Рафаэль

Эта стерва так и не появилась на занятиях, а я забыл ноутбук, поэтому пришлось снести уйму насмешек, как и явного отвращения ко мне. Косые взгляды даже обычных студентов, боящихся ещё больше впасть в немилость Её Высочества сучки Миры, спровоцированные столкновения с парнями из братства, якобы нечаянно задевшими меня в коридоре, уже порядком надоедают, когда завершается физкультурная пара, на которой мне пришлось показать им, что я тоже умею бросать мяч прямо в цель. Да, я знаю, что злю их, они передадут всё о моём поведении тупому главному идиоту, Оливеру, точащему на меня зуб. Я видел его на фотографиях с отдыха и видео, которые Мира выставляла в интернете, поэтому не удивлён, как идеально он подходит под описание и клише. Качок примерно моего роста с животным взглядом тёмных глаз, высматривающих свою жертву, которой, конечно же, могу быть только я.

Не успеваю я выйти из душа, как меня хватают под руки и толкают к шкафчикам в раздевалке.

— Да вы посмотрите, кто у нас здесь, — ехидно произносит Оливер, пока его парни удерживают меня. Его не было на занятиях, присутствовал только второй курс. Как я и думал, ему уже донесли обо мне, и он немедленно появился, чтобы продемонстрировать свою силу и поставить меня на место.

Я ждал этого момента, он должен был наступить, только не знал, когда они решатся на явную атаку и физическое наказание.

— Понравилось утро, Рафаэль? — Добавляя, он подходит ко мне ближе.

— Сносное, особенно полуголые девицы вокруг, — хмыкая, приподнимаю подбородок. Глупо будет драться сейчас, когда у них численное превосходство. Поэтому терплю удар в живот от Оливера, сцепляя зубы и выдыхая от болезненных спазмов.

— А один на один слабо, да? Только пятеро на одного? Хотя, чего можно ожидать от мудаков, вроде вас, — едко шиплю я.

— Что ты тявкнул? — Меня хватают за волосы, вынуждая запрокинуть голову.

— Не тявкнул, а сказал. Где твои манеры? Денег на них не хватило? — Уверенно встречаю его безумный взгляд и ожидаю, что ещё один удар последует за оскорблениями. Оливера явно трясёт от желания избить меня до полусмерти, но что-то его удерживает.

— Даже не думай подходить к ней, понял?

— К кому именно, уточни.

— К Мире, она моя. Тот факт, что тебя поселили в сестринстве, не даёт тебе иммунитета. Наоборот, это твой приговор. Каждая из девочек принадлежит нам, теперь тебе ясно? — Рычит он, отпуская мои волосы так резко, отчего я ударяюсь затылком о металлический шкафчик.

— Так всё это из-за неё? Меня не интересует Мира. Я приехал сюда, чтобы учиться и выбить из отца разрешение свалить отсюда подальше, — усмехаюсь я.

Прищуривается и показывает головой парням, чтобы отпустили меня. Самое интересное, что в раздевалке больше дюжины ребят, и ни один не обращает внимания на то, что происходит. Они делают вид, что это нормально. Трусы, лишь изредка поглядывают на нас, стараясь скорее убежать отсюда.

— Тем более я предпочитаю менее богатых. Они умеют больше и готовы всю ночь работать за шанс стать моей. Это намного интереснее, чем холёные курицы, — добавляю я.

— Ты назвал мою девушку курицей? — Снова дёргается в мою сторону, отчего я только издаю смешок.

— А разве не так? Самовлюблённые сучки, думающие, что они могут управлять нами. Я не позволяю своим шлюхам этого, они дрожат при виде меня и делают всё, что я прикажу. Здесь тоже такие есть, так что, расслабься, Оливер, твоя территория меня не забавляет.

— Может, на кол его, Оли, слишком много себе позволяет? — Спрашивает у парня второй, практически похожий на него. Такой же загорелый и мускулистый, только пониже ростом.

— Посмотрим, правдивы ли его слова. Мира приказала не трогать его. До поры до времени, пока он не разозлит меня полностью. Пока только наполовину. Пусть дальше трахает грязь, испачкает наших, тогда и примемся за него, — пожимает плечами Оливер.

— О чём я и говорю. Неужели, тебе нравится быть под гнётом тёлки? Серьёзно, где твоя мужская сущность? — Подливаю масла в огонь, парень рычит и, хватая меня за горло, сжимает его.

— Назовёшь ещё раз мою девушку тёлкой, зубы выбью. Вскоре она будет моей невестой, затем женой, а я за своё убью, не задумываясь. И плевать я хотел, кто твой отец, сколько у него денег. Урод, — отпуская меня, смеряет взглядом полным отвращения, а затем плюёт прямо мне в лицо. Закрываю глаза, умоляя себя не сорваться. Ублюдок.

— Это последнее предупреждение, дальше будет плохо. Не доводи меня до желания показать тебе, какие у нас порядки, — сказав это, он указывает своим шавкам на выход.

Наблюдаю, как они исчезают один за другим, повторяя последнее движение своего главы, каждый плевок в мою грудь и лицо, разгорается внутри меня ядовитым пламенем.

Терпи, Эль. Ты должен вытерпеть, это только второй день. Терпи.

— Что вылупились? — Зло шиплю я парням, оглядывающим меня. Они быстро отводят глаза и собирают спортивные сумки. Стираю с лица слюни и снова отправляюсь в душ. Эрнест запретил мне вступать в полемику с ними. Запретил даже думать о драках, а меня трясёт. Мама. Я обязан успокоиться ради неё.

Подставляя лицо под тёплые капли воды, пытаюсь утихомирить сердце, разрубающее ударами грудную клетку. Внутри меня до сих пор живёт Эль, не желающий выносить унижения и насмешки. Я их вдоволь натерпелся. С рождения. И сейчас это не заканчивается, наоборот, держать под контролем настоящего себя ужасно сложно. Я привык решать дела кулаками, а сейчас это мне не доступно. Чёрт. Бесит.

Почему он сказал, что Мира запретила им трогать меня? Это нелогично для такой, как она. Тем более утром я был крайне неприветлив, а к ней даже слов нормальных не подберу. Зачем она это сделала? Что снова задумала?

Переодеваясь, складываю физкультурную форму в сумку с логотипом университета, которую мне сегодня выдали для походов в зал, другую — для осенних пробежек и зимних занятий, как и экипировку для горнолыжного спорта, в том числе выделили шкафчик и номер лошади. Вряд ли я этим воспользуюсь, но в который раз поражаюсь количеству денег, вертящихся здесь. Это лучше любого отеля или пансиона, здесь тебя обуют, оденут и накормят до отвала, надо только предоставить пластиковую карточку. Всё компьютеризировано, и это невероятно. Для меня это очень интересно и невозможно удобно. Плевать на все унижения, которые уже вытерпел и грозящие мне, за такое место я душу отдал и волю, но оно того стоило.

Коридор уже опустел, когда я выхожу из раздевалки. Я опоздал на следующую пару, и меня предупредили, что не пустят. Строго. Поэтому с предметом «Бренд менеджмент» я пролетаю. Но зато сколько я узнал за три пары, брендинг, арт-дирекшен и курс высшей математики, с чем у Миры просто труба. Уверен, даже гадать не надо, что вряд ли она старшую школу закончила без помощи папочки, а здесь даже говорить нечего. Зато я прекрасно разбираюсь как в аналитической геометрии, так и в том, что только будут изучать студенты. Я это прошёл за три месяца. И это...

Мои мысли обрывает странный и тихий стон где-то поблизости. Останавливаясь, оборачиваюсь, но никого не вижу. Пустые раздевалки и только я. Но всхлипы снова проникают в тишину, и я хмуро подхожу к женской стороне.

— Здесь кто-то есть? — Стучась, спрашиваю я.

Всё прекращается, но я же из ума не выжил и слышал, что кто-то точно плакал.

— Эй, может быть, помощь нужна? — Открывая дверь, заглядываю в пустую раздевалку и пробегаюсь взглядом.

Делаю шаг вперёд и закрываю за собой дверь. Замираю, прислушиваясь к происходящему. Видимо, затишье убеждает плачущую где-то в глубине душевых девушку снова захныкать. Опускаю сумку на скамью, стараясь не спугнуть неизвестную, продвигаюсь к влажной и распахнутой душевой кабинке.

Мой взгляд привлекает обнажённое женское тело, сидящее на кафеле и прикрывающееся мутной занавеской.

— Эй, с тобой всё в порядке? — Подаю голос, тёмные мокрые волосы откидываются назад, и на меня смотрит очень хорошенькая девушка.

— Нет...пожалуйста...я поняла...всё поняла...больше не буду, — она снова плачет, отползая от меня в угол.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, — заверяя, выставляю вперёд руку, медленно приближаясь к ней. Господи, она бледная, измученная и напуганная до смерти.

— Не подходи...прошу тебя...я больше не пойду в сестринство. Обещаю, что не пойду, — всхлипывая, она жмурится и трясущимися руками прижимает занавеску к груди.

Ну теперь понятна причина такого страха. Эти стервы что-то сделали. Снова.

— Мне плевать на сестринство. Я Рафаэль, — натягиваю улыбку, чтобы девушка прекратила дрожать.

— Тот самый? Ты...тот самый Рафаэль? — Всхлипывая, спрашивает она.

— Не знаю, что ты имеешь в виду под «тот самый», но я Рафаэль Лоф.

— Ты живёшь вместе с Мирой и девочками. Не подходи. Они прислали тебя, чтобы вытащить меня отсюда и унизить ещё раз? Я пожалуюсь...я...

— Эй, прекращай истерику. Да, я живу в сестринстве, так как другого места нет, но меня никто не присылал, и последнее, что я хочу, так это унизить такую красавицу. Правда, у меня нет дурных мыслей, и я желаю тебе помочь, — мягко произношу я. Девушка подозрительно смотрит на меня, а затем вытирает нос рукой.

— Что произошло?

— Одежду забрали...всю одежду, и толкнули меня, я поскользнулась и руку ушибла. Она немного болит, — тихо отвечает она, моментально краснея до кончиков ушей.

Закрываю глаза на секунду, тяжело вздыхая. Да что им неймётся-то всё? На кой чёрт изводить девчонок? И ещё так подло поступать?

— Понятно. У меня есть форма для уличных занятий, я могу тебе её одолжить. Правда, кроссовки тебе будут велики, но хотя бы что-то, — предлагаю я.

— Правда? Ты, действительно, мне дашь одежду? — Недоверчиво спрашивает девочка и снова вжимается в стену.

— Правда. Сейчас принесу, — кивая, выхожу из душевой и подхожу к своей сумке.

Вот же стервы. Я, конечно, представляю, что такое женские разборки, но, чёрт возьми, эта девчонка маленькая такая. Наверное, первый курс или подготовительный. Неужели, за своё желание вступить в сестринство, нужно подвергаться такому издевательству?

Бросаю взгляд на шкаф, где должны лежать свежие полотенца, но их нет. Ничего нет. Чёрт. Вылетаю из женской раздевалки, чтобы забежать в нашу и взять парочку полотенец. Возвращаясь обратно, подхватываю одежду и приношу её незнакомке.

— Вот. Одевайся, я подожду тебя за дверью, — говорю, передавая ей одежду.

— Спасибо тебе большое, Рафаэль. Я так благодарна тебе...

— Не надо, это обычное человеческое отношение, с коим, видимо, здесь абсолютно не знакомы. Я буду за дверью, — улыбаясь ей, выхожу из душевой и, подхватывая сумку, оставляю девочку одну.

Нет, в мои планы не входит прямо сейчас заводить какие-то отношения, да и вряд ли я бы смог, вообще, посмотреть на эту девушку, как на что-то интимное. Она ребёнок. Эти большие голубые глаза, очень похожие на другие. Миры. Но если у первой девушки они доверчивые и чистые, то у второй они постоянно искрятся тёмными бликами недовольства и отвращения. Но оставить её не могу, совесть не позволяет поступить так. Неизвестно, что её ждёт дальше, и какие гадости они ещё для неё придумали.

— Я не думала, что ты, действительно, будешь здесь, — раздаётся сбоку звонкий голос и я, отталкиваясь от стены, поворачиваюсь на него.

— Я не нарушаю своих обещаний. Как рука? Я видел на карте медпункт, может быть...

— Нет, пройдёт. Я выставила её вперёд, когда падала, чтобы не было хуже, — качая головой, девушка подходит ко мне, стараясь не вылететь из огромной обуви.

— Я провожу тебя. Ты в общем корпусе?

— Хм, не надо...если они узнают, то...не хочу для тебя проблем, особенно после того, что ты для меня сделал, — опуская смущённый взгляд, она улыбается, чем вызывает во мне прилив нежности. Она прекрасна. Действительно, словно какой-то невероятный цветок, особенно когда её щёки горят румянцем, отчего глаза становятся насыщеннее.

— Плевал я на них. У меня уже закончились занятия, так что я свободен и никуда не спешу, — заверяю её. Она улыбается шире и кивает мне.

— Ой, я не представилась. Флоренс...то есть Флор, просто Флор, — произносит она, пока мы медленно идём по коридору.

— Очень приятно, Флор. Тогда я просто Раф, для друзей, — чёрт, мне нравится её смущать. Она миленькая, и я чувствую себя извращенцем. Вряд ли такой, как я, подходит ей. Я здесь никому не подхожу и не за этим приехал. Должен помнить об этом и не позволять себе думать об этой девочке.

— Ты мой первый друг, наверное, и единственный. Я так мечтала сюда попасть, что теперь понимаю поговорку: «бойтесь своих фантазий». Ужасно, для меня всё в этом месте ужасно, — печально усмехается Флор.

— Какая разница, что они о тебе думают? Забей на них. Эти принцессы только с виду красивы, а внутри полны грязи. Так что не стоит волноваться, что тебя не хотят видеть в сестринстве. Поверь мне, тебе там не место.

— Мама была в этом сестринстве, и хотела, чтобы я тоже вступила туда. Она постоянно говорила о нём, и я думала, что там, действительно, семейные отношения.

— Не всегда наши желания совпадают с родительскими. Не стоит идти по их стопам, это никогда ни к чему хорошему не приведёт. По себе знаю, — хмыкаю я. Не соврал даже. Отец наркоман, а я всеми силами старался не поддаться влиянию окружающей обстановки. Но порой хотелось. Да, хотелось к чертям вколоть себе амфетамин или ещё что-то, чтобы не чувствовать себя отбросом.

Мы выходим из третьего ученического корпуса, стоящего отдельно от двух других. Солнце скрылось за тучами, и мне нравится эта погода. Очень напоминает Лондон. Как бы ни было ужасно, но я скучаю по Англии. Здесь чаще можно услышать французскую речь, и занятия проходят на нескольких языках. Но основным всё же является знакомый мне с рождения. Студентов больше из Америки, Канады, и других стран Евросоюза, что облегчает мне задачу. По мне, так французский очень картавый язык, хуже матерного и чем-то его напоминает.

— У тебя очень красивый акцент, — нарушает тишину Флор и густо краснеет, отводя от меня взгляд.

— Так заметен? — Усмехаюсь я.

— Для меня, да. Я родилась в Париже, хотя мы были в Англии и, кстати, Мира тоже англичанка. Но у тебя он другой. Какой-то...ну...в общем...он красивый, — девушка ещё больше смущается, а я сдерживаю хохот.

— Вы давно знаете друг друга? — Меняет она тему, пока мы, не спеша, идём по тротуару, огибая других студентов.

— Не понял?

— Ты и Мира? Ваши отцы, по слухам, очень дружны, и поэтому её папа был не против, чтобы тебя поселили на время с ней, — поясняет Флор.

— А, это. Я ни разу её не видел раньше. Скажем так, я избегал встреч с ней и был занят другим.

— Не видел? Тебе было неинтересно посмотреть на неё? Она же просто красавица, все парни без ума от неё, — удивляется Флор.

— Не видел. И нет, мне было неинтересно. Наверное, потому что у меня есть ум, как и мозг, чтобы не падать ниц перед обычной девушкой. В мире достаточно красоты, но люди больше обращают внимание на то, что на слуху, а это я считаю неверным. К тому же у Миры слишком тонкие губы, к примеру, в отличие от Саммер или тебя. У вас они выразительные, а у неё не такие аппетитные. Это не возбуждает, — от моих слов Флор хлопает ресницами и останавливается.

— Ты...ты считаешь, что у меня красивые губы? — Шепчет она.

— Не только губы, но и глаза, хотя и это для меня не важно. Я предпочитаю девушек, с которыми можно вести диалог, а не прослушать перечень товаров в бутике, — улыбаюсь я, любуясь ей. Действительно, я не помню, что когда-то мне нравилось смотреть на девушек. Отмечать, каким застенчивыми бывают и даже не представляют, насколько они, действительно, хорошенькие.

— Ты на первом курсе? — Интересуюсь я, возобновляя прогулку.

— Да, мне девятнадцать. Пошла в школу позже, мама всё боялась меня отпускать, считая, что я могу ударить в грязь лицом. Не хочу об этом. А ты? На потоке вместе с Мирой? — Ей явно неприятно говорить о матери и её гнёте. Скорее всего, кто-то очень похожий на стерву, с которой я обязан жить рядом. Требует от всех, даже не думая, как это может сказаться в будущем на человеке.

— Мне двадцать четыре. Не смотри так, да, я, вообще, старше всех. Если бы не отец, то никогда бы не приехал сюда. Я же упоминал, что предпочитаю нечто другое, чем этот идиотский мир элиты. Вот этим я и занимался, пока у него терпение не лопнуло, — стараясь придерживаться легенды, отвечаю я.

— Татуировками? — Флор указывает взглядом на рисунок, выглядывающий из-под рубашки.

— Можно сказать и так. Мне нравится делать то, что я хочу. Быть не ограниченным рамками и свободным в своих мечтах. К тому же...

Неожиданно девушка останавливается и резко бледнеет.

— Флор, ты в порядке? — Хмуро спрашиваю её.

— Боже, видимо, моё унижение ещё не закончено, — она показывает головой вперёд, и я поворачиваюсь туда.

Центральный большой фонтан, вокруг которого уже собралась приличная толпа, оформлен в виде двух дельфинов, как было раньше, изо рта которых брызгала вода, теперь представляет собой отвратительное и пошлое зрелище. Как я понимаю, одежда Флор надета на одного из дельфинов, как и прикрепили её фотографию с приоткрытым ртом, в который бьёт струя из паха незнакомого мне парня. Там и его фотография, смеющегося, как и одежда. Не форма, а обычные джинсы и рубашка. И всё это настолько безобразно, что у меня перед глазами возникает алая пелена. Улюлюканья, смех, на нас указывают пальцами. Мы с Флор оказываемся в центре внимания, и я нахожу взглядом того же парня с фотографии, показывающего теперь, как мочится на землю. А рядом с ним Оливер и его компания. Где эта сука? Где эта дрянь Мира? Я не вижу её, но вот Саммер и ещё одну блондинку, в окружении других замечаю. Они хохочут, тыкая в нас пальцами.

— Ну, стерва, — шиплю я, бросая взгляд на покрасневшие от обиды и унижения глаза Флор.

— Смешно вам? — Громко произношу я, заслоняя собой девушку.

— Так каждый из вас окажется на её месте, ведь вы ничто! Уроды, считающие, что имеете право ржать, как безродные твари над менее защищёнными. Вам нравятся слёзы? Так вы умоетесь ими в следующий раз, когда и до вас дойдёт очередь! А она дойдёт до всех вас! Пресмыкающиеся говноеды! Они кормят вас дерьмом, а вы и рады! Купили бы на свои деньги достоинство, но у вас не хватит ума с ним жить! — Мой голос проносится по всему пространству так грозно, что всё затихает.

— Кажется, он нарывается, Оли, — издаёт смешок один из качков.

Метко перевожу взгляд на главного мудака и сжимаю кулаки.

— Не надо, Раф, пожалуйста...не надо, — всхлипывая, Флор хватает меня за руку.

— Он нашёл себе шлюху на ночь, пусть развлекается, пока может. Разглагольствует здесь о добродетели, когда сам прилюдно назвал эту страшилищу подстилкой. Вдуй ей как следует, придурок, она с удовольствием тебя отблагодарит, — Оливер делает движение рукой и языком, напоминающий минет. Рычу, дёргаясь в его сторону, но Флор крепче сжимает мою руку, шёпотом умоляя меня не делать этого.

Наверное, не будь здесь этой девочки, я бы сорвался. Набросился на этих придурков, продолжающих безобразную тему, и отмудохал бы их как следует. Ничего. Мы ещё встретимся. Один на один. И тогда я на нём живого места не оставлю.

— Пошли, — указываю Флор на дорожку.

— Там моя сумочка, мне надо забрать её. Карточка, телефон и...ключи.

Она замолкает, бросаю на землю сумку, и под гогот ребят и хихиканье остальных, я гордо прохожу к фонтану и забираюсь в прохладную воду. Меня обдаёт струёй, отчего смех становится снова оглушающим.

Держись, Эль. Держись. Должен. Ради мамы.

Срываю с дельфина одежду Флор и её сумочку и под продолжающееся веселье возвращаюсь к девушке, передавая ей вещи.

— Понравилась моча, малыш? А, может быть, ты того? Заднеприводной? — Летит в спину от Оливера. Мудак, блять.

— Пошли, — обхватываю Флор за талию, поднимая свою сумку. Мы направляемся мимо этих мерзких людей, когда проходим мимо девочек из сестринства, они тоже не могут удержать язык за зубами и оскорбляют Флор.

— На себя бы посмотрели, дуры, — шиплю я, презрительно смеряя их взглядом, останавливаясь на Саммер. Она одними губами говорит: «Прости».

Да срал я на твои извинения, сука.

Но вот что странно, главной зачинщицы всего этого нет. Я так и не нашёл её среди студентов. Где её носит? Я уверен, что всё это было сделано по её приказу. Ещё не вечер, всё равно мы увидимся, и тогда я оторвусь хотя бы на ней.

— Почему они выбрали тебя? — Сухо спрашиваю я Флор, вытирающую слёзы.

— В сестринство захотела, я уже говорила, — тихо отвечает она.

— Туда многие просятся, но выбрали тебя для своей атаки.

— Я...когда я пришла туда, мне хотелось увидеть Миру. Чёрт, я знаю, ты будешь смеяться, но мне казалось, она очень хорошая. Я слежу за ней в интернете, подписана на её странички, там она всегда улыбается, смеётся и, вообще, с ней весело. Но другая, та, у которой модное окрашивание и длинные волосы, Сиенна Сэйлор вроде бы, она подруга Миры, сказала, если я ещё раз приду, то мне не жить. Я больше не приходила, честно, — быстро кивает Флор.

— А не читала то, что она пишет? Не видела, как она унижает людей? Только фотки смотрела? Чёрт, я считал тебя умнее, — зло шиплю я.

— Я...прости меня, это я во всём виновата. Теперь и за тобой охотиться будут...прости...пожалуйста...прости меня. Я хочу быть твоим другом...пожалуйста, Раф, — девушка навзрыд плачет и падает на колени, отчего я останавливаюсь и сглатываю от ужаса, который вижу. Боже мой, я знаю, каково это — чувствовать себя одиноким. Знаю, как это страшно. А она же ещё ребёнок.

— Флор, не надо, это ты меня прости. Поднимайся, не надо, — подхватываю её подмышки и ставлю на ноги.

— Не злись на меня, я просто хотела угодить маме. Она постоянно спрашивает о сестринстве...она...прости, — Флор цепляется за мою мокрую рубашку, вызывая во мне такую острую жалость к ней и понимание.

— Я не злюсь. Я не привык терпеть оскорбления, сразу вступаю в бой и дерусь. Это одна из причин, почему оказался здесь. Всё хорошо, не плачь. Они больше не тронут тебя, обещаю, — заверяя её, выдавливаю из себя улыбку и убираю пальцами с её нежных щёк ещё влажные пряди.

— Ты странный такой, Раф. Очень странный, ты же один из них, а такой странный, — шепчет она, снова покрываясь краской.

— В чём же моя странность? Что не позволяю другим оскорблять девушек? Или то, что для меня всё это чудовищно и глупо? — Хмыкая, отпускаю Флор.

— Всё. Мне казалось, парни элиты именно такие, как тот, что смеялся над тобой. Я видела его на фотографиях, имя не запомнила, — она скромно улыбается и медленно направляется к основному корпусу общежития.

— Оливер. Парень Миры. Была бы моя воля, то я бы ни за что не хотел с ними знакомиться, а тем более проводить время. Мне комфортнее с тобой, чем с ними. Как тебе идея сходить перекусить? Только переоденусь и зайду за тобой? — Предлагаю я, хотя это ни черта не вписывается в мои планы. Снова. Всё через задницу. Мне бы найти Миру и надрать ей задницу, а не подставлять свою. Но нет, парень, желающий сблизиться ребёнком, проснулся во мне и требует продолжения банкета.

— Ты серьёзно? После всего, что было, ты приглашаешь меня на свидание? — Изумляется она.

О, нет. Я не хочу, чтобы она думала, что это свидание. Я...ну как бы да, она красивая, милая и безумно нежная, но странным образом меня это не возбуждает. Мне просто хочется пообщаться здесь с кем-то, кроме стерв из сестринства.

— Эм, просто поздний обед.

— Я с удовольствием, Раф. Буду ждать тебя здесь, хорошо? Только ты приди, пожалуйста, а то...бывает же такое, когда ты стоишь, как дура, но никто не приходит. Я...прости, наверное, боюсь вновь быть высмеянной, — грустно произносит она. Вот затравили девчонку.

— Обещаю, что приду. Сменю одежду и сразу же к тебе. Телефон не промок, я могу оставить тебе свой номер, если что, напишешь, что уже внизу, и я прибегу, — нахожу самый убеждающий аргумент, что я не похож на них, и получаю быстрый кивок от Флор.

Она передаёт мне свой мобильный, последней навороченной модели, а я не запомнил номер. Мне его выдали только несколько дней назад, как и аппарат. И я даже ещё не изучил его.

— Давай, лучше наоборот. Ты напиши мне свой номер и забей в телефон, — копаюсь в сумке и протягиваю ей такой же «Айфон».

— Хорошо.

Девушка быстро щёлкает по сенсорному экрану, а я запоминаю, что она делает. Надо бы всё же посмотреть его лучше.

— Вот.

— Отлично, тогда до встречи, — улыбаясь, киваю ей, замечая, как снова покраснели её скулы.

Мне следует ей сказать, что я не планирую здесь заводить отношения. А трахнуть её и бросить не позволю себе. Она, наверное, вообще, ещё девственница. Грехов на мне достаточно. Но, как бы ни было, у меня появилась в этом месте хорошая знакомая и, возможно, тоже единственный друг. А наказание для главной стервы я придумаю. Пусть пока поживёт, пусть считает, что ей удалось унизить человека. Того, что я придумаю для неё, она не вытерпит. Я лишу её возможности быть в сестринстве. Вот это будет отличным ответом ей за всё, что она сделала.