«Так что ты можешь хранить меня

В кармане своих рваных джинсов,

Держа ближе к себе, пока наши взгляды не встретятся.

Ты никогда не будешь одинока, дождись лишь, пока я вернусь домой»

Утро встретило Чон Чонгука резкой болью в голове, неприятным вкусом во рту и желанием выпить эдак пять литров минеральной воды. Парень приподнял голову — шея затекла, и он тут же схватился за нее и понял, что спал на полу, головой на кровати, в обнимку с несколькими бутылками соджу. Слава богу, думал тот, его хотя бы не стошнило прямо в комнате, вопреки тому, что пил он не часто и не так много, как прошлой ночью.

Чонгук оглянулся вокруг. Обычно в его квартире все время было шумно. Джой создавала в заброшенном здании такую атмосферу, что бандит мог совсем позабыть о том, что жил один в месте, которое и домом-то не назовешь.

В этот раз все было тихо. Ни одного постороннего звука или шума — только еле слышное дыхание самого Чона смогло привлечь его внимание.

Шея бандита по-прежнему болела, но спустя несколько секунд осматривания квартиры, он насторожился. Боль прекратила волновать Чон Чонгука. Он нахмурил брови и опять бросился в ванную комнату, затем вернулся к кровати, перевел взгляд с пустых бутылок на кровать и, сам не веря в то, что действительно делает это, заглянул под нее. Естественно, призрака там не было.

Тогда Чонгук, даже не накинув на себя пальто или какую-то более-менее теплую кофту, вышел наружу. Холодный ветер подул ему в лицо, слегка взъерошил волосы. Пасмурная погода на улице и мурашки на теле так и не были замечены Чоном. Он оглядывался вокруг, когда вдруг из его уст вырвалось взволнованное:

—Джой? — он ждал, когда же девушка выглянет из-за угла и прокричит что-то вроде «Это шутка!» или «Аджосси, вы уже проснулись?» как она обычно делала это со своей естественной, но как будто каждый день разной, улыбкой. — Джой! — крикнул громче Чон Чонгук и прошел несколько метров, не закрыв дверь в свою квартиру.

Он вертел головой влево-вправо, закусывал щеку изнутри — так, что из нее чуть не начала течь кровь — но Джой парень так нигде и не нашел. Вдруг, его голову пронзила боль. Сильная и колющая, как будто ему засунули проволоку в уши. Наконец, Чонгук начал все вспоминать: обиженное лицо Джой, которое тот наблюдал, когда она отворачивалась, его грубый голос, выведший Джой из себя, звук шагов девушки-призрака после его обидных слов. Он вспомнил все.

«Если вы так хотите этого, аджосси, то я уйду»

Бандит схватился за голову — на этот раз не из-за боли —и пробормотал себе под нос:

—Что я наделал... — его взгляд не мог фокусироваться на одном и том же предмете более пяти секунд, — что я наделал?!

Спустя минуту или две он очнулся, выпрямился и вновь оглянулся по сторонам.

—Этого не может быть! — прокричал тот, и его слова эхом отразились о стены пустующего здания. — Она не ушла, — шептал Чонгук сам себе, — не ушла. Она не могла уйти...

«Ты такая же как все»

Она начал бежать.

«Ничем не отличаешься от тех ублюдков,

Которые говорят, что любят,

А потом бросают!»

Его дыхание стало резким, быстрым и глубоким. Чонгук никогда в жизни еще не бегал настолько быстро в поисках кого-то, кого даже не существует.

В мыслях у парня тут же всплыли воспоминания о его детстве. Тот же отстраненный голос, те же шаги, отдаляющиеся с каждой секундой все больше и больше. Но на этот раз был виноват именно он. В этот раз Чонгук сам оттолкнул от себя ту, кого так ценил и кого ни за что не хотел отпускать.

Бандит не знал, куда бежит. Как он собирался найти призрака в столице Кореи, посреди белого дня? Конечно, он бы ни за что не нашел ее, не подобрал бы нужных слов. Скорее всего, он бы просто виновато молчал и ждал, пока она простит его и вернется. По крайней мере, он надеялся на это.

В какой-то момент Чон Чонгук остановился. Стоя посреди пешеходного перехода и тяжело дыша, он, наконец, смог понять то, что всю его жизнь казалось ему таким непонятным. Люди проходили мимо него, иногда встречались с ним взглядом, но тут же отводили его и не обращали внимания на парня.

Все это время виноватым был только он. Правда была в том, что именно Чонгук всегда отталкивал людей, не впускал их в свою жизнь или выгонял, когда они начинали его узнавать. Все детство, пока он жаловался на то, что его никто не любит и не любил и никогда не полюбит, Чон Чонгук даже не догадывался, что решение всех его проблем было у него прямо перед носом.

Впервые открывшись кому-то, он боялся. Неизвестность пугала его. Он не знал, как общаться с людьми, как утешать их или веселить. Он выбрал самый легкий и самый верный путь — быть собой. И его приняли. Приняли со всеми капризами и секретами, со всеми его демонами и страхами. Каждый раз, когда он показывал очередную сторону себя, которую до этого так тщательно скрывал, его встречали с улыбкой и открытыми объятьями, которых он, хотя и не мог почувствовать, но которые все равно согревали его изнутри.

А теперь он стоял посреди улицы и понимал, что упустил. Яркий лучик в его жизни, девушка, способная очаровать и заставить чувствовать себя самым счастливым человеком в жизни, ушла. Его притворное безразличие и обидчивая натура сделала свое дело. Очередной человек, которого он ценил и кем так дорожил, ушел от него.

Он не говорил ни слова, но на глаза бандиту навернулись слезы. Внезапно Чон Чонгук заметил девушку. Ее волосы были такого же темного цвета, что и Джой. Немного подскакивая на месте, она напоминала беззаботную старшеклассницу. Чонгук прищурился. Его ноги сами пошли за ней. Вдруг, бандиту показалось, что это была Джой. Он побежал за незнакомкой, но идущие ему навстречу люди — причем толпой! — заставили его немного отстать от школьницы. Когда он уже был в метре от незнакомки, бандит положил руку ей на плечо. Та обернулась.

—Извини, — пробубнил тот, задыхаясь, — я спутал вас кое-с-кем.

Школьница немного странно посмотрела на него и ускорила свой шаг.

—Черт побери, — выругался Чон Чонгук, упершись рукой в стену какого-то здания в переулке, в котором несколько секунд назад была и незнакомка, напомнившая ему Джой.

Парень прогнал грустные мысли прочь, решив, что, когда догонит «призрака», сможет все объяснять ей, и та все поймет, как и всегда. Но теперь Чонгуку казалось, что удача была не на его стороне — она играла против него, вместе с судьбой.

—Аджосси? — послышался тихий тоненький девичий голосок в конце переулка.

Чонгук выпучил глаза, боясь посмотреть на человека,промолвившего такое привычное его ушам «Аджосси», вылетающее из уст Джой чутьли не каждую секунду. 

Он медленно повернул голову влево. Джой стояла прямо перед ним, всего в нескольких метрах, и также удивленно смотрела на Чон Чонгука, как и он на нее.