– Ты же знаешь, что так поступать нельзя! – возмутилась Тиа и с укором посмотрела на брата. – Верни его в мир живых!

– Даже если очень хотел – не смог бы этого сделать. Нужно заклинание на пробуждение, а его нет.

– Так придумай, как ты сделал со мной.

– Я знал твое имя, а его мне не известно, – Ахет, пожав плечами, попытался оправдаться за свой недостойный поступок. – Не знаю, кто он и откуда. Планировал усыпить на несколько недель и разбудить уже в музее. Но я был так счастлив вернуться в мир живых, что с удовольствием исполнил мечту этого юноши, совершенно не подумав о пробуждении. Потом горевал, что не могу вернуть тебя. И я так внезапно уехал из Египта. Со временем его воспоминая стерлись из моей памяти. Прости... Я так виноват. Теперь уже ничего не смогу изменить. Он останется мной в этом музее.

– Раз так, то хочу отблагодарить его за смелость и самопожертвование, – девушка сняла с запястья бирюзовый браслет с выточенным на нем своим именем и протянула его брату. – Ты поможешь?

Египтянин вытянул руку над мумией и разжал пальцы. Украшение вопреки всем законам природы стало медленно падать, прошло сквозь стекло, будто это была вода, и плавно легло на забинтованную руку. Ткань, словно зыбучие пески, поглотила браслет, который обхватил иссохшее запястье незнакомца.

– Спасибо, – девушка, прижавшись к брату, посмотрела на витрину, где стоял ее гроб с остатками бинтов и погребальными драгоценностями. – Пойдем. Не хочу снова вернуться туда.

– Погуляем по городу?

Тиа кивнула в знак согласия.

Египет погружался в долгожданную вечернюю прохладу, когда они вышли на берег Нила. Это место Ахетмаатра никогда не смог бы забыть: здесь он судорожно писал на песке иероглифы, пытаясь вспомнить заклинание, здесь вспоминал прошлое, здесь его встретил человек, который научил жить новой жизнью. Мужчина посмотрел на прятавшееся за пирамидами солнце.

– Я люблю тебя... – он смущенно улыбнулся сестре.

– И я тебя тоже... Поцелуй меня, как тогда в храме...

Принц вздрогнул от услышанного.

– Нет!

– Аахешерим! Оставь свое мальчишеское упрямство для других!

– Зачем? Я же убью тебя! Снова!

– Пусть и так... Но я хочу снова почувствовать тепло и нежность твоих губ... Их обжигающее пламя и смертельный холод... Ничто не сравнится с этим!

– Воля твоя, но знай, я не оставлю тебя одну даже в том мире... – на его ресницах заблестели слезы. – Если ты умрешь, то и моя жизнь оборвется вслед за твоей.

Ласково обняв возлюбленную, Ахет коснулся ее губ робким поцелуем и закрыл глаза. Тиа обвила руками его за шею, сильнее прижимаясь к любимому. Так долго он еще никого не целовал – не мог остановиться от таких знакомых и в то же время новых ощущений. Сердце бешено колотилось и рвалось из груди от желания вперемешку со страхом, воздуха не хватало... Он, разорвав поцелуй и не поднимая век, напряженно вздохнул.

– Поцелуй еще так, – тихий шепот прозвучал в теплом вечернем воздухе.

– Тиа! – мужчина вздрогнул и удивленно посмотрел на все еще живую сестру. – Я не могу понять... Как ты выжила после такого?!

Принцесса отступила назад, сорвала с куста распускающийся бутон, вдохнула его терпкий аромат.

– Я хочу бабочку! – попросила она, протягивая цветок.

– Не могу... – египтянин с удивлением взял его в руки, повертел пальцами. – В моих мыслях нет ни одного заклинания, и сказать тоже ничего не получается... Что со мной?

– Анубис освободил тебя от своего дара. Ты исполнил предназначение, данное свыше. Теперь ты такой же простой смертный, как и я...

– Моя Тиа! – он подхватил сестру на руки и закружил. – Моя единственная Тиа! Моя Тиаридад! Я свободен!

Девушка радостно засмеялась, сильнее прижалась к брату, такому родному и любимому. Они еще долго самозабвенно целовались в лучах заходящего солнца под звонкие трели цикад в зарослях тростника, сидели на берегу у кромки воды, смотрели на пирамиды и звездное небо...

– Ты выйдешь за меня замуж, за уже седого и старого? – прошептал принц, взглянув на розовеющий от восходящего солнца горизонт.

– Да! – Тиа светилась от счастья. – И хватит о возрасте – таким ты мне нравишься намного больше, чем когда был мальчишкой. Я твоя! До последнего вздоха...

– До последнего поцелуя... – улыбнулся он, нежно обнимая свою сестру и будущую супругу.

Под шум пробуждающегося мира Ахетмаатра встречал первый рассвет своей новой жизни, из которой навсегда исчезла магия, завораживавшая своей красотой и несшая смерть, и осталась только настоящая, испытанная временем, любовь. Принцу было все равно, что подумают люди, знавшие его много лет: о нем, сорокалетнем мужчине, и двадцатилетней девушке, захотевших соединить свои жизни узами брака. Свое счастье он стал ценить выше человеческих предрассудков еще три с лишним тысячелетия назад.

А в гостинице на письменном столе в его номере уже лежали доставленные посыльным два билета на самолет до Парижа, ставшего для Ахета новым домом, где его и Тиа ждали уютная квартира под крышей и милая домработница Мари Жильбер.