«О, господин над смертью, сильный волей, Ахетмаа́тра, сын Владыки Обеих Земель и Верховный жрец богини Хатхор, – хриплый шепот зазвучал в пустых стенах погребальной камеры подобно грохоту водопада, – приди в этот мир. Твои слуги ждут тебя, чтобы жить дальше. Да наполнится тело твое силой, и вернешься ты в мир живых как полный жизни и власти, да исполнишь все предначертанное тебе богом Анубисом. Ибо смерть не есть умирание, а шаг к новой жизни!»

Измученный студент-археолог закончил чтение странного текста, походившего больше на заклинание нежели на надгробную надпись, провел ладонью по искусанным от боли губам. Он пытался унять дрожь, нараставшую с каждым мгновением, однако самообладание давно покинуло истерзанное тело. Молодой человек поднял глаза и вопрошающе посмотрел на своих мучителей. Стоявшие от него по обе стороны иссохшие телохранители хозяина гробницы неподвижно взирали на открытый саркофаг, где покоилась мумия. Археолог и сам ждал чуда, однако, ничего сверхъестественного не происходило. Многовековые останки не подавали никаких признаков жизни.

«Я сделал, что вы хотели... Если ему не хочется воскресать... Отпустите...» – промямлив, пленник попытался встать, но был брошен обратно на колени сильным ударом кулака по спине, неоднократно разодранной острыми ногтями беспощадных мертвецов. Охранник отвесил ему приличный подзатыльник и снова указал на стоявшую перед саркофагом снятую крышку, освещенную тусклыми огоньками десятка масляных ламп. Молодой человек вздохнул, понимая, что шансы выйти живым из этой странной усыпальницы сравнялись с нулем в тот момент, когда он от усталости прислонился к скале, нависшей над тропинкой. Как выяснилось через мгновение, там оказался вход, заделанный истлевшими за десятки веков пальмовыми стволами и покрытых рассохшейся штукатуркой. Незадачливый археолог полетел, подобно Алисе из сказки, вниз и приземлился точно между двумя скелетами на дно неглубокой шахты, из которой вел коридор вглубь известнякового массива. Любопытство и жажда славы взяли верх, и студент вместо того, чтобы звать на помощь и пытаться вылезти, решил пробраться внутрь и убедиться: та ли это гробница из видения, которую он искал. Он не ошибся. Только вот и предположить не мог, что реальность окажется намного хуже галлюцинаций, увиденных им во время отключки. Даже если бы ему удалось выскользнуть из погребальной камеры, увернувшись от цепких пальцев телохранителей, которых он случайно разбудил, прочитав вслух иероглифы на их поясах, то быстро взобраться на два человеческих роста по вертикальной стене было не под силу. 

Археолог не раз помянул себя самыми неприличными словами за то, что произнес заклинания, написанные на ткани каждой мумии несколько тысяч лет назад. Надо было осмотреться и искать путь наверх, а не строить из себя Говарда Картера или Джузеппе Бельцони. Так бы и покоились эти мумии в своих открытых, вертикально стоявших гробах... А теперь его окружали три десятка древнеегипетских мертвецов в истлевшей льняной одежде и украшениях из полудрагоценных камней в золотой оправе. И все они с нетерпением жаждали пробуждения своего хозяина, покоившегося внутри каменного саркофага в изысканном деревянном гробу.

Охранник, устав от молчания пленника, очередным ударом напомнил о его миссии. Собрав последние силы, юноша, запинаясь, еще раз прочитал надпись на древнеегипетском языке греко-римского периода, которым пользовались египтологи, благодаря расшифровкам Шампольона и Баджа. По иероглифам и росписи гроба археолог датировал бы эту гробницу Новым царством, не позже. Для него понять текст не составляло особого труда, но правильно выговорить, не зная точной фонетики этого периода... Задача оказалась не из легких.

В голове археолога промелькнула мысль: если мумия в саркофаге по-прежнему не подавала признаков жизни, тогда почему эти тридцать очнулись всего от нескольких слов? Значит, увлечение их языком не прошло даром, читал он правильно, хоть и запинался на каждом слоге. Помедлив еще немного, парень решил, что раз терять уже нечего, может, его действия пойдут на пользу науке или, если еще потянуть время, студенческий отряд во главе с доцентом заметит его отсутствие в лагере, увидит необычную дыру в скале и отважно спасет... как в приключенческих фильмах.

Всего несколько часов назад незадачливый студент, пусть только сознанием, уже побывал именно в этой усыпальнице и даже смог воскресить из мертвых Верховного жреца самой почитаемой древнеегипетской богини. Парень задумался, сравнивая, что происходило в той «сонной» реальности, в которой он оказался из-за банального солнечного удара, и уже в настоящей: тогда пелены на мумии были разрезаны слугами, сейчас же они не сделали этого. Забыли за века указания хозяина или не знали о такой мелочи? Прокрутив в голове всю цепочку событий еще раз, он вскочил и с криком «Бинты!» выхватил нож из-за пояса охранника. Увернувшись от острых ногтей мертвеца, молодой человек разодрал бронзовым лезвием пожелтевшую льняную ткань и коряво выкрикнул уже вызубренное заклинание на древнем языке: «О, господин над смертью, сильный волей, Ахетмаатра, сын Владыки Обеих Земель и Верховный жрец богини Хатхор, восстань и приди в этот мир. Твои слуги ждут тебя, чтобы жить дальше. Да наполнится тело твое силой, и вернешься ты в мир живых как полный жизни и власти, да исполнишь все предначертанное тебе богом Анубисом. Ибо смерть не есть умирание, а шаг к новой жизни!»

Разозлившийся телохранитель оттащил наглеца от саркофага, поставил на колени, пнул ногой по ребрам. Юноша, скорчившись от боли, глухо застонал.

Из гроба послышался треск ткани, перекрываемый звоном металлических украшений. За алебастровые борта ухватились иссохшие пальцы в золотых наперстках. Охранники, поклонившись, подошли к господину, помогли встать на ноги и покинуть тесный «многовековой дом». Каменная крышка легла на свое место. И только археолог заикнулся о свободе, как был моментально брошен спиной на надпись, которую столько раз прочитал за этот день. Служанки с лампами в руках окружили саркофаг. Верховный жрец склонился над пленником, с неподдельным интересом стал изучать светловолосого чужеземца в странной одежде. В дрожавшем свете юноша и сам принялся разглядывать хозяина древней усыпальницы. Длинные волосы, заплетенные в косички и украшенные золотыми подвесками, кожа, словно лакированная, следы черной подводки на веках, нос с небольшой горбинкой, чуть приоткрытые губы, застывшие в таинственной улыбке... Студент приподнялся на локтях, вглядываясь в черты лица, показавшимися до боли знакомыми. Этот египтянин так был похож на Тиа! Да, именно на Тиа – ту самую мумию в музее, что всколыхнула много лет назад в обычном подростке любовь к древнеегипетскому миру мертвых, в том числе, и к ней... Не осталось никаких сомнений в сходстве. Ему так захотелось провести пальцами по впалым щекам, скулам, ненароком коснуться губ. В музее между ним и Тиа было стекло витрины, а здесь... Только протяни руку.

«Ты знаешь Тиа? Она тоже была жрицей Хатхор, дочь Рамсеса III... – прошептав, молодой человек попытался прикоснуться к лицу, хранившему многовековое спокойствие. – Ты похож на нее, как две капли воды!»

Но жрец, схватив за запястья, прижал его руки к холодному камню... и поцеловал, точнее, едва прикоснулся своими губами. Археолог вздрогнул, попытался оказать сопротивление, но был обездвижен навалившимися на него телохранителями. Тогда он обреченно закрыл глаза, рисуя в своем воображении прелестную девушку с берегов Нила. Ему показалось, что сухие, отдающие привкусом прогоркших от времени ароматических масел губы стали пухлее и мягче. Голова юноши закружилась еще сильнее, дыхание перехватывало, как при прыжке без парашюта с крыши высотки. Силы с каждым мгновением покидали его тело, будто их высасывали по глотку.

Жрец отпустил запястья и, немного отстранившись, облокотился на крышку, давая пленнику возможность в очередной раз себя рассмотреть. Египтянин грациозным движением кисти откинул мешавшиеся длинные волосы за плечи, а археолог, в свою очередь, застыл с гримасой ужаса на лице: перед ним была уже не высохшая мумия, а живой человек с чуть смуглой, казавшейся бархатной, кожей, утонченно поведенными миндалевидными карими глазами, темно-розовыми губами... Студент поднял руку, второй раз пытаясь прикоснуться к нему, и хрипло застонал – она была совсем иссохшей, такой же, как у мумий в музее. А таинственный хозяин гробницы улыбнулся и очередным прикосновением губ вытянул из пленника почти все жизненные силы.

– Тиа – моя сестра... – тихо, почти шепотом, с трудом произнес Ахетмаатра на новом для себя языке, разрывая футболку на еще живом пленнике. – Мы двойняшки. Ты ведь любишь ее? Хочешь быть рядом с ней в музее? Я могу осуществить все твои самые заветные мечты... А ведь у тебя они совершенно не такие, как у других: стать частью истории моего мира. Как думаешь, мечты должны сбываться?

Измученный археолог кивнул – говорить не было сил, язык не хотел слушаться. Жрец сделал жест рукой – вся свита обступила господина и склонила головы. Из последних сил юноша пригляделся: нет, это не был обман зрения, они были тоже живыми, как и их хозяин, и по-египетски красивыми: полупрозрачная льняная ткань едва скрывала смуглые тела, густо подведенные глаза цвета вулканического стекла поблескивали от мерцающего света ламп, а волосы были уложены в замысловатые прически.

Пока двое парней стаскивали с жертвы оставшуюся одежду, девушки, нежно прикасаясь ладонями, в свою очередь, покрывали его высохшую кожу ароматными маслами, заплетали волосы в косички. Ахетмаатра стоял рядом, скрестив на груди руки, и с задумчивым видом наблюдал за происходившим. Когда слуги закончили свою работу, он стал снимать с себя все украшения и надевать их на «новую мумию». А несчастный студент лежал, не оказывая никакого сопротивления, – не было сил шевельнуть даже пальцами, поэтому он просто блаженствовал, совсем не задумываясь о том, что будет дальше. Служанки отрывали от своей одежды широкие полосы ткани и протягивали охранникам, которые, начиная с ног, стали оборачивать мумию погребальными бинтами: бедра, живот, руки и грудь, шею...

– Ведь это ты позвал меня? – внезапно прохрипел пленник, обращаясь к хозяину гробницы. – Никакого солнечного удара не было?..

– Истина, – с грустью произнес жрец. – Это место пустынно. Меня не разбудили те, кого я просил. Век за веком ждал человека, что сможет прочитать заклинание. Но были лишь неграмотные бродяги, пастухи и грабители могил. Какой от них толк? Я лишь погрузил тебя в крепкий сон, когда ты от усталости сел рядом со входом в гробницу, показал путь и что произойдет с тобой. Ни слова лжи. Это было твоим решением вернуться сюда, пробудить меня и моих слуг. Жалеешь о совершённом?

– Нет. Что со мной будет дальше?

– Станешь музейным экспонатом. Титул Верховного жреца богини Хатхор устраивает? А мое имя? Займешь место в зале мумий в каирском музее рядом с Тиа...

– Даже не мечтал о таком. Когда меня найдут?

– Как только мы уйдем. Ты устал. Закрывай глаза. Смерть не есть умирание, а шаг к бессмертию и вечности, – сказал Ахетмаатра на прощание, – и прости меня, если сможешь.

– Исполни все, что обещал, – еле слышно прошептал археолог сквозь бинты, ложившиеся на лицо.

– Слово Верховного жреца Хатхор!

С последним ударом сердца чужестранца древние египтяне переложили его готовую мумию в деревянный гроб, вбили заглушки, закрыли крышку каменного саркофага. Ахетмаатра что-то прошептал, провел ладонями по выбитым на желтоватом алебастре иероглифам, превращая в пыль текст заклинания под своим титулом и именем.

«Теперь ты стал мной. Несколько дней, и ты займешь место рядом с моей сестрой в музее, – с тоской произнес жрец на своем языке и, помедлив, обратился к слугам, – собирайте все, что нас может выдать, и уходим!»