Мира

— Итак, мон шер, как тебе свидание с Саммер? Я считала, что ты отдаёшь своё предпочтение глупышке, — растягивая слова, интересуюсь.

— Что? — Парень резко поднимает голову и хмурится.

— Свидание...да, да свидание. Нет, какое, на хрен, свидание, ты в своём уме, принцесса? — Он откидывается в кресле, раскидывая в стороны ноги, словно ему что-то мешает между ними. О, я вижу, что ему мешает. Очень такая явная эрекция. Такая прямо выпуклая и...

Дёргаю головой и ужасаюсь из-за своих мыслей. Я не должна туда пялиться, есть Оли, и никаких выпуклостей. Никогда. С меня их достаточно.

— Секс? — Прочищая горло, предполагаю я.

— Прямо сейчас? Без прелюдий? — Удивлённо приподнимает брови и хватается за свою футболку.

— Идиот, не со мной, — закатывая глаза, замечаю на его лице разочарование. — С Саммер. Ты планировал снова с ней переспать?

— Возможно, а, возможно, хотел только увидеть реакцию. Твою.

— Это так много для тебя значит?

— Как и для тебя то, что я встречался с ней. Ты ревнуешь, — самодовольно заявляет он.

— Конечно, у меня же нет других забот, как только думать о нищем и о моей подруге. Интересно, а что она скажет, когда узнает об этом? А глупышка? Хотя мне плевать на твой обман, это даже очень занимательно, увидеть, как жестоко обратится против тебя эта ложь, — наигранно тяжело вздыхаю, сочувствуя ему.

Его взгляд меняется, точнее, меняется его дыхание. Оно рваное. Быстрое. Он злится. Его сильно задевает, когда я напоминаю, кто он такой на самом деле. А мне это нравится.

— Скажи, Мира, а тебе, действительно, так важно, сколько у человека денег? Ты сначала проверяешь его банковскую карточку, затем всех членов семьи, а потом только позволяешь себе поздороваться с ним? — Его тон заторможенный, и британский акцент становится ярче. Но у меня так часто спрашивали это, что я даже не задумываюсь над ответом.

— Я проверяю не его банковскую карточку, а его счета. Их должно быть несколько, обязательно в Швейцарском банке и балансом больше ста миллионов, перспективы и стабильный доход на протяжении хотя бы двадцати лет.

— А тебя не волнует, откуда эти деньги? Откуда они их берут? Может быть, они людей продают и торгуют наркотиками, — слабо возмущается он.

— Совершенно не волнует, — пожимаю плечами.

— То есть корысть — твоя составляющая?

Так, разговор уже движется не в том направлении, в каком мне бы хотелось.

— А твоя? Ты спишь с Саммер, водишь за нос глупышку. Они обе богаты, обе получат солидное приданое, и их избранник войдёт в их семью. Это не считается корыстной целью и игрой на чувствах идиоток? — Едко произношу я. И Рафаэль, по идее, должен взбунтоваться, закричать или хоть как-то оскорбиться. Раньше это приводило его в нормальное взрывоопасное состояние, но сейчас он только глубоко вздыхает и, ударяя себя по лицу, не рассчитав силу, кривится.

— Я не такой...мне не нужно всё это, только один единственный шанс, понимаешь? Один, чтобы быть образованным. Мне двадцать четыре, везде получал отказ, потому что я никто, оборванец, и не могу претендовать на бюджет. Меня просто для них не существует, ни для кого не существует. И я не собираюсь соблазнять Флор, не могу, ведь она наивная и ещё очень маленькая. Если у меня есть возможность продлить вот это для неё, то я сделаю всё, что от меня зависит. Мир иной...он грязный и продажный. Я считал, что здесь всё по-другому. Здесь нет жестокости и насилия, здесь светло и уютно, а ничего не меняется. В своём мире я хотя бы не повязан, а в этом...всё запрещено, — его речь, полная горечи и усталости действует на меня самым неожиданным образом. Я вижу перед собой человека, не аборигена, не макаку, не отброса, а потерянного и одинокого парня, ворвавшегося в ад, чтобы надрать зад дьяволу. Мне.

— Тогда, вероятно, тебе следует вернуться в свою жизнь, — замечаю я.

— Ты хоть кого-то любила или любишь? Ты знаешь, что это такое? Нет, скорее всего, нет. Ты и понятия не имеешь, как бывает страшно за будущее тех, кого ты любишь. Тех, кто зависит от тебя и твоих действий. Тех, кто умрёт, если ты сдашься из-за избалованных деток. Я не могу бросить всё, не могу, — печально качает головой.

— У тебя есть отец, он боготворит тебя, ты для него всё. А я...у меня есть мама и младший брат, ради них я согласился приехать сюда и помочь тебе подтянуть оценки. Твой отец нашёл меня, ради тебя, а я ради тех, кто мне очень дорог, терплю всё, что ты со мной делаешь. И я не сдамся, никогда не сдамся, — уже зло добавляет он.

— Я с тобой ничего не делаю, мон шер. Ты сам выбрал не тех, кому стоит верить, — отвожу от него взгляд.

— Ты думаешь, я кому-то из вас верю? Нет, никому, вы слишком погрязли в смешной власти и в своих деньгах. А мне терять нечего, я или получу образование по-хорошему, или всё же получу его по-плохому. Это зависит от тебя, Мира.

— От меня? Я и так дала тебе возможность не встречаться со мной. Мне не нужна твоя помощь в учёбе, Рафаэль. Я прекрасно могу сама, если этого захочу. Так что живи и радуйся. Но тебе же мало моих добрых поступков и жалости к тебе, ты пытаешься найти то, что никогда не будет тебе доступно. Ты сам лезешь ко мне, и твоё свидание с Саммер говорит само за себя, как и тесная дружба с Белчем. Ты всё вынюхиваешь, чтобы выслужиться перед моим отцом, только вот ничего у тебя не выйдет, — возмущаюсь я.

— Из жалости? Добрые поступки? У нас разное понимание этих определений, принцесса. И срал я на твоего отца. Я пользуюсь информацией, чтобы подольше побыть здесь и поймать тебя. Я докопаюсь до того, что ты скрываешь, любым способом. Узнаю, почему ты решила нырнуть и лежать под водой, пока я тебя не вытащил. И что вынудило тебя стать во главе всех этих дур. Потому что я уверен, это не твоё желание. Ты это сделала, чтобы защитить себя. А вот от чего, я ещё не понял. Но дай мне немного времени, и я откопаю твои тайны, и тогда буду владеть твоими решениями, — угрожающе шипит он.

— Ты так самоуверен, что это веселит меня. Но скажу тебе сразу, там нет ничего интересного. Ты ещё раз убедишься, какая я сука на самом деле, и чему меня научил папочка. Забыть о том, что вокруг меня люди с собственными судьбами. Я ими владею. Я ими руковожу. И с тобой тоже это случится. К примеру, Флор, милая и глупая девочка, думающая, что ты просто очень необычный типаж, готовый защищать её вечно. Она уже влюблена в тебя, но всё это так хрупко, что стоит лишь чихнуть нечаянно о том, что за душой у тебя ничего нет, так хрустальный замок развалится острыми кусками прямо перед твоими ногами. Так что прими дружеский совет — не лезь ко мне, и я буду держать язык за зубами. Мы же не хотим пошатнуть слабую девичью психику, верно?

— Не смей её трогать, Мира. Трогай меня, или боишься, что я могу легко врезать тебе или избить до полусмерти, обставив всё так, словно это Саммер? О, да, я могу. Не приближайся к этой девочке, — рычание наполняет мой разум, а его глаза, блестящие сумасшествием, готовы немедленно выполнить угрозу даже без слов.

Пугает ли меня это? Нет. Скорее огорчает. Ничего нового я не узнала, всегда парни клюют на тех, кто тихий, милый и сказочно добрый, а ещё девственница. Так всегда было и будет. А я? А я, стерва, погрязшая в сплетнях, преступлениях и бесчеловечных проступках, остаюсь с тем, кто никогда не заставит меня хоть что-то чувствовать. Клише, наверное, а может быть, в этом мире такие, как я, всегда должны быть одинокими.

— Тебе она нравится? Как девушка нравится? — Вопрос срывается с губ, вызывая на лице Рафаэля слабую улыбку.

— Очень. Она такая интересная, запутанная, и мне хорошо с ней, как бы это ни парадоксально звучало, но я знаю, в ней есть что-то моё. Она умеет бороться, она сильная, и я боюсь узнать о том, что заставило её делать всё это.

— То есть ты готов забыть о том, кто тебе дорог, и защищать её, даже если это означает твою смерть? Ты так легко плюнешь на свою семью из-за чужого для тебя человека? — Изумляюсь я.

— Моя семья всегда останется для меня в приоритете, и не важно, чужой мне человек или нет, он может быть дорогим и важным в такой же степени, как и мои родные. Это необъяснимо, но я чувствую, что, если бы она дала мне шанс показать ей, каким я бываю, то у нас нашлось бы много общего. Если бы она доверилась мне и развеяла сомнения о своей лживой натуре, то всё было бы проще. Но она борется против меня, считая, что я глуп и слеп. Она не желает стать немного слабее рядом со мной, но ей это нужно. Никто ей не поможет так, как я, потому что я видел дно, оттуда идёт моя жизнь, и в моём арсенале достаточно приёмов, чтобы уличить любого человека и вытащить из него всю правду. Я бы мог, поделился с ней, но, увы, она считает себя лучше других. Она делает то, что ставит меня в тупик, и я не понимаю, откуда берётся столько ненависти к окружающим.

Он же говорит это о Флор, верно? Мы ведь обсуждаем его чувства к ней? Тогда какого чёрта он так пристально смотрит на меня, уверяя, что в нём зародилась симпатия к несуществующему человеку? Флор другая. Откуда он, вообще, взял всю эту чушь про неё? Что она планирует? Что она ему сказала? Это злит меня. Они оба мои жертвы. Они те, кто поплатятся за то, что дышат рядом со мной.

— Борется? То есть все эти ужасные ужимки и красные щёки от смущения — борьба против тебя? Ты тупой или притворяешься, мон шер? И с чего это ты решил, что она ненавидит окружающих? Она воплощение добродетели и глупости, — ядовито шиплю я.

— Что? Ты о чём? — Непонимающе моргает Рафаэль.

Так, я терплю его, чтобы понять, о чём он говорил с Саммер, а не слушать его хвалебные отзывы о глупой сучке.

— Я спрашиваю тебя, мон шер, что же заставило тебя пойти на свидание и подарить отвратительный куст? Тебе нужны проблемы? Саммер не та девушка, которая вытерпит твои тайные встречи с Флор, — беру себя в руки и даже натягиваю улыбку, списывая его отсутствующий вид на порошок, который ему подсыпала Саммер. В этом я теперь уверена на сто процентов.

— У нас с ней было разногласие, и я решил, что таким способом объясню ей всё и уберегу Флор. Но я знаю, что ты делаешь, Мира. Знаю, что хочешь получить сейчас. И пусть со мной что-то не так, у меня путаются мысли, и я не разбираю особо, что говорю, но ещё соображаю. А ты такая сейчас...одна, не будешь кричать, — Рафаэль резко отталкивается руками и буквально летит на меня, опрокидывая на спину. Издаю испуганный писк, хватаясь за его плечи.

— А во мне какая-то хрень, которую подмешала Саммер в бокал вина. И теперь ты со мной. Я почувствовал, что со мной что-то не так, и сбежал от неё, пока она отвлеклась на чей-то звонок. Белч позвонил ей, чтобы спасти меня из её лап. А сейчас в моих руках то, что я так сильно ненавижу, — его дыхание скользит по моей шее, поднимается выше и выше, пока я с ужасом всматриваюсь в блестящие серо-зелёные глаза.

— Я закричу, — голос от паники хрипит.

— Сделай одолжение, пусть все придут сюда и увидят, как ты лежишь подо мной, — я даже не делаю попыток освободиться. Это бесполезно. Его сила против моей. Моя ничтожна, а его ладонь ложится на обнажённое бедро и, поглаживая, забирается выше.

— Не смей, я сообщу отцу о том, что ты чёртов насильник, — шепчу, сглатывая отчаяние.

— Вряд ли я насильник, принцесса, ведь ты просишь меня об этом, — с улыбкой и довольный моим состоянием и страхом, возвращающим меня в прошлое, он трётся носом о мой, медленно развязывая на мне халат.

— Не смей, — дёргаюсь в его руках, а он цокает несколько раз и, распахивая халат, немного приподнимается. Ладонь, горячая и шероховатая ложится на мой живот.

— Твой дружок совершенно не представляет, что с тобой делать, правда, Мира? Он и понятия не имеет, сколько в тебе скрыто тайных фантазий. И в них мой аромат, — жмурюсь от каждого слова, пока внутри меня паника сменятся чем-то очень жарким.

— Ты дрожишь, а мне придушить тебя хочется. Показать тебе, как я сильно ненавижу тебя, — его шёпот не подтверждает слов, как и лёгкое касание языком мочки уха, отчего по телу проносится искра. Издаю шумный вдох и слышу его тихий смех.

Рафаэль отрывает руку от моей талии, и я распахиваю глаза, встречаясь с мягкой улыбкой и ласковым прикосновением к лицу.

— Я сейчас могу сделать всё, что захочу, и ты даже не возмутишься. Ты не позовёшь никого на помощь, не подставишь саму себя, опасаясь, что это станет концом твоего правления. И даже не это заставляет тебя смотреть на меня и слушать. Ты ждёшь этого. Ждёшь, когда я поцелую тебя. Ты ждёшь, принцесса? Скажи мне, что ты хочешь, — он двигается между моих бёдер, надавливая на какую-то точку, спрятанную во мне. Искра перед глазами, мои пальцы сильнее сжимают упругие мышцы его плеч.

— Меня, да? Тайно, чтобы никто не понял, как ты порочна, и насколько неумелый твой дружок, — выдыхает он и оставляет отпечаток губ на моей щеке.

— Только вот я не хочу тебя. Нет, реакция на женское тело у меня — физиологическая привычка. Ты. Саммер или Сиен, мне плевать, вы лишь те, кого я трахаю. Вещи, которые я могу использовать. И это лучшее, что ты могла мне ответить, Мира. Ты хочешь бедного и жалкого плебея, а он не хочет тебя. В голове не хочет. Хорошей ночи, глупая дура, — его смачный шлепок по лицу, как и выплюнутые слова, приводят меня в бешенство за одну секунду.

Рафаэль поднимается, а я заношу ногу и с удовольствием ударяю его прямо по яйцам. Он хватается за пах, скулит и сгибается. Козёл. Так со мной не поступают. И плевать на то, что я поддалась странному влиянию и своим эмоциям, перекрытым прошлыми воспоминаниями. Меня ничто не волнует, кроме желания наказать.

Подскакиваю на кровати, и мой рот раскрывается в безумном визге, закладывающим даже мои уши. Я кричу так долго и громко, отчего парень хватается за голову и потерянно смотрит на меня.

Думал, что я так боюсь твоего обнаружения, да? О, нет, мон шер, ты поплатишься за всё, что здесь разыграл. За каждое прикосновение ты ответишь, да так, что запомнишь меня на всю жизнь, как самый ужасный ночной кошмар.

— Ты рехнулась? — Шепчет он.

— Встречай своё унижение, ублюдок, — ядовито бросаю я и снова кричу до тех пор, пока не слышу громкий топот, и в мою спальню врываются девушки с газовыми баллончиками.

— Мира!

— Что случилось?

— Ты в порядке?

— А он что здесь делает?

Множество голосов заполняют мою спальню, кто-то включает свет, и я поправляю на себе халат, торжествующе смотря на Рафаэля, оглядывающего присутствующих полуголых девиц.

— Он...он ворвался ко мне...он пьян. Готовность номер один, сёстры. Мы должны проучить его, — хриплю я, указывая пальцем на ужасающегося парня.

— К бою!

— Ну держись!

Смех и радостные визги кружат вокруг меня. Наши взгляды встречаются, когда он пытается бороться с сёстрами, давшими когда-то клятву защищать наш дом от таких подонков, как Рафаэль Лоф.

Ну что, не ожидал, да? И это только начало. Эту ночь ты запомнишь надолго, и твоё наказание официально приходит в действие. А дальше я возьмусь за твою возлюбленную. Я уничтожу вас обоих.