— И снова победа за мной! — Хосок, с довольной ухмылкой выведя аккуратный крестик на листке бумаги, взглянул на меня поверх круглых очков. — Ну что ж, друг мой, пришло время желания!
— Эй, ну ты серьёзно, что ли? — попытался я отмахнуться. — Играть в крестики-нолики на желание — это как-то совсем глупо, не считаешь?
— Не считаю, — качнул отрицательно головой и, высунув кончик языка, стал усердно обводить свой победный крестик. — Мы ведь договорились: три победы равно желание.
— Разве я соглашался на такие варварские условия? — состроил удивлённую моську. — Не помню такого.
— Не нуди, а то скоро уже урок начнётся.
— Ладно. Хорошо, понял, — я нехотя кивнул. — Желание, так желание. Чего тебе надо, вымогатель хренов?
— Вот так-то лучше, — Хосок хитро сощурился и растянул губы в приторно-сладкой улыбочке. — Видишь, что это? — ткнул шариковой ручкой в свои каракули.
— Предпочёл бы не видеть, — я вздохнул и насупил брови.

Хосок продолжал выжидающе на меня смотреть.
— Ну крестик это, крестик. И что?
— Что он означает? — продолжил допытываться он.
— Твою победу?
— Еще.
— Плюс? Плюс к моей карме, если я исполню желание?
— Не совсем.
— Крест над моим надгробием, если я вдруг желание не выполню?
— Да нет же! — он раздражённо скривился, а потом прикрыл глаза и вытянул губы.
— Ты не в моём вкусе, — я шлёпнул его ладонью по губам и рассмеялся.
— Поцелуй, тупица!
— А вот и не буду!
— Да не прошу я меня целовать! — фыркнул в ответ. — Я говорю о том, что крестик означает поцелуй. Поэтому... Моё желание... — он сделал многозначительную паузу и поиграл бровями.

— Ну давай уже, интриган бесючий, — я закатил глаза. — Выкладывай.
— Ты должен поцеловать Тэхёна, — и улыбка во все тридцать два. — На улице. При всех.
— Я по-твоему псих?! — я даже со стула подскочил от возмущения. — Чего это я должен кого попало целовать?!
— Кого попало? Когда это он успел стать для тебя кем попало? Он же тебе нравился.
— И что? — я плюхнулся обратно на стул. — Даже если он мне нравится, это не меняет тот факт, что мы с ним не знакомы.
— Какая разница? Я ж не говорю тебе встречаться ему предлагать, а просто поцеловать, — Хосок передёрнул плечами.
— Какой ты простой!
— Простой? — он недовольно поморщил нос. — Я думал, я идеален и уникален.
— Ты ошибался, — буркнул я и стал копошиться в рюкзаке, ища, просто что-нибудь ища. Желательно что-нибудь тяжелое, чем бы можно было как следует зарядить этому придурку.

— Ты не можешь отказываться, это моё желание.
— И какой же ты друг после этого?
— Самый замечательный.
— Я тебя ненавижу.
— И почему же я в этой фразе так и слышу робкое «Хосок, ты делаешь мою жизнь ярче! Я люблю тебя!»?
— Это потому, что ты шизофреник. Голоса уже мерещатся.
— Эй! Ты думаешь, я это ради забавы, что ли, делаю? — снова ткнул ручкой в крестик на бумаге.
— Скажешь, нет? — я недоверчиво вскинул брови и покрутил в руке увесистый учебник по истории.
— Нет, конечно же! Всё только ради тебя! Ради благополучия любимого друга! — погладил меня по плечу. — Ты же знаешь, как я дорожу тобой и как сильно желаю тебе счастья!
— Ты сегодня какой-то особенно обкуренный, — скривив губы, я смахнул его ладонь и открыл учебник.

— Ну так что? Когда?
— Взгляни в окно! — я постучал по подоконнику у моей парты. — Зима вообще-то. Нормальные люди не целуются на морозе. А я вот как раз решил косить под нормального. Так что, давай весной, ладно?