Вечер был переполнен шепотом листвы, чувствовалось дыхание осени. Ксарос вытаскивал настоянную брагу, близился праздник урожая. В эту пору количество путников всегда росло, будто манило что-то в дорогу народ, как стаю птиц над головой. В новом павильоне все теплее разгорались чаши с углями, все громче потрескивал большой камин, гостей и пересудов хватало. 

Вечером, ближе к любимой всеми части - истории Фэллхейра, под кров "Бездонной кружки" забрел мужчина в богатом плаще, но абсолютно истоптанных сапогах, он жаловался на тяготы пути и сетовал на участившуюся непогоду, ведь в его года уже тяжело было ходить в одиночку. Ксарос налил путнику согревающего грога и спросил, что же потянуло почтенного и не бедного человека в пешее путешествие по Рибеллу*. На что мужчина, пригладив растрепавшиеся седины, представился довольно знаменитым историком, который решил остаток дней своих посвятить поиску правды о темных эльфах, изучению их немногочисленного наследия, а самое главное, - историк хотел постичь тайну их исчезновения из мира. Ксарос рассмеялся и сказал, что господин, видимо, поселится тут надолго, в ответ на недоуменный взгляд трактирщик попросил гостя располагаться и ожидать. 

Перед историком поставили жаркое, кружку браги, музыканты заиграли, вводя почти в транс гостей спокойной мелодией, а два путника, что так напомнили Ксаросу эльфов былых времен, выпустили под потолок диковинных бабочек. Под тихие перешептывания под своды таверны вышел рассказчик, кивнул честной публике и бросил щепотку какой-то травы прямо на угли в жаровне. Повалил легкий зеленоватый дымок, окутывая каждого сидящего дурманной пеленой, погружая в звуки хриплого голоса Фэллхейра.

- Рад приветствовать всех собравшихся в этом гостеприимном доме! Я думаю, что напоминать вам о месте, где остановился мой рассказ не стоит, ведь я оборвал повествование, как всегда, на середине, - рассказчик сел в свое кресло и поднял кружку с элем. Весь зал выпил за начало истории, посуда дружно грохнула о столы донышками и стало тихо, только музыка и шорох крыльев бабочек витали над толпой.

- Итак, наперекор всем предсказаниям и пожеланиям, Лекс заснул посреди болота, послав в Бездну хозяина топи с его предложениями и всех прочих, пророчащих смерть. Утром, едва теплые лучи солнца заставили болотную сырость осесть каплями на всем вокруг, темный эльф встал и с удивлением обнаружил почти сухую тропу прямо от того места, где он спал, дорожка уходила в болото, аккуратно обходя озерца топкой жижи. Пожав плечами, чистильщик вытащил кусок пирога, сжевал, запил водой из фляги и двинулся прямо по тропинке.

- Если болотник решил меня быстрее спровадить, - хорошо, выйду из топей за день, а если решил прибрать, - выпотрошу гнилую тушу, - под нос себе пробубнил чистильщик, вспомнив недавнюю встречу с местным хозяином.

Дорожка виляла, но держалась одного направления, что не могло не радовать, пару раз она выводила к сухим островкам посреди чавкающей топи, на которых путник мог отдохнуть. К концу дня вокруг стало намного суше, деревья заметно окрепли, а тина начала уступать место траве и уже не вязкая трясина, а мутные озерца попадались в стороне от дорожки, радуя живой игрой рыбок. 

Когда сумерки уплотнились и стали ночной тьмой, тропинка заметно расширилась и покинула пределы болота, выскакивая на широкую заброшенную дорогу, которая пряталась под сенью мрачных деревьев. Чистильщик почувствовал спиной пристальный взгляд и обернулся. В болотном тумане, среди пляски огоньков угадывался силуэт хозяина болота, с его огромными глазами-плошками. Темный эльф кивнул хозяину топи и повернулся на негостеприимный лес, под сенью которого ночной сумрак становился непроглядной теменью, и решил, что сегодняшнюю ночь он проведет на поляне между болотом и лесом. Устроившись, Лекс принялся глазами считать созвездия на небе в ожидании сна, только он не шел, и темный эльф переключился на мысли, которые одолевали его с самой первой ночи на болоте. 

Имена темных богов казались ему чем-то важным, значимым, ведь с ними связанны легенды, которые могут дать ключ к слабым местам противника. В том, что даже у богов есть слабые места, чистильщик не сомневался. Звёзды скрылись за тучами, из леса потянуло сыростью и кровью, словно недалеко от опушки кто-то кого-то убил. Задремавший было чистильщик открыл глаза и всмотрелся во мрак чащи, однако кроме светящихся точек ничего нельзя было разглядеть. То, что это не светлячки, темный эльф был уверен, светлячки никогда не летали парно и так идеально ровно относительно друг друга. 

Терновник быстро поднялся на ноги, сабли с шипением выскочили из ножен и улеглись в руках, мужчина прислушался. Из леса доносилась песня, женский голос взволнованно дрожал на высоких нотах и мягко слетал на низкие, это могло бы показаться чудесным, если бы певица не затеяла концерт ночью в мрачном лесу. Голос очаровывал, манил за собой, но вместе с этим за пазухой раскалялся медальон, что дал Тео, ощутимо покалывая кожу.

- Вот дрянь, - сплюнул Терновник, - выходи, я тебя слышу, но за тобой не пойду!

Песня смолкла, через некоторое время на опушке в свете бледных лун показалась темная эльфийка, ее одежды и доспех выдавали высокое происхождение, только вот не было при ней никакого оружия.

- Хвала богам, соплеменник! Отведи меня в Иллаларна, я заблудилась, - сказала она, поглядывая на Лекса с интересом, - поверь, я не останусь в долгу.

- Удивительно, высокородная, что ты пустилась в путь одна, - чуть склонился Лекс, - надеюсь, тебя не оскорбит разделить дорогу с чистильщиком.

- Нет, я сейчас и черту буду рада! - снова улыбнулась незнакомка.

Лекс уже почти смеялся, то, что перед ним была не женщина из его племени он понял давно. Тварь ломала комедию, но ничего не знала о темных эльфах. Кивнув незнакомке, Терновник повернулся спиной и сделал шаг, указывая дорогу. Порыв ветра ударил в спину чуть раньше, чем тварь, попытавшаяся оседлать хребет чистильщика, ноздрей коснулся запах старой крови, да и амулет предупредил о приближении врага, обдав жаром грудь. Лекс присел, пропуская над собой стремительное тело, и рассмеялся.

- В следующий раз покопайся в мыслях врага и узнай обычаи, - сказал эльф, взмахнув саблей, в кустах, которые тварь переломала, влетев в них, раздался рык.

- Ты покойник, мясо! - взвизгнула вампирша, с треском вырываясь из цепких веток орешника.

Темный эльф снова пропустил ее мимо себя, заставив выйти на лунный свет. Молодая и голодная низшая вампирша казалась неимоверно худой, почти прозрачной. Кожа уродливо облепила кости, в глазах бесновался жадный огонь, синие губы превратились в тонкую линию, окаймляя растянувшийся рот, полный мелких острых зубок. У таких особей даже не было полых клыков, чтобы делать аккуратный прокол и брать необходимое количество крови для питания. Низшие разрывали жертве ткани и лакали горячую кровь прямо из открытой раны, и горе тому, кто после укуса не умер, истекая кровью, вскоре их тело становилось твердым, как камень, а через несколько дней верхний слой кожи рассыпался в пыль, и новая тварь убегала прятаться от солнечного света.

- Сговорились, - сквозь зубы процедил Лекс, - все мы умрем, кто-то раньше, кто-то позже, красавица, но встречу с тобой я планирую пережить.

Рассерженная вампирша завертелась юлой в пятне лунного света и бросилась на противника с утроенной прытью. Если бы не пассы, которые Терновник проделал, пока говорил короткую речь, то ему бы пришлось туго. Темный эльф нырнул в тень быстрее, чем когти располосовали то место, где он только что стоял, движения вампирши стали куда медленнее, а свет ярче. Не желая оттягивать неизбежное, Лекс не слишком широко размахнулся саблей и сделал шаг из тени навстречу девушке. Она так и не поняла, что произошло, только глаза удивлённо расширились, а потом отрубленная голова мягко шлёпнулась в траву, помедлив секунду, тело осело там же, где стояло. Оттерев кровь с клинка, чистильщик бросил долгий взгляд в сторону леса, который замер, будто наблюдая за бойцом.

- Надеюсь, это последняя шутка за ночь, - проворчал Лекс, оттаскивая тело вампирши к топи. 

Укладываясь подальше от кровавого пятна, он не сводил глаз с леса, но прислушался к болоту, однако скоро усталость взяла своё, погружая эльфа в чуткую дрёму. К рассвету чистильщика разбудил жук, деловито пересекавший его макушку, стряхнув десяток насекомых, темный эльф порадовался тому, что лес полон жизни.

- Значит, если там и есть какая-нибудь дрянь, то она точно не магическая, - хмыкнул он, глядя на выглядывающую из-за ствола белку, - иначе живность разбежалась бы первой. Вампирша тут недавно, наверняка охотилась на крупную дичь. Раз она так бесстрашно вылезла, подав голос, значит крупнее нее в дне пути хищника нет. Отлично, один день без больших неприятностей!

Подбодрив себя, Лекс вступил под полог леса и почти сразу же наткнулся на оленью тушу с разорванной шеей. Вот откуда запах крови, вчерашняя гостья ела оленя. Судя по обширному пятну крови и тому, что труп холодный, но подвижный, этот олень не отрастит острые зубы и не встанет, хотя впредь нужно быть внимательнее. Дорога становилась все уже и, когда за спиной сомкнулась стена деревьев, под ногами снова была тропинка, которую пересекли другие тропы, невесть кем и для чего проложенные. 

Чистильщик все время сверялся с картой, чтобы не потерять верное направление и не заметил, как добрался до обширной поляны с могучим дубом посередине. Его крона, словно купол, накрывала все свободное пространство поляны, в тени великана не выживали другие деревья, потому он и высился в гордом одиночестве. Бросив рюкзак у толстых корней, темный эльф присел в мягкую траву и решил перекусить, заодно и выстроить свой дальнейший маршрут, чтобы не отвлекаться на карту. Припасы таяли, а до земель тейлани по самым лучшим прогнозам оставалось ещё дня три пути, по самым худшим - вдвое больше.

- Жаль, Нефрита с собой не взял, - вздохнул Лекс, - но обрадовались бы дикие эльфы дракону у границ? Вопрос...

Звук потревожил чуткий слух чистильщика, было такое ощущение, будто что-то​ массивное волокут по траве в его направлении. Не раздумывая долго, темный эльф подхватил​ рюкзак, не без труда залез на нижнюю ветку древесного великана, но решив, что укрытие недостаточно надёжно, поднялся ещё немного выше, стараясь не потерять среди листвы вид на поляну. 

Причина​ звука вскоре показалась и очень удивила Лекса. Огромный нерут набай-лар** прополз под дубом, внимательно принюхиваясь. Его буро-зеленое чешуйчатое тело почти сливалось с лесной подстилкой, а мощный торс возвышался над землёй на добрых полтора человеческих роста. Плоская голова со змеиным глазами вращалась во все стороны, а раздвоенный язык пробовал воздух, стараясь уловить как можно больше информации. Но, видимо, набай-лар спешил, он задержался под деревом всего на пару секунд и пополз дальше. 

Посмотрев ему вслед, чистильщик хотел было присвистнуть тихонько, однако шорох с ветвей над головой заставил его развернуться с максимальной скоростью, но было поздно. На фоне темного ствола стоял эльф, одетый лишь в кожаную жилетку, да шитые из шкур штаны, темные волосы на висках мужчины были выбриты наголо, оставляя почти половину черепа открытым, что этот парень успешно компенсировал татуировками.

Оставшаяся грива была заплетена мелким косами, за спиной у эльфа торчал короткий лук и колчан. Заметив, что Терновник не особо рад его появлению, парень подпрыгнул на ветке, заставив ее колебаться. На секунду Лекс потерял равновесие, а в следующее мгновение крепкая рука тейлани обхватила его за плечи, а у горла, леденя кожу, появился широкий нож.

- Не двигайся, чужак, - прошептал дикий эльф, - ты идёшь с нами.

Лекс лишь слегка кивнул и прикрыл рот рукой, в знак того, что будет молчать. Тейлани кивнул и тихо свистнул, в ответ раздался свист с соседнего дерева уже в лесу.

- Ты идёшь с нами​, - повторил эльф, поглядывая в сторону уползшего человекозмея, - мы видели, как ты дрался с кохар.

- Кохар? - негромко переспросил чистильщик.

- Мертвая голодная девушка из леса, - Лекс кивнул, дав понять, что понимает о ком он. 

Дикий эльф махнул Терновнику, призывая двигаться вверх по стволу, и сам полез следом. Когда они были довольно высоко над землёй, на уровне верхушек соседних деревьев, тейлани указал на ветку и подтолкнул темного эльфа по ней вперёд. Терновник послушно пошел по длинному древесному отростку, пока тот не истончился слишком сильно, под весом двух эльфов он ходил ходуном и норовил сломаться. Тейлани тронул чистильщика за плечо и указал на свисающую зеленую веревку на уровне глаз, он ухватился за шершавый конец каната и смело прыгнул вниз, описав дугу, тейлани скрылся где-то в ветвях деревьев по соседству.

 Выдохнув, Лекс понял, что другого выхода нет, неприятное колючее ощущение в ключицах говорило о том, что в тело целится точный стрелок, возможно не один. Темный эльф схватился за канат и, помянув Великого Дракона, прыгнул вниз. Веревка мягко спружинила, на огромной скорости он пронесся над средним уровнем леса, минуя только чудом стоящие вокруг стволы, инерция подкинула его высоко вверх, где тело перехватили сильные руки. Оказывается, его уже ждали на нужной ветке.

 На высоте в три человеческих роста над землей стояли еще четверо тейлани, примостившись на деревьях с видимым удобством. Трое мужчин и женщина были одеты примерно одинаково, носили похожие прически, только у женщины краски, которыми были покрыты лицо и руки, отличались более мягким тоном. 

Дикие эльфы поманили чистильщика за собой, ловко переступая по древесным кронам, перепрыгивая с дерево на дерево почти бесшумно, будто лесные духи. Вместе с ними пришлось попрыгать и Лексу, чтобы поспеть за ловкими провожатыми, которые посмеивались над его неуклюжестью. Время от времени тейлани замирали на ветках, настороженно прислушиваясь, или кто-то из них уходил вперёд, чтобы разведать путь. 

Когда закат обагрил макушки деревьев, внизу послышался шум воды, под надземными путешественниками промелькнула серебристая лента реки, по которой проходила граница империи темных эльфов. Дальше начинались земли, обжитые небольшими государствами, включая тайные леса диких эльфов. 

Тейлани не останавливались даже тогда, когда сумерки сгустились вокруг, окутав путников плотным покрывалом, дикие эльфы шли друг за другом, отмечая деревья особой мерцающей краской, по этим меткам ориентировались следом идущие. Внизу то и дело на пределе слышимости возникали звуки, сравнимые только со змеиной возней во время брачных игр. Терновник догадывался, что под ними проползают набай-лар, которые что-то усердно ищут. 

Когда вторая луна добралась до зенита, лес кончился, словно его ножом отрезали, как большой пирог, последние деревья наступали корнями на крутые холмы и наклонялись, как пьяные. Дикие эльфы стали спускаться вниз, стараясь страховать друг друга. Последним спустился Лекс, перевел дух, и провожатые почти подхватили Терновника под руки, втаскивая его в расщелину между холмами. 

Карта была не нужна, сами тейлани вели его тайной тропой и, к рассвету холмы с их неверными тропами остались позади, -  за последним горбатым бугром глазам чистильщика предстал лес диких эльфов во всей красе. С первого взгляда можно было бы принять этот лес за любой другой, довольно старый и заросший, но только знающий и разумный поймет, что видит перед собой остатки древней чащи, которая раньше раскидывалась от моря до моря через весь континент. Темные стволы величественных деревьев были неохватными, многие из них слегка изгибались, как гигантские гладкие змеи, кора исполинов была настолько темной, что в рассветных сумерках казалась черной, а листья колыхались на такой высоте, что можно было принять их за металлическое облако. Изнанка каждого листа серебрилась, как хорошо полированная сталь, а поверхность меняла оттенки зеленого в зависимости от времени суток от темного буро-зеленого, до цвета молодой бирюзы в полдень. 

Терновнику казалось, что каждое дерево в этой чаще тихо нашептывает историю, которая прошла мимо этих великанов от самого сотворения мира, но долго любоваться деревьями, вслушиваясь в их шепот, темному эльфу не дали. Один из тейлани набросил на глаза чистильщику повязку, второй очень вовремя схватил за руки, придерживая рефлекторное движение назад, которое мог бы совершить подготовленный боец, чтобы достать нападающего сзади. Терновник остался стоять смирно, кончиками ушей ощущая, как вокруг накалилась атмосфера, дикие эльфы видели в нем угрозу, это не удивительно, ведь он пришел к ним по карте, наверняка с какой-то целью, да и заметно было, что не все спокойно в древнем лесу. 

Слух чистильщика уловил легкие шаги двоих, кто-то шел к их группе, осторожно ступая на мягкую землю, если бы не интуиция, обострившаяся до предела, темный эльф мог бы подумать, что идет крупная кошка, но ощущение подсказывало, что приближаются еще двое тейлани. Они остановились совсем близко, Терновник мог различить их запах, похожий на аромат молодых листьев, смятых в руке, и дух древесного сока, горьковатый и кислый.

- Покоя в душе, чужой, - прозвучал спокойный глубокий голос женщины, стоящей к Лексу ближе всего, - ты пришел к нам из земель сородичей, но без приглашения. Это карается смертью. Однако у тебя есть шанс оправдать свое пребывание на священной земле Матиам***. Матерь уважает тех, кто помнит своих предков и предков своих предков. Скажи мне, чужой, с чего начался род нарлир, род темных эльфов?

- Покоя вашим лесам, - отозвался Терновник, - я помню предания, но разреши мне присесть, ибо рассказ будет долгим, а я утомился после суточного перехода.

- Хорошо, чужой, ты можешь присесть.

Выдохнув блаженно, Лекс аккуратно опустился на траву, скрестил ноющие ноги и позволил спине расслабится. Мышцы немедленно отозвались болью, от чего темный эльф тихо зашипел, но улыбаться невидимой собеседнице не перестал. Судя по звукам, она и ее спутник тоже присели в траву напротив Терновника. То, что рядом с ней мужчина, - чистильщик не сомневался, выдавали более тяжелые движения, едва заметный скрип ремней снаряжения и более громкое дыхание, которое у женщины было вовсе неслышным.

- Согласно легенде, которая такая же древняя, как этот лес, мой народ раньше не был отделен от светлых или высших эльфов, мы были одним племенем и жили, как гласит предание, там, где восходит солнце. Кто-то рассказывал мне, что наша раса родилась из соприкосновения солнечных лучей с водами океана, но я знаю, что мы появились из дыхания Отца Дракона. 

Далеко на Востоке посреди океана стоял остров, который теперь мы называет Мил-Ал-Нуэт****, его настоящего названия не припомнит никто, кроме Отца, на этом острове, на горе, чей пик первым видел лучи восходящего светила, жил Отец Дракон. Оттуда он мог прозревать далеко во все стороны то, что творится в мире, оттуда он мог взлетать и, незамеченный за облаками, скользить над землями, присматриваясь и прислушиваясь ко всему живому.  Все видел Дракон, всему внимал он, и настал тот момент, когда Отец понял, что люди остановились в развитии и не могут освоить и изобрести больше, чем уже изобрели, их маги не в силах понять больше, чем уже поняли. Тогда решил Отец создать тех, кто поможет людям и другим расам глубже познать окружающий мир, узреть его тайны. Долгие дни раздумывал Дракон над тем, кого же он может послать людям на помощь. 

Первыми были драконы, старшие сыны, Отец даровал им свое огненное дыхание, свой величественный облик, а кроме того, он дал им возможность менять форму, чтобы людям не было так страшно при виде огромных крылатых ящеров, которые пытаются с ними поговорить. Драконы пришли к людям, но те все равно поразились тому, как отличаются создания Отца от человеческих существ. К драконам относились с опаской, а потом и вовсе стали пытаться истреблять их. Отец Дракон не мог спокойно смотреть, как его старших детей уничтожают и дал их чешуе непробиваемость, их крыльям - силу ветра, а их дыханию - силу смерти, с тех пор драконы смогли нести не только мудрость людям, но и погибель, однако дорога в Землю Надежды теперь им закрыта, ведь любой, посеявший смерть, не может вернуться чистым к отцу. Лишь сгорая тело оставляет грехи золе, а дух забывает о крови и боли, возвращаясь в обитель Дракона.

 Те же, чей дух оставил мертвое, но целое тело, попадают в Место Снов, откуда снова возвращаются в карусель этого мира. Потерпев неудачу с драконами, Отец задумался и решил создать такую расу, которая сможет покорить человеческие души своей внешней красотой и внутренней мудростью. Сорок два дня он трудился над образом эльфов, с тех пор такое количество дней для нас символизирует месяц. Тысячу эльфов сотворил Отец и отправил в плавание по водам океана на диковинном корабле. Чтобы его дети не повернули обратно, он погрузил всех эльфов в забытье, но вложил каждому из перворожденных в голову знание, как найти обратный путь в Мил-Ал-Нуэт, а в душу - пламя собственного дыхания. 

Очнулись первородные уже у берега, где и провели первые годы своей жизни, они изучали мир с любопытством детей и все в нем казалось им прекрасным. Они свели знакомство с остальными расами, больше всего эльфов тянуло к людям, ибо таким образом их создал Отец. Долго люди пытались понять необычных, высоких и прекрасных эльфов, сияющих, словно сквозь кожу их просвечивало внутреннее солнце, многому человеческий род научился у эльфов, но благодарность людей была черна. Они решили уничтожить более могущественную расу, чтобы те не поработили их, хотя у эльфийского народа такого и в помыслах не было. 

Легенды тут расходятся во мнениях и одни говорят, что эльфийская раса превознесла себя в гордыне, другие утверждают, что эльфы через чур доверились людям, но итог один, - человечество пошло войной против эльфов. Единственное, чему не научил эльфов Отец - защищать себя магией или клинком, лишь лечить, лишь дарить свет и добро, это очень скоро поняли алчные короли и кровожадные военачальники, что приходили разрушать эльфийские  города. 

Умирая, наши мужчины и женщины рассыпались прахом, ведь плоть отпускала пламенную частицу духа Дракона, но не могла выдержать ее жара. Целый год лилась эльфийская кровь, над полями побоищ витал пепел, перемешанный с кровью, побережье моря стало черно-алым, а небеса плакали, глядя на то, что творится внизу. Именно тогда наш народ разделился. Часть из тех, кто уцелел, построили корабли и вернулись к Отцу, другие же взяли в руки мечи и принялись обороняться. 

Именно с побережья, где стоит наша столица, с побережья, которое некогда называлось Кровавым, началась наша история, наш род, там появилась наша первая Императрица, Аннилат Кровавая. Она первая позвала нас на борьбу, заключила союз с гномами, которые в обмен на кое-какие знания научили эльфов делать оружие и доспехи. И состоялся первый бой, но теперь с кровью эльфов смешалась человеческая кровь, а на поле брани лежал не только пепел, там остались трупы тех, кто посмел занести острую сталь над нашим народом. Но вместе с горестной потерей близких мы потеряли и то, что Отец дал нам всем - память о том, как вернуться домой. Она разом исчезла у всех, кто обагрил оружие чужой кровью. 

Никто не скажет, по какой потере мы стенали в тот день больше: по павшим или по тому, что утеряли невинность духа. Умирая достойной смертью, наше тело сгорает, а дух отходит к Отцу, но если смерть была позорной, - мы остаемся в Месте Снов навечно. С тех пор мы стали темными эльфами, отверженными в царстве Восхода Солнца, в царстве Отца. Говорят, что наступит день, когда все темные эльфы разом исчезнут, обратившись в прах, тогда мы вернемся к Отцу Дракону и уйдем из этого мира навечно.

Фэллхейр замолчал, словно заснул, огни в "Бездонной кружке" будто тоже притухли, вслушиваясь в печальную повесть, и только историк остервенело скрипел пером, стараясь не пропустить ни одного слова, что обронил рассказчик. Скрип кресла заставил всех вздрогнуть, гость поднялся, поклонился молча публике и ушел наверх, оставив в головах слушателей, как всегда, массу вопросов.

*Рибелл - на общем наречии континент, на котором, по большей части располагались человеческие государства, когда-то жавшиеся к границам империи темных эльфов.

**Нерут набай-лар (эльф.) - дословно "глупый змей-человек". Полу люди, полу змеи, проживающие в юго-западных влажных лесах под плотным пологом тёплых лесов. Их кожа покрыта чешуей, как у змей, однако низшие набай-лар или воины имели человеческий торс и змеиную голову, тогда как танут набай-лар (умный змей-человек) имели внешность, похожую на человеческую, хотя чешуя и покрывала некоторые участки их тела, она была почти прозрачной, глаза оставались змеиными, как и язык, и строение зубов, хвост был подвижной нижней конечностью, но на голове чешуйки превратились в волосы, хотя ни ресниц, ни бровей у набай-лар не было.

***Матиам (тейл.) - "Великая Богиня", "Изначальная", для тейлани Матиам - великая Матерь всего живого, земля, на которой растет лес, из которой бьют родники, питающие реки и озера. Она - парное божество верховного пантеона. Отражением Матиам является Шиби, Великий Отец или Огонь Изначальный, который согрел землю своей любовью, подарив ей возможность жить и производить жизнь. Для тейлани олицетворением Шиби является солнце. Темная сторона Шиби - три его сестры Ирнут, Амал и Беринкат, три холодных луны, что восходят ночью, они ревнуют Шиби к Матиам и крадут его сияние на длинные часы. Однако все боги в пантеоне почитаются с одинаковым рвением, ибо для тейлани природа не делима на добро и зло, она совершенна.

****Мил-Ал-Нуэт (эльф.) - Земля Вечной Надежды, мифический или же реальный остров из легенд темных эльфов, который фигурирует и в легендах высших эльфов, названия на обоих эльфийских наречиях звучат одинаково. По самым древним легендам это место, из которого вышла в мир эльфийская раса.